 |
| Русский вестник | Николай Селищев | 13.08.2008 |
Об этом хорошо написал Владыка Иоанн (Снычёв) в замалчиваемой ныне статье «Великая ложь демократии». Настоящая цель «перестройки» — «…заменить исчерпавшую свои разрушительные силы интернационал-коммунистическую доктрину на новую, интернационал-демократическую, которая должна довершить разгром исторической России, начатый ещё под „доблестным“ руководством Троцкого и Кагановича».
Владыка выступал против «самодовлеющего значения» формального права: «Настроив» правовую систему определённым образом, можно исподволь и незаметно, действуя полностью в рамках закона, развалить изначально прочную страну, растлить здравый и нравственный народ". Владыка видел цель «либерально-демократической идеи» — «…подточить, ослабить устои крепкого, традиционного общественного устройства». И, как итог, «… передать бразды правления над ними /национальными государствами/ транснациональной „мировой закулисе“, тем ловким политическим механикам, о которых предупреждал Победоносцев. Эта операция уже неоднократно была проделана над „развитыми“ западными странами» («Самодержавие Духа. Очерки русского самосознания». СПб., 1995, с. 340−346).
Труды митрополита Иоанна ныне не вспоминают. Иезуиты с московского католического радио даже уверяют: это всё ушло, не интересно. Владыку Иоанна представляют чудаковатым стариком, писавшим якобы такое, чего никто в современном цивилизованном мире не говорил.
Перуанский диктатор генерал Хуан Веласко Альварадо.
Он догадался, что «дилемма — коммунизм или капитализм» — фальшива
Независимо от Владыки Иоанна и раньше его к сходным выводам пришёл другой человек — генерал Хуан Веласко Альварадо, диктатор Перу в 1968—1975 годах (см. фото) — католик, не слушавший советов из Ватикана, профессиональный и, подчеркнём, беспартийный военный из Южной Америки. Он вдоволь насмотрелся на правовую казуистику, прикрывавшую колониальное подчинение страны, и на военные хунты, якобы твёрдой рукой наводившие «порядок», закрепляя прежнее угнетённое прозябание Перу. Его режим — одно из немногих исключений на унылом фоне Латинской Америки.
Веласко Альварадо сверг в ночь на 3 октября 1968 года «патриотического» демагога-президента Белаунде Терри, отдавшего американцам залежи нефти. Уже 9 октября 1968 года Веласко Альварадо внезапно удалил американцев с перуанских нефтепромыслов силами мотопехотной дивизии, объявив о возврате нефтедобычи под власть Перу. Зная, как важна внезапность, он даже не подавал на США в суд. Ведь адвокаты сразу бы оповестили американцев об опасности.
Он национализировал в Перу почти всё, побеждая бедность и зависимость от чужестранцев. За 7 лет его диктатуры валовой внутренний продукт Перу увеличился в 2,6 раза. Веласко Альварадо считал: «дилемма — коммунизм или капитализм — фальшива».
В самом деле, разве крайности, «классовые враги», — не управляются из одного и того же центра? Крайние левые, местные троцкисты, называли его режим «фашистским» и пытались разжечь костёр революции. Космополиты-либералы, владельцы «свободных газет», и мнимые правые из США твердили о «яростном национализме» перуанской военной хунты. Примера Перу боялись. В соседней огромной Бразилии из армии увольняли всех, кого подозревали в «национализме» и намерении пойти по пути Веласко Альварадо.
Троцкистов он сажал в тюрьмы. У олигархов отобрал земли, банки, связь, телевидение, радио и газеты. Недовольных газетчиков ссылал. Эти меры диктатор называл «перуанизацией» печати. Он вовсе не хотел «классовой борьбы». Напротив, призывал к «трудовой гармонии» разных слоёв перуанского общества, справедливо считая, что если очистить страну от нахлебников, то перуанцы сами договорятся друг с другом. Миллиардеру Нельсону Рокфеллеру, решившему посредничать в перуанских делах, не дал въездной визы. Пиночетовцы, умевшие воевать только с женщинами и студентами, очень боялись Веласко Альварадо — было известно, что Чили значительно слабее Перу. Веласкисты, в свою очередь, презирали тех чилийцев, которые прусским шагом ходили за американскими советниками.
