 |
| Столетие.Ru | Юрий Болдырев | 04.05.2010 |
Первый: СМИ сообщили о решении засекретить данные о хранении средств правительственных резервов — тех самых, что возникают из-за заведомого занижения в бюджете прогнозируемой стоимости нефти на мировом рынке и отказа властей затем пересматривать бюджет и возвращать «излишки» в доходную (а значит и в расходную) часть бюджета. Второй — то, о чем я уже упоминал в предыдущей статье — наше правительство от нашего с вами имени вновь начало одалживать деньги за рубежом. И третий — принятие Думой закона о «совершенствовании правового положения» государственных и муниципальных учреждений, в просторечии — об их дальнейшей «автономизации». К числу этих «автономизируемых», надо понимать, в ближайшее время будут отнесены и общеобразовательные школы, и государственные вузы и академические НИИ, и основные медицинские учреждения. Каждое из этих событий преподносится, рассматривается и обсуждается отдельно, но мне же представляется, что их надо видеть и оценивать совместно, повторю, как единый нам всем подарок, вручаемый в единой, хотя и не вполне прозрачной упаковке, и под прекрасные речи о грядущем высокотехнологическом развитии.
Что ж, от проблем и требований развития попробуем и оттолкнуться. Начнем со школ. Только отшумели бури вокруг первого опыта уже тотального и безальтернативного внедрения ЕГЭ, только наблюдатели успели ужаснуться результатам самых элементарных контрольных работ, предложенных студентам ряда даже не последних, а ведущих вузов страны (тем самым студентам, что только что успешно сдали ЕГЭ), и вот уже новая реформа — дальнейший перевод школ (вместе с другими образовательными, медицинскими и т. п. организациями) в эти самые «автономные учреждения». Зачем — может быть, для повышения самостоятельности и творческого потенциала школ, вузов и клиник? Да нет же. Известно — для компенсации с помощью сторонних доходов планируемого снижения уровня госфинансирования соответствующих сфер (и тем снижения нагрузки на бюджеты). Иными словами — для экономии бюджетных средств. Тех самых бюджетных средств, которых нам остро не хватает именно потому (при нынешней организации экономики), что заведомо занижены прогнозные цены на основной экспортный товар страны — нефть. А для того, чтобы, в условиях нарастающего недовольства населения снижением жизненного уровня, информация о возобновившейся практике заимствования за рубежом на условиях, существенно хуже тех, на которых мы размещаем там же за рубежом свои госрезервы (деньги, необоснованно вырванные из бюджета), не подпитывала это недовольство, не делало его основания уж совершенно железными, самое простое — все скрыть, засекретить. При том, что фактически, надо ожидать, в ближайшее время будут засекречены не только операции с «излишками» денежных средств, но и в некотором смысле сам бюджет. Каким образом?
В марте в одной из статей на сайте «Столетие» я писал о правительственной программе «повышения эффективности расходования бюджетных средств». Так вот, перевод образования и здравоохранения в «автономные учреждения» и «госзаказ» на предоставляемые «госуслуги» (вместо нормативного финансирования) — идеи из этой программы. Программа в целом, казалось бы, никем не утверждена, во всяком случае, публично. Но фактически-то, как мы видим, реализуется. И потому уместно обратиться вновь к ряду других ее положений, в частности, такому, как планируемый отказ вообще от ведомственной классификации бюджета — вместо него предполагается лишь набор неких «программ», утверждаемых вообще без какого-либо публичного рассмотрения парламентом — самой же исполнительной властью. И что мы получим вместо бюджета? Ответ очевиден — полный произвол в расходовании государственных ресурсов.
А средств не хватает, как это известно и из нашего последнего жизненного опыта, не столько там, где их нет, сколько там, где их нещадно разворовывают. Откуда же в этих условиях в обозримом будущем возьмутся средства на надлежащее финансирование образования и здравоохранения?
Но, может быть, в этих условиях наше образование и здравоохранение спасет эта самая «автономизация»?
