Новый Патриарх против «политического православия»

Интервью Председателя Отдела внешних церковных связей Украинской Православной Церкви архимандрита Кирилла (Говоруна) интернет-изданию «Украинская неделя»

— Отче, это правда, что вам дали монашеское имя в честь Патриарха, тогда еще митрополита Кирилла?

 — Да, это правда. При пострижении в монашество это имя мне дал митрополит Владимир. По-видимому, потому, что длительное время митрополит Кирилл был моим наставником и учителем, он меня и рукополагал в диаконы и священники.

— Известно, что митрополит Кирилл выделялся демократизмом, даже либерализмом — вспомним хотя бы, что ещё во времена Горбачева он был едва ли не единственным, кто говорил о праве униатов иметь свою церковь на просторах СССР. Изменился ли он как человек, ставит ли новый сан его в более жесткие рамки?

— Патриаршество — это совсем другой уровень ответственности, который налагает свой отпечаток на человека. Патриарх Кирилл уже никогда не будет митрополитом Кириллом, которым мы его знали, но многое останется. Он и сам во время последнего разговора со мной недели три тому назад в предвыборный период сказал, что следит за тем, чтоб ему не измениться, чтоб остаться тем человеком, которым был. Он создал вокруг себя в Москве, в Отделе внешних церковных связей такой островок свободы, где весьма уютно и свободно чувствуют себя молодые образованые люди. Он очень ценит молодежь, для него важны знание языков, светское образование. Он и сам очень молодым пришёл к высокому церковному служению. Возможно, потому всегда делает ставку на молодых и образованных.

— Какие, по вашему мнению, могут произойти изменения в достаточно неуверенном статусе автономии УПЦ Московского патриархата?

— Патриарх Кирилл станет гарантом стабильности нашей церкви, гарантом того, что не будет внутренних возмущений, связанных с вопросами изменения статуса, преодоления расколов. Думаю, он будет полно поддерживать нашего Предстоятеля. Вы, по-видимому, знаете, что в УПЦ идёт острая и открытая дискуссия относительно статуса церкви. Есть силы, которые говорят, что его нужно вернуть к статусу экзархата, а есть такие, которые считают, что нам нужна радикальная автокефалия. Позиция Предстоятеля нашей церкви заключается в том, что мы должны пойти средним путем. Он не раз подчёркивал, что тот статус, который мы имеем, является в настоящий момент оптимальным для нашего развития. Патриарх Кирилл в этом вопросе будет ориентироваться на позицию Блаженнейшего Митрополита Владимира и поддерживать его политику. В то же время он абсолютно положительно настроен на диалог со всеми, кто находится за пределами канонической церкви.

— Когда говорит человек такого ранга, как Патриарх, то в его речи каждый слышит то, что хочет услышать. Например, одни вычитали, что главной темой в интронизационной речи было подтверждение статуса, а другие, что он жестко настроен на защиту нерушимости границ Святой Руси .

— Мне кажется, что дословно это прозвучало как защита рубежей. А шла речь вот о чём. В Украине известна проблема создания по крайней мере двух параллельных юрисдикций как пути решения вопроса единства украинского Православия. Действительно, это один из возможных вариантов выхода, потому что какая-то часть парафий идёт в общение со Вселенским Православием. Но есть и обратный бок этой модели, которая будет означать эскалацию конфликтов между двумя каноническими юрисдикциями, которые могут перерасти в глобальное противостояние между двумя частями православного мира. Поэтому мы считаем, что эту модель не просто неэффективной и утопической, но и вредной, потому что она содержит в себе угрозу единства украинского общества, украинского государства. Поэтому я думаю, что Патриарх Кирилл имел в виду прежде всего невозможность такой модели как в Украине, так и на поприщах других стран, где традиционно присутствует церковь Московского патриархата. Например, несколько приходов в маленькой Эстонии, которые перешли под омофор Вселенского Патриарха, привели к усилению напряженности в отношениях между Московским и Вселенским патриархатами. Создание параллельных юрисдикций — это не выход.

— С какими церквами — на сегодня или в древности — можно сравнить статус УПЦ Московского патриархата?

— Этот статус уникален, аналогов теперь нет. Что касается истории. Вообще со статусами церквей происходят достаточно интересные вещи. Представление об автокефалии, автономии ли, эволюционирует ли любой особенный статус церквей очень быстро со временем. Ещё 30−40 лет тому назад мы имели совсем другое представление о том, что значит автокефалия или автономия, чем теперь. Особенно если взглянуть на давнюю историю. От самого начала существовали фактически только автокефальные церкви. Каждая епархия, каждая диоцезия, в сущности, были автокефалиями. Потом они начали объединяться и характер отношений между этими административными церковными структурами отображал реалии политического администрирования, например, Римской, Османской или Российской империи. То есть говорить об аналогах статуса УПЦ в давние времена не совсем корректно. В настоящий момент мы должны руководствоваться реальными правами и возможностями, которые имеем. По этому критерием Украинская Церковь во многом превосходит и в правах, и в независимости автокефальные церкви. Идея автокефалии слишком политизирована. Стоят люди с плакатиками «Автокефалия — это дорога в ад», будто автокефалия — это что-то деструктивное. Но это же нонсенс! Выходит, что все нынешние автокефальные церкви — это что-то демоническое, неправильное. Это же отбрасывание самой сущности Церкви!

— Отличается ли существенно Православие в Украине от Православия в России?

— Многообразие православия есть и в самой Украине. Возьмите Буковину, Галичину, Крым, Донбасс: традиция остаётся такой же, но её прочтение разное. Оно разное и с греками, между прочим, внутри греческого православия оно тоже неодинаковое.

— А в России?

