Дух Победы

Кем-то сказано: чтобы преодолеть силу врага, прежде нужно одолеть собственную слабость.

Праздник победы давно навёл меня на простую мысль о том, что Великая Отечественная война повлияла и существенно изменила практически всех. Ведь не случайно мы отмечаем победу в той войне каждый как свой личный праздник. Праздник чувствуют все, но все ли понимают духовную суть этого великого дня?

В псковской деревне, откуда родом мой отец — тридцать три дома. Из каждого ушли на фронт мужики. У нас ушли четверо и пятый ещё малолетним воевал в партизанах. Правда семья, на начало войны была в Ленинграде, и лишь младший — в деревне, в доме со стариками и женщинами, но суть не в этом. Если прикинуть, что хотя бы двое-трое мужчин с каждого дома воевали, то их по деревне за полсотни набирается. Так и было.

И все мужики вернулись живыми.

Все! И не только в доме отца. По всей деревне все мужики вернулись живыми! Израненные, но живые!

Мой отец получил тяжелое ранение в голову. Осколок пробил его каску, выбил кусок лобной кости и. не тронул головной мозг. С этим тяжелейшим ранением он еще лет сорок служил в армии.

Его брат Михаил потерял глаз, одно легкое, перенес тяжелое ранение в живот, повреждение руки. По классу фортепиано продолжить учебу не мог, но всю жизнь работал. Старший брат — Василий получил четырнадцать ранений… Дослужился до полковника и умер в конце девяностых.

Во всем этом есть какой-то мистический подтекст. Я всю жизнь интересуюсь войной и загружен рассказами о потерях. О том, как из семей уходили по десятку мужчин и все погибали, как в многолюдные села возвращались считанные солдаты, как пустели городские дворы. Но, лишь недавно задумался об особенностях судеб сельчан из родовой деревни.

Как у человека верующего у меня возникла простая мысль, что должно быть за них кто-то молился. Был сильный молитвенник или много молитвенников. Как выяснилось, было и то и другое.

В соседнем, в трех километрах большом селе всегда, т. е. веками, стояла и стоит церковь. Её не снесли, когда храмы уничтожали или просто закрывали, или превращали в хозяйственные помещения. Люди молились. Шли Богослужения. Была к этому простая возможность, и желание. Старики и женщины в церковь ходить не переставали.

Если, как известно, на начало 1941 года в СССР остались открытыми лишь около ста храмов из примерно тридцати тысяч действовавших ранее, то этот был одним из оставшихся. Молились здесь при власти советской и власти оккупационной, и после освобождения в 1944 г. вновь при власти, какой ни на есть, своей. Результат, как говорится, налицо. Это живые солдаты, вернувшиеся с фронта, каждый из которых, в силу тяжести своих ранений, должен был бы погибнуть.

Это наводит на мысль, что потери в войне были предопределены еще задолго до её начала, когда безбожная власть боролась с религией, а руководство её с высоких трибун обещало показать стране последнего попа. Тогда более трехсот тысяч православных священнослужителей подверглись репрессиям. А мирян, осужденных по религиозным мотивам, никто и не считал.

То, что люди не имели молитвенной защиты, особенно в 1941 году, проявилось в ужасающих потерях того периода. И лишь когда летом и осенью 1941 года на оккупированных территориях открылись храмы, наши власти спохватились и отпустили удавку, так как народ, оказавшись под немцами, вновь прильнул к церкви.

Да и пример семьи матери утвердил во мне такой ход мыслей. У мамы двое ушли на фронт. И не вернулись. За них уж точно никто не молился, т.к. несмотря на дворянское происхождение, головы там были всерьез заняты борьбой за «светлое будущее».

Так в чём же мы все изменились?

До войны народ медленно двигался к гибели. Не секрет, что к 1941 году в русской православной церкви оставались три епископа. Остальные были репрессированы. Могла прерваться прямая мистическая связь рукоположений, идущая от апостолов. На чём церковь и стоит. А тогда, в сорок первом, она стояла перед пропастью.

Как ни парадоксально, спасли её война и. политика немецких нацистов.

У тех были свои резоны противостояния советской власти, ведущей против них войну. Гитлеровцы считали, что открывая храмы, они ослабляют позиции коммунистов и тем ускоряют победу над Россией. Но вышло иначе.

Итак, почему же мы в той войне изменились, даже ещё не зачатые отцами?

Потому что 9-е мая — это праздник победы над врагом, который пытался нас победить, а потом уничтожить физически. И это праздник победы над духовным врагом, пытавшимся стереть в нас историческую и духовную память, что, в конечном счете, означает тоже уничтожение, только прежде жертвой длительно пользуются…

Обстоятельства борьбы с нацистами заставили Сталина изменить духовную доктрину полного уничтожения религии. Идеология советской власти, формально оставшись неизменной, по факту в своем атеистическом монолите дала трещину, заделать которую было невозможно.

Народ и его церковь, отступавшие перед социализмом, перед лицом непосредственной гибели (от немецкого национал-социализма) повернули своё историческое движение вспять к истокам своей духовной силы.

Рухнувший в 1991 году социализм был смертельно ранен нашей победой 1945 года, солдатами и народом, отстоявшими свою Родину от врага по молитвам своих соотечественников в храмах немногочисленных, но все же за войну возросших числом до семи тысяч.

Сейчас мы с либералами справляем победу так же душевно, как и в недавнем прошлом с коммунистами. И терпеливо ждём их ухода, как ждали ухода их предшественников.

А шаг к Богу, даже если шаг небольшой, всегда начало победы над собственной слабостью.

Настанет день, когда найдет свое окончательное выражение то, что было сделано нашими отцами в 1945 году.

Об этом и праздник.

С днем Победы!