Главная версия гибели «Курска»

У американских ВМС нет алиби в деле о гибели русской атомной подводной лодки

Известно, что все сравнения хромают. Но та аналогия, о которой пойдет речь, весьма точно передает суть дела. К примеру, в лесу нашли труп с разбитой головой. На место происшествия выезжает следственная бригада, отпиливает голову со следами удара и увозит тело для того, чтобы, обыскав все карманы, установить причину гибели человека по найденным старым трамвайным билетикам, квитанциям за свет, конфетным фантикам и прочим мелочам. Оговорюсь, бывает, что и старый трамвайный билетик может навести на верный путь поиска, но здесь иной случай. Голову, носящую след орудия убийства, не только не доставили к судмедэксперту, но и раздробили ее там в лесу на мелкие части. Именно так поступили с «Курском», отпилив носовой отсек, где произошел взрыв, а затем разметав его остов глубинными бомбами, чтобы никому не повадно было проводить свои независимые расследования. В отсеках же находят множество бумаг, документов, аппаратных журналов, после изучения которых и делается вывод о главной причине взрыва. Но ведь ни в одном из лодочных документов — и это было ясно с самого начала — не могла быть названа причина взрыва. Ввиду скоротечности катастрофы, никто ничего никуда не успел записать. Те, кто мог что-то знать — погибли в первом, втором, третьем и четвертом отсеках. Остальные — не могли ничего знать, поскольку никаких объявлений по трансляции не было, никто ничего не успел понять. И если бы тот же капитан-лейтенант Дмитрий Колесников мог что-то знать о причине катастрофы в своем турбинном отсеке, весьма отдаленном от центрального поста, он, несомненно, написал бы об этом в своей прощальной записке. Но там нет ровным счетом ничего, что могло бы хотя бы отдаленно прояснить, что произошло с «Курском» в 11 часов 30 минут 12 августа. Будем же благодарны следователям хотя бы за то, что они нашли на теле офицера эту записку — документ потрясающей душевной силы.

Итак, следствие — умозрительно, без убедительных доказательств — не выяснило, а скорее назначило причину катастрофы — самопроизвольный взрыв перекисно-водородной супер-торпеды «Шквал».

А вот первоначальная версия, долго бывшая версией N1, а именно: причастность к гибели «Курска» иностранной подводной лодки, была отброшена, как маловероятная.

Тем не менее, именно эту версию взяла в разработку третья сторона, независимая от вердиктов российской прокуратуры и международной политкорректности, а именно: итальянские кинематографисты. Они сняли весьма убедительный документальный фильм о судьбе русской подводной лодки. Их факты намного убедительнее, чем логические построения российской прокуратуры. Хотя фильм, конечно, тоже не выходит за рамки версии. Версии, построенной на том, что в правом борту «Курска» были обнаружены круглые пробоины, чей диаметр соответствовал калибру американских торпед. Но почему-то эти пробоины не заинтересовали так наших следователей, как погрешности в эксплуатационных документах торпеды «Шквал», назначенной главной виновницей катастрофы.

Факты, как известно, упрямая вещь. И есть по меньшей мере четыре никем не опровергнутых факта, связанных между собой причинно-следственной цепью намертво.

И норвежская сейсмостанция в Оркесе, и наша в поселке Апатиты зафиксировали в момент гибели «Курска» два толчка (на языке профессионалов — два «сейсмических события»). В Апатиты я прилетел из Североморска вместе с членами Правительственной комиссии по расследованию причин гибели подводного крейсера. Ученые сразу же извлекли из памяти компьютеров сейсмограммы обоих толчков, которые произошли с интервалом в 135 секунд. Насчет второго «сейсмического события» сомнений нет — это типичный взрыв, нам показали характерные полосы — страты — на электронной расшифровке сейсмограммы. А вот на «картинке» первого толчка таких страт-полос не оказалось, поэтому никто из Кольских ученых не называет это взрывом, а осторожно — «сейсмическим событием». Мощность его они определяют до ста килограмм тротилового эквивалента, но при этом особо оговаривают, что водная среда в 10(!) раз усиливает воздействие взрыва на грунт, с которого собственно и «пишут» датчики информацию о всех сотрясениях земной коры.

