Сила и немощь Православия

Патриарх Алексий II повинился перед Зарубежной Церковью

Сегодня в Джорданвилле под Нью-Йорком завершается четырехдневное заседание архиерейского Собора Русской Православной Церкви за границей. Вполне рутинное мероприятие вряд ли заслуживало бы пространного комментария, если бы не обращение Алексия II к его участникам. В опубликованном 14 декабря письме Патриарх впервые признал, что весь советский период своей истории РПЦ подчинялась «прямому давлению нецерковных сил».

Послание его Святейшества должно произвести на «зарубежников» сильное впечатление. Все тринадцать лет своего первосвятительства (плюс предыдущие тридцать с лишним лет епископства) Алексий II держался той точки зрения, что он и его собратья сотрудничеством с богоборческими властями «спасали Церковь». В прежние времена никто бы с Патриархом насчет «спасения» не поспорил (все жили по закону: «Спасайся кто и как может!»). Но Святейший озвучивал столь оригинальное понимание того, что есть спасительно и что есть вредно для души христианина, в бурные 90-е. Посему понят был далеко не всеми — не только за рубежом, но и в России. Ведь с православной точки зрения Церковь спасает «Един Христос». Теперь наконец случилось то, что глава РПЦЗ митрополит Лавр и участники Собора в Джорданвилле вправе расценить как выполнение одного из их условий воссоединения двух частей расколотой Церкви: принесение Московской патриархией покаяния в грехе «сергианства» (по имени митрополита Сергия, ставшего в 1943 г. патриархом по милости тов. Сталина). «Живя в мире, разделенном „железным занавесом“, — пишет Алексий II в Джорданвилль, — по обе стороны его мы были каждый по-своему подвержены своекорыстному воздействию противостоящих политических систем. Ни одна из них не была христианской и православной…»

Каждое слово здесь по-аптекарски отмерено. Грехи пастырей в России уравновешены грехами священников в рассеянии. Упрек в своекорыстии адресован безликим «политическим системам», а не, допустим, Брежневу и Рейгану, тем паче не льнувшим к тому и другому архиереям РПЦ и РПЦЗ. Но дело сделано: Патриарх повинился перед теми, кого недавно именовал «раскольниками» и «врагами матери-Церкви». Документ великого, без преувеличения, политика. Тем и отличаются великие политики от обычных, что умеют производить сильное впечатление.

Политическое значение письма Патриарха усугубляется тем, что в лоне Зарубежной Церкви поспешность, с которой началось сближение с Москвой, одобряется вовсе не единогласно. Даже на проведенном перед Собором всепастырском совещании РПЦЗ дискуссии принимали порой столь острый характер, что строптивым батюшкам напомнили о долге послушания: «Особое место среди нашего епископата занимает наш первоиерарх митрополит Лавр. Он является живым носителем традиционного духа нашей Зарубежной Церкви и служения России, и мы питаем к нему особые любовь и доверие». Что в переводе на светский язык звучит: «Начальству виднее». Прибавим: два года назад РПЦЗ сама раскололась. Значительная часть ее осталась верна свергнутому интриганами престарелому митрополиту Виталию. В последние месяцы из их стана доносились обвинения в том, что «лавровцы» попросту подкуплены Московской патриархией.

Покаяние сорвалось с уст Алексия II, как видим, очень вовремя. Но совсем не вдруг.

Во-первых, вспомним: его ждали по крайней мере 13 лет. Во-вторых, в ходе ноябрьских переговоров с Патриархом и членами синода РПЦ архиепископ Берлинский и Германский Марк, по его собственным словам, дважды «попросил прощения за бывшие крайности, обидные слова и перегибы» (согласитесь, что большевистское словцо «перегиб» в речевом обороте немца по рождению и борца с большевизмом по убеждению — это круто). В ответ и митрополит Кирилл, чья деятельность на ниве международного сотрудничества РПЦ не пользуется у «зарубежников» симпатией, попросил прощения у своего антагониста владыки Марка и иже с ним. Далее, по принципу домино, в канун Собора митрополит Лавр заявил в интервью журналисту из России: «Мне приходилось слышать мнение, что Патриарх Алексий II и те священнослужители, которые вынуждены были сотрудничать с органами КГБ, должны принародно покаяться… С другой стороны, люди в России часто говорят: „Мы тут страдали и бедствовали, а вы за границей жили благополучно. А теперь мы же должны каяться!“ Я считаю, что весь русский народ, все православные русские люди и в отечестве, и за его пределами должны покаяться в том, что отошли мы от законов и уставов благочестия. А как и насколько нарушали мы эти законы и уставы — это каждый про себя знает».

