Экзарх Восточной Азии

В декабре 1945 г. после воссоединения Харбинской епархии с Московской Патриархией в пределах Китая и Кореи первоначально был создан единый Митрополичий округ. Временно управляющим округом был назначен архиепископ Камчатский Нестор (Анисимов) [1]. Указом от 11 июня 1946 г. N 664 Святейший Патриарх Алексий преобразовал Митрополичий Округ в Восточно-Азиатский Экзархат. Патриарший Указ гласил: «Имели суждение по вопросам доклада архиепископа Нестора, временно управляющего Восточно-Азиатским Митрополичьим округом.
Постановили: 1. Преобразовать Восточно-Азиатский Митрополичий округ в Восточно-Азиатский Экзархат Московской Патриархии. 2. Ввиду кончины митрополита Мелетия назначить архиепископа Нестора Экзархом Московской Патриархии по Восточной Азии, с возведением его в сан Митрополита Харбинского и Маньчжурского.» [2] .
Указ этот был доставлен в Харбин с большим опозданием — только 8 августа 1946 года. 9 августа своего дорогого Владыку поздравил причт Скорбященского, насельники и друзья «Дома Милосердия». Первое богослужение в сане митрополита в Кафедральном Свято-Николаевском соборе владыка Нестор совершил в воскресенье 11 августа 1946 г. в сослужении архимандритов Поликарпа (Горбунова), Иосифа, Филарета (Вознесенского), Иннокентия (Мельникова), Вениамина (Гаршина), кафедрального протоиерея Леонида Викторова, соборного причта и многочисленного духовенства. Между Божественной Литургией и Молебном протодиакон о. Симеон Коростелев зачитал Указ Патриарха Алексия. Молебен был совершен сонмом городского духовенства при громадном стечении молящихся.
С теплыми словами поздравлений к Владыке обратились настоятель Скорбященского храма «Дома Милосердия» архим. Вениамин (Гаршин), председатель Епархиального Совета прот. Андрей Голоскевич, декан Богословского факультета прот. Виктор Гурьев, ректор Семинарии прот. Аристарх Пономарев, настоятель Богородицко-Казанского монастыря архим. Иннокентий (Мельников), редактор журнала «Хлеб Небесный» проф. Евгений Николаевич Сумароков и многие другие.
Наиболее полно выразил настроения харбинцев епископ Ювеналий, бывший викарий Харбинской епархии получивший назначение на Шанхайскую кафедру тем же Патриаршим Указом: «Многолетние плодотворные труды Ваши получили достойную и праведную оценку, и уже два месяца тому назад в нашей родной Белокаменной Москве Святители Патриаршего Синода громко возгласили Вашему Высокопреосвященству „Аксиос“». Харбинская преданная Вам паства еще до издания Патриаршего указа предвидела, что Ваше Высокопреосвященство будете увенчаны подобающим Вам саном и званием, ибо по блаженной кончине Высокопреосвященнейшего митрополита Мелетия, Вы, Владыка, воистину являетесь законным преемником и продолжателем Церковного Управления в Восточно-Азиатском Округе" [3].
В ответном слове митрополит Нестор сказал: «Совершенно и вполне отдавая себе отчет в той ответственности, которая отныне возложена на наши слабые плечи, мы ясно сознаем наши немощи и те многочисленные трудности, каковые предстоят на нашем пути […] и молим Господа Бога в даровании нам сил и возможностей достойно пронести свой крест служения Церкви Христовой, памятуя тот Страшный час, когда придется дать полный отчет Господу Богу во всех своих вольных и невольных делах и поступках в предстоящем нам управлении Восточно-Азиатским Экзархатом» [4]. Торжества вскоре окончились. Впереди у митрополита Нестора оставались еще два года архипастырских забот и трудов во вверенной ему Восточной Азии.
Большинству современных читателей трудно представить себе исторический фон, на котором осуществлялась деятельность Экзарха. Попробуем поэтому кратко обрисовать обстановку тех лет по рассказам наших отцов и дедов и опубликованным воспоминаниям харбинцев старшего поколения.
