Нестрашный суд

Устроить кладбище, нарушая санитарные нормы, в монастыре не считают зазорным

Две сестры во Христе получили в центре Ярославля бесплатно 5 тысяч метров земли, лишили детей и пенсионеров двора, проигнорировали санитарные нормы, незаконно вырубили яблоневый сад и на его месте устроили кладбище. И все это — с разрешения властей города.

Кладбище под окнами
Жители домов, соседствующих с Казанским монастырем, одним ясным днем вдруг увидели на территории подворья четыре могильных креста. Одно дело видеть каждое утро из окошка яблоневый сад, а позже и зазаборенный монастырь, но вид на кладбище — это чересчур. Настоятельница монастыря матушка Михаила возмущенным соседям отвечала, что веков пять назад здесь было кладбище. Для пущей убедительности сослалась на землекопов, обнаруживших на этом месте чьи-то останки. Посчитав, что это кости их сестер-монашек, решили обустроить братские, то бишь сестринские, могилы. Повесили на крестах распечатанный на принтере бумажный листок с указанием фамилий монахинь и сестер, проживавших когда-то в монастыре, — и готово кладбище. Как теперь тронешь покойниковя
Спор вокруг самостийного кладбища так и остался не нашедшей подтверждения гипотезой. На дореволюционных фотографиях Ярославля четко видно, что на месте, где сейчас создали мини-кладбище, никаких захоронений не было. Замощенная земля, то ли булыжниками, то ли чем-то, похожим на асфальт. Значит, дореволюционные монахини не считали кощунственным ходить по костям (если они там были), а современных это коробит?
И очень удивились монашки, когда узнали, что по закону «О похоронном деле» нельзя устраивать захоронения ближе чем за три сотни метров от жилых домов. Вначале матушка Михаила пыталась уверить, что это касается лишь свежих могил. Я посмотрел в невинно-чистые глаза женщины, перевел взгляд на стоящий в 15 метрах жилой дом, потом — опять на настоятельницу, которая вряд ли могла после многочисленных судов с жильцами не знать, что расстояние от дома до могил — считанные метры. «У нас есть благословение владыки Кирилла» — таким был последний довод монахини. А как же с разрешением властей? «Мы живем по своим законам», — объяснила матушка. Потом ей на помощь пришла сестра Агафангела (бывшая работница мэрии), которая начала объяснять, что у них есть разрешение главного архитектора города, департамента культуры, санэпидстанции. Только оно устное, и документального подтверждения нет. «И потом, это не могилы, а некрополь», — подытожила экс-чиновница. Кстати, сотрудница департамента культуры Татьяна Васильева, чьим устным разрешением монашки козыряли, объяснила, что могила не может быть историческим памятником, что сначала надо подать заявку и получить официальное разрешение.
Но могильные дрязги — это лишь вершина айсберга, а «религиозные войны» у жильцов дома начались с Казанским монастырем тогда, когда монашки повели себя, как заправские морские пехотинцы.