29 августа 1975 года Веласко Альварадо был свергнут генералом Моралесом Бермудесом, как раз готовым выслушивать чужие советы. Диктатор Моралес Бермудес — послушный ученик иезуитов. Ему велели — он подчинился и в 1980 году отдал власть всё тому же Белаунде Терри, изгнанному военными в 1968 году. Ещё дед Моралеса Бермудеса был президентом Перу в 1890—1894 годах. Наверное, дороже власти — только наследственное семейное влияние? Тогда тем более надо слушаться тайных приказов.
О Веласко Альварадо с ужасом вспоминали «новые перуанцы» даже в середине 1990-х годов, живя припеваючи и приторговывая в ельцинской Москве. «Реформаторы» были тесно связаны с «новым Перу», где правили диктатор-японец Фухимори и либерал-наркоторговец Владимиро Монтесинос, глава тайной полиции. Теперь Фухимори под судом, а Монтесинос — в тюрьме, им же когда-то построенной. В Перу власть у другой части интернационала — опять у тех левых, что всегда смотрели в рот Америке, — у партии «Американский народно-революционный альянс» (основана в 1924 году). Перу срочно признало албанское нарко-«государство» в Косово. Кстати, объявивший об этом министр иностранных дел Перу — Гарсиа Белаунде, племянник того президента-американолюба, которого сверг Веласко Альварадо в 1968 году.
Другой пример интернационал-хамелеонов. В 2008 году американская радиостанция «Свобода» радостно вспоминала студенческие беспорядки во Франции 1968 года. Упомянула подзабытый факт: вожак памятных бесчинств во Франции — Д. Кон-Бендит — ныне богатый депутат Европейского парламента.
Но ведь тогда студенты бросились в разгул под самыми левыми лозунгами! И стали тараном для свержения де Голля, президента Франции в 1958—1969 годах. Его требовали отправить «в музей» за национализм и напоминания о долге перед страной. В 1968 году де Голль устоял, хотя любителям свободной любви и свободы хулиганства открыто помогали влиятельные силы типа старого вишиста Миттерана, годами возглавлявшего французских (или франкоязычных?) социалистов.
Кон-Бендит, сын выходцев из Германии, сокрушал приютившую его страну — Францию. Был из неё выслан. Вернулся в ФРГ, зачислен в немцы, примкнул к местным «зелёным». Стал помощником мэра Франкфурта в 1989 году и депутатом Европарламента в 1994 году. В 1999 году вновь записался во «французы» и возглавил список французских «зелёных» на выборах в Европарламент.
Не надо заблуждаться, считая западных «зелёных» любителями лесов, лугов и пашен. Французские «зелёные пацифисты» входили в правительство Жоспена, когда французская авиация намеренно поражала больницы, роддома, мосты, церкви Югославии. Если «экологи» Европы и любят природу, то только в пределах своего особняка, но так, чтобы чужие природные ресурсы даром перекачать к себе на участок. Это сейчас называется в ЕС и НАТО «энергетической безопасностью».
Ещё при де Голле французскую компартию покинул врач Бернар Кушнер, вступивший в ряды то ли радикалов, то ли миттерановских социалистов. Много раз министр, глава странной организации «Врачи без границ», он ненавидел независимую Югославию, которую в 1999 году НАТО «лечило» бомбами с ураном. Теперь у молодых сербских женщин — лавина раковых заболеваний.
Но «Врачи без границ» заняты не этим. С 1999 по 2001 год Кушнер, как стало известно после публикации мемуаров Карлы дель Понте, был причастен к убийствам сербов и даже беременных сербок. Их органы албанская мафия продавала в западные клиники. Именно Кушнер стал первым комиссаром ООН в Косово и Метохии — сербском крае, захваченном НАТО.
