Из Саратова в Пермь на Голгофу

26 февраля 1917 года в Спасо-Преображенском кафедральном соборе Перми совершилась хиротония архимандрита Феофана (Ильменского) во епископа Соликамского — викария Пермской епархии. В тот же день епископ Феофан написал об этом своему духовному отцу, настоятелю Валаамского монастыря игумену Маврикию: «Ваше Высокопреподобие, Высокочтимый о. Игумен! Сердечно благодарю Вас за Ваше радостное отеческое приветствие моего недостоинства с благодатью хиротонии в святейший сан архиерейства. Письмо Ваше было прочитано Преосвященным Андроником после торжества хиротонии в числе всех епископов, участвовавших на торжестве. Напутственный сим благословением, я был спокоен и, слава и благодарение Богу, все прошло благополучно.».

В Соликамск Владыка прибыл 12 марта 1917 года, приступив к управлению викариатством. Канцелярия и резиденция викарного епископа находилась в Свято-Троицком Соликамском мужском монастыре, настоятелем которого был назначен сам епископ Феофан (1).

Назначение Владыки Феофана викарным епископом, как и само учреждение в Пермской епархии Соликамского викариатства, было вызвано жизненной необходимостью. Владыка должен был стать первым помощником и соратником епископа Пермского и Кунгурского Андроника (Никольского). «Условия усложняющейся народной и государственной жизни, а равно и несомненное в ближайшем времени усиление раскольнической, сектантской и безрелигиозной пропаганды делает совершенно непосильным архипастырский труд в епархии для одного епархиального архиерея», — так мотивировал необходимость учреждения викарной кафедры епископ Андроник в своем письме Пермской духовной консистории (2).

По прибытии на кафедру епископ Феофан пять месяцев занимался объездом подведомственных ему приходов и совершением богослужений. Для организации управления обширной территорией при викарии был создан пресвитерский совет из шести протоиереев. Однако пребывание в Соликамске оказалось недолгим.

Уже в начале августа 1917 года епископ Феофан прибыл в Пермь. Здесь 8 августа состоялся епархиальный церковный съезд, на котором были избраны делегаты на Поместный собор Российской Православной Церкви от Пермской епархии. 9 августа 1917 года, в связи с отъездом на 1-ю сессию Поместного собора архиепископа Андроника, епископ Феофан временно принял на себя управление Пермской епархией. А в октябре 1917 года Временное правительство пало, власть в стране захватили большевики.

В это страшное время епископ Феофан смело взял на себя не только бразды административного правления епархией, но и ответственность за души ее пасомых чад. В газете «Пермские епархиальные ведомости» появляются его обращения к пермской пастве, содержащие призыв неизменно «хранить православную веру» (3). К середине декабря 1917 года владыка Феофан на короткое время возвращается в Соликамск. К 20 января 1918 года его вновь вызывают в Пермь.

28 января 1918 года в Перми был опубликован декрет СНК «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви». Через неделю после издания этого документа, 4 февраля 1918 года, в Перми под руководством епископа Феофана прошел многолюдный крестный ход. С хоругвями и иконами по оживленным центральным улицам прошло около 3 тысяч человек, протестующих против дискриминационных действий советской власти в отношении Церкви.

В марте 1918 года чрезвычайно напряженной оказалась ситуация в Соликамске. Неизвестные лица по всему городу расклеили воззвания, призывающие к активному выступлению против большевиков. Текст воззвания был отпечатан на оборотной стороне церковных документов. Естественно, подозрение в подстрекательстве пало на духовенство.

4 марта 1918 года пастырское собрание соликамского духовенства во главе с благочинным Градо-Соликамского округа В. Извольским постановило: «Довести до сведения Соликамского Исполнительного комитета солдатских, рабочих и крестьянских депутатов, что духовенство, как раньше, так и теперь, находясь вне политики и каких-либо в этом роде выступлений, не могло даже и думать о таком в высшей степени гнусном поступке, тем более что и со стороны Совета не было по отношению к духовенству каких-либо распоряжений, которые могли бы поставить духовенство в компромиссное к Совету положение. Посему духовенство с гневом отвергает провокаторское выступление со стороны темных личностей, просит Совет принять уверение в лояльности отношений духовенства ко всем гражданам без различия партийности и служебного положения».

