 |
| Российская газета | 14.07.2003 |
Курчалой хоть и считается районным центром, по сути — большое село. Узкие проезды (даже не улицы) между крепкими частными подворьями. Каждый дом как маленькая крепость, добраться от окраины к окраине — все колеса сломаешь по склонам беспокойного предгорного села.
В одном из таких вот домов за высоким забором и воспитывалась будущая чеченская смертница Зулихан Элихаджиева. Теперь можно говорить с полной уверенностью — это была она. Бабушка и отец опознали дочь на посмертных снимках именно в тот день, когда мне, первому из российских журналистов, они открыли дверь своего родового дома.
Примерно спустя час после начала нашего разговора к Элихаджиевым пожаловали убоповцы из Ханкалы. Они привезли фотографии нескольких мертвых женщин, извинились, что прервали наше интервью, отвели в сторонку отца и спросили, выдержит ли их сердце, если показать фото? Отец после некоторых колебаний ответил утвердительно.
Бабушка Зулихан, почувствовав недоброе, в это время пыталась убедить меня, а больше себя, что ее внучка не могла такое сделать, мол, девушка-то современная, жизнерадостная, училась на акушерку в местном медучилище, медсестрой хотела стать. «Да и соседи, которые смотрели по телевизору новости, тоже приходили и говорили, вроде не похожа та террористка на их родненькую Зулихан. Не похожа».
«Нет, не она, и это не она.», — повторяла старая чеченка, листая фотографии. Отец Зулихан, стоя рядом со своей матерью, безропотно и как-то обреченно вглядывался в снимки. Стопка редела. «А это — она…» — женщина ткнула пальцем в очередное фото, качнулась, часто задышала и грузно опустилась на стул.
В комнате на некоторое время повисла тишина. «Что же с ней сделали? Ее, наверно, били. Смотрите — здесь синие пятна, на шее…» — бабушка почти запричитала. «Вообще-то она взрыв пережила», — мрачно усмехнулся один из убоповцев.
Простая девчонка, как все
Зулихан прожила на этом свете всего двадцать лет. В детстве была нормальным жизнерадостным ребенком, как все. Играла с сестренками и подружками. С мальчиками чеченкам играть и общаться запрещалось даже в советские времена. Не то что прикоснуться, провожать взглядом девушку по чеченским обычаям считается недопустимым. Чтобы жениться на чеченке, ее можно украсть.
Ни разу не побывав в ЗАГСе, по чеченским понятиям Зулихан дважды была замужем и была «жиру», то есть по-чеченски разведенная. В четырнадцать лет ее из родного дома украл один курчалоевец. Прожили «супруги» недолго. «Муж» Зулихан оказался законченным наркоманом, хотя был всего на несколько лет старше ее. Вскоре он умер от передозировки. Зулихан вернулась к отцу. Исследуя жизнь Зулихан в Курчалое, я встречался с разными людьми. Беседовал и с бывшим одноклассником Зулихан Асланом. Аслан отучился с Зулихан первые четыре класса начальной, советской еще школы. Потом на чеченскую землю пришла беда в виде режима Дудаева. Школы закрыли, учителей убили или изгнали из Чечни. С тех пор Аслан редко видел Зулихан, но и при встрече они даже парой слов не перекидывались, не положено.
Аслан все это время нигде не работал и не учился. Его дядя, эмир Курчалоя, погиб не так давно при самоподрыве, когда пытался установить взрывное устройство у дороги для теракта. Аслана миновала участь дяди. Он сидит в местной милиции за связи с боевиками и продажу оружия. В курчалоевском изоляторе с любезного позволения милиционеров и состоялась наша встреча.
По словам Аслана, он очень удивился, когда узнал, что Зулихан взорвала себя с поясом смертника в Москве у стадиона в Тушино. «Да, у нее есть брат-боевик, с которым она недавно ушла. — Тщедушный, хлипкий, Аслан вовсе не походил на грозного террориста, если бы не знать его предысторию. — Но я не думаю, что она могла по доброй воле, самостоятельно сделать такое».
— Какой она была? Увлекалась религией, ходила на дискотеки?
— Какие дискотеки? Не знаю я, что такое дискотеки, не было у нас их, сейчас, наверно, появятся.
Говорю же, спросите у всего села, все подтвердят, что не могла она с собой такое сделать. Она была, как ваши русские девчата: ходила в мини-юбке, платка никогда я у нее на голове не видел. Может, ее сводный брат ей какие наркотики накачал.
— Что за брат?