В 2007 году Кушнер вновь перебежал. На этот раз от социалистов к мнимым наследникам де Голля — в «союз за народное движение» — «правую» партию Ширака и Саркози, став у последнего министром иностранных дел. Ширак недавно назвал себя «европейцем и гражданином мира». Де Голль был француз. Разница заметная.
Интернационал последователей Маркса теперь собирается в столице НАТО — Брюсселе. «С бору по сосенке» из США, Южной Америки, Европы. Французские коммунисты входили в левое правительство социалиста (когда-то троцкиста) Жоспена при «правом» президенте Шираке и нёсут с ними совместную ответственность за бомбардировки Югославии и захват Косово и Метохии.
Недавно европейские дельцы «левой идеи» пригрозили сербским социалистам — не пустим вас в парадные гостиные, если объединитесь с сербскими националистами. И социалисты, забыв Милошевича, вошли в правительство либералов- западников.
Невидимый интернационал причастен и к февральской революции 1917 года в России, и к падению старых европейских государств.
Гражданин США князь А. Щербатов в мемуарах «Право на прошлое» (М., издание Сретенского монастыря, 2005) проявил свои явные февралистские симпатии: «Ситуация в это время вышла из-под контроля и нужна была твёрдая рука. Нерешительность императора многих раздражала. Казалось, идея отстранения Николая II от власти витала в воздухе» (с.386).
Щербатов защищает своего друга Николая де Базили, составителя текста отречения Императора Николая II. Позже, в эмиграции в Уругвае, князь Константин Горчаков не подал Базили руки, считая его действия в 1917 году предательством. Щербатов назвал благородный поступок Горчакова «ребячеством», оправдывая Базили, — «он выполнял свой служебный долг», будучи статским советником и «облачённый доверием начальника штаба» генерала Алексеева.
Напротив, дворцовый комендант Свиты генерал-майор В.Н. Воейков перечисляет «…возглавляемых генералом Алексеевым могилёвских мудрецов», включая и «чиновника Базили» (не де Базили!), которые начали свергать «…Царя тотчас после Его отъезда из Могилёва, т. е. за три дня до отречения Государя». Базили занимал в те дни пост начальника дипломатической канцелярии при штабе Верховного Главнокомандующего (В.Н. Воейков. С Царем и без Царя. Гельсингфорс. 1936; М., 1994, с.146).
Щербатов пишет: «Интересно, что Николай /Базили/ увёз из России оригинал и черновик отречения, которые находятся в библиотеке Стэнфордского университета в Калифорнии, в так называемой «комнате де Базили». Но «…музей де Базили закрыт, вещи частично распроданы». Для посещения нужно «…специальное разрешение с посланным заранее списком посетителей». Так ответили в Гуверовском институте (с.388−389).
По Шербатову, «роль Базили оказалась, в общем, закулисной». Сотрудничество Базили с Керенским «… базировалось по линии масонства, возможно оба принимали решение об аресте царской семьи. Николай /Базили/ был крупный масон, принадлежавший петербургскому обществу «Полярная звезда» (с.390).
Лассел, вдова Базили, писала в мемуарах (Стэнфорд, 1975), что в Париже в конце 1930-х годов он часто бывал в Cercle de I’Union, «одном из старейших и наиболее избранных клубов» (название можно перевести как «Клуб единения»). Ездил в нацистский Берлин. В Лондоне тех лет он виделся с бывшим английским военным представителем в Ставке в Могилёве генералом Г. Генбери-Вильямсом, с политиками Антони Иденом и Самуэлем Хором. Последний, будучи агентом английской разведки, действовал в Петрограде во время февральской революции (см. мою статью: «Тайные пружины Второй мировой войны», часть 1 // «РВ», 2007, N 12).
По данным Гуверовского института войны, революции и мира Стэнфордского университета, годы жизни Н.А.Базили — 1883−1963. В 1914—1917 годах он — вице-директор и директор дипломатической канцелярии при Верховном Главнокомандующем Вооружёнными Силами России. Статский советник, член совета МИД. С июня 1917 года — в Париже. С осени 1939 года жил в США, работая в крупном нью-йоркском банке, чьи интересы и представлял в Уругвае с 1942 «до конца 1950-х годов» («Александр Иванович Гучков рассказывает…». М., 1993, с.128).