Епископ Феофан остался недоволен нейтральной позицией по отношению к советской власти своих подчиненных. Находясь в Перми, владыка наложил на документах пастырского собрания следующую резолюцию: «Отцы и братья! С великой грустью прочитал я сей журнал пастырского собрания духовенства церквей г. Соликамска. Пастыри Церкви, служители «идеалам христианства», выражают «лояльность» всем гражданам без различия… в том числе и проявившимся среди нас, к глубокому сожалению, людям, отторгшимся от единства веры с нами, насильникам и грабителям, наполнившим город наш грабежами и убийствами. Куда пошли 500 000, взятых у граждан г. Соликамска? Где хлеб, обещанный ими? ..Нет! Не так должны были Вы ответить Комитету и населению на провокаторские обвинения 4 марта, расклеенные на улицах Соликамска. С негодованием отвергнув обвинение в том, что будто бы Вы призывали к вооруженному восстанию против бандитов и избиению их, Вы в то же время должны были, как пастыри, как соль земли, как свет мира, высказать свой нравственный суд насильникам и грабителям, выразить им свое негодование и порицание. Обращаюсь с сим призывом к иерейской совести всякого из Вас. Не посрамите моей совести, пред Вами скорбящей «о вашем искушении от врага.». В заключении послания, пригрозив судом Патриарха, епископ Феофан благословил благочинного вновь собрать пастырское собрание и вынести свое суждение (4).

В ночь с 3 на 4 июня 1918 года власти арестовывают архиепископа Андроника. Уходя под арест, владыка оставляет епископу Феофану письменное распоряжение «вступить в управление епархией в случае его насильственной смерти». Распоряжением архиепископа, оставленным на случай ареста, в епархии был объявлен интердикт — прекращены богослужения во всех храмах. Священникам предписывалось совершать только Таинство Крещения и отпевать умерших (5).

Такая неординарная и решительная мера архиепископа Андроника возымела свое действие. Город Пермь буквально клокотал. Стихийно собравшиеся на улицах православные христиане требовали освобождения любимого архипастыря и проклинали большевиков. Организованные властями митинги обвиняли во всем духовенство и потрясали устрашающими резолюциями (6).

На интердикт власти ответили репрессиями. Вскоре из северных уездов стали поступать вести о расстрелах духовенства. 19 священнослужителей Соликамского викариатства стали жертвами «красного террора». Получая трагические известия, владыка сердечно молился за арестованных и погибших. Документы свидетельствуют, что место убиенных занимали новые подвижники веры, чему всячески способствовал сам епископ Феофан.

В канун памяти пророка Илии 1 июля 1918 года епископ Феофан за всенощной произнес слово по поводу ареста и убийства в Усолье большевиками священника Михаила Накарякова, после чего отслужил по нему панихиду. За службой поминал его как священномученика. Затем он позвал к себе сына отца Михаила — Николая, служившего диаконом в Троицкой церкви Перми, и сказал: «В память отца-мученика будешь рукоположен в сан священника. Иди вслед за отцом» (7). По свидетельству архимандрита Хрисанфа (Клементьева), настоятеля Свято-Троицкого Соликамского монастыря, именно этот случай послужил поводом для большевиков начать преследование епископа Феофана.

По некоторым данным, только в 1918 году в Пермской епархии было казнено большевиками свыше 150 священников и монахов. 26 июня епископ Феофан принял решение отменить «забастовку духовенства», ставшей причиной ареста многих священнослужителей Пермской епархии. Вскоре пришла очередь пострадать за веру самому епископу Феофану.

В сохранившихся материалах следственной комиссии правительства Колчака обстоятельства ареста и убийства большевиками епископа Феофана выглядят следующим образом: «В сентябре 1918 г. к епископу Феофану пришел председатель Соликамской Земской управы Дмитрий Николаевич Антипин, скрывавшийся от большевиков, и ради спасения своей жизни просил назначить его куда-нибудь псаломщиком, на что Владыка согласился. Антипину был выдан определительный указ на службу. Но, к несчастью, он был кем-то опознан, и у него были отобраны выданные епископом Феофаном документы. Вскоре ЧК были арестованы помощники Владыки — протоиерей Шестаков и секретарь Желателев. Опасаясь применения к ним репрессий, епископ Феофан 17 октября 1918 г. по собственному почину лично отправился для объяснения в Чрезвычайную комиссию, откуда ему уже было не суждено вернуться. Там он был арестован и посажен под стражу в Пермский арестный дом. Архиерейские покои после ареста епископа Феофана были разграблены» (8).