Могло ли столкновение двух лодок сопровождаться взрывом небольшой мощности? «Могло» — утверждают подводники, хорошо знающие «Антеи», к которым принадлежал «Курск». Во-первых, таранный удар мог прийтись по баллонам воздуха высокого давления, которые находятся в междукорпусном пространстве и могли рвануть во все свои 400 атмосфер не хуже, чем иная глубинная бомба. (Каждый из таких баллонов раза в три побольше, чем те, которые мы привыкли видеть на стройках). Во-вторых, там же, в промежутке между прочным внутренним и легко сминаемым внешним корпусами расположены и ракетные пусковые установки. Удар по снаряженной ракете тоже чреват взрывом. После столкновения и небольшого забортного взрыва, усиленного для сейсмодатчиков стометровой толщей воды, «Курск» резко пошел вниз (не забудем, что оба его гребных винта работали), ударился носовой оконечностью о грунт, после чего произошла детонация всего боевого запаса (общий вес его несколько тонн), находившегося не в трубах торпедных аппаратов, а на трехъярусных стеллажах, занимающих большую часть огромного носового отсека.

«Но тогда и другая лодка должна лежать неподалеку!» — парируют противники этой версии.

Совершенно не обязательно. Сколько ни сталкивались подводные лодки на глубине, а такая статистика довольна обширна, они всегда возвращались на свои базы с теми или иными повреждениями; возвращались! — за исключением тех, кому такой таран причинял повреждения прочного корпуса. Субмарина, ткнувшая своим носом «Курск», за две минуты 15 секунд, после которых грянул самый страшный взрыв, вполне могла отойти на более-менее безопасное расстояние. И тут же двинуться в ближайшую свою базу, как это сделала вскоре после гибели «Курска» американская подводная лодка «Мемфис», ушедшая на «плановый ремонт» (с докованием, то есть с осмотром корпуса) в норвежский порт Берген.

В Комиссию по расследованию доложили, что поднятая в воздух пара противолодочных самолетов Ил-38 (командиры экипажей подполковники Дергунов и Довженко) обнаружила, выставив радиогидроакустические буи, иностранную атомную подводную лодку, уходившую на запад со скоростью 5 узлов. Эта скорость усталого велосипедиста совершенно не свойственна атомным субмаринам, которые ходят под водой как минимум вдвое быстрее. Почему так медленно тащилась атомарина из Баренцева моря в Норвежское? Чтобы уточнить этот факт, самолет подполковника Дергунова совершил 18 августа повторный вылет, однако подводная цель была уже надежно прикрыта от гидроакустического барьера мощными помехами.

Из Бергена после «планового» ремонта (можно предположить косметическую заделку внешних повреждений) «Мемфис» ушел в английскую базу Девонпорт (для более серьезного ремонта?).

Есть и другие факты, косвенно подтверждающие версию столкновения. Ее можно «засмеять», как в анекдоте про пожар на Останкинской телебашне, который случился из-за столкновения с иностранной башней, но среди рабочих гипотез Комиссии именно эта версия не зря проходила под номером один.

Более того, после того, как Пентагон отказался представить независимым экспертам подводную лодку «Мемфис» для обследования ее корпуса на предмет вмятин и прочих внешних повреждений, она, эта версия, в силу формальной логики, становится неопровержимой.

Все четыре звена ее не поддаются разрыву.

Звено первое: в районе гибели «Курска» уже случались столкновения с иностранными лодками. И это не предположение, а факт.

Звено второе: в момент гибели «Курска» в полигонах боевой подготовки Северного флота находились сразу три иностранных подводных лодки. И это не предположение, а факт.

Звено третье: сразу же после гибели «Курска» одна из лодок, наблюдавшая за его действиями, ушла в ближайший порт на ремонт. И это не предположение, а факт, зафиксированный космической фоторазведкой.

Газета «Версия» довольно убедительно прокомментировала снимок, сделанный российским разведывательным спутником 19 августа 2000 года с высоты в 40 километров: «Норвежская ВМБ Хоконсверн не расчитана на подводные лодки».

