 |
| Интернет против телеэкрана | Феликс Юрлов | 17.11.2003 |
Завоеванная нами на полях войны полная национальная независимость обеспечивала нам также кусок хлеба для всех. Быстро росло народонаселение, быстро росли ее богатства. Честь государства, а вместе с тем и честь всего народа находилась теперь под славной защитой изумительной армии, весь облик которой самым разительным образом отличался от того, что было у нас ранее.
И что же? Падение, которое испытали мы в 1991 году, настолько глубоко, что люди теперь с громадным трудом могут себе представить, на какой высоте находилась раньше наша страна. Так велики нынешние унижения, так жалко нынешнее положение страны, что в сравнении с ними старое положение кажется какой-то чудесной сказкой, и люди с трудом верят, что эта сказка некогда являлась былью.
Вспоминая это прекрасное старое, люди зачастую настолько ослеплены этими воспоминаниями, что забывают спросить себя о том, каковы же были причины сегодняшней катастрофы. Ведь ясно же, что причины краха были где-то заложены раньше.
Сказанное относится, конечно, только к тем людям, для которых Россия (СССР) всегда была чем-то больше, нежели простой территорией для жратвы. Все это говорим мы не для тех, для которых нынешнее унижение страны — только воплощение их давнишней мечты, а для тех, кто действительно воспринимает нынешнее положение родины, как катастрофу.
Повторю еще раз: причины катастрофы были заложены в прошлом, и уже в прошлом были видны симптомы болезни, но лишь немногие тогда отдавали себе хоть какой-нибудь отчет в значении этих симптомов. Время уходит, а вместе с ним уходит и жизнь из народного организма. Поэтому прискорбно, что до сих пор истинные патриоты, потрясенные нынешним положением вещей, тратят большую часть своего времени на обсуждение внешней формы заболевания. Они до сих пор толком не перешли к разбору причин катастрофы. Увы, есть много людей, которые вообще неспособны видеть что-либо другое кроме внешней формы. Они зачастую смешивают причину болезни с формами ее проявления, а иногда и вовсе отрицают наличие какой-либо причины. Так и теперь очень многие среди нас объясняют кризис в стране, прежде всего экономическим упадком, нуждой и вытекающими из нее последствиями. Экономический фактор, конечно же, первым бросается в глаза. Ведь почти каждому из нас приходится лично на себе испытывать результаты экономической катастрофы. В гораздо меньшей мере широкие круги населения склонны видеть причины упадка нашего государства и народа в политических, общекультурных, нравственно-моральных факторах.
То, что так думают широкие массы, это еще полбеды. Но то, что и в кругах интеллигенции распространен «экономический подход», это уже очень плохо. Такой диагноз приводит к тому, что и лечения ищут только в хозяйственной сфере, чем и объясняется то обстоятельство, что до сих пор мы не можем констатировать даже начала выздоровления. Лишь тогда мы поймем подлинные причины наших теперешних несчастий и лишь тогда мы найдем действительные средства для лечения болезни, когда мы поймем, что и здесь экономическим факторам принадлежит только вторая и даже третья роль.
Приступая к изысканию причин нашей катастрофы, заложенных в прошлом России, надо особенно остерегаться смешивать те явления, которые больше всего бросаются в глаза, с факторами, имеющими более глубокое значение. Наиболее легкое и вместе с тем наиболее распространенное объяснение наших теперешних несчастий сводится к тому, что- де причиной катастрофы является проигранная Холодная война.
Многие верят в это нелепое объяснение совершенно всерьез. Но в устах еще большего количества людей такое объяснение является сознательной ложью. Это относится, прежде всего к тем, кто ныне находится у власти и наживается на нынешних порядках. Разве не господа демократы доказывали ранее необходимость и благодатность поражения Советского Союза? Разве не кричали они на всех перекрестках, что советский народ не заинтересован в победе? Разве именно в этих кругах не пели дифирамбов доброте и прогрессивности США и не взваливали всю вину за противостояние исключительно на Россию?
Всю свою деятельность эти господа проводили под тем лозунгам, что, помешав победе СССР, они поведут народ навстречу небывалой свободе, демократии и процветанию.
Разве не так все это было? Разве не они говорили, что экономика СССР никудышная, отсталая, неэффективная, Система порочна, и ее надо срочно ломать? Нужно обладать поистине безграничной наглостью, чтобы теперь придти и сказать, что причина катастрофы лежит в поражении в Холодной войне и крахе советской экономики! Пререкаться с такими сознательными лжецами — дело, конечно, совершенно бесполезное. Я не стал бы терять на это ни одной минуты, если бы это нелепое «объяснение» не стало достоянием большого числа мало разбирающихся людей, которые бессмысленно повторяют его без всякого злого умысла.