Из свидетельских показаний надзирателя Пермского арестного дома В.С. Смирнова известно, что «Преосвященный Феофан месяца два находился в Арестном доме: первоначально он сидел в одиночной камере, по соседству с каким-то анархистом и большевиком. Они при каждом удобном случае всячески над ним издевались и этим довели его до сильного нервного расстройства. Потом он был переведен в общую камеру, к монахам Белогорского монастыря, сидевшим там за отказ от принудительных работ, и там он успокоился.» (9).

Следствием также было установлено, что «23 декабря около четырех часов ночи в Арестный дом явился конвой красноармейцев и два палача, в числе которых был член президиума ЧК Воробцов. Последний предъявил приказ, подписанный Председателем Чрезвычайной Комиссии Харитоновым по разгрузке мест заключения в городе Перми, ее членами Малковым, самим Воробцовым и секретарем Депсисом. В приказе значилось: выдать товарищу Варанкину десять арестованных. Первым в приказе значился епископ Феофан, четвертым — монах Савва (Холмогоров). Пришедшие просили дать им веревок, но таковых не нашлось, после чего епископ Феофан с надетыми на руках стальными поручами был уведен вместе с другими из Арестного дома» (10). Вместе с епископом Феофаном на казнь были уведены 6 монахов Белогорского монастыря, какой-то офицер-поляк и железнодорожный агент Малярин. Уходя, Преосвященный Феофан благословил всех присутствующих и просил у всех прощения (11).

«Через несколько дней на Каме, вблизи мойки, за архиерейским домом, кухарка Фотинья Соловьева случайно обнаружила две проруби и на краях одной из них какие-то вещи. Узнав об этом, архимандрит Хрисанф (Клементьев), иеродиакон Георгий и кучер Иванков осмотрели обнаруженные проруби и на краю одной из них нашли примерзшие ко льду две священные книги, из которых одна принадлежала епископу Феофану. Кроме того, была найдена скуфья, принадлежавшая монаху Савве (Холмогорову). Тут же оказались примерзшими ко льдине почти целый человеческий мозг и осколки костей. Кругом были следы крови…» (12).

Обычно большевики топили приговоренных к смерти в проруби реки Камы, многократно погружая их в холодную в воду (13). Священников, которых часто убивали таким изощренным методом, красноармейцы шутливо называли «водолазами». Очевидно, именно этот способ расправы был применен в отношении епископа Феофана. Неслучайно для выполнения казни палачам потребовались веревки и другие деревянные приспособления, которые и были обнаружены возле проруби, — «колья и сломанная оглобля, испачканные кровью». В результате проведенного колчаковцами расследования 10 мая 1919 года прокурором Пермского окружного суда Министерства юстиции по Уголовному отделению П. Шамариным был сделан однозначный вывод: «Следует считать, что убийство епископа Феофана и спуск его тела в прорубь достаточно точно установлены.» (14).

Мариинский институт благородных девиц

Мариинский институт благородных девиц предназначался, прежде всего, для обучения и воспитания девочек из небогатых («недостаточных») дворянских семей — семей, которые не могли отдать своих дочерей в знаменитые столичные институты. Все такие институты находились в непосредственном ведении императрицы и специально для этих целей образованного IV отделения ее собственной канцелярии. Саратовский институт, помимо общего подчинения, имел и особого покровителя в лице великой княгини Марии Николаевны — потому и назывался Мариинским.

Институт долгое время был единственным женским образовательным учреждением в губернии. Перед преподавателями этого учебного учреждения стояли очень сложные задачи — дать не только определенные научные знания, но и всесторонне развить способности и таланты девушек, воспитать их в традициях христианской веры, привить ценности семьи и брака. В отчете за 1916 год было указано: «..институт распространял те святые начала религии, нравственности, человечности и правды, на которых зиждется несокрушимая сила семейного очага, где эти начала создаются, крепнут и облагораживают под сенью разумного, теплого и сердечного влияния образованной женщины — матери, женщины-воспитательницы». Многие из выпускниц института по окончании стали учительницами, некоторые, получив специальное образование, — фельдшерами и врачами, кто-то искал себя в литературном творчестве, но большинство посвятило себя семейной жизни и материнству, выполнив высокое христианское предназначение женщины.