Яблоневый сад — под корень
Жил-был дом на улице Трефолева под номером 20б. Построенный в 1953 году, он предназначался для работников обкома партии. И был у этого дома, а также соседних с ним, согласно строительным нормам того времени, большой двор. Жильцы высадили 28 яблонь (по числу квартир), и каждая семья ухаживала за своей яблоней. Пятьдесят лет спустя пришли монашки с постановлением мэра, двор отобрали, яблони вырубили, жильцам оставили метровую полоску земли. А сейчас мэрия и церковь в суде доказывают жильцам, что все это было сделано законно и для их же, недальновидных жильцов, блага.
А начиналось все с того дня, когда матушка Михаила пришла к старосте соседнего с Казанским монастырем дома и попросила выделить монашкам для крестного хода вокруг монастыря небольшой участок. Фактически дорожку. Жильцы согласились. Они тогда еще не знали, что вольно или невольно, но леди в черном применили принцип мужчин в черном (морских пехотинцев). Главное — захватить плацдарм и удерживать его до подхода основных сил, а потом уже переходить в наступление.
Когда во дворе в одночасье упал забор, который служил границей территории монастыря, жильцы пошли в ДЕЗ, где им намекнули: «Чего вы со своим забором суетитесь? У вас же весь двор отбирают». Испуганные трефолевцы побежали к главному архитектору района. И там увидели план, по которому двор переходит к монастырю. «Вы не волнуйтесь, это только черновики», — успокоила людей архитектор. На всякий случай жильцы написали письмо мэру, выражая свой протест. На этом война вроде бы закончилась.
Но через год монашки поставили железный забор — на основании распоряжения мэра Виктора Волончунаса, по которому им в бессрочную аренду перешел весь двор размером 4495 квадратных метров. Получив «благословение» городского головы, монашки развернулись. За один день вырубили яблоневый сад. Жильцы, увидевшие утром пеньки, плакали. Но монашки опять показывали разрешение мэрии, точнее, отдела зеленого хозяйства департамента городского хозяйства. Оказывается, теперь не Горзеленстрой дает разрешение на вырубку деревьев, а все та же мэрия. Причем разрешалось вырубить только старые деревья. Бензопила же прошлась по всем. Природоохранная прокуратура, несмотря на то что ее сотрудников из храма выгоняли взашей, признала незаконность этой вырубки и даже вручила предписание настоятельнице возместить ущерб. Но вместо того, чтобы посадить новые деревья, матушка решила возвести на этом месте некрополь. А еще была попытка посадить ели вдоль железного забора, лишив солнечного света жильцов соседнего дома. Но пушистые деревца оказались слишком капризными и не прижились в загазованном центре.

Суд Божий и районный
Поняв, что Божьего суда монашки не боятся, жильцы обратились в суд гражданский. Основные претензии — церковный забор нарушает данное строительными нормами право на игровые, физкультурные, хозяйственные площадки и место для парковки машин. И это не считая дороги для проезда пожарных машин. У жильцов же, кроме асфальтированного проезда и двух метров земли за ним, пожалуй, больше ничего не осталось. Немаловажна и такая деталь: передел земли должен согласовываться с гражданами. Это установлено и земельным кодексом, и муниципалитетом Ярославля. Причем по закону все это должно происходить в три этапа: предварительное согласование с жильцами, изъятие земельного участка, получение документов. И каждая стадия оформляется постановлением мэра. На практике все получилось наоборот: вначале справили документы, потом забрали землю и только после этого проинформировали жителей дома.
Главный архитектор на разрешении о строительстве написал: «Согласовать с жильцами». И на судебном заседании судья Ирина Тарасова установила, что жильцы дома письменно высказывали свое мнение всем инстанциям, а значит, мэрия выполнила пункт о согласовании. Только судья деликатно умолчала, что люди были категорически против строительства.

Подальше от мирских забот
Наивные жильцы обращались и к светской власти, и к духовной: писали письма мэру, губернатору, в ДЕЗ, а заодно — владыке Михею и его преемнику владыке Кириллу. И обращения оставались без ответа. Хотя церковь, пытающаяся стать примером миролюбия и добрососедства в нашем неспокойном обществе, могла бы и без соответствующего закона отвечать людям. Никак не возьмут в толк горожане, зачем восьми послушницам во главе с решительной матушкой огромная территория, дарованная властями.
Теперь вот монашки прибирают к рукам здания планетария, провинциального колледжа. Еще расположен на бывшей монастырской земле ресторан. Периодически сестры во Христе и на него наступают. Но с этим заведением, кажется, проблем не будет. Достаточно повысить арендную плату, и повара с официантами сами уберутся.
Жильцы опального дома, даже верующие, начинают с предубеждением относиться к Церкви. После такого самозахвата, сутяжничества в суде веры у верующих нет. Даже если двор и вернут, срубленный яблоневый сад останется немым укором тем, кто сотворил вовсе не благое дело.