Конечно, наше поражение в Холодной войне оказало ужасающее влияние на все будущее нашего отечества. Каждому человеку, способному независимо думать было ясно с самого начала, что победа США неизбежно приведет к самым тяжелым последствиям для нас. К сожалению, среди нас было много тех, которые либо вовремя не поняли этого, либо рассудку вопреки отрицали эту истину и спорили против нее. Среди этих последних были и такие, которые втайне сами раньше желали поражения СССР и слишком поздно увидели, до каких размеров дошло зло.
В лагере противников СССР было много мужественных и талантливых людей. Ресурсы противника с самого начала превосходили наши ресурсы. Что касается технического вооружения, то в полном распоряжении наших противников находились арсеналы всего мира. И если, тем не менее, в течение десятков лет мы одерживали блестящие победы над всем миром, то это говорит о высоком потенциале нашей Системы. Но вот в середине 70-ых ситуация стала меняться, появились первые симптомы грядущего поражения. И в 1991 году оно формально было закреплено в Беловежских соглашениях.
Но разве каждое поражение непременно приводит к надлому нации и государства? Да разве в истории всегда бывало так, что от одной проигранной войны нации непременно погибали или находились на грани гибели? Ответить на это можно так: лишь тот народ погибал, для которого военное поражение бывало расплатой за внутреннюю гнилость, трусость, бесхарактерность, словом, за потерю собственного достоинства. В других случаях поражение скорее давало толчок к новому великому подъему, а вовсе не становилось надгробным памятником на могиле данного народа.
В истории мы найдем бесконечное число примеров, подтверждающих правильность сказанного. Наше поражение, к сожалению, было заслуженным наказанием. Достаточно только обратить внимание на то, какие явления сопутствовали этому. Разве во многих кругах мы не могли констатировать откровенно бесстыдных восторгов по поводу этого несчастья, постигшего нашу родину? Разве не было и худшего: разве не находились люди, которые прямо хвастались тем, что своей «работой» им удалось наконец поколебать наш строй, нашу армию, наши спецслужбы, нашу науку, культуру и ту же экономику? Ведь все это делали не американцы, не англичане. Нет, этим позором покрывали свои головы подлинные советские, в том числе и русские люди! Разве не заслужили мы тех несчастий, которые обрушились на нашу голову? Мало того: разве после всего совершившегося не приняли мы еще на себя открыто вину за само возникновение войны?
Если бы в самом деле причина была в том, что сама наша Cистема надломилась, если бы несчастья родины вызваны были только поражением на фронтах Холодной войны — тогда народ и к самому факту поражения отнесся бы совершенно по-иному. Тогда народ наш встретил бы весть о поражении с тяжелым горем, со стиснутыми зубами. Тогда сердца наши преисполнились бы еще большей ненависти и ожесточения против внешнего врага, которому злая судьбина обеспечила победу над нами. Тогда наша нация по примеру римского сената поспешила бы навстречу побитым дивизиям, чтобы просить их не впадать в отчаяние, а продолжать верить в звезду нашей нации. Тогда и сама капитуляция перед противником произошла бы в совершенно другой обстановке. Подписывая капитуляцию, мы готовились бы уже к предстоящему новому подъему.
Тогда никто не посмел бы смеяться и плясать по поводу случившегося, тогда никто не хвастался бы своей трусостью, не объявлял бы поражение чем-то хорошим, никто не издевался бы над армией и никто не посмел бы вываливать в грязи советские знамена. Тогда у нас не могли бы разыграться те ужасы, которые позволили чеченским боевикам презрительно сказать: «Аллах над нами, Россия под нами». Нет, тогда волна измены не приобрела бы такой чудовищной силы. Никогда дело не дошло бы до того, что в течение почти двадцати лет изо дня в день уважение к нам со стороны других народов неизменно падало.
Поражение явилось первым, до очевидности бесспорным внешним подтверждением того, что Россия уже давно заболела. Сама же болезнь заключалась в яде морального разложения, в ослаблении инстинкта самосохранения, во всей той внутренней слабости, во всех тех разнообразных недомоганиях, которые давно уже подтачивали весь фундамент государства.
