Старик и Церковь

Недалеко от Кемерова, в деревне Старочервово, строит местный житель — семидесятипятилетний Степан Иванович Дедков — церковь. О тридцати трех куполах. К минувшей Пасхе готовился все закончить, десятилетний труд подходил к концу. Только произошло несчастье — зимой почти готовая церковь сгорела дотла. И начал Степан Иванович все сначала.

Дорога к храму

На окраине деревни стоит домик Степана Ивановича — его огонь не достал. Вокруг — пожарище, все поросло бурьяном и лопухами. И тут же, на земле, на пепелище, сияют на солнце семнадцать ярких, цветных куполов, которые удалось спасти.

Степан Иванович поначалу говорить про свое строительство отказывался наотрез: «Надо сначала дело сделать». Но постепенно, слово за слово, рассказал и про свою жизнь, и про то, как решил построить церковь. А случилось это десять лет назад.

— Я тогда уже на пенсию вышел, поселился в деревне, появилось хозяйство, пасека. Молоко брали у меня местные жители. И вот приходит одна бабушка и говорит: «Степан Иванович, я у вас столько времени молоко беру, и вас знаю, и работу вашу знаю. Вы верующий человек?» Я говорю: «Понятия не имею. Я знаю, что я коммунист был тридцать три года».

Заявление о выходе из КПСС Степан Дедков написал сам, партбилет сохранил «для памяти». Давно хотел узнать, «откуда все началось, Библию, прочие священные теории». Так и ответил старушке. На следующий день она принесла ему Библию.

— Это было летом, я с пчелами в тайге на кочевке был, — вспоминает Степан Дедков. — День работаю, а вечером в палатке, один раз прочитал — не понял, второй раз прочитал — яснее стало. Третий раз прочитал — немного вошел в суть Священного Писания, как оно трактует, как должен жить человек. Посмотрел, как я живу: это же дикость, меня убивать надо за такое отношение к Богу, к тому, что Он создал!

Жил Степан Дедков не хуже других — родился в деревне, в Томской области. Окончил четыре класса — началась война. «Тут мои университеты и кончились», — говорит Дедков. Пошел работать. А в сорок восьмом забрали в армию. Служить попал в Москву, в Таманскую дивизию. В армии и решил: надо учиться. Сначала с товарищем, который был родом из Кемерова, хотел пойти в школу милиции. Так Степан Дедков оказался в Кузбассе. Написал заявление на поступление, и чтобы не сидеть, ожидая ответа из Москвы, пошел Дедков работать на коксохимический завод. А когда подошло время ехать на учебу, с завода не отпустили. «Силы были свежие, девать некуда — показал себя ретивым работником. Так и пригорел к коксохиму на 12 лет», — смеется Степан Иванович.

За это время окончил вечернюю школу, потом — институт. Стал искать работу по специальности: электромеханик по электроснабжению промпредприятий. Работал в строительном тресте. А после выхода на пенсию поручили ему руководить только что созданным при тесте садовым кооперативом. За два года сделал там Дедков дороги, воду провел, наладил хозяйство. И решил от общественных дел отойти — пчеловодством заняться: «У меня и дед, и отец пчеловодами были. И я сам занимался до армии». Выбрал Степан Иванович для пасеки и жительства деревню Старые Червы, на окраине, чтобы людям пчелы не мешали. И совпало это со знакомством со Священным Писанием.

Благословение владыки

— Начал я для себя решать: что же мне делать для Бога, для людей? Свою грешную жизнь исправлять каким путем? — рассказывает Степан Иванович. — Как-то посмотрел передачу о том, что надо возрождать экономическую и духовную жизнь в Кузбассе. Думаю: экономически возрождать я уже не тот — возраст. А духовно… Я уже про себя решил строить церковь.

Определился Дедков и с местом: недалеко от его дома, на пригорке когда-то была церковь. Пошел Степан Иванович с этим разговором к главе поселковой администрации: «Ну что — будем духовную жизнь на селе возрождать?» А тот ему: на какие, мол, шиши? Дедков ответил: «Исстари за счет лепты народа строились церкви. Давай начнем и мы с этого».