Последние годы японской оккупации для русских харбинцев были столь тяжелы и невыносимы, что приход в Манчжурию советских войск был воспринят подавляющим большинством жителей положительно: оптимистами — с восторгом, а пессимистами — с облегчением. Однако вскоре эти чувства для одних сменились удивлением и разочарованием, а для других — отчаянием и страхом. Вслед за армейскими частями в город вошли подразделения НКВД «СМЕРШ». Еще продолжались торжественные митинги, приемы, встречи, концерты и другие официальные мероприятия, а в городе уже начались массовые аресты. Шла «охота» за активными участникам белого движения, а также лицами, которых праведно или неправедно обвиняли в сотрудничестве с японцами. Часто «хватали почем зря». У очевидцев этих событий складывалось впечатление [5], что у чекистов была пресловутая советская «разнарядка»: надо было арестовать определенное количество людей, все равно кого. К концу 1945 г. кампания арестов стала стихать, а затем они и вовсе прекратились.
Взаимоотношения харбинцев с советскими солдатами и офицерами складывались весьма дружелюбно. Несмотря на строжайшие запреты политорганов, пытавшихся свести к минимуму контакты военнослужащих с «местными русскими» («белобандитами», «семеновцами»), такие встречи носили массовый характер. Бывая в гостях у харбинцев, всегда отличавшихся доброжелательностью и хлебосольством, гости проникались доверием к хозяевам, без прикрас рассказывали им о своей жизни в СССР. Часто под большим секретом показывали зашитые в гимнастерки крестики и иконки, которыми родители благословили их перед уходом на фронт. Некоторые же, переодевшись в «гражданскую» одежду, тайно посещали богослужения в храмах. Известны случаи, когда армейские офицеры своевременно предупреждали своих новых друзей о готовящихся облавах, что позволяло некоторым харбинцам, временно скрывшись, избежать ареста. Вообще, большинству солдат и офицеров, знавшим только суровый предвоенный «советский быт» и военную разруху Харбин с его, в общем-то, скромной, но налаженной жизнью казался райским уголком и они с удовольствием пользовались его благами. Поражались они обилию церквей, а также всевозможных заведений — кафе, ресторанов, «харчевок», магазинов, кинотеатров и т. п. Удивлялись и тому, что все церкви были «действующими», а заведения — «частными». Многие воспользовались пребыванием в Харбине для того, чтобы подлечить последствия ранений и хронические болезни.
Была среди них также и категория людей, нравственно искореженных войной, которые, говоря современным языком, стремилась «оторваться на полную катушку». Чуть ли ни каждую ночь происходили перестрелки между патрулями Военной Комендатуры и своими же пьяными нарушителями комендантского часа. Воинское кладбище Харбина пополнилось многими жертвами этих инцидентов. Харбинцам пришлось сделать то, чего они не делали ни при каком другом режиме — поставить мощные запоры на дверях своих жилищ.
Тем не менее, жизнь продолжалась. У всех создавалось впечатление, что советская оккупация Маньчжурии будет долгой. Однако в марте 1946 г. советским руководством было принято решение о незамедлительном выводе Советской Армии из Маньчжурии. Это решение было неожиданным даже для армейского командования. Причины были политические. Поддерживая порядок и стабильность на оккупированных территориях, советские войска часто, сами того не желая, укрепляли позиции местной гоминдановской («чанкайшистской») администрации в ущерб прокоммунистическим повстанцам. Это не входило в планы руководства СССР. Поэтому было решено вывести советские войска и передать все трофейное японское оружие «маодзедуновской» Народно-освободительной Армии Китая, предоставив китайцам самим «выяснять отношения».
14 апреля 1946 года советские войска Забайкальского фронта во главе с маршалом Р. Я Малиновским эвакуировались из Чанчуня в Харбин. Сразу же началась подготовка к эвакуации войск и из Харбина. 19 апреля 1946 г. состоялось собрание общественности города, посвященное проводам покидающих Маньчжурию частей Красной Армии. 3 мая 1946 года последний советский солдат покинул территорию Маньчжурии.
