 |
| Труд | Ольга Нестерова | 29.11.2003 |
Старший сын однажды обронил: «Когда у меня будут дети, я хотел бы воспитывать их, как ты. Про себя-то маленького я помню, а как ты с другими справлялась, не знаю. Ты бы записи делала, что ли». Сочтя это скупой похвалой, польщенная мать стала вести дневник, не совсем обычный — в форме рассказов.
Про каждого из ее «кукушат» можно написать рассказ. Потому что в их коротких биографиях случалось слишком много недетских горестей. Татьяна знает почти всех мамаш, от которых родились ее дети. Иные заходят, когда не пьяны. Но мамой дети считают только ее, Татьяну. И родной дом у них — один, на окраине Буденновска.
Когда ее спрашивают, сколько у нее детей, — она никогда не называет просто цифру. Семья — не статистика, это судьбы.
— Значит, так, — и Татьяна начинает перечислять. — Старшие дети — в Санкт-Петербурге. Сын оканчивает 5-й курс университета, дочь перешла на третий. Дома — Сережа Шнуров, инвалид с детства. Его пенсию мы собираем на сберкнижку, чтобы потом купить ему жилье в селе. Научила его вести хозяйство, так что не пропадет.
Людочка Вишнякова — тоже инвалид детства. Ее мать, скрывая беременность, так утягивалась, что у девочки изогнут позвоночник. Да и других болячек хватает. Хотя ее признавали «не обучаемой», успешно окончила три класса. Любит рисовать, нянчится с малышами. Ее сестричка Маша — шестиклассница. Самый младший из Вишняковых — Егорка. Их привезла к нам женщина-инспектор из милиции: «Может, возьмете?» Они были пухлыми от голода. Не поверите, я ножиком скоблила головы — столько на них было коросты.
Алену Франк только выписали из больницы — мучили сильные головные боли. И тоже причина в маме — беременной получила сотрясение мозга. Моя Аленка — из русских немцев, ее папа, бабушка, дедушка уехали в Германию. А матери она оказалась не нужна. Насчет Аленки я даже написала письмо в телепередачу «Жди меня», чтобы помогли найти отца. Только Аленка вдруг убежала из дома. Когда мы ее нашли, рыдала: «Ты зачем искала отца? Ты меня больше не любишь?»
Самый маленький у нас — Дениска, скоро три года, подвижный, как ртуть. Еще есть Ксюша (12 лет), Оля (10), Инна (9) и Гриша (14). Но это мои родные детки, их почему-то никто не считает, даже новогодние подарки от губернатора им не положены. А мне совсем не хочется делить детей на родных и неродных. Все растут в одной семье, без отца.
С мужем Татьяна развелась. Как говорят в таких случаях, не вынес трудностей с чужими детьми. Просил: «Раздай их назад». «Не могу. Их уже раз предали». «Тогда я уйду». Ну и кому теперь хуже? У нее-то полнокровная семья, а у него — угрызения совести.
Порой трудно понять государственную логику. Вроде бы все озабочены демографическим кризисом в стране, сокрушаются, что наши женщины мало рожают. При этом на ребенка государство «щедро» отваливает аж по 70 рублей. Таково ежемесячное пособие для малообеспеченных семей. Это стимул? А в стране еще 700 тысяч сирот, большая часть которых брошена родителями.
И если бы не добрые люди, вроде Татьяны, беспризорников было бы гораздо больше… Но почему-то в нашем государстве воспитание даже приемных детей не считается работой, и в трудовой стаж эти годы не засчитывается. Татьяне недавно исполнилось 50 лет, стала пенсионеркой. 1280 рублей — все, что ей положено. А прожиточный минимум в крае на 500 рублей больше. На каждого приемыша до сентября ей выплачивали по 800 рублей, теперь местная Дума подняла пособие до тысячи. Из этих денег надо выкроить на питание, оплату коммунальных услуг, моющие средства, школьные принадлежности, одежду, обувь, постельное белье. А деньги-то не резиновые — не растянешь. Когда заканчиваются, Татьяна сама печет хлеб. Дети говорят: мамин хлеб вкуснее.
Она ни у кого ничего не просит, но и ни от чего не отказывается. Иногда ставропольские предприятия подбросят круп, муки, растительного масла. Детский фонд помогает. И государственный детдом в Буденновске с пониманием относится. Раньше Жугановы всей семьей шли на рынок с тачкой, на которой стройматериалы возят. Ведь столько всего надо! Теперь руководство детдома позволило пользоваться казенным автомобилем. А к президентскому подарку (в прошлом году Владимир Путин из своего резерва выделил семейным детдомам на каждого ребенка по 10 тысяч рублей) она не притрагивается. Это неприкосновенный запас — приданое.
Не все гладко и с детьми. Вот прибился к семье мальчик, жил у них временами, без всякого оформления. «Не выгонишь ведь на улицу, — говорит Татьяна. — Жалко». Только недавно «узаконили». А он оказался наркоманом — в 14-то лет! Водила по врачам, лечила. Теперь удалось пристроить его на работу к мастеру по ремонту квартир. Но что может заработать подросток? Она втайне приплачивает скромную сумму из своей грошовой пенсии. Через мастера, конечно. Это очень важно — чтобы у мальчика был стимул к работе. Тогда он поверит, что выкарабкается…
А недавно московское издательство предложило Татьяне издать книгу ее рассказов про «кукушат».
По данным последней Всероссийской переписи, в стране становится все меньше детей. Сегодня лишь 18 процентов населения — примерно 26 миллионов — не достигли 16 лет. Демографы предупреждают: в 2010 году в России родится всего 1,6 — 1,7 миллиона детей. Для воспроизводства населения нужно, чтобы в среднем каждая женщина родила троих детей, а сейчас этот показатель, увы, — вдвое ниже