— Я хотел втихаря все сделать, а потом поехать к священникам и сказать: вот место — идите, воспитывайте, несите Слово Божье, — рассказывает Степан Иванович. — Однажды в городе увидел, как строится церковь. Зашел, рассказал про свои планы, попросил чертежи посмотреть. А настоятель выслушал меня и говорит: «Дело правое, правильно надумал. Но тут самостийность не допускается. Ты сходи к владыке и испроси благословения на эти дела».

Так начались взаимоотношения Степана Дедкова с Кемеровской и Новокузнецкой епархией. Владыка Софроний поручил Степану Ивановичу строить церковь гораздо большую, чем тот планировал. Дал чертеж. И там же, в епархии, увидел Дедков несколько макетов старинных церквей: «На одном я насчитал 28 куполов и подумал: Христос жил 33 года, где же увековечено его пребывание на земле в церковных делах? Поставлю-ка я на своей церкви 33 купола». К ноябрю прошлого года в мастерской Дедкова стояло тридцать два купола, каждый был не похож на другой. На один купол уходило у Степана Ивановича в среднем полмесяца. Полутораметровые купола обшивал мастер железными пластинами, окрашенными специальной краской: «Она хорошо держится, от солнца не выгорает», — объясняет Дедков. На покраску каждую деталь возил в мастерскую. Только главный купол, который должен быть установлен на храмовой части, не успел собрать Дедков.

Пчелы помогут

— Здесь у меня омшаник стоял, пчелы зимовали. И все заготовки для церкви были складированы вокруг омшаника под навесом, все кресты были сделаны на купола и облицованы. Купола красивые были, штук шесть особенно. Сгорели. Я долго над ними работал. И работа сложная. У меня получалось, что за зиму я все должен был подготовить, чтобы на Пасху служба состоялась. Все погорело. Собираю весь этот хлам, восстанавливаю. Работы много.

Степан Иванович говорит это без злобы, без горечи, без отчаяния. А ведь поговаривают в деревне, что, возможно, не само полыхнуло — подожгли. Дедков про это и слышать не хочет. И на то, что из епархии больше не приезжают, не обижается. А ведь были планы у епархии построить при церкви мужской монастырь и приют для сирот.

— Я с такой радостью это принял! Дети — это замечательно. Детям мед нужен. Я уже для монастыря двадцать пчелиных семей подготовил. На следующий год планировал еще двадцать — и так до ста. Такая пасека как раз монастырю, — говорит Степан Иванович.

Пчелиное хозяйство его тоже сгорело, вместе с омшаником. Этой весной Дедков купил 26 семей, восстанавливает пасеку. Главное сейчас — достроить новый омшаник. И приниматься за восстановление церкви.

— Как же вы один? — спрашиваю. — Неужели совсем никто не помогает?

— Храмовую часть поднять (это ему не под силу) мальчишки помогают, — включилась в разговор супруга Степана Ивановича — Галина Ивановна. — Платит он им из своего кармана. Ходят наниматься за плату к нему, а чтобы бесплатно помочь — нет желающих. Я воевала с ним с самого начала, говорила: сделай ты себе жилье!

Дом Дедковых действительно не хоромы. А если честно — нищета. И это при том, что миллиона два вложил Степан Иванович в сгоревшую церковь. Здесь же в доме внук Максим свечи топит — покупает восковые свечи епархия. Внук помогал деду и в строительстве. Две сестры Галины Ивановны приезжали недавно. «Отдохнули! — иронично говорит она. — С утра — на стройку». А местные жители к затее Дедкова равнодушны: говорят: «Он — мильонщик! Че ему не жить? У него все есть».

Самое главное, что есть у Степана Ивановича, — это вера и руки. А деньги… Давно, когда еще миллионы были, епархия выделила на брус для основного здания 80 миллионов рублей. Потом еще одна женщина принесла уже нынешних тридцать тысяч. Всего же на строительство собрали не больше сорока тысяч рублей. Сейчас Степан Дедков надеется на себя да на пчел: «Если хочешь иметь доход от пчел, работы много. И еще я пришел к выводу, что доход от пасеки не зависит от пчелы. Он зависит от пчеловода и от погоды. Пчеловод все может сделать. И если погода будет — пчела мед принесет. Она работник — не то что мы, люди», — смеется Степан Иванович.