С уходом советских войск в Китае с еще большим ожесточением возобновилась гражданская война. К середине 1946 года, в результате крупных наступательных операций гоминдановских войск, Маньчжурия оказалась расчлененной на три части. Северная — от нижнего течения Сунгари на Север и Северо-Запад (до советской границы) находилось под управлением народного комитета, руководимого Северо-Восточным бюро ЦК КПК. Южная и Юго-Западная часть, от границы с Ляодунским полуостровом до нижнего течения Сунгари (Аньшань, Мукден, Сыпингай, Гирин), была захвачена гоминдановскими войсками. Ляодунский полуостров, где по условиям договора еще оставались части Советской Армии, контролировался прокоммунистической «народно-демократической» администрацией [6]. В Пекине и Шанхае власть принадлежала «чанкайшистам». Неспокойная ситуация в Китае сохранялась вплоть до образования КНР в 1949 г.
Харбину и харбинцам, можно сказать, повезло — передел власти не сопровождался военными действиями в городе, хотя многие другие тяготы гражданской войны (безработица, трудности с продуктами питания и т. п.) не обошли стороной и их.
Владыка Нестор, с юных лет будучи приверженным делам милосердия, первые свои реформы на посту Экзарха направил на создание единого органа, координирующего и финансирующего всю благотворительно-просветительскую деятельность Экзархата. Связано это было с тем, что большинство благотворительных организаций г. Харбина ранее существовали благодаря добровольным пожертвованиям предпринимателей. В период войны многие компании разорились, а их владельцы покинули территорию Китая. Таким образом, некоторые приюты оказались без средств существования. Именно этот вопрос он ставил как неотложный и главный, нанося 13 августа 1946 г. визиты Генконсулу СССР, Начальнику Китайско — Чанчуньской железной дороги (КЧЖД, ранее — КВЖД) и другим официальным лицам Харбина. Благодаря инициативе Владыки вопрос, был решен положительно.
4 сентября 1946 г. митрополит Нестор приобрел новое обширное поприще для осуществления благотворительности. На учредительном заседании Харбинского общества Красного Креста Владыка единогласно был избран его президентом. Казначеем общества избрали крупнейшего харбинского предпринимателя Дмитрия Матвеевича Воронцова. Вскоре началось строительство Харбинского госпиталя Красного Креста. Руководить строительством владыка Нестор поручил управляющему «Домом Милосердия» Кириллу Александровичу Караулову.
Православная Церковь в Манчжурии нуждалась в залечивании многочисленных ран, нанесенных ей японской оккупацией края и гражданской войной в Китае. Часть храмов на линиях КВЖД была утрачена во время военных действий. Многие священники подверглись репрессиям. В некоторых населенных пунктах Манчжурии паства осталась без пастырей.
Владыка Нестор, возглавив Харбинскую епархию и Восточно-Азиатский Экзархат, энергично занялся восполнением потерь. Были сделаны многочисленные назначения духовенства на приходы — частично за счет перемещений, частью за счет рукоположения новых священнослужителей, лично совершенных самим Митрополитом. В некоторых случаях приходилось временно укрупнять приходы, поручая два-три прежних прихода попечению одного священника.
Вот, только некоторые из назначений, предпринятых Владыкой в первые месяцы служения на посту Экзарха. Приход на ст. Шитоухэдзы был поручен заботам и обслуживанию священника Св. Николаевской церкви ст. Яблоня о. Леонида Упшинского, с указанием ему совершать богослужения в Шитоухэдзы не менее одного раза в месяц.

Особо сложное положение создалось в приграничной зоне Восточной линии дороги. Там без священников и без храма остались ст. Мулин, населенные пункты в районе Эхо-Муданьцзян и ст. Пограничная. Экзарх уполномочил своего секретаря священника о. Василия Герасимова заняться построением храма и организацией приходской жизни в означенных пунктах. Однако у о. Василия не нашлось сил для принятия на себя такой ноши, и владыке Нестору еще не раз приходилось возвращаться к вопросу о налаживании православной жизни на крайнем Востоке Маньчжурии.
