 |
| НГ-Религии | Михаил Мчедлов | 20.08.2003 |
Все, что касается религиозной сферы, требует ясного и четкого понимания используемых понятий и терминов. Это тем более важно, что они не всегда в полной мере совпадают в бытовом и научном словоупотреблении, а тем более в политизированной риторике. Речь идет о том, что означают термины «традиционная» и «нетрадиционная» религии.
Демократические положения о свободе совести, записанные в Конституции РФ, раскрывают лишь самые общие принципы государственного и общественного отношения к религиозным институтам. Эти положения нуждаются в конкретизации, ибо при их практической реализации, особенно в регионах, возникает целый спектр правовых, нравственных, социокультурных вопросов. Подчас это порождает неоднозначное отношение к ним чиновников, особенно в регионах.
Отметим, что современные российские правовые нормы не оперируют терминами «традиционная» или «нетрадиционная» религия. Причина, вероятно, кроется в трудности подобного рода определения или нежелании создавать представление о правовом неравенстве религий.
Если считать основным критерием «традиционности» время, то есть давность присутствия той или иной религии на территории страны, то для России самой древней религией могут считаться дохристианские языческие верования. Если же взять за основу «традиционности» религии количество ее последователей, то сразу возникает вопрос о том, каков искомый минимум числа верующих. Так, например, у малочисленных автохтонных народов России (Севера, Сибири и Дальнего Востока) есть свои издревле существующие верования, во многом определяющие их образ жизни. Но можно ли их считать «традиционными» для России в целом?
Если говорить о территории распространения той или иной конфессии, то и эта категория не является постоянной. Когда Польша, Литва, Латвия, Западная Белоруссия входили в состав Российского государства, то католицизм в России имел совершенно иной духовно-культурный статус, нежели сегодня.
Нередко на своей исторической родине одна конфессия по целому ряду социокультурных показателей является традиционной, например католицизм в Италии или Польше, но вряд ли те же функции она может выполнять в другой, некатолической стране.
Подобные рассуждения о сложностях определения критериев «традиционности» можно продолжить. Тем не менее есть объективные факторы, позволяющие исследователю использовать этот термин, не придавая ему политико-правового измерения и не видя в этом дискриминации других вероисповеданий.
К этим факторам относится прежде всего степень воздействия данной религии на ментальность и образ жизни народа или группы народов, на становление и развитие государственности и национального самосознания. Разумеется, эти функции религиозная организация обретает и реализует при весьма длительном существовании среди значительной части населения.
В России такими функциями обладает прежде всего Русская Православная Церковь. Согласно многолетним социологическим исследованиям нашего центра «Религия в современном обществе», по репрезентативной всероссийской выборке (около 2000 респондентов) православными себя считают 55% населения. Речь идет не только о самом крупном религиозном объединении России. В исторической памяти нашего народа запечатлена патриотическая деятельность Церкви в самые кризисные и переломные периоды (формирование Российского государства, освобождение от монгольского ига, первая и вторая Отечественные войны). Весьма значима ее роль и в современной России для обретения цивилизационной идентичности и утверждения самобытной системы духовных ценностей.
Обратим внимание, в частности, на такое явление, неизменно фиксируемое опросами, когда число респондентов, заявляющих о своей принадлежности к той или иной конфессии (согласно данным нашего мониторинга — 60,5% в 2002 г., 57,8% в 2001 г.), оказывается существенно больше числа верующих в Бога (43,4% в 2002 г., 37,5% в 2001 г.). Очевидно, что религиозная самоидентификация нередко определяется не столько по принадлежности к той или иной религии, сколько на основе соотнесения себя с определенной национальной культурой, образом жизни, в значительной мере сформировавшимся под воздействием данной религии («русский, поэтому православный», «татарин, поэтому мусульманин»).