Щербатов подчёркивал свои итальянские связи — личную дружбу с Муссолини, родство с гроссмейстером Мальтийского ордена Джиджино Киджи, хранителем ключей от конклава в Ватикане, с русским ксёндзом А. Волконским, к которому приходил «Дербени, епископ, активно занимавшийся проблемой сближения Церквей — Католической и Православной — по восточному обряду, то есть, когда православные принимают папу как главу христианства» (с.115−116, 118, 135−136).
Некто «Дербени», описанный в бесцветных тонах, — это иезуит Мишель д’Эрбиньи, злейший враг Св. Тихона, Патриарха Всероссийского. Разве не ясно, что Щербатов и Базили были членами тайного папского интернационала?
Щербатов пишет, что Базили по происхождению «… был грек из Эпира, хотя внешне больше походил на русского или итальянца» (с.382).
Фамилия «Базили» — итальянская, а не греческая. Так, композитор Франческо Базили (Basili), умерший в 1850 году, был придворным музыкантом у папы Пия IX. На юге Италии, между Апулией и Калабрией, есть приморская область Базиликата — Basilicata. Т. е. у Базили фамилия — по местности.
Базиликата принадлежала в 15 — начале 16 веков Арагонской династии. Знаменитый швейцарский историк Я. Бурхардт считал «домом маранов» её неаполитанскую ветвь, начиная с Ферранте I (Культура Италии в эпоху Возрождения. М., 1996, с. 43,44). По данным ряда итальянских банкиров, именно Ферранте I, выкорчёвывая мятежных баронов, заселял Базиликату албанцами. Их потомки живут там по сей день. Позже, уже при испанцах, в Базиликате заправляли неаполитанские банкиры, а своё местное торговое сословие не сложилось.
Воейков пишет — Базили; Щербатов и Стэнфордский университет — де Базили (de Basily). Но французская и итальянская дворянская приставка «де» означает, что был (есть) замок Базили. И прибавление частицы «де» — вероятный намёк на итальянское происхождение рода Базили, которое на Западе уже не надо было скрывать. Напротив, в царской России основатель этой семьи и дед Н. Базили — К.М.Базили, уроженец Константинополя и формально «албанский грек», в 1844—1853 годах русский генеральный консул в Сирии и Палестине, позже осевший в Одессе, писал свою фамилию без приставки «де».
Происхождение Н. Базили загадочно (см. фото). Лассел, его вдова, пишет о его предке, участнике похода Наполеона в Египет, о его матери — Еве Каллимаки-Катарджиу, уроженке Румынии, дочери румынского посла в Париже. Сам Н. Базили с детства был дружен с венгерскими графами, позже, в 1920—1930-х годах, возглавлявшими фашистский режим в Венгрии. В начале 1900-х годов ему покровительствовали граф Витте и его небезызвестная супруга.
Н.Базили знал итальянский и испанский языки. Будучи на царской дипломатической службе в Риме, пишет Щербатов, Базили «…был представлен прогрессивному по тем временам папе Льву 13. Словом, окружение его уже в начале карьеры было на самом высоком уровне, что выделяло де Базили среди сверстников».
Лев 13 (1878−1903), он же Джиоаккино Печчи, — из семьи адвокатов при разных папах. Посвящённый во многие тайны, он легко обошёл на конклаве твердолобых кардиналов-соперников. Став папой, умел приноравливаться к обстоятельствам. Поставил на ноги банк Ватикана, более чем в 3 раза увеличив его золотой запас.
Случайно ли, что Базили, в молодости представленный папе-банкиру Льву 13, сошёлся уже в России, в Петербурге, с «милой, богатой американкой Лассел Фезенде, дочерью банкира»? Банк Фезенде, пишет Щербатов, «…сыграл несколько тёмную роль в переводе денег в Россию. В то время не составляло труда выписать чек в Нью-Йорке и получить по нему золотом в русском банке. Валютный контроль при царском правительстве был слабым» (с.384).
