Могильщики. Как два епископа закопали Духовную академию

Зуд реформаторства, охвативший российских государственных деятелей, начиная с Горбачева, не миновал и Русской Церкви. Самая консервативная структура не выдержала и через 13 лет после крушения коммунизма принялась за реформы. Сначала началось разукрупнение епархий. Их рубили по живому. Только «табачный» председатель ОВЦС сумел сохранить за собой две богатейших епархии — Смоленскую и Калининградскую. Теперь настал черед духовных академий. Председатель Учебного комитета архиепископ Евгений втихую решил их упразднить, превратив в подобие трехгодичных аспирантур при семинариях.
Два друга, Жора и Валера, до сих пор сохранили близкие отношения. Хотя Жора, сын железнодорожника из подмосковного Востряково, поступил в московскую семинарию в 1976 году, а Валера — в 1980, когда Жора ее заканчивал. Однако, это не помешало их дружбе. Жора решил поступить в Академию и проучился еще четыре года, так и не определившись в выборе пути. Был он смазлив, обладал средними способностями, но уже тогда пронырлив до чрезвычайности. Обычно студенты Академии к 3 курсу определялись в выборе пути — или в монахи, или женились. Жора так и не смог определиться — кое-как проучившись 4 года, окончил Академию без степени кандидата богословия. А ведь даже избрал тему для диссертации — об участии православных в экуменическом движении. Но не потянул. Валера был более успешен, хотя и из далекой провинции. Он и кандидатку защитил, и оставили его в семинарии преподавателем, и в монашестве быстро карьеру сделал — в 23 года стал архимандритом и инспектором Академии. А Жора уехал в Ленинград с митрополитом Алексием (Ридигером) и стал его секретарем. В 1989 году под давлением правящего владыки принял все-таки монашество и вскоре стал епископом Арсением. А в 1995 году и Валера стал епископом Евгением и даже возглавил Московские духовные школы. Кроме дружбы их объединяла общая ненависть к духовным школам. Которая выплеснулась только весной этого года, когда стало понятно, что Патриарх уже не в состоянии противиться их реформаторским замыслам.
Академия жила своей жизнью и знать ничего не знала о происках двух друзей-епископов. История у нее богатейшая — в 1985 году отмечалось ее 300-летие. Ее возникновение связано с именами братьев Иоанникия и Софрония Лихудов, греков по происхождению, прибывших в Москву из Константинополя. Оба окончили Падуанский университет, были докторами богословия и прекрасно понимали как преимущества, так и недостатки латинской школы. Именно поэтому они организовали в Москве Заиконоспасскую духовную академию, где наряду с латинским языком изучался и греческий. Причем греческому уделялось больше внимания. И это понятно — не только Евангелия, но и основные труды отцов Восточной Церкви были написаны на греческом языке.
В этот период русская духовная школа решала только образовательные задачи. Необходимо было воспитать плеяду образованного духовенства, которое бы не только знало о новейших достижениях западной богословской науки, но могло бы противостоять чуждым влияниям, принесенным реформами Петра I. Славяно-греко-латинская академия задумывалась как открытое учебное заведение, в котором могли бы обучаться представители всех классов и сословий. На нее с надеждой смотрели восточные патриархи, поскольку ни в Константинополе, ни в Греции не было своих духовных школ. До сих пор православные не имеют высшего учебного заведения, которое готовило бы богословов мирового уровня. Католические и протестантские высшие богословские школы стоят на неизмеримо более высоком уровне. Поэтому выпускников православных богословских школ в них не берут. На международных экуменических встречах сегодня православным некого выставить на равных с католиками или протестантами.
Не то чтобы в Академии не было недостатков или пробелов. О недостатках говорилось много. И все же после крушения коммунизма светские профессора с завистью смотрели на духовные школы. Им казалось, что они сумели сохранить лучшие достижения дореволюционного образования. К сожалению, сталинские репрессии подорвали основы и духовного образования. И все же после Отечественной войны постепенно удалось отладить духовные школы. В течение 50-х годов ХХ столетия ситуация в Московской духовной академии во многом напоминала ХVIII век, когда приходилось выстраивать систему образования, не помышляя о развитии богословской науки.
Положение обострилось в конце 50-х годов, когда началось массированное наступление коммунистов-богоборцев на Русскую Церковь. Вновь, как и после революции, закрывались храмы и монастыри, были закрыты духовные школы на территории СССР. Осталось лишь две высших духовных школы — В Москве и Ленинграде, и духовная семинария в Одессе. Духовной академии был нанесен второй удар, от которого она не смогла оправиться и поныне. И все же в конце 60-х — начале 70-х годов академическая жизнь начала возрождаться. Происходил обмен студентами между Руссикумом в Ватикане и Москвой и Ленинградом. Но вплоть до крушения СССР преподавание продолжало вестись по устаревшим машинописным конспектам. Инспектора продолжали столь же строго следить за поведением студентов. Во многом был возрожден дух дореволюционной бурсы, когда поощрялись доносы студентов друг на друга. История преподавалась в марксистском духе. Студенты были обязаны изучать такой предмет как Конституция СССР. И все же 70-е и 80-е годы ХХ столетия вошли в историю академии как годы тайной свободы, когда студенты могли тайком читать произведения мыслителей русского религиозного ренессанса начала ХХ столетия и даже обмениваться мнениями.