Ответственность за сегодняшний кризис попытались взвалить на Сталина. Мол де его правление, его индустриализация и коллективизация, его Система привела нас к сегодняшнем упадку. Нужна вся бессовестность демократов и весь медный лоб марксистов, чтобы осмелиться взваливать ответственность как раз на того человека, который с величайшим напряжением сил, с почти нечеловеческой энергией боролся за то, чтобы спасти СССР от позора, унижений и катастрофы. И его труд не прошел даром. Несколько десятков лет мы шли от победы к победе, опираясь на тот задел, который он создал.
Теперь народу, пожалуй, придется еще радоваться тому, что разъедавшая его организм болезнь прорвалась наружу в форме бурной катастрофы. Не случись этого, наша нация шла бы навстречу гибели, быть может, более медленно, но верно. Болезнь приобрела бы хронический характер. Между тем теперь, приняв такие острые формы, она бросается в глаза всем, и внимание лучшей части народа приковано к необходимости лечения ее. Не случайно то, что человек легче справился с чумой, нежели с туберкулезом. Чума проявляется в страшной, чрезвычайно пугающей и отталкивающей человека форме; туберкулез — в гораздо менее отталкивающей, но не менее опасной форме изнурительной болезни. Чума внушает человеку великий ужас, туберкулез же ввергает его в постепенное безразличие.
То же можно сказать и относительно заболеваний целых народных организмов. Если заболевание не принимает катастрофического характера, человек постепенно привыкает к нему, а общество со временем все-таки погибает. В этом и заключается, можно сказать, благодетельное значение катастрофического пути развития. При прочих равных условиях катастрофа может стать исходным пунктом преодоления болезни.
Но и в этом последнем случае для того, чтобы приступить к успешному лечению болезни, надо правильно понять источник ее. Правильно различить возбудителя болезни и породившие его причины и в этом случае является важнейшим делом. Но провести это различие будет тем труднее, чем дольше микробы болезни пребывают уже в народном организме, ибо при длительности пребывания их в организме больной привыкает к ним и начинает считать их естественной составной частью своего тела. Есть такие безусловно вредные яды, к которым однако организм легко привыкает настолько, что перестает считать их «чуждыми» себе и начинает видеть в них необходимую принадлежность народного организма. Он привыкает к ним настолько, что, во всяком случае, видит в них зло неизбежное и перестает даже помышлять о том, что надо бы найти возбудителя болезни и покончить с ним.
Так и у нас организм разъедался ядом, и в то же время к этому яду настолько привыкли, что решительно никто — разве только за отдельными исключениями — не заботился выявить возбудителя болезни и побороть его. В виде исключения люди иногда задумывались только над болезненными явлениями в области экономической жизни. Ненормальности в этой сфере иногда еще привлекали к себе внимание, но в целом ряде других областей мы проходили совершенно спокойно мимо ненормальностей.
А между тем уже и тогда налицо было немало симптомов упадка, над которыми следовало задуматься очень серьезно. Уже в конце 60-ых среди людей стало распространяться убеждение, что Запад, на самом деле не стремится сокрушить нашу страну. Что это лишь выдумка глупой советской пропаганды. Запад стал восприниматься страной грез, примером для подражания, а перед каждым иностранцем наши местные холуи с радостью открывали все двери.
Вспомним, с каким подобострастием лебезила перед каждым заезжим пройдохой вся эта братия: швейцары и официанты в ресторанах, продавцы Березок, администраторы гостиниц и тому подобные. Вспомним, как наши дети, даже из благополучных семей, клянчили иностранные жвачки, а девушки млели от подаренной негром пачки «Мальборо». Это ли не потеря собственного достоинства? Это ли не симптом глубокого культурного кризиса, комплекса неполноценности, поразившего наш народ? Тем более дикого, если вспомнить, что СССР в те годы действительно был супердержавой. И вот значительная часть народа этой сверхдержавы оказалось заражена типично колониальным, плебейским мышлением. Но надо четко понимать, что и это лишь симптом, следствие, но никак не сама причина болезни. Советская пропаганда, конечно, проклинала «низкопоклонничество» и «вещизм», но боролась она со следствием, а не с причиной.
В чем же дело? Почему очевидные успехи СССР не привели к росту национальной гордости? Напротив, по мере угасания энтузиазма 40-ых и 50-ых, угасало и ощущение величия, угасал огонь, зажженный Победой. И вот тут то мы возвращаемся к тому, что причины катастрофы надо искать не в экономике, а в культуре.
Давайте вспомним, как в СССР было организовано патриотическое воспитание. На первый взгляд может показаться, что оно было образцово показательным. По телевизору бесконечно транслировались военные фильмы, свидетельствовавшие о героизме и величии народа. Школьников регулярно водили к памятникам возлагать цветы. Каждый год на День Победы устраивались встречи с ветеранами. И таким мероприятиям не было конца.
