 |
| Российская газета | Ольга Владимирцева | 03.12.2003 |
— Вопрос о возвращении иконы Казанской Божией Матери не сходит со страниц печати и его связывают с вашим именем. Недавно президент Путин побывал в Ватикане и ему показали эту икону. Вернут ее или нет?
— Икона была явлена миру именно в Казани. Затем волею судеб она стала святыней всей России. Это наша история, ее не отделить от истории Казани. Снимаются фильмы, публикуются научные статьи, ведутся раскопки места, где она была явлена — до революции паломники шли именно к этому священному месту. Естественно, что мы хотели бы возвращения иконы, причем в Казань. Иногда мне кажется, что беды России начались, когда стали топтать святые вещи, данные человечеству на все времена. Украли икону в Казани в 1904 году, в Москве украли список иконы (копию) из Казанского собора в 1918 году, утрачена икона Казанского собора Санкт-Петербурга в 1932 году. Люди постепенно теряли веру в вечные ценности. Надо вернуть людям то, что одухотворяет, заставляет думать о вечном, а не суетном. Вернем икону и, возможно, она благотворно повлияет на возрождение России. Думаю, что сам факт встречи главы государства с Папой Римским является ознаменованием на пути поиска взаимопонимания между католической и православной церквями, отсюда и надежда на возврат иконы Казанской Божией Матери.
— Эксперты утверждают, что икона, находящаяся в Ватикане, не является подлинной, а одна из многих копий. Зачем тогда она вам?
— Нам интересно все, что связано с иконой. Списки — это намоленные иконы, они несут святость. У той иконы, которая находится в Ватикане, своя драматическая история. Она считается чудотворной и из всех существующих ныне списков, несомненно, самая почитаемая. Как можно этим пренебрегать?! Икону нельзя оценивать как картину художника — подлинная она или подделка. Есть образ, с которого делают списки и они оказываются органично связанными с нашей жизнью, надеждами, судьбой. А некоторые из них оказываются чудотворными.
— Не является ли это вопросом православных иерархов, на что недвусмысленно намекал Патриарх?
— Православные живут и в Республике Татарстан, а на историю никто не имеет монополии. Мы не посягаем на функции церкви и с уважением относимся к ее деятельности. Мы занимаемся своей историей. Возрождается Казанский кремль, преображается город, мы восстанавливаем мечети, православные храмы, синагогу и лютеранскую кирху, исторические здания, возвращаем забытые имена. История Казани очень богата, но в ней икона Казанской Божией Матери занимает особое место. Верующие республики имеют право на преимущество в этих вопросах.
— Почему этим вопросом занимаются татары — вы, мэр Казани, ваши помощники, вообще мусульмане?
— У нас с русскими общая судьба. Она началась задолго до присоединения Казани к российскому государству. В этой истории были разные периоды, их можно оценивать по-разному, но сегодня Татарстан — это многонациональная и многоконфессиональная республика. Я, глава республики, сопредседатель Высшего совета партии «Единая Россия», не могу быть равнодушным к интересам православных русских. Кстати, ислам в основе своей, освобожденной от разных наслоений, весьма толерантен. По Корану Моисей (Муса), Иисус (Иса) считаются пророками, как и Мухаммед, последний из пророков на земле. Мария, изображенная на иконе Казанской Божией Матери, это Марьям в исламской традиции. Не существует жестких стен между религиями. Если мы будем думать друг о друге, жить заботами друг друга, то от этого выиграет все человечество, все религии. Ведь вера одна, религии разные.
— Газеты писали, что Папа Римский хотел бы остановиться в Казани на один день по пути в Монголию, чтобы передать икону православным. Как вы относитесь к такой, на мой взгляд, скандальной ситуации?
— Отношения между Ватиканом и патриархией напряженные, мы это знаем и не хотим обострения. Было бы замечательно, если бы Папа посетил официально Россию с согласия Патриарха и урегулировал двусторонние отношения. Если мы можем помочь этому процессу, то готовы это сделать. Надо уметь пользоваться любой возможностью для улучшения взаимопонимания между самими христианами, а также христианами, мусульманами и иудеями.
— В прессе звучал термин «евроислам». Что это, новое изобретение татар?
— Среди татар в XIX—XX вв.еках было реформаторское течение, получившее название «джадидизм» (от арабского — реформа, обновление). Кое-кто сегодня его называет евроисламом, мы называем джадидизмом. Это течение возникло из потребности развития культуры в соответствии с современными требованиями. Невозможно было бы в ХХ веке следовать средневековому шариату. Пророк Мухаммед говорил: «Воистину, Аллах в начале каждого столетия будет посылать умме человека для обновления религии». Задумайтесь над его словами. Меняются времена, условия жизни, требования к человеку и обществу, а потому нужно новое прочтение Корана. Это не ревизия Корана, а сегодняшнее понимание вечных истин.
Джадидизм многим вопросам дал свою трактовку, например, джихад сегодня правильнее понимать не как войну с неверными, что присуще было Средневековью, а в изначальном его смысле как борьбу с неверием в себя, борьбу за духовное начало. Или вопрос равенства мужчины и женщины потребовал нового взгляда. Джадиды помогли стать татарскому обществу открытым, восприимчивым к русской культуре, европейским ценностям. Вообще, Россия обладает уникальным опытом в развитии собственных традиций в исламе, а также исламо-христианских отношений. У нас можно и поучиться.
— Как вы относитесь к идее принять Россию в Организацию Исламская конференция (ОИК) в качестве наблюдателя?
— Конечно, приветствую. Ислам для России не привнесенная религия, а изначальная, исконная. Предки татар официально приняли ислам в мае 922 года в г. Булгаре в 200 километрах от Казани, а в Дагестане это произошло еще раньше. Конечно, нельзя Россию считать исламской страной, это светское государство, но в качестве наблюдателя, учитывая количество мусульман и их историческую роль, а также экономические интересы, принять можно было бы.
03.12.2003