Более того, ежегодные опросы стабильно показывают, что более 65% респондентов, то есть в том числе известная часть неверующих, признает в той или иной мере авторитет Церкви в социальных и моральных вопросах. Не случайно во всех опросах религиозные организации занимают лидирующее место (после президента и армии). Немаловажно и то, что в России православными являются помимо славянских народов большинство верующих коми, карелов, марийцев, мордвы, осетин, чувашей, хакасов, якутов и др. Это позволяет православию выступать духовной основой полиэтнической общности. Аналогичные функции выполняют и другие исторически существующие в России религии: ислам, иудаизм, старообрядчество, различные протестантские течения.
Однако признание исторической социально-культурной значимости тех или иных религий, подчеркнем еще раз, не должно приводить к ущемлению прав других конфессий и религий. Равенство всех религиозных объединений перед законом — незыблемое конституционное положение, но объем выполняемых ими социальных и духовно-культурных функций у них различен. Такова историческая реальность.
Обратим внимание еще на одно обстоятельство, характеризующее межрелигиозные отношения в современной России. Традиционные, особенно мировые религии, связанные с этносами, — это устоявшиеся многочисленные объединения. Они без затруднений находят общий язык друг с другом, устанавливают взаимодействие и сотрудничество. Координацией этого взаимодействия в нашей стране занимается Межрелигиозный совет России.
В современных условиях новых глобальных потрясений необходимо взаимопонимание и сотрудничество как всех традиционных религий России, так и других «нетрадиционных» религиозных объединений. Ситуация в России и за рубежом делает особенно актуальными поиски новых форм межрелигиозного сотрудничества, мобилизации всех возможностей на этом поприще. В документах Межрелигиозного миротворческого форума, состоявшегося в Свято-Даниловом монастыре в ноябре 2000 г. с участием духовных лидеров православия, ислама, иудаизма, буддизма из России и других стран СНГ, на основе анализа новых тревожных тенденций содержится совместный призыв «идти путем мира». В них подчеркивается, что реальной угрозой миру становятся терроризм и экстремизм, которые подчас пытаются оправдать религиозной риторикой.
Действительно, в исторических религиозных традициях подчас присутствует оправдание силы ради насаждения и утверждения какой-то веры. Однако сегодня в условиях современных средств массового уничтожения, когда мирное человеческое общежитие весьма хрупко, уместно обновить и максимально использовать миротворческий потенциал религиозных идеалов и ценностей. Это относится и к другим религиозным организациям, на законном основании действующим в России. Их представители составляют по социологическим данным около 2%.
Принципам толерантности уже не соответствует обособление крупных религиозных организаций от других, не таких многочисленных, и воздержание от совместных с ними действий. Речь идет, разумеется, о тех религиозных течениях, которые имеют определенные корни в российском обществе и осуществляют сколько-нибудь значимое социальное служение. Среди протестантских течений к таковым, например, относятся лютеранство, пятидесятничество, баптизм, адвентизм и др.
При противоречивых процессах современных реформ в России, приводящих к неоднозначным результатам в социально-экономической и духовно-культурной областях жизни, тем более важно добиваться максимальной реализации позитивного нравственного и общественного потенциала различных религиозных объединений. И в этой связи любой постулат об исключительности, превосходстве или неполноценности тех или иных мировоззренческих убеждений, этических ценностей, культурно-религиозной принадлежности представляется ущербным.
Кроме всего прочего, хотелось бы обратить внимание и на научный гносеологический аспект проблемы. Нельзя точно определить, какая религия или культурно-этическая система истиннее, лучше, оптимальнее. Поэтому нельзя также согласиться с теми религиозными адептами, которые (пользуясь образным выражением одного из персонажей романа Леонида Леонова «Пирамида») испытывают «надменную спесь» и пребывают «в упорном самообольщенье, будто оперируют они с абсолютной истиной».
Основа толерантности — признание права на исповедание разных религий. В этой связи особенно важно признание прав меньшинств. Правда, при единственном условии: если меньшинства действуют в рамках закона и не нарушают прав других людей.
