 |
| Православие.Ru | Елена Лебедева | 01.05.2010 |
«Во славу Честнаго Креста»
Первой увековеченной в памятнике победой, известной в истории Московской Руси, была победа дипломатическая. После тверского восстания 1327 года против ханских сборщиков дани, в котором был убит племянник хана Шевкал, тверской князь укрылся в Пскове. Хан Узбек собрал карательный поход и во главе войска поставил московского князя Ивана Калиту. Однако в канун праздника Иоанна Лествичника тяжба с помощью святителя Феогноста, митрополита Московского, решилась мирно, без кровопролития. В благодарность за мирную победу Иван Калита основал в 1329 году церковь во имя Иоанна Лествичника — колокольню Ивана Великого. Традиционную версию историков, что причиной ее основания стало рождение у Ивана Калиты сына, нареченного Иваном, опровергал еще Иван Забелин: небесным хранителем младенца был святой Иоанн, патриарх Иерусалимский, а не Иоанн Лествичник, а сам Калита отмечал именины в праздник святого Иоанна Предтечи. Тогда же Иван Калита основал рядом с Успенским собором придельный храм Поклонения веригам святого апостола Петра — в благодарность за избавление от тяжкой участи.
Первая воинская победа Московской Руси была одержана в Куликовской битве. Тогда в Москве появились первые воинские мемориалы: Георгиевская церковь в Коломенском, основанная, по преданию, самим Дмитрием Донским, когда он остановился в Коломенском, возвращаясь с победой в Москву, — подле этого храма захоронили погибших воинов; и церковь Всех святых на Кулишках — в память всех павших на Куликовом поле. (Есть версия, что одноименный деревянный храм стоял на Кулишках еще с 1367 года, и воинство Донского, отправляясь на битву, отслужило около него молебен). У своего любимого храма Рождества Пресвятой Богородицы в Старом Симонове Дмитрий Донской похоронил сергиевских иноков-воинов Пересвета и Ослабю и учредил Дмитриевскую родительскую субботу для церковного поминовения умерших. Мать героя Куликовской битвы князя Владимира Серпуховского основала Рождественский монастырь, поскольку победа была одержана в этот праздник, а после смерти Дмитрия Донского его вдова великая княгиня Евдокия основала по обету церковь Рождества Пресвятой Богородицы на Сенях при своих кремлевских покоях — ныне это древнейший сохранившийся в Москве храм.
Каждая победа в древней Москве праздновалась в храмах на богослужениях, с благодарственными молебнами, панихидами по убиенным, торжественными крестными ходами и раздачей милостыни нищим. Затем устраивался пир во дворце с приглашенными боярами, воеводами, духовенством.
Благодарственным памятником чудесного спасения Москвы от нашествия Тимура стал Сретенский монастырь, основанный на месте встречи чудотворной Владимирской иконы, привезенной по приказу великой княгини Евдокии из Владимира на защиту русской столицы. А Крестовоздвиженская обитель основана в память избавления Москвы от нашествия хана Мехмета в 1440 году — она была снесена при советской власти. Обитель эту основал казначей и любимец князя Василия Темного князь Владимир Григорьевич Ховрин, имевший здесь дом. После ухода хана он выстроил на своем дворе каменный храм >«во славу Честнаго Креста», потом обращенный в монастырь, от которого сегодня осталось лишь имя улицы Воздвиженки.
В честь следующей крупной победы — над татарским царевичем, по имени Мазовша, в июле 1451 года — в Кремле был построен домовый митрополичий храм Положения ризыПресвятой Богородицы во Влахерне, поскольку царевич после жестокого боя, случившегося на этот праздник, ночью неожиданно бежал от стен Москвы — потому его набег был прозван «скорой татарщиной». Есть и предание, что в ту ночь татарам показалось, будто к городу на подмогу русским подошло огромное войско, и они бежали прочь. Но в 1459 году, «похвалився, на Русь пошли» орды ногайского хана Седи-Ахмета, отца царевича Мазовши. Теперь отпор врагу был дан на далеких рубежах: московское войско не позволило хану переправиться через Оку. В честь этой победы митрополит Иона основал в Успенском соборе придел Похвалы Пресвятой Богородицы.
Падение татаро-монгольского ига тоже осталось запечатленным в Москве. Бегство хана Ахмета от реки Угры пришлось на день памяти преподобного Феодора Студита и великомученика Мины — 11 ноября 1480 года. У будущих Никитских ворот построили часовню Феодора Студита, позднее обращенную в церковь, а в древнем храме Зачатия святой Анны, что в Углу, на Москворецкой набережной, освятили престол во имя святого Мины.