Подверглось упорядочению возглавление благочиний Экзархата и управления монастырями. На вакантное место благочинного церквей Трехречья (после кончины о. Прокопия Маковеева) был назначен настоятель Покровской церкви в Верх-Кулях о. М. Поникаровский. Временно Модягоуское благочиние г. Харбина возглавил о. Петр Опик (вместо архимандрита Ионы). Благочинным и казначеем Казанско-Богородицкого монастыря г. Харбина был назначен игумен Георгий (Шатилов), а благочинным и заведующим хозяйством Благовещенского подворья Пекинской Духовной Миссии — архимандрит Поликарп (Горбунов). Иверское благочиние (прот. А. Солянский) упразднялось, а храмы его приписывались к Софийскому благочинию.
Настоятелем Владимирского мужского монастыря в Трехречьи назначался иеромонах Софроний (Виноградов). Временно исполнять обязанности настоятельницы Богородицко-Владимирского женского монастыря в Харбине поручалось монахине Елене (Устиновой), вместо монахини Олимпиады (Жужиной), переведенной на должность казначеи обители. Заведовать детским Ольгинским приютом стала послушница Анна (Бородина), вместо монахини Нунехии (Торословой) [7].
Отдельные изменения произошли в Харбинском Епархиальном Совете. Из его состава был выведен протоиерей о. Николай Пономарев, на место которого был назначен о. Симеон Новосильцев. Епархиальный журнал «Хлеб Небесный», издававшийся с ежемесячно с 1928 г., переименовывался в «Вестник Восточно-Азиатского Экзархата». Редактором его по-прежнему оставался проф. Е. Н. Сумароков
Общепризнанно, что церковно-издательская деятельность в Харбине за весь период существования там эмиграции была весьма значительной (и это в те годы, когда в России она была минимизирована до предела). Апогея своего она достигла с вступлением митрополита Нестора в управление Экзархатом. Церковную типографию на территории Дома Милосердия Владыка Нестор организовал еще в середине 1930-х годов (она находилась в ведении управляющего «Домом Милосердия» К. А. Караулова). Параллельно действовала созданная епископом Ювеналием крупная типография Казанско-Богородицкого монастыря. Став Экзархом, митрополит Нестор объединил их мощности и создал Издательский отдел Восточно-Азиатского Экзархата, делами которого усердно занимался священник о. Ростислав Ган. Работа отдела была столь плодотворной, что частью тиражей его изданий пользовалась в своих целях Московская Патриархия [8].
Самым масштабным из осуществленных проектов Издательского отдела стал трехтомный «Песнослов». Первый том вкючал песнопения Всенощного бдения и Литургии. В состав второго тома входили: Месяцеслов; Отпустительные тропари воскресны; Богородичны отпустительные; Песнопения общих служб; Тропари и кондаки дневные; Тропари и кондаки триоди постной; Песнопения из Цветной триоди; Тропари и кондаки на разные случаи; алфавитный перечень икон Божьей Матери; алфавитный перечень святых, коим посвящены Тропари; полный алфавитный перечень Святых; кондаки акафистов; расписание чтения кафизм (таблица); Пасхалия; уставные примечания. В третий том были включены песнопения молебнов и Парастаса [9].
В г. Дальнем владыка Нестор приступил к осуществлению идеи строительства собора во имя Св. Благоверного Князя Александра Невского. Согласование вопроса финансирования этого проекта продвинулось весьма далеко и к 1948 г. вышло на высший правительственный уровне в Москве.
Взыскательный и строгий к подчиненным, митрополит Нестор умел быть благодарным и всегда замечал имеющиеся заслуги. По его представлению любимец харбинцев соборный протодиакон о. Никола Овчинкин получил от Патриарха Алексия право ношения камилавки. Своим решением владыка Нестор наградил камилавкой протоиерея о. Н. Старикова. Грамоту Экзарха получил протоиерей о. Г. Красов. Последовали и другие награждения.
