«..Там ангелов до ста»

Русские немцы — тема особая, требующая отдельного разговора, а сейчас мы о другом… И всё-таки нельзя не заметить: земли к юго-западу от Петербурга в царские времена почти сплошь принадлежали русским немцам. Какие помещики здесь жили? Адлерберги, Тизенгаузены, Веймарны… Кто здесь строил храмы? Оттон Васильевич Бремер, Карл Иванович Брандт… К примеру, в селе Большая Вруда, что недалеко от Волосова, храмы стояли с незапамятных времён, ещё и о Петербурге никто не помышлял, а Вруда была, и свой храм имела; деревянные Успенские храмы строились, горели, снова отстраивались, но до наших дней сохранилась та церковь, что возвёл немец Бремер. Он ставил её в начале XIX века, в строгих канонах классицизма, которые, казалось, заданы были на века. Но эпоха переменилась, новый царь Николай I повелел церкви делать только в русском стиле, и десятки архитекторов, которые с юности усвоили, что кроме классики всё — варварство и безвкусица, принялись изучать древнерусское зодчество. Вот почему, когда пришла пора пристраивать к Успенскому храму во Вруде колокольню, её сделали уже по-русски, с шатровой крышей…

— Задача была непростая, но зодчий Карл Брандт справился с ней мастерски, — рассказывает нынешний настоятель Успенской церкви отец Иоанн Рейпольский. — Он настолько тактично совместил колокольню с храмом, что никакого разностилья, никакой аляповатости не чувствуется, — кажется, что так всё и было задумано изначально. Вышла чудесная русская церковь, очень светлая внутри, просторная, самим своим видом настраивающая на возвышенный лад. И меня не удивляет, что один из настоятелей этого храма сейчас прославлен в лике святых.

Да, маленькая Вруда имеет своего святого — отца Алексия Медведкова. Удивительна судьба этого человека. Сам из семьи священников, служил он псаломщиком на Васильевском острове в Екатерининском храме. Познакомился с праведным Иоанном Кронштадтским, много с ним общался. Святой батюшка благословил его принять сан, Алексий послушался и стал настоятелем во Вруде. Простой, смиренный деревенский батюшка — двадцать лет он служил здесь, и любили его прихожане, как говорят, очень сильно — вот, собственно и всё, что известно об этих его годах. Потом налетела революция. Красноармейцы, пришедшие в деревню, арестовали отца Алексия, избили смертным боем и, видимо, собрались пустить в расход, но Бог не попустил этого. Каким-то образом батюшке удалось бежать — сперва от красноармейцев, а потом вообще за пределы большевистской республики, в Эстонию. В Прибалтике, впрочем, не особо жаловали русских православных священников. Долгое время отец Алексий работал на шахте, трудился наравне с бывалыми шахтёрами, но потом удача улыбнулась ему, и он сумел перебраться в Париж, в главный на ту пору храм русской эмиграции — в собор св. блгв.кн.Александра Невского. Только он и в Париже остался деревенским русским батюшкой, а потому при первой возможности уехал в тамошнюю глубинку, в маленький городок провинции Савойя. Несколько лет служил отец Алексий в этом французском захолустье, завоевал опять же, как рассказывают, горячую любовь прихожан, потом скончался и был похоронен в местном монастыре. Когда же в обители начались какие-то строительные работы, начали прокладывать траншею, могила батюшки открылась, и мощи его были обретены нетленными…

— Вы понимаете, — говорит отец Иоанн, — его Сам Господь прославил. Могилу его разрыли не по указу архиерея, не по чьему-то желанию: сама открылась. А нетление мощей в наше время такая редкость…

— Но откуда это нетление? Какими подвигами святой сподобился такой милости? Что известно о его духовной жизни?

— Стыдно сказать, — почти ничего! — разводит руками батюшка. — Сведения, которые мне удалось добыть, — очень краткие, по ним не составишь представления о духовном облике нашего праведника. Претерпел пытки от богоборцев, на всяком месте службы был любим своей паствой — вот, собственно, и всё. Если кто-то из ваших читателей что-то знает, если кто-то может сообщить нам что-то новое — мы были бы очень благодарны. Я пишу сейчас икону св.прав.Алексия, а отец Олег Тэор из Пскова обещал мне прислать для этой иконы частицу мощей нашего святого — вот была бы святыня! Она освятила бы и Вруду, и все наши окрестности.