Крупнейшим воинским торжеством средневековой Руси стало покорение Казани, части бывшей Золотой Орды. Благодарственным памятником этой победы стал храм Покрова Пресвятой Богородицы на Рву на Красной площади — символическое воплощение идеи богоизбранного Третьего Рима и архитектурный образ Небесного Иерусалима. В праздник Покрова 1 октября 1552 года начался победоносный штурм Казани. Остальные восемь храмов-приделов, окружающих центральный Покровский шатер, напоминают о старом белокаменном Троицком храме, в котором был погребен святой Василий Блаженный (по преданию, он сам собирал деньги в полу на Покровский храм и перед смертью в августе 1552 года отдал их Ивану Грозному), и о боях, предшествующих покорению Казани. Они освящены во имя тех святых, в дни памяти которых были одержаны победы в битве с неприятелем. Так, 30 сентября, в день памяти святителя Григория Армянского, была взята крепостная стена Казани с Арской башней. Штурм города завершился 2 октября, в праздник святых Киприана и Иустины. Придел Входа Господня в Иерусалим основан в честь победного возвращения Ивана Грозного в Москву.
Возвращение это было триумфальным. Поздней осенью 1552 года вся Москва во главе со святителем Макарием встречала Ивана Грозного и воинство у стен Сретенского монастыря. Пели многолетия «победителю варварску и избавителю христианскому». Царь спешился и пал ниц перед обителью. После благодарственной молитвы он снял доспехи, облачился в царскую одежду и с крестным ходом отправился в Кремль. После богослужения в Успенском соборе последовал грандиозный трехдневный пир в Грановитой палате. Царь и митрополит произносили речи, в которых подчеркивался не только национальный, но именно христианский смысл победы над татарами-иноверцами, терзавшими Русскую землю. Царь, молвив, что победа была одержана лишь благодаря Божественной помощи, благодарил митрополита, все духовенство и весь народ русский за молитвы, благодарил свое воинство, щедро жалуя победителям собольи шубы, золотые кубки, коней, вотчины. А митрополит Макарий в своем слове сравнил Ивана Грозного с великими христианскими правителями древности, одержавшими победы над иноверными и иноземными врагами — Константином Великим, Александром Невским, Димитрием Донским. На царе, по словам святителя, «превзыде свыше Божия благодать: царствующий град Казаньский со всеми окрестными тебе дарова и змия, гнездящяся там. и нас зле поядающаго, сокруши благодатию своею и силой крестною». Символом победы стало крещение в Чудовом монастыре последнего казанского хана Утямыша, сына знаменитой казанской царицы Сююмбике, — его нарекли Александром.
Покровский собор был не единственным памятным храмом той победы. В 1557 году был выстроен благодарственный шатровый Сергиевский храм в Кремле на подворье Троице-Сергиева монастыря, призванный прославить великого подвижника России за его молитвенную помощь во время взятия Казанского ханства и в память посещения Грозным обители на пути в Москву. По данным, приведенным Т. Кудрявцевой, в честь той же победы был основан в Даниловом монастыре и храм во имя святых отцов семи Вселенских Соборов.
В 1591 году, при царе Феодоре Иоанновиче, была одержана победа над крымским ханом Казы-Гиреем, подступившим к Москве. Как известно, царь приказал совершить с иконой Божией Матери «Донская», почитаемой защитницей от иноплеменных, крестный ход по крепостным стенам Москвы и потом принести этот образ в свою походную Сергиевскую церковь, где молился перед ним всю ночь. В видении ему было открыто, что он одержит победу. На рассвете хан бежал от Москвы. В память о своем ночном молении в походной церкви царь приказал основать на том месте Донской монастырь. Поход Казы-Гирея был последним набегом крымских татар, когда им удалось дойти до Москвы, и победу над ним сравнивали с победой на Куликовом поле. По данным Кудрявцевой, на том месте в Замоскворечье, где стрельцы под командованием Бориса Годунова стояли на защите Кремля, в честь победы была перестроена церковь Иоанна Предтечи под Бором, в Черниговском переулке. Сам Борис Годунов был пожалован, кроме прочих наград, трофейным золотым сосудом «Мамай», захваченным в Куликовской битве, но тщеславный боярин тем не удовольствовался и повелел поместить в стенной росписи собора Донского монастыря «подобие своего образа».
Грянула смута. Победа над поляками также была отмечена храмами. В ознаменование победы 1612 года на Красной площади был основан благодарственный Казанский собор в честь святыни второго ополчения К. Минина и Д. Пожарского — Казанской иконы Божией Матери — и учреждены к нему дважды в год, в праздники этой иконы, крестные ходы из Кремля с участием царя. У Лобного места процессия разделялась: часть духовенства шла «по градам» —
по крепостным стенам Китай-города, Белого города и Земляного, окропляя их святой водой. Другим памятником этой победы, причем двойным, стала Казанская церковь в Коломенском, заложенная Михаилом Федоровичем в память освобождения Москвы и достроенная Алексеем Михайловичем в честь 100-летия взятия Казани.Кроме того, по одной из версий, в Замоскворечье заяицкие (уральские) казаки, участвовавшие в борьбе с польской интервенцией, основали деревянную Никольскую церковь (возможно, придельную) и подарили в нее икону святого Угодника — ныне это замечательный храм Николая Чудотворца в Заяицком.