Речь идёт, видимо, о финансировании революции. Банкир Фезенде не мог действовать один. Его зять Базили намеренно оказался в гуще февральского заговора, чьё значение в глазах «каменщиков» не утрачено и сегодня. Лассел, вдова Базили, в мемуарах пишет о своей матери — из семьи немецких революционеров 1848 года, эмигрировавших в США (напомню, что в революции 1848 года участвовал и Маркс со своей «Новой рейнской газетой»). Отец Лассел — из банкирской семьи Fessenden Meserve.
Поясню, что Фессендены заправляли большими деньгами в Бостоне, Чикаго и Нью-Йорке в конце 19 — начале 20 века. Тогда США открыто финансировали «русскую революцию» и Японию, готовились к вступлению в 1917 году в Первую Мировую войну.
Даже масон-банкир М.П.Рябушинский (из старообрядцев-«рогожцев») счёл себя обделённым и написал в декабре 1916 года: «Мы переживаем падение Европы и возвышение Соединённых Штатов. Американцы взяли наши деньги, опутали нас колоссальными долгами, несметно обогатились; расчётный центр перейдёт из Лондона в Нью-Йорк. У них нет науки, искусства, культуры в европейском смысле. Они купят у побеждённых стран их национальные музеи, за громадный оклад сманят к себе художников, учёных, деловых людей и создадут себе то, чего им не хватало».
Видя угрозу со стороны США, многие, тем не менее, подтачивали единственный строй, способный противостоять американцам, — старую царскую Россию. Временное правительство сломало все крепостные стены, открыло все шлюзы и радостно принимало делегации из США.
После февральской революции Базили уехал в Париж, где официально в 1919 году женился на Лассел Фессенден Месерве. Щербатов пишет: «В Париже де Базили устраивал роскошные приемы, имел много влиятельных знакомых. Дружил с премьер-министром Франции Фландрином, хорошо знал греческого премьер-министра Винезелоса, организовавшего в 1922—1923 годах первую Греческую республику после разгрома страны турками во главе с Кемал-Паши, известного как Ататюрк — голова турок (тур.). Контакты такого уровня Николай /Базили/ завязывал в частых поездках по Европе, в которых организовывал заёмы крупных сумм денег для правительств, в основном, Балканских стран и Центральной Европы. В Париже де Базили легко снискал репутацию человека активного, многогранного, умевшего устроить самые невероятные дела» (с.384).
Премьер-министр Франции Пьер-Этьен Фланден (Flandin) — адвокат, сын юриста. В мае 1914 года, накануне начала Первой Мировой войны, избран в Палату депутатов. Военный лётчик и политик, он в 1917 году был назначен директором межсоюзнической службы в управлении воздушного флота воющей Франции.
Русский эмигрантский историк С.С.Ольденбург в труде «Царствование Императора Николая II» (Вашингтон, 1981; репринт: СПб., 1991, с. 619−620) пишет о межсоюзнической конференции в Петрограде 19 января — 7 (20) февраля 1917 года. Конференция обсуждала общий план кампании против австро-германо-турецкого блока на 1917 год. (18 января 1917 года Николай 2 записал в своём дневнике, что принял зарубежных участников — «всего 37 чел».) Глава английской делегации лорд Мильнер подал Государю 4 февраля 1917 года секретную записку, где советовал назначить т.н. лучших специалистов, «…совершенно не считаясь с официальными традициями, на высшие правительственные посты». Мильнер также настаивал, чтобы всякий военный материал, передаваемый в Россию, сопровождался «несколькими людьми», имеющими опыт в его использовании. Ольденбург замечает: «В какую форму могло вылиться такое техническое содействие, об этом подробно не говорилось. Практического осуществления эти пожелания вообще не получили». Т. е. Государь проигнорировал советы Мильнера.