Храм во имя святой равноапостольной Марии Магдалины был поначалу устроен на третьем этаже институтского здания, но затем, в 1897 году, к главному корпусу было пристроено особое каменное двухэтажное здание. Автором проекта стал городской инженер, архитектор Алексей Маркович Салько, построивший в Саратове и губернии более 130 различных сооружений, в частности — храм Покрова Божией Матери на углу Александровской (ныне Горького) и Большой Горной улиц.

В церкви святой равноапостольной Марии Магдалины молились во время своих посещений Мариинского института члены императорской фамилии. Так, 20 июля 1863 года храм посетил государь наследник цесаревич Николай Александрович, прибывший в сопровождении графа Е. Г. Строганова, 31 августа 1871 года с визитом в Мариинский институт прибыл государь император Александр II с наследником цесаревичем великим князем Александром Александровичем.

Штат институтской церкви на 1912 год состоял из двух человек: настоятеля, протоиерея Сергия Ильменского (в монашестве Феофан), и псаломщика Дмитрия Полякова. Настоятелю предстояла Голгофа.

Могила пастыря доброго

В декабре 2006 года приход церкви святой Марии Магдалины организовал поездку на родину священномученика Феофана в село Содом. Настоятель и прихожане надеялись отыскать родственников святого и прояснить судьбу храма, в котором служил дядя святителя. Было найдено место, на котором до революции стоял храм, ставший духовной колыбелью будущего священномученика. Деревянная церковь во имя Казанской иконы Божией Матери, построенная в 1857 году, после революции была приспособлена под зернохранилище. Местные жители вспоминают: когда в храме хранили зерно, на его стенах еще были видны фрески. В конце 50-х или в начале 60-х годов ХХ века здание деревянного храма разрушили и на его месте построили правление. По словам местных жителей, храм разрывали двумя гусеничными тракторами; он был так добротно сделан, что тросы, которыми разрывали храм, рвались от напряжения.

Когда к новому зданию правления, стоящего на месте разрушенного Казанского храма, подводили коммуникации, с алтарной стороны церкви был обнаружен склеп. Погребенный был в священнических одеждах. Можно предположить, что это могила первого настоятеля протоиерея Димитрия Алексеевского — дяди священномученика Феофана, который пятьдесят лет прослужил в этом храме. По свидетельству местных жителей, экскаваторщик, рывший траншею, подумал, что найдет там какие-то драгоценности, и залез в склеп, но сразу потерял там сознание. Его вытащили и кое-как привели в чувство. Могила священника была вновь засыпана.

Храм сегодня

Чтобы войти в церковь Марии Магдалины, нужно сначала войти в городской парк. Найти храм с недавних пор нетрудно: над временной звонницей — временный же голубой куполок.

Мариинский институт благородных девиц был закрыт в 1918 году. Храм уничтожили несколько позже — до 1923 года, по крайней мере, он еще действовал, об этом говорит сохранившееся письмо его прихожан с жалобами на притеснения.

Долгие годы помещение занимал Дом культуры железнодорожников, затем — губернский театр хоровой музыки. В начале 90-х годов верующие подняли вопрос о возвращении здания Церкви. В 1995 году по благословению епископа Саратовского и Вольского Александра был создан приход храма во имя святой равноапостольной Марии Магдалины.

В июне 2005 года в пользование приходу было передано храмовое помещение, где ранее располагался концертный зал театра. Пришлось снимать театральные кресла, демонтировать оркестровую яму, возводить алтарную перегородку. В дальнейшем были изготовлены иконостас, престол и жертвенник, обустроена для богослужения алтарная часть.

А еще пришлось долго судиться с ночным клубом, занявшим часть исторического помещения храма и не желавшим уходить. В конце концов, суд признал правоту Церкви.