Однако последней битвой Смуты было не покорение Китай-города в 1612 году, а ночное сражение с поляками 1 октября 1618 года, когда польский королевич Владислав, приглашенный в «безгосударево время» на русский престол, попытался взять реванш. В ту ночь войска гетмана П. Сагайдачного в последний раз штурмовали стены Москвы и были отброшены от столицы. Победа снова была одержана на праздник Покрова. По легенде, утром перед штурмом, услышав праздничный звон кремлевских колоколов, гетман вдруг заплакал и ушел с войском прочь, не приняв боя, но на самом деле сражение состоялось и кончилось разгромом вражеского войска. Это была первая военная победа Романовых, в которой увидели зримое покровительство им Царицы Небесной. Тогда в царских резиденциях и имениях приближенных появилось несколько новых Покровских церквей, в том числе в Измайлово, в Рубцово, в Филях и в Медведкове — имении князя Д. Пожарского: этот Покровский храм был построен на том месте, где перед битвой в 1612 году был отслужен войсковой молебен.
Церковь Троицы в Листах у Сретенских ворот стала памятником сразу нескольких воинских подвигов. С 1651 года она, тогда еще деревянная церквушка, стала приходским храмом стрельцов. Прихожане хотели иметь каменный храм и «добывали камень» ратными подвигами. Отличившись в Смоленском походе, они получили 100 тысяч царских кирпичей. Еще 150 тысяч кирпичей Алексей Михайлович пожаловал им за поимку и привод в Москву Стеньки Разина — из них сложили стены храма. За очередную доблесть, проявленную в Чигиринском походе в 1678 году, стрельцы получили камень на Покровский придел.
Аллегории Петра Великого
Во времена Петра I характер победных торжеств резко меняется, что объясняется обмирщением государства и его определенным противоположением себя Церкви, а также развитием светских традиций и культурной ориентацией на Европу. И хотя традиция ставить победные храмы и служить благодарственные молебны сохранилась и в Москве, и в Петербурге, но сам праздник принимает новую форму — с военными парадами, карнавальными шествиями, триумфальными арками, фейерверками, салютами, потехами. Говорят, что Петр сумел возродить в Москве древнеримские военные триумфы.
Светское торжество служило укоренению в народном сознании нового, секулярного, государственного начала — для этого в петровские победные торжества был включен карнавальный элемент, невиданный прежде. На первое место встала аллегория, которая выполняла в том числе и просветительскую задачу. Языком новых государственных символов в огненных картинах, транспарантах, декорациях, убранстве триумфальных арок, карнавальных масках народу говорили о победах России, о ее врагах, славе, трудностях, угрозах, достижениях, надеждах, причем широко использовались античные символы как средство утверждения светского начала и приобщения к европейским традициям. Сюжеты аллегорий в зависимости от сути торжества менялись, но всегда имели воспитательное значение, отчасти заменив церковную проповедь. Это была своеобразная государственная пропаганда патриотизма. В изданных в то время особых пособиях говорилось о непривычных русским античных сюжетах аллегорий и триумфальных арок, что они хотя и «есть не от Божественных Писаний, но от мирских историй», но отнюдь не отменяют православной образности (и, действительно, нередко на петровских празднествах православные символы сочетались с античными), объяснялось, что это «гражданская похвала труждающимся о целости отечества своего». Были устойчивые символы. Так, двуглавый орел с мечом и масличной веткой в лапах напоминал о стремлении России к миру, но и о готовности защищаться. Нептун всегда символизировал морские победы русской державы и ее стремление к Балтийскому морю. Карла XII почти всегда представляли в виде льва, Петра — в образе Геркулеса или античного бога солнца.
Карнавальные традиции в то же время были еще одним способом внедрения петровских реформ в национальное сознание. Бояре и дворяне должны были рядиться, тогда как прежде это считалось не только унижением, но и большим грехом. А петровский смех во многом был направлен и против Церкви, утверждая главенство над ней государственного начала.
В петровское правление Москва перестала быть столицей, и все основные празднования: военные парады, закладка победных храмов, шествие кораблей по Неве, царские речи к народу — проходили в Петербурге. Москва же удостаивалась своих особенных, порой уникальных церемоний. И повторимся, что православный праздник победы не был исключен из чина новых торжеств.
Первое такое торжество москвичи увидели после победы в Азовских походах. Поразила сама встреча победителей: для них выстроили деревянные триумфальные ворота с изображениями Марса и Геркулеса и живописными картинами, прославляющими военную мощь России, ее государя и воинство — сухопутное и морское. На масленицу 1697 года Петр дал в Красном селе «потехи изрядные»: на льду пруда был сделан потешный город Азов с башнями, воротами, минаретами, и полки, вернувшиеся из азовского похода, устроили по нему потешную пальбу, представляя штурм и взятие Азова. Сам Петр c удовольствием пускал фейерверки из «преискусной машины» в виде двуглавого орла, который лапой бросал ракеты в турецкий полумесяц, — «увеселительными огнями» царь хотел приучить верноподданных к настоящему «военному огню», залпам, заревам, взрывам, чтобы уменьшить страх в сражениях. Здесь же в проруби плескался и Нептун, символизировавший победу России на море.