— Ну Данилхан. Он здесь известный бандит, кличка Афган, его все село знает и все боятся. Он уже столько людей убил. В январе этого года на окраине Курчалоя он лично взорвал уазик с пятью калужскими омоновцами.
— Сколько ему лет?
— Восемнадцать или двадцать один вроде.
Я проклял сына
Рассказ о Данилхане мне продолжили его бабушка и отец Сулейман Элихаджиев. Оказалось, что Данилхан и Зулихан не родные, а сводные брат с сестрой. Данилхан родился от первой жены. Но жизнь с Зарой Мечтаевой (так звали первую жену) не заладилась, и Сулейман ушел от нее. От второй жены родились трое детей — сын Илхан и две дочери.
Но первая жена, видимо, оказалась женщиной не промах и сумела вернуть Сулеймана назад, как теперь убеждены и Сулейман и его мать, бабушка Данилхана и Зулихан, с помощью колдовства.
Не старый еще человек, 1958 года рождения, но старик с виду, Сулейман, шофер по профессии, долго рассказывал про какие-то раскрытые ножницы у него в саду, выкопанные им потом у окна брошки и прочую колдовскую чушь. Как бы там ни было, распознав колдовство, через некоторое время он снова вернулся ко второй жене. Страна к тому времени уже бурно менялась. Первая жена уехала то ли в Грузию, то ли в Азербайджан. Вторая жена с сыном и одной дочерью уехали в Калмыкию. В Курчалое остались только Зулихан с бабушкой и сам Сулейман. Изредка, прячась от федеральных войск, заглядывал Данилхан. К тому времени он полностью стал на путь ваххабизма. Да и какой у него был выбор. Ни школ, ни театров, ни телевидения, ни работы. Разговоры о сепаратизме, войне с неверными, ваххабитские проповеди… К тому же родная сестра Данилхана дважды была замужем за арабами. Первого ее мужа убили федералы, второй муженек хорошо оплачивал террористические опыты самого Данилхана. Ущербное детство, жизнь без отца подтолкнули чеченского паренька к ваххабитам, они же фактически заменили ему родителей. А настоящего отца он возненавидел.
Все время, пока мы беседовали с отцом и бабушкой Зулихан, они рассказывали, как угрожал Данилхан расправиться с ними. В конце концов, примерно полгода назад он выбрал время и украл Зулихан. С тех пор ни его, ни ее в Курчалое никто не видел. Теперь отец уверен, что трагические события в Тушине — это дело рук его сына Данилхана. «Это он послал Зулихан на смерть. Я не успокоюсь, пока не увижу его труп. Мне очень жаль дочь и тех москвичей, которые погибли из-за него. Покажите мне его труп, я проклял сына».
Потерянное поколение
Пока родители рассказывали о Данилхане и Зулихан, я рассматривал семейные фотографии и думал о последних днях двадцатилетней чеченки. Передо мной лежала анкета, заполненная Зулихан в дневнике своей родной сестры 2 февраля прошлого года. Любимый актер — Брэд Пит. Любимая актриса — Джулия Робертс. Любимая музыка — группы «Стрелки», «Иванушки». Какой язык нравится — русский, потому что русский надо знать. Но стоп… Чего хочешь добиться — хочу быть похожей на мусульман. Кого больше всего уважаешь — себя.
После этих строк я засомневался, что Зулихан сводный брат украл. Скорее всего что-то было у них общего. В конечном итоге это он отравил ее сознание псевдопатриотической и религиозной трескотней. Но по-другому ей, простой чеченке, и неоткуда больше было получать информацию. Вполне возможно, что Данилхан даже запугал сестру, пригрозив убить бабушку и отца. Как бы там ни было, после ее исчезновения по Курчалою поползли слухи, что Зулихан забеременела от Данилхана и, чтобы избежать позора, решилась на лютую смерть.
Сам отцец Зулихан также говорит, что в том доме у Мечтаевых был фактически дом терпимости. Данилхан и его боевики никогда не чтили чеченских обычаев. Все, что они в жизни видели, — это война и смутные воспоминания из прошлого. Но не правы те, кто говорит, что они выросли идейными борцами-ваххабитами. Они выросли пустыми. И их мозги восприняли ваххабитские лозунги как единственно истинные. Это не мусульмане, потому что мусульманской истории они не знают, и даже не ваххабиты, и уж тем более не шахиды. Шахид слишко серьезное понятие в арабском мире. Это человек, который добровольно с оружием в руках погиб за родину на поле боя с вооруженным врагом.
А за что погибла Зулихан?
Тимофей Борисов