Критики новой реформы не без оснований высказывают опасения, что настойчиво и далее внедряемая «автономность» бюджетных учреждений, в частности, школ, приведет к возможности отказа им в «госзаказе». Действительно, ныне обязательное финансирование школ и медучреждений переводится в нечто лишь возможное, по мере имеющихся (остающихся в бюджете после изъятия «излишков» и плюс расплаты по вновь набираемым кредитам) ресурсов. А если нет денег, то, естественно, и нет госзаказа. И что далее происходит со школой, если она занимается не оказанием тех или иных двусмысленных «услуг», а непосредственно основной образовательной деятельностью? Известно. Сначала долговая кабала — все большая часть финансирования госзаказа постепенно будет напрямую переводиться в оплату грабительских процентов по кредитам банку. А затем и «банкротство» (хотя пока нас уверяют, что от этого школы, как будто, будут защищены, но как в это поверить, если от долговой кабалы банку и, как следствие, от прямого перевода бюджетных средств в оплату процентов никакой защиты нет..). Банкротство, с изъятием за долги помещений, спортивных площадок и земельных участков — так нужных для новых офисов, «бизнес-центров», «массажных салонов» и т. п. Есть ли основания для таких опасений? К сожалению, весь наш опыт (включая судьбу детских садиков) свидетельствует, что есть.
Иная, «оптимистическая» точка зрения на проблему заключается в том, что школы в этих условиях должны будут расширить спектр предоставляемых «образовательных услуг» и этим неплохо зарабатывать. Но возникает простой и самый очевидный вопрос: если вам и бесплатно предоставляют весь перечень необходимых «услуг», вы пойдете добровольно еще и за дополнительными «услугами» платными? И получается, что для того, чтобы граждане массово начали еще и добровольно платить школам за «дополнительные услуги» (и тем компенсировать планируемое снижение объемов госфинансирования), предварительно эти же самые школы должны ухудшить и (или) ограничить предоставление «образовательных услуг» бесплатных. Что, как выясняется, сейчас и планируется — обо всех этих предложениях свести количество обязательных предметов и часов в общеобразовательной школе к некоторому абсолютному минимуму, а все остальное перевести на платные факультативы, читатели наверняка уже наслышаны.
Кстати, это равно касается и медицины — предоставления «услуг» в сфере охраны здоровья граждан. Надо понимать, и здесь жизненно важное будут переводить в «факультативное»..
И здесь нам стоит вновь вернуться к главному вопросу, который я уже затрагивал ранее в статье «Самое время для «электронного правительства». А именно: образование, в частности, всеобщее среднее — это базисная функция государства, которая должна быть обеспечена безусловно и безо всяких оговорок? Или же это всего лишь «услуга» нам со стороны власти, которая может быть властью нам предоставлена по-разному, с различным объемом и качеством, и от предоставления которой всегда можно и отказаться?
Давайте сравним, например, образование (которое, как известно, жизненно необходимо для самой возможности какого-либо развития) с другой функцией государства — обеспечением обороны. Если на военном объекте (в системе ПВО, в воздушно-десантном соединении, на подводной лодке) выявлены нарушения, то к чему это приведет? К расследованию, отстранению руководства, понижению провинившихся в должности и звании, к их увольнению со службы и уголовной ответственности. Но в этом перечне нет и не может быть просто закрытия объекта и его банкротства. Почему же в отношении образовательных учреждений подобное прямо или косвенно появляется, почему это в принципе возможно? В чем разница? В том, что одно — функция, другое — лишь «услуга»? Но, вновь обращаю на это внимание и читателей, всего нашего общества, и его представителя Парламента, а также и Конституционного суда: в Конституции понятия «право» (применительно к гражданам), «вЕдение» и «полномочия» (применительно к органам госвласти) есть, но понятия «услуга» — нет. Оборона, всеобщее среднее образование (гарантированное Конституцией каждому) и охрана здоровья граждан — это равно никакие не «услуги», а функции государства. И отношение к реализации этих функций государства должно быть совершенно равным, без перевода части из них в разряд «услуг», предоставление которых может быть каким-либо образом даже временно приостановлено, например, ввиду отсутствия «госзаказа» или, тем более, «банкротства» соответствующих учреждений.