В 1700 году началась Северная война, и все ее великие победоносные сражения праздновались в Москве. Над ней, кстати, висела угроза шведской оккупации. Еще после поражения под Нарвой в 1701 году Петр приказал готовить столицу к осаде и строить в Кремле арсенал, где намеревался хранить не только орудия, но и военные трофеи. И когда в январе 1702 года русские войска одержали у Эрестфера под Дерптом первую крупную победу, в Москве было организовано празднество, дабы поднять боевой дух народа, вселить веру в будущее и рассеять миф о непобедимости шведской армии. Началось с торжественного молебна в Успенском соборе, затем под колокольный звон салютовали русские пушки, и на Красной площади был дан пир для именитых гостей. На вечернем фейерверке была представлена декорация с аллегориями на сюжет этой первой победы. Так, на одной картине изображалось Время в виде громадного человека с песочными часами и пальмовой ветвью в руке; эту ветвь держала и Фортуна, богиня удачи, а поясняющая надпись гласила: «Время и счастье работают на нас». На другой картине изображалось дерево с молодой веткой, море и восходящее солнце с надписью: «Надежда возрождается».
1 января 1703 года в Москве устроили праздник в честь взятия Нотебурга — бывшей новгородской крепости Орешек, захваченной шведами еще в 1613 году. Петр приказал переименовать его в Шлиссельбург и выбить медаль в честь возвращения отечественной крепости, которая была в неприятельских руках 90 лет. Аллегории на картинах-декорациях представляли эту победу в образе древнеримского бога Януса с ключами — покровителя входов, выходов, проходов и дверей: Шлиссельбург («Ключ-город») стоял у прохода к Балтийскому морю. Было тут даже изображение монаха Бертольда Шварца, изобретателя пороха, которого венчали лавровыми венками Марс и Паллада.
Грандиозное торжество в Москве состоялось в честь Полтавской битвы, ставшей не только коренным переломом в Северной войне, но и крушением оккупационных планов Карла XII, который уже назначил шведского генерал-губернатора Москвы. Именно потому Полтавская победа была отпразднована в Москве с особенным триумфом. Петр, кстати, велел составить чин благодарственной церковной службы «о великой Богом дарованной победе». Тем же летом 1709 года по приказу Петра и на его личные средства на Большой Якиманке началось строительство каменного храма Иоанна Воина, покровителя ратников за Отечество. По преданию, государь сам составил его эскиз и выделил архитектору Ивану Зарудному бесценный кирпич. Он же сам написал и сценарий московского праздника. Правда, Петр отложил его на несколько дней, ибо, вступив в Коломенское в декабре 1721 года, узнал о рождении дочери Елизаветы и решил сперва отпраздновать семейное торжество.
Тем временем для шествия победителей были возведены и расписаны семь триумфальных арок — на средства казны, духовенства, дворянства, купечества, — прославляющие в аллегориях Полтавскую викторию. На одной из них была изображена колесница бога солнца, который олицетворял самого Петра, а над колесницей изображались летние знаки зодиака Рак (символ Полтавского сражения) и Лев, намекавший на короля Карла, который пятился под победоносными ударами русских. Карла в московских аллегориях изображали то львом, то ослом в львиной шкуре, то даже Икаром, но все сюжеты высмеивали его гордыню, мнимое величие, агрессию, жадность, представляя шведского короля как оккупанта, покусившегося на чужое владение. На одной из картин аллегорическая Правда загоняла геркулесовой палицей шведов в темницу с надписью: «На квартиры в Москву».
Триумфальное шествие состоялось 21 декабря 1709 года под колокольный звон и пушечный салют. Конная процессия потянулась к Красной площади. Открывал ее лейб-гвардейский Семеновский полк со знаменами и обнаженными палашами, а за ним везли трофеи, захваченные в битве при Лесной, которую Петр назвал «матерью Полтавской виктории». Русские воины волокли по земле вражеские знамена, что вошло в традицию петровских победных празднеств. А затем состоялся позорный проход пленных (подобное повторится в Москве в 1943 году): по улицам Москвы пешими вели шведских офицеров без шпаг, среди которых были канцлер К. Пипер, фельдмаршал К. Реншельд и генерал А. Левенгаупт. (Так Петр отомстил шведам, которые после поражения русских под Нарвой водили пленных по улицам Стокгольма, дабы показать, с какими варварами приходится сражаться ради блага и величия Швеции.) За ними везли полтавские трофеи, главным из которых был полководческий жезл Карла XII, а также его походные носилки и седло. Завершал шествие лейб-гвардейский Преображенский полк с государем. Петр облачился в ту одежду, что была на нем в Полтавской битве, — порванный осколками мундир и пробитую пулей треуголку, и ехал верхом на коне, вынесшем его живым с поля боя. На всем пути шествия были расставлены хоры, которые пели кантаты во славу победителей. Москвичи выходили из своих домов с хлебом-солью. В кремлевском Успенском соборе был отслужен благодарственный молебен, а затем в Грановитой палате начался пир, причем к столу были приглашены и пленники.