Шли годы, а пропаганда продолжала действовать по старым шаблонам. Дети в тысячный раз слушали один и тот же набор рассказов о блокадном Ленинграде, о битве под Москвой, встречались в очередной раз с тем же самым ветераном, «закрепленным за школой» и это, в конце концов, надоело. Возложение цветов превратилось в нудную обязаловку. Молодежь требовала новых героев. И они были! Холодная Война шла по всему миру и наши офицеры и солдаты продолжали совершать подвиги, достойные своих отцов — героев 1941−45. Но от нас прятали всё, что было гордо и мощно. Всё, чем мы могли бы гордиться. И так постепенно в обществе стала укореняться лживая мыслишка о том, что все наши победы остались в прошлом. Что та Великая Победа, оказалась последней и в сущности пирровой. Как же поступили наши враги, то есть в первую очередь американцы? После Вьетнамского позора они поняли, что образ солдата-победителя должен создаваться всеми средствами пропаганды. Если героев нет, то их надо делать! И американская пиар-машина умудрилась создавать героев даже там, где их и в помине не было. Даже операцию против малюсенькой и слабенькой Панамы, о которой и вспоминать то стыдно, удалось выдать за триумф и великое достижение. Американские солдаты, участники той кампании, гордо щеголяли своими орденами и медалями, полученными в «кровопролитных боях» с горсткой автоматчиков.
А что же СССР? А в СССР настоящим героям категорически запрещалось не то что гордиться своими наградами, а вообще говорить об участии в боевых действиях. Кого мы хотели обмануть? Да весь мир прекрасно знал об участии СССР и во Вьетнамской конфликте, и в Анголе, и в Ближневосточных войнах. Но даже героям Афганистана предписывалось помалкивать. Ну и кому нужна была такая «секретность»? Конечно, при таком подходе уважаемым и солидным человеком становился торгаш, спекулянт и прочий «нужный человек», но никак не герой. Более того, герой должен был даже стесняться своих наград и следить, чтобы не дай Бог, кто-нибудь не узнал о его подвигах.
А могло ли быть по-другому? Конечно. Тех, кто участвовал в боевых действиях, надо было встречать с цветами, показывать их возвращение по телевизору, приглашать в телестудии. Звать в школы. Писать о них книги. Пусть расскажут, что наши самолеты ничуть не хуже американских, что наши летчики одерживали победы над лучшими асами НАТО. Что СССР владеет самыми высокими технологиями. А кого мы видели в те времена? Кто тогда не слезал с экрана? Что обсуждали тогда люди? Известно что: кривляния Хазанова, да шашни Пугачевой с очередным любовником.
По всей стране надо было открывать курсы по стрельбе из боевого оружия, из Калашникова, из пулеметов, а не из мелкашки. И допускать к ним желающих, начиная с десятого класса школы. Секции рукопашного боя должны были вестись бывшим спецназовцами, ведь суть таких секций не столько в овладении приемами самообороны, сколько в передаче победного опыта от одного поколения к другому. И платить инструкторам надо достойно, так чтобы воспитанием молодого поколения занимались не неудачники, а достойные люди.
СССР имел возможность производить миллионными тиражами красочные издания, посвященные обзору нашего советского оружия. Молодежь 70-ых 80-ых мечтала о такой продукции. И что же? А ничего. Мизерными тиражами делались небольшие брошюрки, в которых скупо описывались давно устаревшие модели наших танков и самолетов. В чем причина идиотизма? Опять «секретность»? Чушь! Даже в США можно было купить журналы, подробно рассказывающие о советских новинках.
Ежегодно в СССР проводились военные парады. Зрелище, прямо скажем на троечку. А почему бы не устроить показательные выступления наших асов? А почему бы не устроить показательные стрельбы наших танков? А почему бы в наших портовых городах не водить детей на экскурсию по военным кораблям? Почему на уроках физкультуры даже старшеклассников заставляли ходить по перевернутой скамеечке да кидать теннисный шарик? При этом на спортивные игры отводилось совсем мало времени. А ведь были все возможности, для того выковать буквально стальную молодежь, здоровую и гордящуюся своей страной. Но, видимо, у власть предержащих были иные планы. Они выращивали поколение с идеалами пивной банки.
От нас прятали все великие наши достижения, а тех, кто являл славу нашего народа бесцеремонно унижали забвением. Так что это: глупость или измена? И если измена, то чья?