В день престольного праздника 4 августа 2005 года состоялось первое богослужение в исторических стенах. Божественную литургию совершил Преосвященнейший Лонгин, Епископ Саратовский и Вольский.

Возрождение храма Марии Магдалины еще далеко от завершения. Но сделано уже много, и можно не сомневаться: дело будет доведено до конца. Храм, в котором служил будущий священномученик Феофан, обретет достойный вид.

Епископ Соликамский Феофан (Ильменский) причислен к лику новомучеников и исповедников Российских Юбилейным Архиерейским Собором 2000 года.

____________________________

[1] Государственный архив Пермской области (ГАПО). Ф. 664. Оп. 1. Д. 47. Л. 8.

[2] Андроник (Никольский), архиеп. Архипастырское послание к духовенству Пермской епархии о мероприятиях к введению в жизнь закона об устройстве православных приходов // Пермские епархиальные ведомости. Пермь, 1916. N 7. С. 187.

[3] Пермские епархиальные ведомости. 1917. N 30−32.

[4] ГАПО. Ф. 664. Оп. 1. Д. 7. Л. 208−211; Нечаев М.Г. Церковь на Урале в период великих потрясений: 1917−1922. Пермь, 2004. С. 192; Королев В. «Воспевающая небо», епископ Феофан (Ильменский) // Душу не погублю. Исповедники и осведомители (в документах о методах агентурной работы). М., 2001. С. 148.

[5] Нечаев М.Г. Церковь на Урале в период великих потрясений: 1917−1922. Пермь, 2004. С. 196.

[6] Веденеев А., свящ. «..Да укротит Господь ярость их на нас.». К житию новосвященномученика Феофана, епископа Соликамского. 1867−1918 гг. // Гребневский листок. Фрязино, 1996. N 1. С. 1.

[7] Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 1996. С. 182−185.

[8] Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 4369. Оп. 5. Д. 847. Л. 8.

[9] ГАРФ. Ф. 9440. Оп. 1. Д. 2. Л. 10 об.

[10] ГАРФ. Ф. 4369. Оп. 5. Д. 847. Л. 9.

[11] ГАРФ. Ф. 9440. Оп. 1. Д. 2. Л. 10 об.

[12] ГАРФ. Ф. 4369. Оп. 5. Д. 847. Л. 9.

[13] ГАРФ. Ф. 4369. Оп. 5. Д. 847. Л. 1−5.

[14] ГАРФ. Ф. 4369. Оп. 5. Д. 847. Л. 9.

Священномученик Феофан (в миру Сергей Петрович Ильменский) родился 26 сентября 1867 года в семье церковного чтеца Петра и жены его Акилины в захолустном селе Содом, на 115 верст отстоящем от Саратова. Отец его рано умер, и мальчик остался на попечении мамы и дяди — рано овдовевшего сельского священника Димитрия Алексеевского, благодарную память о котором хранил всю жизнь: «Он был евангельски добр и кроток, никогда никого не притеснял, просившему не отказывал и делал все это так же естественно, как светит солнце и благоухает цветок! Этот пастырь добрый — протоиерей Димитрий Тимофеевич Алексеевский» (Саратовский духовный вестник. 1909. N49. С.2−5). Вдохновленный верой матери и примером дяди, Сергей Ильменский поступает в Саратовскую духовную семинарию и по ее окончании в 1888 году успешно сдает вступительный экзамен в Казанскую Духовную Академию. По возвращении в Саратов его назначают преподавателем Саратовского епархиального женского училища, а в 1894 году — вторым законоучителем Саратовского Александро-Мариинского мужского реального училища. К этому времени Сергей Ильменский женат; в том же 1894 году епископ Саратовский Николай (Налимов) рукополагает его в сан диакона, а затем в сан священника. С 1907 года отец Сергий — священник Марие-Магдалинской церкви Мариинского института благородных девиц и законоучитель этого института. В это же время он редактирует монархическую газету «Духовный вестник». В 1914 году, овдовев, похоронив мать, священник Сергий Ильменский принимает постриг в Валаамском Спасо-Преображенском монастыре с именем Феофан. В том же году его назначают на место смотрителя Балашовского духовного училища. Вернувшись с Валаама в родную епархию, отец Феофан вновь устремляется к педагогической деятельности, он открывает в уезде миссионерские курсы для мирян.