После Ништадского мира 1721 года, завершившего Северную войну, Москва готовилась встречать государя-победителя. Вновь были построены триумфальные арки, которые сооружались от городских властей, частных лиц или различных ведомств. Например, у Казанского собора в Китай-городе Иван Зарудный возвел арку от Синода. На ней не было античных эмблем и аллегорий, а только православная символика в необычной форме: скульптуры апостолов-евангелистов, статуи трубящих ангелов и библейских героев. С тех же пор в Москве появилась Триумфальная площадь, названная по арке у Тверских ворот.
Петр торжественно въехал на Красную площадь через Воскресенские ворота. У Иверской часовни его встретили приветственными речами сенаторы, военные и духовенство, а ученики Славяно-греко-латинской академии в белых одеждах с венками на головах пели кантаты собственного сочинения и блестяще произносили «орации» на латыни.
Другое торжество в честь победоносного окончания Северной войны состоялось в январе 1722 года на масленицу, когда Москва впервые увидела карнавал. От села Всехсвятского по Тверской к Кремлю потянулась гигантская сухопутная флотилия с ряжеными — веселый поезд из 60 саней, декорированных под корабли с распущенными парусами, что символизировало победу на Балтике. Открывал шествие Нептун с трезубцем в руках, сидевший на колеснице. Петр в форме флотского капитана ехал на огромном корабле, который тащили 16 лошадей, а за ним в золоченой гондоле плыла императрица в костюме голландской крестьянки. Образы в честь национальной победы были перемешаны с карнавальными типажами: здесь же ехал и «князь-кесарь» Ф. Ромодановский в царской мантии и короне, и «князь-папа» «Всепьянейшего собора», у которого в ногах сидел Бахус на винной бочке, и прочие представители этого «собора» в масках волков, медведей и проч. Шествие дважды объехало Кремль и Красную площадь наподобие крестного хода.
28 января на Красном пруду состоялся фейерверк, на котором для зрителей итоги Северной войны были представлены в двух картинах, освещенных огнями. На одной из них были изображены фрегат на море и Божественное Всевидящее око в небе (в виде треугольника с открытым глазом) — это символически говорило, что Россия победила помощью Божией и силой военно-морского флота. На другой картине были представлены летящий Меркурий, покровитель торговли, суливший России экономическое процветание после заключения Ништадского мира, и Ноев ковчег с голубем: Северная война сравнивалась с всемирным потопом. Как видим, от религиозной трактовки причин и следствий исторических побед Петр полностью не отказался. Не отказался он и от традиции победных храмов. Однако в Москве Петр обычно обновлял (или помогал обновлять) в честь побед старые церкви или строил почетные каменные на месте деревянных. По случаю первых удач в Северной войне была построена каменная церковь Петра и Павла на Новой Басманной, тоже по собственноручному эскизу царя — как высочайший подарок русским офицерам, жившим в этом районе Москвы. На Новослободской была перестроена древняя Никольская церковь в память Константинопольского мира с Турцией 1700 года. А в 1722 году в честь присоединения прикаспийских земель к России Петр участвовал в сооружении каменного Богоявленского собора в Елохове на месте деревянного — император сам заложил первый кирпич в его основание.
Петровский замок
Следующие грандиозные торжества Москва увидела только при Екатерине II — летом 1775 года в честь мира с Турцией. Екатерина была мудрой императрицей, она видела, что карнавалы не особенно понятны народу и решила говорить другим государственным языком. Праздник был призван прославить победу России, ее имперскую мощь и правительницу в более понятных аллегориях, но не менее красочным зрелищем.
На Ходынском поле архитекторы В.И. Баженов и М.Ф. Казаков устроили имитацию моря на суше. Часть территории была обращена в символическое Черное море, к которому подвели декорированные Днепр и Дон; по берегам расставили потешные дворцы — города в восточном стиле, символизирующие присоединенные к России крепости Таганрог, Азов, Керчь и проч. Возле этих декораций на земле расставили корабли, и вечером был дан фейерверк, изображающий сожжение турецкого флота. Мотивы оформления павильонов запечатлелись в архитектуре путевого Петровского дворца, который был построен по приказу императрицы как памятник этой победы: Екатерина пожелала, чтобы его архитектура стилистически повторяла архитектуру павильонов. По мнению С. Малафеевой, творение Матвея Казакова, использовавшего мотивы готическо-мавританской архитектуры и русского зодчества, особенно московского узорочья, символизировало победу христианства над исламом: башни дворца, напоминающие минареты, окружают центральное купольное здание, ассоциирующееся с русскими храмами. В нем видят образ Константинополя со Святой Софией в центре — как высшей целью русского оружия и дипломатии. Ведь Екатерина тогда мечтала о православной Греческой или Константинопольской империи, возрожденной под русским стягом после окончательного изгнания турок-османов.
Тему победы развивал и наружный декор дворца, изобилующий символами. Пирамидки означали «славу и память добрых государей», рога изобилия — «богатство, великодушие, счастье, щедрость, имение, приобретенное разными заслугами», пресекающиеся рога —
«чрезвычайное изобилие богатств или плодов земных». Все они аллегорически прославляли величие России. Интерьеры вторили общему замыслу. Центральный зал и аванзал украшали медальоны с портретами русских князей, выполненные скульптором Ф.И. Шубиным для путевого Чесменского дворца в Петербурге, также построенного в память русско-турецкой войны, и повторенные в Москве.Имя же дворца — Петровский — произошло от названия местности — бывших владений Петровского монастыря, но символически оно напоминало о Петре Великом и означало преемственность правления Екатерины Великой правлению великого императора.