Ничего другого, как покаяться, Патриарху не оставалось. Но и в этом случае им совершен поступок, заслуживающий уважения. Другое дело — что за ним последует.

Церковная история имеет свойство быстрее, чем просто история, обрастать мифами. В конце лета по Москве ходила басня, будто Патриарху в дни тяжелой болезни явился некий святой, призвавший его покаяться в грехах, вменяемых ему «зарубежниками». Теперь, того гляди, заговорят, что покаяние Святейшего прямо связано с чудесным явлением. «Зарубежники» со своей стороны декорируют нынешние мероприятия, предшествующие январскому визиту митрополита Лавра в Москву, со всей возможной пышностью и многозначительностью. Специально была написана икона «Чудо исцеления преподобного Серафима Саровского», на которой мальчик Прохор, будущий святой, целует образ Курской-Коренной Божией Матери. Курская-Коренная — главная святыня РПЦЗ, унесенная за границу во время Гражданской войны. Так вот, на новоявленной иконе эту святыню держат два священника, один в красных, другой в белых ризах, явно символизирующие «Русь советскую» и «Русь эмигрантскую».

Худой мир лучше доброй ссоры. Воссоединение двух частей Русского Православия — процесс отрадный. Но инициаторам его трудно скрыть от паствы, что «процесс пошел» только благодаря усилию, приложенному президентом России. Патриарх звал «зарубежников» в Москву не раз, но откликнулись они лишь после вручения им очередного приглашения Владимиром Путиным. И РПЦ, и РПЦЗ, и президента РФ устраивает в качестве главного довода в пользу воссоединения то, что коль скоро наша родина — супердержава, у нее должна быть суперцерковь. Визит митрополита Лавра превзойдет по своей торжественности и вниманию со стороны властей все прошлые приезды лиц духовного сана. Впору пошутить: за неимением Папы — пишем «Лавр"… Специально для главы РПЦЗ смещены сроки проведения очередного Всемирного Русского Народного Собора и изменена его повестка дня (вместо «Национальной безопасности» — «Пути русского зарубежья»).

Как в 70-х приходы РПЦ за рубежом служили центрами внешней разведки, так завтра РПЦЗ может стать форпостом российской геополитики: у нее храмы как-никак на пяти континентах. «Нам вверено общее послание современному человечеству, — пишет Патриарх джорданвилльским мудрецам. — Практически все, что разделяло наш народ, сегодня уходит в прошлое. Осталась одна неисцеленная рана… Первоочередность ее исцеления понимают и в церковных, и в нецерковных кругах».

«Мы с полным правом относились к Московской патриархии весьма критически еще 10−15 лет назад, — говорит архиепископ Марк. — Но за это время произошли коренные перемены (в том числе в количественном и качественном составе епископата)… У нас нет оснований исключать себя из этого процесса…» Приведем и куда более прямое высказывание преподавателя Свято-Троицкой духовной семинарии РПЦЗ в Джорданвилле г-на Псарева, посетившего Москву: «Что бросалось в глаза, так это внешняя мощь русской церковной структуры. Сопоставление такого могущества с малым и — по сравнению с этой властностью — бессильным проявлением Русской Зарубежной Церкви порой овладевало мною…»

К сожалению, такого рода сопоставление овладевает умами не только расчетливых политиков РПЦЗ, мечтающих, как и главенство РПЦ, расширить сферу влияния. Упрочить свою власть. Большинству их прихожан тоже хочется видеть церковь (куда они ходят, по примеру соседей католиков и мормонов), производящей сильное впечатление.

Но в том и притягательность Православия, что его «сила творится в немощи». Так выражался какой-то апостол. И примерно то же самое говорил персонаж популярного и у нас, и у эмигрантов фильма: «В чем сила, американец? Думаешь, в деньгах? Не-а. В правде».