 |
| Православие.Ru | Марк Смирнов | 09.07.2003 |
— Анатолий Филиппович, скажите, пожалуйста, была ли Великая Отечественная война натиском на Восток, и можем ли мы говорить о столкновении двух цивилизаций?
— Не только можем, но и должны. Великая Отечественная война может быть правильно понята только в контексте всей нашей более чем тысячелетней истории. И через всю эту историю, с момента возникновения нашей русской православной цивилизации, русской державы, то есть примерно с IX—X вв.ека, красной нитью проходит борьба с агрессией латинян, римско-католической агрессией. И нападение гитлеровцев в 1941 году воспринималось ими, как продолжение и, может быть, как завершение всех этих усилий, которые на протяжении многих веков предпринимали латиняне для покорения славян, для сокрушения православия, для установления своего господства. Гитлеровцы называли свое государство третьей империей, рассматривая себя как наследников двух предыдущих империй германской нации: первая империя была основана Карлом Великим и называлась Священной римской империей германской нации; вторая была создана кайзерами и Бисмарком, она и была разрушена во время первой мировой войны.
Гитлеровцы думали, что они возрождают вот эту империю и завоюют славян, а завоевание России рассматривали как шаг к установлению мирового господства. Для них характерно было рассматривать наш народ как людей второго сорта, низшую расу. И в этом смысле такая позиция была продолжением традиции, присущей римской западной цивилизации, которая всех, кто не жил в пределах римской империи, называли варварами. Считалось закономерным обращать их в рабов. Вот эту традицию гитлеровцы восприняли, развили и пытались использовать ее в борьбе против Советского Союза, в борьбе против нашего народа. И естественно, что этому натиску на Восток мы дали должный отпор, как и наши предки. Великая Отечественная война с первых дней, я бы сказал, с первых часов возникновения рассматривалась нашим народом, всеми советскими людьми, как Священная народная Отечественная война.
Огромную роль в этой огромной, невиданной развернувшейся битве сыграла, конечно, русская церковь, ее глава — митрополит Сергий (патриарха тогда не было), который в первые часы начавшейся битвы осознал ее характер, обратился ко всему народу, ко всему православному люду с посланием, с призывом встать на защиту Родины, на защиту православия, на защиту нашей культуры. И это послание нашло отклик в сердцах советских людей. Уже в первую неделю войны огромной популярностью пользовалась песня, созданная великим нашим композитором Александровым. Она впервые была исполнена ансамблем Советской Армии на Белорусском вокзале перед воинами, уезжающими на Запад, на фронт. В этой песне есть такие замечательные слова: …идет война народная, священная война… Эта песня стала выражением народных чувств, народного понимания, и она исполнялась гораздо чаще, чем тогда еще государственный гимн «Интернационал».
Надо так же отметить, что громадную роль в сплочении народа сыграло так же и обращение Сталина, который возглавил наши вооруженные силы, возглавил наше государство, как глава госкомитета обороны, как верховный главнокомандующий. Его обращение к народу 3 июля 1941 года. Вспомним начальные строки этого обращения. Верховный главнокомандующий обращался к бойцам Красной армии и флота, к гражданам Советского Союза, а дальше сказал: «Братия и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои. Грозная опасность нависла над нашей Родиной…» Братия и сестры — это чисто православное обращение. Призывая народ к единству для отпора вторгшемуся на нашу землю врагу, он вспомнил о единстве православного люда, напомнил нам об этом. И конечно, нашел отклик в наших сердцах. В этом плане мы и должны рассматривать Отечественную войну как период, когда резко изменилось отношение Советского правительства к нашей Церкви, к нашим духовным православным ценностям, когда перед лицом смертельной опасности власти осознали, что нельзя сплотить народ, объединить в единое целое, в единую силу для отпора врагу, проповедуя безбожие, проповедуя воинствующий атеизм. Именно этому походу на православие война положила конец. Было восстановлено патриаршество, были открыты духовные семинарии, академии, прекратились