Отец Иоанн показывает мне небольшие, скачанные из Интернета фотографии — икону св. Алексия и его же фотопортрет. На иконе строгий старец, убелённый сединами, на фото то же лицо, но живое — широкая светлая улыбка, глаза прищурены от солнца, голова запрокинута, ветер развевает седые волосы…

— Что ни говорите, — продолжает отец Иоанн, — а Врудинский Успенский храм был первым местом его служения, и местом святым, намоленным многими поколениями здешних крестьян. Разве может храм не влиять на священника, особенно на молодого? Могу предположить, что именно наша церковь во многом воспитала, укрепила его душу. Вот почему мне очень хочется восстановить храм именно в том виде, в каком он был при отце Алексии. К сожалению, у меня нет сведений, как выглядела церковь изнутри — а ведь я считаю, что внутреннее убранство храма даже важнее, чем внешняя красота: молимся-то мы внутри — вот и нужно, чтобы всё вокруг настраивало на молитву.

— Но иконостас вы расписали в стиле XIX века, а ведь многие считают такую живописную манеру бездуховной, не молитвенной… То ли дело — древнерусские иконы!

— Во-первых, чтобы писать иконы, как в Древней Руси, надо и Богу молиться, как в Древней Руси молились, и поститься так же, и верить так же. А в противном случае у вас выйдет бездушная стилизация, притворство. Во-вторых, я считаю, что раз в нашем храме, построенном немцем-архитектором в стиле классицизма, расписанном тогдашними живописцами, молились многие поколения русских людей, и один из них даже прославлен в лике святых, значит, ни архитектура, ни живопись никому не помешали приблизиться к Богу. И нам, следовательно, не помешают. Я это говорю как знаток и профессионал: всё-таки у меня за спиной и Мухинское училище, и защита диссертации на степень кандидата богословия, посвящённой церковному искусству. Скажите, что будет, если мы распишем тут все стены подобиями древнерусских икон? Будет ли это смотреться естественно, разумно, духовно? Сомневаюсь. Надо беречь прошлое и не переписывать его в соответствии с новыми установками. Один мой знакомый в детстве ходил в известный петербургский храм, а недавно, после многолетнего перерыва, вновь посетил его. Этого человека охватил настоящий ужас, глубокое разочарование: «Всё по-иному! Ничего памятного не осталось! Храм моего детства исчез!» И я знаю многих людей, которые навсегда поменяли свои храмы, потому что не могут принять новые росписи, новое убранство… Дух дышит, где хочет, и если кто-то решит привлечь Его сухой, подражательной псевдорусской живописью, густо вызолоченными фонами, кипарисовыми досками, то думаю, что он ошибётся. Я духовно окормлялся у таких батюшек, как отец Алексий Коровин из Вырицы (в храме Казанской иконы Божией Матери было первое место моего служения), отец Борис Воскресенский из Гатчины (он благословил меня на путь священства), Господь судил мне долгое время провести рядом с блаженной Любушкой Сусанинской — и все эти люди своим примером учили меня скромности, смирению… Вот, скажем, отец Борис Воскресенский… Сейчас о нём мало вспоминают — именно потому, что он был очень смиренным человеком, — а я помню его как настоящего прозорливца. Он никогда не трубил о себе, не окружал себя сонмом почитателей… Когда у него просили совета, он обычно отвечал: «Не знаю, не знаю… Надо помолиться… Давайте, помолимся вместе…» И потом — не в приказном тоне, а скромно, по-дружески, — говорил: «Мне кажется, нужно сделать вот что…» И всегда его совет оказывался верным. И мне он многое предсказал, — и то, что я стану священником, хотя в то время я об этом не помышлял… Покойный отец Алексий Коровин был очень бережливым в духовном смысле настоятелем: он тщательно хранил все традиции храма. Иной священник заботится о том, чтобы переделать храм так, чтобы ему самому удобно было, а отец Алексий понимал: местные жители скорее потянутся к церкви, если сохранить старые обычаи… Любушка Сусанинская, — ей постоянно приносили новую одежду, но она всё время ходила в старой, поношенной, рваной… Как мне хотелось её нарисовать! — но она всегда в таких случаях пряталась от меня, приходилось пускаться на ухищрения… Вот такие у меня учителя: верю, что все они уже обрели дерзновение на небесах и могут по-прежнему помогать и мне, и нашему храму. Верю, что наш святой праведный Алексий Медведков молится за нас, за всех, кто как-то связан с Успенским храмом. Молитесь вместе с нами, — он и вас помощью не оставит. Кстати, у нас с певчими плохо… Может быть, кто-то захочет попеть у нас? Будем рады.

Алексей БАКУЛИН

Адрес Успенского храма: 188 416, Ленинградская обл. Волосовский район, д. Большая Вруда. Проезд — пригородным поездом от Балтийского вокзала до станции Вруда; маршруткой N845 от ст. метро

http://pravpiter.ru/pspb/n200/ta008.htm