Воейков пишет не о советах, а о «требованиях» глав делегаций Англии, Франции и Италии — ввести в русскую Ставку представителей английской, французской и итальянской армий с правом решающего голоса, реформу правительства и «…целый ряд других требований приблизительно такого же характера». Союзные представители были приглашены 21 января 1917 года к Высочайшему обеду в Царскосельском дворце и получили решительный отказ: «Государь ответил, что представителей союзных армий, с правом решающего голоса, Он допустить в Свою армию не желает, так как Его армия сражается не хуже союзных; Своих представителей, с правом решающего голоса, в союзные армии назначать не предполагает; что же касается требования относительно реформы правительства и других, то это есть акт внутреннего управления, союзников не касающийся» (с.117).
Данные Воейкова подтверждаются записями дневника Николая II. Он принял лорда Мильнера 20 января, а 21 января полтора часа говорил с главой французской делегации Думергом. Тогда же был дан «большой обед всем членам союзной конференции. Разговоры окончились в 10 ½». 22 и 23 января Николай II принял представителя Италии и ещё одного представителя Франции. Вероятно, именно тогда, в 20-х числах января 1917 года, «братья» Антанты, несолоно хлебавши в царском Петрограде, решились на революцию в России, что совпадало с мечтами «братьев» Берлина, Вены, Рима и Нью-Йорка.
Миф о «лапотной отсталой царской России» выгоден лишь потомкам февральских заговорщиков. Речь не шла о помощи России, об обучении русских лётчиков или артиллеристов, а о засылке «специалистов» типа политика-авиатора Фландена. О тихом перевороте, «совершенно не считаясь с официальными традициями страны». Кстати, французскую делегацию на Петроградской межсоюзнической конференции 1917 года возглавлял Гастон Думерг, позже, в 1924—1931 годах президент, а в 1934 году, премьер-министр Франции, вновь назначивший Фландена министром. Уже в 1918—1919 годах Фландена привлекли к подготовке Версальского мирного договора, завершившего (без России!) Первую Мировую войну.
Фланден сменил столько должностей, что их подробное перечисление заняло бы не одну страницу. Тем более странно, что его имя редко упоминают даже в специальных исторических работах. Он был везде — министром торговли и министром финансов, главой МИД и послом по особым поручениям в Северной Африке, на Ближнем Востоке и в США. Постоянным докладчиком в парламенте. С ноября 1934 по май 1935 года Фланден возглавлял правительство Франции, не мешая перевооружаться тогда бессильной Германии. Сторонники Фландена восхищённо писали в те годы: политика его правительства — «реалистична и осмотрительна».
Интернационал «граждан мира» вёл дело к катастрофе. Де Голль называл дипломатию Фландена и его коллег — «пустыми словами и бесцельным позёрством перед лицом свершившегося факта» (Военные мемуары. Призыв 1940—1942. М., 2003, с.45).
Внешне Фланден был безукоризнен — открытое, самоуверенное, с правильными чертами лицо (см. фото). В дни Мюнхенского кризиса осенью 1938 года Фланден — ярый сторонник «умиротворения» Германии. Он против любой помощи Чехословакии. После нападении немцев на Польшу 1 сентября 1939 года Фланден противился даже формальному объявлению Францией войны Германии. Войну всё-таки объявили, но она тотчас стала «странной войной» — с 3 сентября 1939 года по 10 мая 1940 года — без военных действий. Де Голль, зная подоплёку, писал: «Во всех актах этой трагедии Франция играла роль жертвы, ожидающей, когда наступит её очередь» (с.49).
Очередь Франции наступила в мае-июне 1940 года. Загадочное поражение и сдача немцам всей огромной французской военной промышленности и флота позволили де Голлю написать: «Ни во что не веривший и ни на что не способный, режим пошёл по наихудшему пути. Таким образом, Франции предстояло расплачиваться не только за военное поражение, но также и за порабощение государства» (с.72).