Новый этап в жизни академии настал после крушения коммунизма. В начале 90-х годов казалось, что вот-вот произойдет расцвет московской духовной школы. На деле же все обернулось тяжелым застойным кризисом. Резко упало число студентов. Большинство из тех, кто заканчивает академию, не хотят становиться священниками или монахами. Из-за тяжелого материального положения академии произошел отток преподавателей. Повсеместно по всей России происходит открытие новых духовных школ. Остро ощущается нехватка преподавателей. Талантливых педагогов переманивают во вновь открытые духовные школы. В 1992 году в Москве открылся Свято-Тихоновский богословский институт. Он был задуман как недостающее звено в цепи духовного образования. Предполагалось, что выпускники института будут продолжать образование в стенах МДА или других академий. На самом деле возникли конкурентные отношения. Многие педагоги МДА перешли в богословский институт. Необходимая и продуманная реформа духовных школ так и не была проведена. Два друга-епископа тихо провели через «митрополитбюро» свою реформу. Благо, что теперь архиепископ Арсений стал правой рукой Патриарха и Свято-Тихоновский институт находится под его полным контролем. Его ректор — священник Владимир Воробьев получил задание — распатронить МДА, поставив ее под полный контроль владыки Арсения.
Професор МДА Алексей Сидоров справедливо заметил: «…древо образования легко срубить, но для того, чтобы оно выросло, требуются многие годы. Во вновь образованных духовных школах отсутствуют полноценные библиотеки, ощущается нехватка квалифицированных преподавателей. Остро стоит проблема материального обеспечения преподавателей и работников (например, библиотекарей) духовных школ. Большинство из них — подлинные подвижники и работают отнюдь не за деньги, однако ведь известно, что труждающийся достоин пропитания. А какое пропитание, когда некоторые преподаватели и служащие получают 1500 — 2000 руб. По нынешним меркам это больше похоже на пособие по безработице. У нас говорится много громких слов о возрождении богословской науки, но если дело и дальше будет обстоять так, то возрождать ее будет просто некому — квалифицированные преподаватели и ученые просто вымрут, как динозавры. Я, конечно, понимаю, что сейчас нужны огромные деньги на восстановление храмов и монастырей, но у нас часто забывают, что главное — не стены, а то, что в стенах. Экономия на образовании может обернуться для нашей Церкви таким огромным уроном, что его и представить себе трудно.»
По прежнему преподавание в духовных школах ведется по устаревшим учебникам. Ученая корпорация академии теряет силы — один за другим уходят старые преподаватели, а на их место не приходят новые, образованные педагоги. Одаренные преподаватели вынуждены покидать стены академии из-за того, что заработной платы не хватает даже на проезд. По сравнению с 70−80-ми годами резко снизился научный уровень корпорации. Положение МДА как в капле воды отражает общий кризис, постигший сегодня Русскую Православную Церковь. Возвращение к решениям Поместного Собора 1917−1918 гг., обосновавшим необходимую реформу духовного образования, поможет возродить жизнь духовных школ России. Профессор Алексей Сидоров с печалью заметил: «Среди сравнительно недавно появившихся церковных учебных заведений можно отметить Свято-Тихоновский богословский институт, в котором я преподавал почти с самого его образования. На мой взгляд, его главное предназначение — быть православным педагогическим вузом, но это совсем не исключает, а скорее предполагает наличие в стенах института серьезной богословской науки.»
В августе этого года Московская и Санкт-Петербургская духовные академии осуществят первый набор для обучения по разработанной двумя друзьями системе. Реформа проведена под туманным лозунгом стандартизации духовного образования. Друзья считают, что только государственная аккредитация поставит семинарские и академические дипломы в один ряд с дипломами высших учебных заведений, признаваемых государством. Уже сформировано руководство обновленной Академией. В нем все те же знакомые до боли лица — ректор Евгений, священники Воробьев, Козлов и Вигилянский, а также некто Волков. Неужели в Русской Церкви не найдется епископа или священника, который не поднимет голоса в защиту Академии? А ведь ей через два года исполнится 320 лет! Как может образованец Воробьев, не имеющий даже степени кандидата богословия, поднять уровень духовного образования? Или неудавшийся журналист Вигилянский, который не проучился ни одного года в семинарии? Один из профессоров Академии с изумлением заметил по поводу реформы: «Как же надо ненавидеть духовные школы, чтобы учинить такое!»