Крупная реорганизация предполагались в Харбинской Духовной Семинарии. Известно, что Семинария эта возникла в 1937−38 годах с целью предотвратить развал педагогического коллектива Алексеевского реального училища в Модягоу, подлежавшего закрытию по решению японских властей. В связи с этим, в учебной программе семинарии, наряду с сугубо богословскими дисциплинами, оставалось слишком много предметов общеобразовательного профиля. Не исключая их совсем, указанную диспропорцию, ненормальную для богословского учебного заведения, следовало устранить. Осуществлять реорганизацию Семинарии Экзарх поручил новому ректору — энергичному священнику, выпускнику и преподавателю Харбинского Богословского факультета Института Св. Владимира о. Симеону Новосильцеву. Прежний ректор прот. А. Пономорев освобождался от этой должности и от должности третьего штатного священника Св. Алексеевской церкви в Модягоу и назначался настоятелем Благовещенской церкви на Пристани. Впрочем, реформе Семинарии не суждено было осуществиться. Вскоре, под давлением китайских властей, она была закрыта.
Стремясь ликвидировать образовавшуюся брешь, Владыка по благословению и при поддержке Святейшего Патриарха Алексия I, открыл в Харбине в 1946 г. Лицей Св. Александра Невского — образцовое среднее учебное заведение, парадоксальным образом объединявшее в себе программу советских школ-десятилеток с сугубо православным общим направлением образования (преподавание Закона Божия и Катехизиса, сборы учащихся на ежедневную молитву, обязательное посещение учащимися Богослужений в домовой церкви при Лицее, а также участие их в церковном хоре) [10]. Будучи открыт на основании Патриашего Указа N 46 от 17 января 1946 г., Лицей Св. Ал. Невского чудесным образом «продержался» до 1951 г. и успел сделать пять выпусков. Благодарные выпускники Лицея, пришедшие туда, главным образом из числа учащихся упраздненных Семинарии и «Русского Дома», до сих пор «превозносят во вся веки» доброту и мудрую предприимчивость митрополита Нестора [11].
Разумеется, Экзарх Восточной Азии не мог оставить без архипастырского внимания харбинских железнодорожников. Город Харбин созидался и утверждался как центр Дороги. Она материально обеспечивала и кормила большинство населения края. Для Маньчжурии КВЖД (после переименования — КЧЖД) была воистину «дорогой жизни».
В воскресенье 4-го августа 1946 г. впервые в Маньчжурии отмечался Всесоюзный День Железнодорожника. Митрополит Нестор совершил в 5 часов вечера молебен на харбинском вокзале перед иконой Св. Николая Чудотворца. На многолюдном молебне присутствовало немало китайцев, неизменно и неподдельно почитавших эту Святую Икону и на ломаном «русском» языке называвших ее «старика вокзала».
Накануне молебна в пространном слове Владыка Нестор сказал: «Вся наша страна опоясана множеством железнодорожных путей, связывающих все отдаленные города и села с сердцем России — Москвой. Помимо культурного взаимодействия между многомиллионным населением Советского Союза, железные дороги имеют громадное стратегическое значение, что железнодорожники блестяще доказали в последнюю Великую Отечественную войну, беспрерывно доставляя фронту все потребные боеприпасы и материалы». Окропив Святой водой здание вокзала, Владыка призвал верующих помолиться о ниспослании железнодорожникам сил, здравия, и «чтобы Господь укрепил их на дальнейшее достижения при предстоящей большой созидательной работе мирного времени» [12]. По-видимому, молебен этот был последним в истории харбинского вокзала. В 1947 г. Китайские власти распорядились перенести чтимый образ Св. Николая с вокзала в Иверскую часовню.