Пока же, еще даже и до введения в действие закона об «автономных учреждениях», ситуация порой просто абсурдна. Приведу пример также из сферы образования, хотя и уже далеко не среднего (в том числе, не среднего и в смысле его уровня и качества). Недавно была приостановлена на месяц (!) деятельность Российского химико-технологического университета им. Д.И. Менделеева — в связи с нарушением требований пожарной безопасности. Казалось бы, такая мера совершенно нормальна и не требует более ничего иного — никакого расследования, привлечения к ответственности и т. п. Есть нарушение — зафиксировали, деятельность приостановили; не будет нарушение устранено — вообще закроем, а разбираться в причинах и виновных — дело собственников, акционеров и т. п. Все нормально, согласимся, но. лишь применительно к частной лавочке, не имеющей никакого общегосударственного стратегического значения. По отношению к ныне изрядно наплодившимся бесчисленным свободно конкурирующим между собой частным структуркам, каким-нибудь университетикам «менеджмента, банкинга и хапкинга» — это именно так и должно быть. Но есть ли понимание принципиального отличия от них по своей функции РХТУ им. Д.И. Менделеева? Вопрос к читателям — знают ли и помнят ли они, кто до этого последний оказывал сопоставимое давление на этот системообразующий вуз (если не закрывал, то запрещал какие-либо контакты с ним)? Если запамятовали, подскажу: госдепартамент США — за научное сотрудничество с Ираном. Согласитесь, в этом свете нынешние «пожарные» санкции, почти приуроченные к празднику Победы (чуть-чуть поторопились) вызывают некоторые вопросы.
И опять давайте сравним эту ситуацию, например, с военно-морской базой. Да, всякое безобразие, несоблюдение требований пожарной безопасности, к сожалению, бывает везде. Но если нарушения будут выявлены на военно-морской базе, то что последует? Не закрытие на месяц (а если не устраните, то закроем насовсем), а, прежде всего, радикальные кадровые решения. И понятно: отвечать за подобные шалости дОлжно не снижением на месяц обороноспособности страны, а карьерами, должностями, званиями конкретных руководителей, с безусловным обеспечением наведения порядка. Но почему же к военно-морской базе подход один, а к вузу (повторю, не частному, одному из многих, а государственному, ситемообразующему), не менее важному в обеспечении обороноспособности страны, подход иной? Почему о закрытии вуза на месяц мы услышали, но о жестких санкциях в отношении руководства вуза и (или) вышестоящих руководителей, в том числе, может быть, и руководителей минфина, не обеспечивших своевременное выделение необходимых средств, мы ничего не знаем? Почему нарушение есть, научные сотрудники и преподаватели, а также студенты, качество их обучения, а значит, и будущая ракетно-космическая программа и обороноспособность страны, страдают, а виновных должностных лиц, как будто и нет?
А это ведь пока — еще до введения в действие закона о «совершенствовании». Далее же, логично предположить, требования пожарной безопасности будут существенно ужесточены (особенно применительно к таким старым шикарным зданиям в центре Москвы), бюджетные средства на приведение образовательных и медицинских учреждений в соответствии с новыми требованиями, разумеется, выделяться не будут, штрафы за нарушения будут многократно увеличены и, глядишь, уже и одни только пожарники запросто смогут без проблем под заказ обанкротить любой вуз или любую больницу в центре Москвы. А уж со старыми академическими институтами, занимающими такие шикарные особняки на том же Ленинском проспекте — тут уже совсем все ясно. Мыслимое ли дело, чтобы наследники зурабовых так и не смогли их прибрать к рукам? Или я не прав, и не для того сейчас все делается и вся эта «автономность» затевается?
На этом фоне все более и более важным становится осознание не случайной (лишь по датам), а принципиальной связи двух отмечаемых сейчас нами весенних праздников — Дня Победы и Дня Солидарности: если не быть второму, то, по существу, по своему содержательному смыслу — не быть и первому.