— В России так же. Условно говоря, есть питерское и московское православие, и они очень разные. В пределах единой традиции и канонов. Это когда люди делают акценты на разных вещах. Такое многообразие есть и между, условно говоря, украинским и российским православием. У нас большее разнообразие. Я не хочу оскорбить российское православие, но украинское жизнелюбивее, искреннее, хотя у нас больше, так сказать, суеверий. А с точки зрения социологии проявляется ещё и разница между так называемым сельским и урбанистическим православием.

Очень интересно, что состоялось в Греции. В 1970-ые годы Православие в городах практически сошло на нет — люди приезжали из сёл, и признаком городской жизни было не ходить к церкви, вести светский способ жизни.

Православие сохранялось в сёлах.

А в 1980-х годах состоялось возвращение городов к церковной традиции и в то же время началась секуляризация села. В настоящий момент в Афинах около тысячи церквей, и все они полностью заполнены по воскресеньям. Но это уже не сельское православие, а осмысленное, умное, интеллектуальное. У нас также есть урбанизированное православие, например, в Киеве, но оно отличается от того, что в Донецке или Симферополе.

— Ни для кого не секрет, что Московский патриархат тесно связан с Кремлём. УПЦ не раз становилась в поддержку политики России относительно Украины. Можно вспомнить хотя бы крестные ходы по Киеву с хоругвями и плакатами «Ющенко — могильщик православия» во время Оранжевой революции. Это была открытая поддержка вмешательства России во внутренние дела суверенного государства. Тогда УПЦ МП чётко ставила интересы России выше интересов Украины. Извиняйте, но это было похоже на пятую колонну. Что теперь?

— Да, то, о чём вы говорите, было. Есть и в настоящий момент. На Грушевского или Банковой ходят с плакатами «НАТО прочь!», хоругвями и портретами Николая ІІ. Не удивлюсь, если появятся портреты Ивана Грозного. Поэтому вы спрашиваете, насколько это связано с Кремлём и являемся ли мы пятой колонной. Думаю, и то, и другое — это стереотипы. Когда я работал в Москве, то имел возможность видеть, насколько сложные, преисполненные противоречий отношения Православной Церкви и Кремля. Симфония — это идеал, но его не было и во времена Византии, это утопия. Нет его и в современной России. Достаточно вспомнить огромные усилия, которые прилагала Церковь к введению преподавания Закона Божьего в школах и которые закончились ничем. Сопротивление было на наивысшем уровне. Ещё пример: в Основах социальной доктрины Русской православной церкви (автором которой фактически был тогда митрополит Кирилл) было прописано право мирян на протесты, если государство делает что-то вопреки церковному сознанию. Фактически это была легализация политического бунта. После этого репутация митрополита Кирилла у власть предержащих России резко ухудшилась. Думаю, избрание митрополита Кирилла Патриархом очень хорошо для Украины, потому что он сможет защитить нашу церковь от определённых политических сил, которые используют церковный фактор для проведения своих интересов здесь, в Украине. Хочу отметить, что наша церковь в декабре 2007 года на Архиерейском соборе осудила так называемое политическое православие, а Священный Синод отмежевался от деятельности так называемого Союза православных братств Украины, что и осуществляет эту политическую деятельность.

— И доныне православие в Украине (кстати, как и в России) имеет по большей части декоративный, формальный характер. Выполнять обряды стало модным, но это не имеет ничего общего ни с верой, ни с Богом. Работа с населением желает лучшего. Планируются ли открытия воскресных школ, церковноприходских училищ, работа в больницах, детских домах, домах, для пожилых людей? Также есть проблема с образованностью некоторых священников УПЦ.

— Я согласен с вами. К сожалению, Русь до сих пор является крещённой, но не просвещённой. Украина в этом смысле — прямая наследница Киевской Руси. У нас очень много не прихожан, а захожан — людей, которые очень поверхностно относятся к церковной жизни. Для многих это мода, желание быть не хуже других. Относительно приходских школ, то они есть почти в каждом приходе, действуют воскресные школы.

— Вас удовлетворяет преподавание в них?

— Всегда можно сделать лучше. Есть у нас и свои социальные программы. Например, в Черновицкой области есть священник, который положил начало семейному детскому дому, где воспитывают 150 детей, и это неодиночный случай. Мы заботимся о домах для пожилых людей, о вич-инфекцированных, и наркоманах. И делаем это собственными средствами, ещё и налоги платим. Проблема с необразованными священниками есть и очень нас тревожит. Она возникла, когда начали массово открываться приходы, а людей не хватало. Поэтому в настоящий момент идёт речь о радикальном реформировании духовного образования, о том, чтобы людей, которые приняли крещение ради того, «чтобы дитинка не болела», нужно просвещать, учить. Именно на это настроен новый Патриарх. Он в этом смысле является Патриархом-миссионером. Хотя УПЦ живет своей жизнью, но, думаю, определеные изменения в духовном образовании будут и у нас.

— Будут ли изменения в отношениях с греко-католиками?

— Не знаю. В Украине есть конкуренция между православными и греко-католиками, есть реальный момент выхода греко-католиков за пределы территорий, на которых они исторически находились. Нас это беспокоит. А пока ещё ведётся строительство кафедрального собора в Киеве, на левом берегу Днепра. В этих вопросах нужно быть очень деликатными и им, и нам.

— Но здесь срабатывает статус столицы.

— Да, в этом есть смысл. Но, по моему мнению, это был недружелюбный шаг. Как и вопрос о греко-католическом патриархате. Против и Ватикан, и лично Папа Римский — как нынешний Бенедикт XVI, так и в своё время Иоан Павел ІІ, а дело всё равно продвигается.

Оригинальный текст интервью на украинском языке подготовлен Еленой Чекан Виктором Еленским
Перевод на русский РЛ.