Звено четвертое: натовские власти отказались объективно зафиксировать целостность корпуса «Мемфиса», лишив его алиби раз и навсегда. И это тоже факт.

Есть и пятое звено, правда, косвенное, но весьма характерное: объявление о выводах правительственной комиссии было приурочено к дню выборов американского президента — 8 ноября, дабы нечаянно не повлиять на умы и настроения американских избирателей. Когда же американский «избирком» не определился в назначенный день с кандидатурой победителя, сообщение клебановской комиссии перенесли на следующий день, потом и вовсе отложили на неопределенный срок до тех пор, пока не провозгласили новым президентом США Буша-младшего. И только потом, спустя почти месяц после объявленного дня, вице-премьер Клебанов что-то невнятно пробурчал насчет «внештатной ситуации в торпедном отсеке «Курска».

Не слишком ли много совпадений? Неужели только по своей недальновидности адмиралы Пентагона не перенесли «плановый» ремонт «Мемфиса»? Неужели им так безразлично было то, какой небывалый резонанс в мире получила загадочная катастрофа «Курска»?

А теперь перевернем ситуацию на 180 градусов. Это не американская, а российская подводная лодка пришла бы к берегам Флориды и затаилась в полигоне, где проводят стрельбы американские «лос-анджелесы». Это на американской подводной лодке произошел бы необъяснимый взрыв, после чего российская подводная лодка сразу же ушла малым ходом на Кубу для «планового ремонта». Это командир российской подводной лодки отказался бы предъявить для осмотра носовую часть своего корабля парламентской комиссии. В каком свете тогда бы комментировала это событие западная пресса и самый «объективный» на свете телеканал CNN?

Слово «столкновение» в русском языке имеет двоякий смысл: и как прямой соудар, и как конфликтная ситуация. Вполне возможно, что конфликтная ситуация между двумя командирами субмарин — «Курска» и «Мемфиса» -могла возникнуть по недоразумению. Но дело в том, что командиры американских кораблей наделены Конгрессом правом применять оружие на самооборону по собственному усмотрению. Посчитает американский командир, что его кораблю угрожает опасность, у него априори право на первый — превентивный — выстрел. Возможно, нечто подобное случилось и в российском морском полигоне.

Море умеет хранить свои тайны. Прошло девяносто два года, но мы до сих пор не знаем, что погубило (или кто погубил) лучший дредноут Черноморского флота «Императрица Мария». Нет по-прежнему однозначной версии гибели линкора «Новороссийск». Американцы не смогли установить, почему не вернулась в базу атомная подводная лодка «Скорпион». До сих пор десятки экспертов не могут назвать точной причины трагедии пассажирского парома «Эстония». Ясно только с одним «Титаником» — айсберг. И то каждый год возникают новые версии — одна фантастичнее другой.

Море умеет хранить свои тайны, особенно если заинтересованные лица помогают ему в том…

Сейчас важно напомнить вот что: вины экипажа «Курска» в гибели своего корабля нет. Об этом прямо и ясно заявил тогдашний командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов. Он тоже «заинтересованное лицо». Заинтересованное в том, «чтобы посмотреть в глаза человеку, который организовал эту трагедию». Слова эти толкуют по всякому — и де, Попов знает о ком говорит — о создателях нового подводного супероружия, о монстрах из ВПК… Но с таким же успехом можно адресовать эти слова и командиру «иностранной подводной лодки», столкновение с которой могло инициировать взрыв в торпедном отсеке. Американцы и британцы обижаются за такие намеки. Но ведь любой следователь непременно «возьмет в разработку» тех, кто находился в момент убийства рядом с жертвой. Не ходили бы в наши полигоны, не было бы и подозрений. Тем более, что по вашей, господа, вине, у берегов Кольского полуострова, а не у берегов Флориды, произошло уже не одно столкновение ядерных субмарин.

http://stoletie.ru/territoriya_istorii/glavnaya_versiya_gibeli_kurska_2008−08−12.htm