Простой вопрос: зачем День международной солидарности трудящихся переименовали в День весны и труда? То ли слово «международной» теперь, на фоне нашего буйного «патриотизма» (в рамках которого своя коррупция чуть ли не всерьез лучше для России, чем выработанные мировой цивилизацией антикоррупционные конкурентные процедуры) неприемлемо? То ли идея солидарности в стремительно атомизирующемся деградирующем торгашеско-рыночном обществе и впрямь устарела и впору в будущем вводить в название весеннего праздника еще и слово «автономизации»? То ли понятие «трудящийся» в «постиндустриальной» экономике, на которую мы на словах все равнялись (одновременно совершенно реально уничтожая экономику индустриальную), стало не актуальным?
Да, надо честно признать, что современный мир, как и прежде, но в несколько новых формах, остается разделенным на благополучных и, как это блестяще подтвердил нынешний кризис, все-таки паразитирующих (если соотнести объем докризисного потребления с реальным вкладом в мировую экономику) — с одной стороны, и, с другой стороны — на всех остальных, весьма и весьма неблагополучных. И это самое неблагополучие последних лишь в самую последнюю очередь зависит от их недостаточной расторопности или нехватки трудолюбия. Львиная доля итогового результата — организация современной мировой экономики, глобальное разделение труда и организация вписанных в эту схему национальных экономик. И здесь, как выясняется, с подлинной солидарностью между людьми, живущими в прямом смысле в разных мирах, оказалось плоховато. Но, с другой стороны, недостаток солидарности между рабочими французским и индонезийским, американским и мексиканским (а еще более между индийским программистом, работающим в США, и индийским же рабочим промышленного предприятия) — еще не основание для отказа от солидарности хотя бы в рамках одной страны или несколько более широкой единой экономической системы. Французские и бельгийские машиностроители находят общий язык и поддерживают друг друга. С другой стороны, с кризисом и ухудшением положения даже внутри единого ЕС с солидарностью между трудящимися греческими и германскими возникли проблемы. И не вполне похоже на то, чтобы канцлер ФРГ принимала решение о поддержке Греции под давлением солидарных с греками немецких трудящихся (которые бы выходили на демонстрации протеста против наглых требований своего правительства к грекам о продаже за долги территорий) — скорее, похоже на обратное. Но означает ли это, что вопрос этой самой международной солидарности вообще перестал быть актуальным? Или же механизмы финансово-экономического манипулирования целыми странами и народами настолько усложнились, что зачастую заводят общества в тупик. И уже на новой основе (а в принципе, как и всегда, как и сотни и тысячи лет прежде) провоцируют претензии и ненависть народов друг к другу. Но, если это так, то что может быть актуальнее напоминания о том, что сегодня подставили и притеснили народ Греции (завтра — вероятно это может случиться с Испанией и Португалией), а послезавтра это может случиться и с немцами и французами?
В рамках такого понимания действительности и нашему обществу никак нельзя клевать на сказочки о современном благостном мире, в котором солидарность, в том числе, и международная — нечто устаревшее и неактуальное, а каждый «современный и динамичный» в одиночку всегда сумеет договориться с работодателем лучше. Это — не более чем иллюзии, к сожалению, успешно целенаправленно насажденные в наше сознание, прежде всего, сознание самых молодых. Но иллюзии имеют свойство рассеиваться, хотя и, к сожалению, лишь с опытом и возрастом. Отсюда и лозунг, актуальный как никогда раньше именно для нашего общества — о солидарности между поколениями. Ведь именно раскол общества по этому признаку позволяет столь искусно нами манипулировать. В частности, молодые у нас абсолютно не солидарны с пенсионерами, хотя положение последних по сравнению с работающими — категорически неприемлемое.
И последнее — что же с термином «трудящийся»? А у нас и здесь мир полон иллюзий, целенаправленно вбрасываемых через все СМИ. Всех учат играть на фондовых рынках, и каждый мнит себя чуть ли не инвестором, толком не понимая, что девяносто пять процентов населения, как ни крути, основной доход могут получать только и исключительно от собственного труда, и ни от чего больше. А те пять процентов, что получают основной доход от другого — у них главная задача как раз в том и состоит, чтобы никого более в этот круг не допускать.