После капитуляции Франции Фланден стал «министром иностранных дел» в марионеточном «правительстве» предателя — маршала Петэна — в местечке Виши. Париж был во власти гестапо, а на курорте Виши сохранялась видимость «французского государства». Крупнейшие французские банки поддержали Виши, как и немалая часть МИД и чиновничества. Когда Германия готовила нападение на СССР по плану «Барбаросса», когда пыталась уничтожить нас, — Виши был её союзником.
Позже за предателя Фландена заступились премьер-министр Англии У. Черчилль и президент США Ф.Рузвельт. И после освобождения Франции от немцев Фланден был лишь поражён в гражданских правах. Но уже в 1950-е годы, в эпоху Четвёртой республики во Франции, строительства НАТО и «объединённой Европы», Фланден вернулся в политику и умер в 1958 году.
Он нырял из страны в страну, из мощной Франции, победительницы в Первой Мировой войне, во Францию — колонию «третьего рейха». Из немецкой оккупационной зоны — в коридоры «атлантической солидарности» после Второй Мировой войны. Франция, её подъемы и крушения, стали средствами в руках «вольного каменщика» Фландена, как и падение царской России — средством в руках масона-февралиста Базили.
Их парижская дружба середины 1930-х годов питалась тайными воспоминаниями о межсоюзнической конференции в Петрограде января-февраля 1917 года. Ведь Базили отвечал в Ставке в Могилёве за отношения с союзниками, а Фландена в Париже привлекли к подобной работе в 1917 году. Уже в 1928 году Фланден, по признанию Лассел, был «старым другом» Базили. Сам Базили в стенограммах бесед с Гучковым упоминал: «… у меня было с Государем всего два-три разговора. Государь поручил мне писать письма иностранным государям: королю румынскому и Пуанкаре» («Александр Иванович Гучков рассказывает…». М., 1993, с.117).
Базили лжёт. Из дневников Государя, частично опубликованных ЦГАОР (М., 1991) видно, что все письма иностранным правителям Николай II писал сам. Например, английскому королю Георгу V. 20 декабря 1916 года Государь принял адъютанта Георга V. Сам писал Раймону Пуанкаре — президенту Франции (1913−1920). 27 апреля 1916 года: «Занимался до обеда и вечером писал Пуанкаре».
Военное соглашение с Румынией было подписано в августе 1916 года нашим военным атташе в Бухаресте Татариновым, а не Базили. Румыния выступила на стороне России после русских побед лета 1916 года. Король Румынии — Фердинанд I (1914−1927) Гогенцоллерн-Зигмаринген передал письмо Николаю II не через Базили, а через своего флигель-адъютанта Ангелеску. Николай II лично принимал румынского военного представителя генерала Коанда, посла Диаманди. 8, 9, 24, 26, 27 января 1917 года, уже после захвата немцами Бухареста, Государь принял в Петрограде наследного принца Румынии Кароля (король в 1930—1940 гг. под именем Кароля II) и премьер-министра Братиану.
Базили не держал в руках нити русской внешней политики, как пытаются ложно представить «мудрецы» из Стэнфорда. Базили — лазутчик, имевший доступ к военным и дипломатическим документам русской Ставки. Кто же руководил его зарубежной корреспонденцией? Генерал Алексеев? Или остальные «могилёвские мудрецы» (термин В.Н.Воейкова)? Показательно, что при нескрываемой ненависти к Царю и Царице следующим по степени антипатии у Базили идёт как раз Воейков.
Если Базили был одесский грек, то отчего ненавидел русское дворянство, казачество, царскую Россию? Почему он и его жена Лассел восторгались Италией, называя её «божественной»? Лассел, описав аудиенцию в 1926 году у папы Пия XI, подробно говорит о поездке с Базили в крошечные местечки Сицилии и Калабрии (тут и рукой подать до Базиликаты)! Американцам, конечно, приятно публиковать и размещать в интернете стенограммы бесед Базили с Гучковым, где вымысел и подлог должны задним числом оправдать февральских заговорщиков.
Беседы были записаны в Париже в 1932—1936 годах, но друзья Базили — Фланден и Венизелос — не упомянуты. Изъят весь пласт внешней политики кануна революции.