Первая Отечественная
Традиция благодарственных воинских храмов вернулась в Москву после победы над Наполеоном и сохранялась до революции 1917 года. Колоссальный рост национального самосознания требовал возвращения к православным и русским историческим истокам и традициям.
Спасение России в столь короткий срок после сдачи Москвы от врагов, многократно превышавших русские силы, представлялось чудом. Первым праздником освобожденной древней столицы стал благодарственный молебен в Страстном монастыре с колокольным звоном, отслуженный настоятелем сгоревшей университетской церкви отцом Ионой в присутствии генерала В.Д. Иловайского сразу после ухода Наполеона из города.
В праздник Рождества Христова 25 декабря 1812 года, когда последний наполеоновский солдат покинул пределы России, Александр I подписал Манифест о строительстве в Москве благодарственного храма Христа Спасителя. А после того как в марте 1814 года был взят Париж и война кончилась, Александр I издал указ Святейшему Синоду впредь во всех храмах служить на Рождество после праздничной литургии благодарственный молебен в «воспоминание избавления Церкви и державы Российския от нашествия галлов и с ними двадесяти язык». Дабы память о той победе — «как избавления России, так и спасения всей Европы» — сохранялась от поколения к поколению. Иными словами, в России учреждался день победы над Наполеоном, ныне почему-то забытый государством, — 25 декабря. Император неслучайно выбрал датой празднования не мартовское взятие Парижа, а изгнание врага за пределы России, поскольку это освобождение было отнесено к Божественному Промыслу, сохранившему державу. В праздник Рождества Христова был особенно уместен благодарственный молебен Спасителю.
Составить чин молебствия поручили архимандриту Филарету (Дроздову), будущему митрополиту Московскому. Это был первый литургический труд святителя, принятый Православной Церковью. Хотя в праздник Рождества становиться на колени не принято, служили молебен с коленопреклонением — в знак благодарения Богу. На молебне провозглашалось многолетие императору и царствующему дому (позднее — вечная память Александру Благословенному), многолетие воинству и вечная память убиенным и умершим воинам. Читалась и благодарственная молитва, составленная святителем, в которой были такие строки: «Видехом, Господи, видехом и вси языцы видеша в нас, яко Ты еси Бог, и несть разве Тебе».
Первый проект благодарственного храма, составленный А.Л. Витбергом, был выдержан в мистическом стиле и не отвечал русским традициям. Архитектор хотел, во-первых, чтобы «сей храм удовлетворил требование царя и был достоин народа России», которая до сих пор не имела памятника, соответствовавшего бы «ее высоте"(?!), а во-вторых, чтобы его камни «были говорящими идеями религии Христа». Он предлагал построить трехъярусный храм с тремя престолами, освященными в честь Рождества Христова, Преображения и Вознесения Господня. Нижний Рождественский храм должен был стать усыпальницей погибших воинов. Для этого требовалась естественная гора, и Витберг сначала хотел поставить свое творение в Кремле. Император утвердил Воробьевы горы, где в октябре 1812 года стоял последний наполеоновский редут. К тому времени, когда после смерти Александра I строительство было прекращено из-за финансовых неурядиц, национальная идея благодарственного храма уже требовала и воплощения в национальных формах архитектуры. Потому-то во втором конкурсе на создание храма Христа Спасителя победил проект Константина Тона, обратившегося к русско-византийскому стилю.
В храме, выстроенном по его проекту, в разработке которого принял участие и святитель Филарет, религиозное и национальное представлялось единым целым. Он стал одновременно и благодарственным храмом, и памятником воинской славы России, и главным мемориалом Отечественной войны. Повествование о России и победе велось на языке религиозных аллегорий: библейские сюжеты напоминали о событиях Отечественной войны. Так, на восточном фасаде скульптурные образы Рождества и Воскресения Христова как двух главнейших христианских торжеств напоминают об изгнании врага с территории России в декабре 1812 года и взятии Парижа в марте 1814 года, случившемся под Пасху. В скульптурном убранстве и росписях храма представлены образы святых, в чьи праздники состоялись важнейшие сражения Отечественной войны. Горельеф «Явление архангела Михаила Иисусу Навину», напоминающий о битве за древний город Иерихон и свидетельствующий о Божественной помощи верным, помещен и в честь тезоименитства М.И. Кутузова. Мемориал воинской славы был устроен в нижней обходной галерее храма, где стены облицованы 177 мраморными плитами с текстами высочайших манифестов, списками битв Отечественной войны и именами героев. Этим с храмом перекликался Георгиевский зал Большого Кремлевского дворца, построенного тем же Тоном и тоже в честь победы над Наполеоном — Николай I пожелал, чтобы дворец стал памятником славы русского воинства. Стены Георгиевского зала также покрыты мраморными плитами с вычеканенными именами георгиевских кавалеров.