Так и с кем же, выясняется, мы с вами можем и должны быть солидарны — с широким неопределенным кругом лиц, со всеми без исключения гражданами страны? С «весной» и «трудом», при том, что под последним в такой связке понимается что угодно, но только не вынужденный для обеспечения элементарного пропитания детей труд по найму? Или же есть основания для солидарности именно с теми, кто, как и мы, трудом добывает себе средства на хлеб насущный?
Кстати, в преддверии Дня Победы невредно напомнить, от чего нас спасли наши деды и прадеды — от роли бесправных холопов, батрачащих на немецкого хозяина, которому Гитлер обещал безбедное существование на новых землях отнюдь не в роли трудящегося. Но шесть десятилетий спустя вопрос встал с новой силой, только хозяин предлагается по другому признаку — но разве это принципиально? Важно то, что этому хозяину опять мешают наши права.
Соответственно, вопрос о том, с кем мы солидарны, вовсе не праздный. Ведь в первом случае, при солидарности со всеми вообще, мы, вроде как, и в положение прохоровых с потаниными должны войти — им тоже трудно, например, массовые увольнения осуществлять дороговато. Во втором же случае, если четко понимаем, с кем у нас общие интересы, а с кем наши противоречия достигли уже уровня жесткого антагонизма, может быть, Прохорову, предложившему для «повышения производительности труда» облегчить увольнение в нашей стране работодателем работников, посоветуем подумать о другом — об иной системе ответственности совокупного работодателя перед работником (почему-то прежний советский лозунг-анекдот «мы работаем так, как они нам платят» на нынешние времена и нынешние взаимоотношения между трудом и капиталом никоим образом не распространяется). А также об иной схеме взаимодействия российской экономики с мировой, об ином месте России в системе мирового разделения труда. Только и исключительно в рамках этого процесса, который, очевидно, потребует существенного если не самоограничения, то внешнего (со стороны общества и государства) ограничения на аппетиты нашего капитала, и возможно добиться действительного улучшения управления экономикой и, как следствие (следствие не бесправия работников, а этого более качественного управления), и повышения производительности труда.
Но добровольно на подобное, похоже, не пойдут. И как ни тяжело было нашим дедам и прадедам шесть-семь десятилетий назад, но кое-что было проще и понятнее: Гитлер не сеял особых иллюзий, а подчинял и уничтожал преимущественно напрямую. Теперь механизм уничтожения другой: создание иллюзии свободы, «автономии», но лишь иллюзии и с конечной той же целью — избавиться от излишнего груза, каковым мы все (и люди, и школы, и больницы) и являемся — в обременительный довесок к доставшейся новым хозяевам территории страны и залегающим в ее недрах природным ресурсам. Значит, как это и продемонстрировали нам со всей наглядностью последние инициативы нашего «делового сообщества» и власти, рассчитывать на что-либо подобное «социальной ответственности» крупного бизнеса нам не приходится. И вывод один: не ждать у моря погоды, когда этот бизнес, стимулируемый сверхнизкими налогами на доходы, начнет сам вкладываться в наше развитие, а прямо изымать эти сверхдоходы (как это и делают во всем цивилизованном мире) и уже безо всякого его участия направлять их на развитие.
Правда, это станет возможным лишь при еще одном условии — если мы и свой политический выбор начнем осуществлять не по принципу, кто умнее или симпатичнее и большего добился для себя лично (в нашей, ни для кого не секрет, абсолютно криминализированной экономической и политической системе), но кто на самом деле наш — живет нашей жизнью, даже и находясь во власти, и представляет действительно наши интересы. В частности, в том числе, не объясняет, почему нормальные прогрессивные налоги со свербогатых якобы у нас невозможно собрать, а возьмется и соберет с прохоровых и чубайсов эти нормальные налоги — в наших общих интересах. И это будет первый настоящий шаг к истинной модернизации страны.
