Конец якунинским фантомам

Прошедшие переговоры с Зарубежной церковью можно назвать запоздалым прощанием с Глебом Якуниным. Именно такие люди делали все, чтобы не допустить естественного воссоединения двух ветвей русского православия. Слишком долго епископы Зарубежной церкви жили карикатурными представлениями о церковной жизни России. Потому что черпали свою информацию от людей, которые ставили целью оправдать сам факт своего предательства.

Но атмосфера начала меняться. Епископы зарубежной Церкви получили возможность приезжать в Россию, хотя это были неофициальные визиты. Например, глава Зарубежной церкви митрополит Лавр в одежде простого священника ходил по России, посещал разные храмы, монастыри, молился с нашим народом. Он видел живое православие.

Кроме того, изменился сам вектор книгораспространения. Если прежде поток церковной литературы шел с Запада в Россию, то начиная с середины 1990-х годов все переменилось. Церковные книги, в том числе и труды современных священников, богословов, начали поступать из России на Запад. Что также способствовало падению пропагандистско-якуниниских фантомов.

Еще один фактор — изменение состава прихожан в зарубежных приходах. В 1990-е годы русская эмиграция пополнилась людьми, которые уехали из страны не насильно и без ненависти к ней. Это люди, которые начали свой церковный путь еще в России, в наших патриархийных храмах. Именно новая волна прихожан оказывала давление снизу на духовенство и епископат Зарубежной церкви в сторону сближения с Московской патриархией.

Заочные попытки диалога с Зарубежной церковью предпринимались давно. Первой личной встрече наших иерархов предшествовал период обмена письмами. Сама же встреча состоялась в Германии в середине 1990-х годов. Это была встреча двух архиепископов, носящих одинаковый титул — Берлинский, но представляющих разные Церкви. Для Германской епархии Зарубежной церкви стало традицией регулярное приглашение богословов из Московской патриархии. В том числе и я два года назад целый месяц читал лекции по приходам Зарубежной церкви в Германии.

Серьезный диалог только начался, поэтому нерешенных вопросов много. Один из них — что делать с теми, кто не хочет воссоединения? Это проблема для Зарубежной церкви. Несомненно, кто-то от них отколется. Вопрос лишь в минимизации этих потерь.

Вторая проблема более серьезная. Пока нет ответа на вопрос, каким будет форма нашего единства. С одной стороны, Зарубежная церковь может сохранить свою полную административную независимость и быть в молитвенном общении с Московской патриархией. Такие отношения у нас, например, с Болгарской, Сербской церквами. Но в этом есть какая-то неестественность. Почему должны быть две русские независимые друг от друга Церкви? При этом взаимно признающие друг друга? Логичнее было бы принять украинский вариант, согласно которому Православная церковь за границами Российской Федерации сохраняет свою собственную целостность и независимость в своей внутренней жизни, но при этом участвует в работе Всероссийского Церковного Собора.

В этом случае, правда, возникает угроза превращения наших церковных соборов в некое подобие съезда народных депутатов начала 1990-х годов. Ибо совместный Собор епископов Московской патриархии и Зарубежной церкви будет площадкой для дискуссии в силу неодинакового социального опыта наших и зарубежных епископов. Они воспитывались в разных школах, через различные традиции и испытания прошли. Поэтому нас ожидает очень непростой путь взаимного понимания, взаимных притирок.

На уровне символическом это в определенном смысле конец гражданской войны. На уровне богословском, во-первых, очень хорошо, что мы получим еще один пример преодоления раскола, разделенности христиан. А во-вторых, это поможет утихомирить националистические сепаратистские настроения в некоторых республиках СНГ, там, где считают: раз появилась «незалежна держава», то должна быть и «незалежная от Москвы Церква». Очень важно не путать государственный империализм с церковным единством.