У Новодевичьего монастыря был воздвигнут другой, менее известный победный храм. Там когда-то стояла древняя церковь Иоанна Предтечи с Никольским приделом, взорванная при посещении обители Наполеоном. После ухода оккупантов местный прихожанин просил московского архиепископа Августина восстановить церковь. По благословению владыки новый храм был создан во имя святых отцов VII Вселенского Собора, ибо в день этого праздника, 11 октября, армия Наполеона покинула Москву, с Предтеченским и Никольским приделам в память погибшей церкви. Святитель Филарет освятил его «на вечную память изгнания нечестивого врага из первопрестольной столицы Российской».
Гражданскими мемориалами Отечественной войны стали Манеж, возведенный по приказу императора для смотра войска к 5-летию победы, и парадный Александровский сад у Кремлевской стены. Это был первый публичный сад Москвы для гуляний, с музыкой, с кофейней. Победная символика запечатлена в оформлении решетки и ворот сада и в знаменитом гроте «Руины» — его крылья выложены обломками московских зданий, разрушенных наполеоновскими солдатами.
В 1819 году молодой французский архитектор Огюст Монферран, приехавший в Москву для восстановления кремлевского ансамбля, намеревался создать в нем гражданский памятник победе 1812 года: две самых больших русских пушки — Царь-Пушка и Единорог — встали бы на зеленых лафетах у ворот Арсенала, символизируя славу русского оружия. Проект постигла неудача, зато годом раньше осуществился довоенный план: на Красной площади был установлен первый скульптурный памятник Москвы — К. Минину и Д. Пожарскому. Его хотели создать к 200-летию победы над Смутой, но торжество было отложено из-за новой войны, и теперь оно стало частью празднования победы над Наполеоном.
В 1829 году по приказу Николая I у Тверской заставы была заложена каменная Триумфальная арка на месте деревянной, возведенной в 1814 году для торжественной встречи победителей. Она возводилась не только «в знак воспоминания торжества российских воинов» при взятии Парижа, но и в «знак возобновления исторической Москвы», сожженной оккупантом. Здесь присутствовала античная символика — образы языческих божеств. Митрополит Филарет счел это недопустимым для освящения, и лишь полковой священник отслужил скромный молебен у Триумфальной арки на ее открытии в 1834 году. Ныне Триумфальная арка украшает Кутузовский проспект.
Другой мемориал Отечественной войны образовался в деревне Фили, где 1 сентября 1812 года в крестьянской избе состоялся военный совет, принявший решение оставить Москву, чтобы спасти армию, и где на Дорогомиловском кладбище были захоронены 300 воинов Бородина. Православным центром мемориала стала церковь Покрова в Филях, видевшая у своих стен летом 1812 года плачущего Александра I. Каждый год 31 августа в ней совершалась заупокойная всенощная за убиенных русских воинов, павших на полях сражений Отечественной войны, а 1 сентября — литургия с панихидой, на которой поминались Александр I и М.И. Кутузов. Затем крестный ход отправлялся к Кутузовской избе.
Подлинная Кутузовская изба сгорела в 1868 году. На ее месте предлагали поставить то часовню, то памятник в виде гигантского обелиска или даже какого-то жертвенника с костром и гербом Москвы, но в итоге заменили точной копией. В 1912 году, к столетнему юбилею Отечественной войны, рядом с Кутузовской избой была освящена необычная часовня-музей архистратига Михаила, с отделением для мемориала в честь полководца, где демонстрировали походный экипаж М.И. Кутузова.
Не осуществился и проект мемориальной площади у храма Христа Спасителя. По ее углам собирались установить памятники государям-храмоздателям Александру I и Николаю I, (великолепный памятник Александру III поставили в 1912 году), а также полководцам Отечественной войны М.Б. Барклаю-де-Толли и М.И. Кутузову, по образу воинского Казанского собора в Санкт-Петербурге. В северной части площади предполагалось возвести часовни Смоленской и Владимирской икон Божией Матери в память Бородинского сражения — оно состоялось в праздник Владимирской иконы, а Смоленский образ перед боем по приказу Кутузова с молебствием носили по рядам войска. На юге, при спуске к Москве-реке, должны были встать два обелиска из трофейных орудий: один — из отбитых у неприятеля в 1812 году, другой — из трофеев заграничного похода русской армии. Площадь обрамляла бы бронзовая решетка с бюстами героев, а у северного фасада храма, на Волхонке, собирались устроить музей Отечественной войны, который поручили построить архитектору А.Н. Померанцеву. В мае 1912 года Кружок ревнителей памяти Отечественной войны с одобрения государя создал комитет по сбору пожертвований на памятник Кутузову к столетию его кончины, но собранных за три года средств оказалось недостаточно.
Отметим, что еще к 50-летию Отечественной войны Московская городская дума обсуждала идею памятника в честь Бородинского сражения на Моисеевской (Манежной) площади. Предложение не прошло, и место сохранилось для мемориала другой войны.