Митрополит Нестор — выдающийся знаток православной литургики — с особым рвением и трепетом относился к совершению богослужения. Так, например, только в Скорбященском храме «Дома Милосердия» ежегодно совершалась древнейшая Божественная Литургия Св. Апостола Иакова, брата Господня по чину Иерусалимской Церкви. Сохранилось немало воспоминаний харбинцев об исключительной красоте и благолепии архипастырских священнослужений, совершавшихся Владыкой Нестором. Назначение Экзархом вызвало у него прилив духовных сил и молитвенного усердия. Не покидая «намоленного места» в Скорбященском храме Дома Милосердия, не забывая возглавлять регулярные богослужения в Св. Николаевском соборе, он только за два с небольшим месяца лета 1946 г. он совершил богослужения в девяти других храмах Харбина в дни их престольных праздников [13].
Деятельность Экзарха не ограничивалась Харбином и Манчжурией, несмотря на то, что Китай был разделен на два противоборствующих лагеря и во многих регионах продолжались боевые действия. Много усилий пришлось приложить владыке Нестору для умирения раскола в Пекинской епархии. Тревожное положение сложилось в Корее, поскольку Южная ее часть входила тогда в зону американской оккупации. Глава Русской Православной Миссии в Сеуле архимандрит Поликарп (Приймак) подвергался преследованиям со стороны американских и южнокорейских властей, пытавшихся отторгнуть Миссию от Московской Патриархии. В декабре 1948 г. архимандрита арестуют, а в середине 1949 г. насильственно выдворят из Кореи и вынудят с большим трудом добираться до Харбина [14].
Обремененный столь многообразными обязанностями, лишь частично отраженными на этих страницах, митрополит Нестор нуждался в помощи викарного архиерея. Напомним, что Хайларское и Цицикарское викариатства были упразднены Патриаршим Указом в декабре 1945 г. Владыка Нестор добился возобновления Цицикарского викариатства, а для замещения его наметил кафедрального протоиерея о. Леонида Викторова. Выбор Экзарха получил одобрение в Москве. Сообщая о сем духовенству и пастве, Владыка Нестор говорил: «С чувством сердечной радости мы свидетельствуем особое Патриаршее к Нам благоволение в утверждении избранного нами кандидата во епископа, всеми нами любимого и почитаемого настоятеля Святого сего Кафедрального собора протоиерея о. Леонида Викторова. Нет человека в Харбине, сердце которого не переполнилось бы радости видеть о. Протоиерея в архиерейском сане». [15] Хиротония епископа Никандра (Викторова), викария Харбинской епархии, состоялась осенью 1946 г. Отныне он стал «правой рукой» Экзарха во всех его начинаниях и свершениях [16].
Традиционно запущенным участком епархиальной деятельности в Маньчжурии была миссионерская работа с китайским населением. В Епархиальном Совете всегда существовала должность епархиального миссионера, но активность харбинского духовенства направлялась, главным образом, на борьбу с распространением сектанства среди русского населения края. Благовещенское подворье Пекинской Духовной Миссии в г. Харбине в период существования Маньжоу-Го подвергалось утеснениям со стороны властей и было сковано ограничительными директивами [17].
Митрополит Нестор — выдающийся российский миссионер — став Экзархом, немедленно занялся оживлением миссионерской работы в Китае. К этому его побуждали и прямые указания Святейшего Патриарха Алексия. [18]
К 1948 г. был решен вопрос об открытии Православной Духовной миссии в Харбине. Возглавить ее было поручено православному священнику-китайцу (албазинцу) митрофорному протоиерею о. Даниилу Хэ. В удостоверении N 47, выданном ему 10 марта 1948 г. отмечалось: «Предъявитель сего о. Даниил Хэ назначен Московской Патриархией начальником Православной Духовной миссии в г. Харбине и находится в непосредственном ведении Экзарха Московской Патриархии по Восточной Азии Митрополита Нестора Харбинского и Маньчжурского» [19].