гонения, больше того: Церкви разрешили молиться за победу народа. И эти молитвы собирали огромное количество прихожан. Церкви разрешили развернуть сбор народных средств, пожертвований на сооружение танковых колонн, эскадрильи военных самолетов, которые потом носили имена российских святых. Наконец, и сами власти, тот же Сталин, говорил, обращаясь к воинам и всему советскому народу: «Пусть вдохновит вас в этой священной борьбе образ наших великих предков». Среди этих предков ведь были и русские святые: Александр Невский, Дмитрий Донской! Они как бы пришли к нам в окопы, встали рядом с нами против врага — это удесятеряло силы воинов. Вот мы говорим, что в борьбе с врагом, который превосходил нас в материальном отношении, ибо в распоряжении Гитлера были ресурсы всей покоренной им Европы. и тем не менее мы победили в этой борьбе благодаря патриотическому порыву, единству, сплочению нашего народа в единую силу несокрушимую, но душой патриотизма является духовный порыв, духовное братство. Оно воспитывается верой. Мы говорим, что мы защитили свою цивилизацию, но цивилизация — это образ жизни, это государство, это единое экономическое пространство, единый хозяйственный организм, и это, прежде всего, вера, ибо вера является душой цивилизации, ее основой. И русская держава возникала как православная держава еще в IX веке. И она оставалась такой, и опыт мировой истории говорит о том, что государство возникает на основе веры. и потом, когда государство, окрепнув, провозглашает отделение Церкви от государства, все равно именно вера определяет лицо, душу любого народа, не только нашего, русского, но и всех народов мира. Поэтому спасение нашей цивилизации в годы войны и восстановление нашей цивилизации как единого политического организма в наши дни невозможно без духовного единства. возможно только на основе духовного братства. В этом и есть огромное значение войны. Правы те, кто говорят, что если бы весь наш народ, ныне расчлененный (около 30 млн. русских оказались за пределами своей Родины), весь православный люд проявил такое сплочение, такое духовное единодушие, какое было проявлено в годы Великой Отечественной войны, то мы решили бы все задачи, которые перед нами стоят сейчас. Мы бы возродили единое политическое тело и цивилизацию. Я думаю, что это так.
В этом смысле громадное значение имеет умение народа, его руководителей и простых людей извлекать надлежащие уроки из истории, правильно оценивать исторический опыт, значение наших исторических традиций. Это мы хорошо использовали в годы войны. Ныне перед нами стоят аналогичные задачи.
Нередко Великую Отечественную сравнивают с войной 1812 года. Наше поколение, те, кто был рожден в 20 годах нашего столетия и на которых легла основная тяжесть борьбы с гитлеровцами, очень хорошо знали как историю своей страны, так и историю русской литературы, и помнили замечательные строки Пушкина «…гроза двенадцатого года настала, кто же нам помог: остервенение народа, зима, Барклай иль русский Бог?» Бог помог, — восклицал поэт, — и скоро мы очутились в Париже.
Вот здесь, после победы над Наполеоном, произошло очень интересное событие, которое грешно забывать. В ознаменование победы над Наполеоном высшие власти России, то есть государственный совет, священный синод и сенат попросили государя императора Александра I принять звание Благословенного, напомнив ему, что Петр I был назван отцом Отечества в ознаменование победы над шведами, и что ему тоже надо принять это почетное звание. Государь ответил, что это звание он принять не может, потому что эта победа была не лично его, а народа всего российского, его вооруженных сил, произнеся при этом очень знаменательные слова: «Когда мы с Богом, тогда и Бог с нами». Именно потому, что русский народ сражался за свое Отечество, за свою веру, он одержал победу над громадной полумиллионной армией Наполеона. Тоже ведь силы были не равны, Наполеон в два раза превосходил вооруженные силы России. Тем не менее, был разгромлен.
— Анатолий Филиппович, а что касается личности Сталина, изменил ли он свое отношение к Церкви во время войны? И как люди на фронте относились к православной вере: менялись ли они? Может быть, Вы вспомните какие-то явные чудеса, помощь или заступничество Матери Божией и святых?