Последняя дань
Руcско-турецкая война 1877−1878 годов оставила в Москве два православных памятника. Первой появилась мемориальная часовня Александра Невского на той самой Моисеевской площади, выстроенная по проекту Д.Н. Чичагова в 1883 году в память погибших русских воинов. Спустя четыре года точно такой же памятник — героям Плевны — установили у Ильинских ворот к 10-летнему юбилею великого сражения по инициативе гренадеров и Русского археологического общества. Его автором стал В.О. Шервуд, архитектор Исторического музея. Оба памятника выполнены в образе часовни, что связано с задачей объявленного для отбора проекта конкурса — «выражать цель, за которую пали в бою русские воины», и с его посвящением: в Болгарии была традиция ставить памятники-часовни. Правда, форма памятника-часовни сугубо русская — шатер, увенчанный крестом, полумесяц и кокошники. Рельефы на памятнике героям Плевны посвящены войне, в которой русские пришли на помощь братскому народу. На одном изображен русский воин, срывающий цепи с женщины, символизирующей освобожденную Болгарию. Открывали памятник с военным парадом, в присутствии великого князя Николая Николаевича, московского генерал-губернатора князя В.А. Долгорукова и городского головы Н.А. Алексеева.
В 1912 году на площади перед резиденцией московского градоначальника на Тверской был установлен конный памятник генералу М.Д. Скобелеву — к 25-летию со дня его смерти. В советское время он был заменен памятником первой советской конституции, а потом — монументом Юрию Долгорукому.
Первая мировая война не оставила о себе мемориальной памяти, однако в предреволюционной Москве планировался необычный памятник на Братском кладбище в селе Всехсвятском (нынешний район Сокол), созданном по инициативе и под покровительством великой княгини Елизаветы Федоровны в феврале 1915 года. Около кладбища освятили временную, до создания кладбищенского храма, часовню, где было совершено отпевание первых похороненных. Кладбище предназначалось для погребения офицеров, солдат, санитаров, сестер милосердия и всех, кто погиб «во время исполнения своего долга на театре военных действий» или умер от ран в госпиталях. Власти города считали, что кладбище должно стать мемориалом. В 1915 году архитектор Р.И. Клейн предлагал устроить здесь «величественный всероссийский памятник-пантеон самоотверженным героям», прославившим «русское воинство и русскую землю». С этой целью он планировал построить у кладбищенского храма две галереи и устроить в них музеи с трофеями Первой мировой и прочими экспонатами, а вокруг кладбища соорудить символические форты с орудиями. Пожертвование на храм внесли супруги Катковы, потерявшие на войне в один день двух сыновей, Михаила и Андрея, с условием, что храм будет освящен в честь Преображения Господня (по дню гибели сыновей) с приделами во имя архангела Михаила и апостола Андрея Первозванного — по тезоименитству их сыновей, и что возведение храма будет поручено А.В. Щусеву. Кладбище получило статус всероссийского памятника великой войны. В советские годы его разорили, храм снесли, разбили сквер и построили кинотеатр «Ленинград».
Памятником Первой мировой войны считается и шехтелевская церковь Николая Чудотворца в Соломенной Сторожке. Построена она была не в честь какого-либо победоносного сражения, а как приходской храм Тульской пешей дружины, расквартированной неподалеку, и освящена 20 июля 1916 года. Как писали газеты, она стала «первой в России церковью-памятником переживаемых событий».
В Великой Отечественной войне победа была одержана в то время, когда о благодарственном храме в Москве не могло быть и речи. Празднование было государственным, с военным парадом, приемом в Кремле, учреждением ордена Победы и сооружением ряда мемориальных зданий. Одним из первых появился особняк с вальяжными львами на Патриарших прудах в стиле старинной московской усадьбы — подарок высшему советскому командованию. Говорят, что Сталин хотел построить для генералов высотку в «своем» ампире, но архитектор И.В. Жолтовский убедил в преимуществах классического варианта. (Когда началась борьба с «архитектурными излишествами», то дом на Патриарших ставили в пример, «как не надо строить».) После победы утвердился триумфальный стиль советской архитектуры, по роскоши не уступавший дореволюционным доходным домам модерна. Величественные дома N 9 и 11 на Тверской, выстроенные в 1947—1950 годах, были облицованы трофейным гранитом, из которого фашисты собирались построить памятник германскому «солдату-победителю».
Но Победа не могла остаться без своего памятника. Для него предлагали место Исторического музея на Красной площади, ибо лучшего участка и не сыскать, а архитектура музея, бывшая «символом реакционного самодержавия», членами ученой комиссии была признана «неудачной» — точно как при экспертизе художественной ценности храма Христа Спасителя. Рассматривались варианты, передвинуть ли здание на угол к Никольской или совсем снести, а экспозицию музея разместить в здании ГУМа. Снос архитектурной жемчужины был предотвращен, а памятник Победе в итоге возвели в не менее подобающем месте — на Поклонной горе, одном из самых намоленных мест Москвы, где издревле путники кланялись в землю русской столице. Именно там великая Победа дождалась своего благодарственного храма: первым храмом, сооруженным в Москве после Октябрьской революции, стала церковь святого Георгия Победоносца, возведенная на Поклонной горе к 50-летию Победы над фашизмом. Она оказалась посвящена и небесному покровителю полководца Георгия Жукова.