К сожалению, последующие события не позволили воплотить в жизнь всех обширных миссионерских замыслов Владыки Нестора и о. Даниила, но многое все же удалось сделать. Именно тогда наряду с другими новообращенными был просвещен светом Христова Учения, богословски подготовлен и рукоположен во иерея о. Григорий Чжу, который в последнее время (до своей кончины в августе 2000 г.) оставался единственным православным пастырем в Китае.
В 1948 г. владыка Нестор предполагал доложить о результатах деятельности Экзархата в Московской Патриархии. Но, «человек предполагает, а Бог располагает …». Летом 1948 г. митрополит Нестор был арестован китайскими властями.

ЛИТЕРАТУРА

1. Протоиерей Владислав Цыпин История Русской Церкви. 1917−1997. Глава 4. //Церковно-научный центр «Православная энциклопедия». Internet. www.cncpe.ru; Свящ. Д. Поздняев. Православие в Китае.// Internet. www.chinese.orthodoxy.ru; А. К. Караулов, В. В. Коростелев Поборник церковного единения (к 40-летию со дня блаженной кончины митрополита Нестора). // Русская Атлантида. — Челябинск: 2001. N8. — С. 36 — 50.
2. Митрополит Нестор — Экзарх Восточной Азии. // «Хлеб Небесный». Харбин: 1946. — N 9,10. — С.33.
3. Приветствие Ювеналия, Епископа Шанхайского. // «Хлеб Небесный». Харбин: 1946. — N 9,10. — С.36.
4. Митрополит Нестор — Экзарх Восточной Азии. // «Хлеб Небесный». Харбин: 1946. — N 9,10. — С.33.
5. 5. Горсточка русской земли. Интервью Л. П. Маркизова. // ««Вера"-"Эском» Христианская газета Севера России, 2001, N387 // Internet. www.mrezha.ru/vera/387/8.htm
6. По дорогам Китая. 1937 — 1945. Воспоминания. «Наука», М: 1989. -368 с.
7. «Хлеб Небесный». Харбин: 1946. — N 9,10. — С.35−36.
8. Свящ. Д. Поздняев. Православие в Китае.// Internet. www.chinese.orthodoxy.ru
9. Песнослов. Избранные песнопения из богослужения и краткий устав церковных служб. (Под редакцией митрополита Нестора, Патриаршего Экзарха в Восточной Азии, ответственный секретарь издания протоиерей Ростислав Ган) В 3-х томах. // Харбин, 1948.
10. Разжигаева Н. П. Неугасимая свеча. // Русская Атлантида. — Челябинск: 2000. N3. — С. 3−11.
11. Разжигаев Г. Б. Лицей Александра Невского. // Русская Атлантида. — Челябинск: 1999. N2. — С. 25−26.; Комендант С. В. Записки одного лицеиста. Там же. — С.27.
12. «Хлеб Небесный». Харбин: 1946. — N 9,10. — С.42.
13. Там же.
14. Архимандрит Августин (Никитин) Русская Православная миссия в Корее.//Православная община. -1996. — N5 (35). С. 34 — 53. www.stphilaret.ru
15. Хиротония Никандра, епископа Цицикарского. // «Хлеб Небесный». Харбин: 1946. — N 9,10. — С.35
16. В.В. Коростелев, А. К. Караулов Последний Архипастырь Маньчжурии (к 110 — летию со дня рождения архиепископа Никандра)). // Русская Атлантида. — Челябинск: 2001. N 7. — С. .
17. Свящ. Д. Поздняев. Православие в Китае.// Internet. www.chinese.orthodoxy.ru
18. Свящ. Д. Поздняев. Православие в Китае.// Internet. www.chinese.orthodoxy.ru
19. И. Хэ Мои родные, близкие и друзья. // На Сопках Маньчжурии. — Новосибирск. 1999. N 60. — С.4.

Авторы приносят сердечную благодарность за помощь в работе удивительному человеку, храмоздательнице, страннице Зое Камчатской (Зоя Дмитриевна Астахова), посвятившей значительную часть своей жизни поиску духовного наследия митрополита Нестора.