— Главное, конечно здесь, определение состояния народного духа, души народа, который в подавляющем большинстве своем определял эту войну как священную. Что касается Сталина, то нужно сказать, что и он сам, и все руководство страны по отношению к религии в довоенные годы проводило политику, которую я назвал бы недостаточно последовательной и противоречивой. С одной стороны — было гонение на Церковь, закрывали храмы, сбрасывали колокола с колоколен, причем не щадили даже прославленные звонницы наши. А с другой стороны, в учебниках истории, которые были поправлены при прямом участии Сталина, говорилось о том, что православная Церковь сыграла громадную роль в нашей истории, в развитии просвещения, в развитии образования, нашего языка, нашей словесности. Невольно возникал вопрос: если она сыграла такую великую роль в образовании русского государства, русской культуры, зачем закрывать храмы и преследовать священнослужителей?
Я уже говорил, что несмотря на эти усилия воинствующих безбожников, которые прекратили свои бесчинства только во время войны, и после войны как известно этот союз уже не был восстановлен, люди остались верны Церкви, в том числе и около половины молодежи, которая уже воспиталась в годы Советской власти, и то, что вера не покинула русских людей, громадную роль сыграла классическая литература. Я уже вспоминал строки Пушкина, где говорится о помощи Божией. Так же можно вспомнить и Лермонтова, и Достоевского и Толстого. Литература помогала нам сохранить веру в сердцах наших, в душах наших. Конечно, не все коммунисты, руководящий слой партии, поняли, как Иосиф Виссарионович прекратил гонения на православие в годы войны. Тогда закончился катакомбный период для Церкви, когда уже не надо было тайно совершать богослужения и можно было не бояться, что за совершение какого-нибудь таинства священник может попасть в лагерь. Сталин неоднократно принимал церковных иерархов, собеседовал с ними, спрашивал их о том, что еще можно сделать для возрождения православия. Я бы назвал начало войны началом могучего процесса возрождения православия в нашей стране, который продолжается, набирая силу, и в наши дни. Этот процесс нельзя остановить никакими преградами. Вспомним подобные попытки Хрущева, который одним росчерком пера, волею своей самодура-правителя закрыл половину храмов и монастырей, не пощадив даже прославленные обители. И что? Несмотря на эту сумасбродную попытку процесс возрождения православия набирал силу.
— Анатолий Филиппович, вот вы сказали, что в этот исторический период православная Церковь вышла из катакомб. А какую же роль она сыграла в войне? Каков был духовный смысл этой войны, ведь мы называем ее священной и великой?
— Да, священной, потому что это была борьба за спасение русской цивилизации, ядром которой является наша православная вера. Весьма показательно активное участие русского священства в сопротивлении врагу. Многие годы мне пришлось жить и работать в Белоруссии. Там в конце войны я слышал от командиров партизанских отрядов рассказы о том, как священники помогали партизанам: снабжали самым необходимым, помогали в сборе информации, без которой невозможно было успешное проведение партизанских операций, лично участвовали в таких операциях и благословляли юношей и девушек идти в отряды.
С другой стороны надо заметить, что многие активные участники сражений обращались к Богу в трудную минуту, обретали духовные силы благодаря этому обращению, принимали определенные обеты, давали определенные клятвы, и потом были верны этим обетам и клятвам. Я имею в виду активных участников сражений, которые после войны уходили в монастыри, становились монахами и священниками. Мне приходилось встречаться с такими людьми. Это были, чистые, возвышенные личности. Для них война была своего рода очищением, духовным возрождением, которому они оставались верны потом. Конечно, пример таких людей не должен быть забыт, он должен служить для нас образцом. Я думаю, что получилась бы очень хорошая книга, если бы собрать все эти данные о активном участии священнослужителей в боях, в партизанском движении и описать их. В Белоруссии, я знаю, делались такие попытки. Поучительная была бы книга.