Парижский друг Базили, упомянутый Щербатовым, — греческий адвокат и политик Элевфериос Венизелос, много раз возглавлял правительство Греции. Проиграв выборы в очередной раз, Венизелос пытался устроить там 1 марта 1935 года военный переворот. Бежал во Францию, где и умер в 1936 году. Родился и вырос он на Крите (Кандии), давнем гнезде венецианцев, затем — турецкой работорговли и ростовщических сделок. Его сторонники свергли греческую монархию Георгия II (1922−1924) в 1924 году. Король, его семья и бабушка — знаменитая королева Греции (1867−1913) Ольга Константиновна (+1926), двоюродная сестра Императора Александра III, — были вынуждены покинуть Грецию.
По французским данным, Венизелос (Venizelos) «…принадлежал к одной из наиболее выдающихся семей на Крите, происходящей от прежних герцогов Афинских из флорентийской фамилии Ачайоли, от её ветви, давно осевшей на огромном острове». Кстати, по-французски Венеция — Venise.
Напомню, что после разгрома Константинополя латинянами в 1204 году в Греции воцарился кровавый хаос, привлекавший выходцев из Европы. Среди них в конце 14 века выделились богатые флорентийцы Ачайоли, дававшие деньги то одним властителям, то другим. В 1387 году Ачайоли захватили Афины. Папы их признали «герцогами». В 1406 году Ачайоли подчинились Венеции. Последние Палеологи попытались изгнать турок из Греции, но Нерио II Ачайоли быстро накликал в 1446 году султанские полчища против Константина XI и его брата Фомы, отца нашей царицы Софьи Палеолог. Таким образом, «великий греческий политик» Венизелос — не грек. Для космополитических кругов он по-прежнему кумир. В заслугу ему ставят «осовременивание», но не поясняют, кому оно было нужно.
Многие греки открыто испытывали к нему неприязнь. Другие, более осторожные, вовсе не замечали в исторических трудах, обращаясь к личности его противника — генерала Метаксаса, порвавшего с тайными силами, или к Иоанну Каподистрии, первому правителю независимой Греции, не разрешавшему мнимо-«филантропическим» обществам разъедать государство.
Венизелисты участвовали во всех греческих смутах вплоть до Второй Мировой войны и даже пережили оккупацию Греции итало-германскими фашистами в 1941—1945 годах. Возродились при англо-американском влиянии. Вошли в руководство обеих ведущих современных сил Греции — социалистической партии ПАСОК и «правой» — «Новая Демократия».
Непотопляемые политики никогда не расскажут тайны своих связей. А символические «частности» могут быть сигналом к перевороту. Базили признавал: Государь «…в самый последний момент изменил данный ему для подписи акт отречения и отказался от престола не только от своего имени, но и за своего сына… Такой отказ за законного наследника, с точки зрения действовавших в России основных законов, касавшихся вопроса о престолонаследии, был неправомерным и потому делал самое содержание акта отречения юридически спорным». Как умный масон, Базили был вынужден признать выводы следователя Н.Соколова. Ведь отрицать их — значит обнаружить своё подлинное нутро: «Ни в одной из революций расправа с низложенным монархом не облекалась в такие бессудные и разбойничьи формы, как в Екатеринбургской трагедии». Показательно, Базили назвал Царя «низложенным монархом». Низложенным, но не отрёкшимся! (Н.Базили. Россия под советской властью. Париж, 1937, с. 42, 110−111).
Николай II, прекрасно знавший русское право, вынужденно подписал требуемый заговорщиками документ, но сделал его юридически ничтожным. «Вольные каменщики», гордясь, что они «законники», начали с беззакония. Писал же в своих мемуарах кайзеровский генерал Людендорф, позже поддержавший Гитлера: «В апреле и мае 1917 г. нас спасли не победы на реке Эн и в Шампани, а русская революция».
Ныне всё подчинено «глобализации и интеграции». Так, кажется, сегодня зовётся многоликий интернационал.
Н. СЕЛИЩЕВ, член Русского Исторического Общества
http://www.rv.ru/content.php3?id=7598