Вот вы спрашиваете, Даниил, как отразилась в поведении советских людей, советских воинов вера и как она влияла на их поведение. Относительно к поступкам отдельных личностей, отдельных воинов, я не могу не вспомнить подвиг советского солдата Юрия Смирнова, моего однофамильца, который врезался в мою память, в мою душу. Я помню, как в 44 году, летом, когда развернулось грандиозное сражение в Белоруссии, войска, руководимые маршалом Константином Рокоссовским, гнали гитлеровцев на Запад, окружили под Минском стотысячную армию. В это время, где-то в районе Орши в плен гитлеровцам попал солдат Юрий Смирнов. Они пытали его, требовали, чтобы он дал им сведения о своих войсках, которые прорвали фронт. Но солдат остался верен присяге, своему долгу, не выдал ничего врагу, то есть положил душу свою за братий своих по оружию и тогда гитлеровцы в припадке злобы распяли его на кресте. Подвиг Смирнова был увековечен. Ему было присвоено звание героя Советского Союза, был специальный приказ верховного главнокомандующего, где говорилось о том, что мы отомстим врагу за смерть нашего соотечественника. И, конечно, это — подвиг, это — мученическая смерть, это — распятие на кресте говорили о православной стойкости. В какой-то степени он своим поступком напоминал нам подвиги и деяния наших предков, которые гибли в боях за веру, за Отечество. Мне запомнилось, что подвиг Смирнова всколыхнул наши души, мои сослуживцы горячо это обсуждали и укреплялись в вере, лучше начинали понимать роль, которую играет православие в духовном сплочении народа, в организации сил для победы над врагом. Я думаю, что Сталин проявил мудрость, когда широко оповестил армию, всех воинов в своем приказе об этой мученической смерти простого советского солдата, православного русского, воина. А таких примеров ведь было много, и конечно, подвиги людей, подобных Смирнову, были проявлением патриотизма, базирующегося на верности православным традициям способствовали укреплению веры в сознаниях, душах тех, кто еще колебался, и еще не нашел своей дороги. Ведь каждый к Богу приходит своей дорогой, преодолевая все усилия безбожников. Я думаю, что таких людей, как Смирнов, надо считать святыми русской земли, нашей Церкви, ибо они и поступали как святые.
И последнее, что я хотел бы сказать. Это касается извлечения уроков из истории, весьма поучительных. Мы говорили о том, что в памяти народной Отечественная война 1941−45 годов всегда сопоставлялась и сейчас сопоставляется с грозой 1812 года. Тогда, разгромив Наполеона, мы очутились в Париже. И как же спасителей Европы от наполеоновского империализма отблагодарили наши бывшие союзники, я имею англичан и французов. Как они отблагодарили русский народ за его подвиг? Через сорок лет они высадились в Крыму. Началась крымская война. Перед этим они обстреляли многие наши приморские города: Одессу, Керчь, Петропавловск-Камчатский. Английская эскадра обстреляла даже Соловецкий монастырь, на стенах храмов, храма Преображения, я своими глазами видел выбоины от ядер. Камни все помнят.
Аналогичные события произошли и в наши дни через сорок лет, даже больше. После того как мы освободили Европу от гитлеровской коричневой чумы наши бывшие союзники поработали как следует для того, чтобы разорить нашу страну, расчленить ее. Сейчас они говорят о том, что строят новый порядок, и заявляют прямо, цинично, что этот новый порядок (мировой порядок по-американски) он создается на развалинах России — за счет России и против России.
И вот из этого надо сделать соответствующие выводы. Они признают, что они развалили Россию только потому, что они несколько десятилетий боролись против нее и тратили миллиарды и триллионы, чтобы оклеветать нашу страну, наш народ. Теперь они говорят, что им удалось расчленить русскую цивилизацию, потому что нашлись предатели внутри страны. С помощью этих предателей они сделали свое черное дело.
Поэтому в процессе духовного возрождения, о котором мы с вами говорили, великую роль сыграла победа в войне. Это есть процесс духовного очищения, преодоление вот этого изменнического, презрительного отношения к нашему народу, непонимания величия нашей веры. Возрождение — это и процесс духовного оздоровления, очищения от инакомыслящих и прямых предателей.
Я думаю, уроки войны, правильно понятые, включают в себя вот этот процесс очищения. Без него возрождение будет затруднено.
Беседовал Даниил Зубов
