Благоговейный некрополь

Вы — в Большом храме Донской иконы Божией Матери, в московском Донском монастыре. 5 августа, ночью, здесь, у смертного ложа Александра Солженицына, неподалеку от раки с мощами преп. Патриарха Тихона, читалась заупокойная служба — парастас, а затем Псалтирь, как принято в православной традиции. А 6 августа, утром, после заупокойной литургии, на старом монастырском кладбище состоялись похороны великого русского писателя и гражданина.

Вы ночью прибыли из города Переславля-Залесского, родины святого благоверного князя Александра Ярославича Невского (1221−1263), чтобы подойти к могиле Александра Исаевича.

Народ идет и идет поклониться старцу русского совестливого писательства, завершившего земной путь на 90-м году жизни. На иных надгробьях Донского кладбища вы прочтете такие архаичные формулы: «…на… году его жизни», «…на… году своей жизни». Можно иронизировать над этой избыточной стилистикой, однако если говорить о Солженицыне, то «его своя» жизнь стала во многом и жизнью нашей, жизнью всего народа, жизнью человечества.

В два-три дня прощания с Солженицыным в Донском монастыре можно было увидеть пожалуй что лучших русских людей. Но сколько их помянуло «Исаевича» по всей Руси и за ее пределами!

С большим пиететом высказался 6 августа Святейший Патриарх Алексий: «Как и желал покойный, его отпевание и похороны по Нашему благословению совершаются в Донском монастыре — месте упокоения многих достойных сынов Церкви и Отчества. Пять лет тому назад он письменно обратился к Нам с этой просьбой, свидетельствуя: „По сердцу мне — духовная, благоговейная — и так неразрывно связанная с Патриархом Тихоном — обстановка Донского монастыря“. Ныне его просьба исполняется… Господь даровал ему силы и мужество нести на своих плечах нелегкий крест стояния за истину, неустанно трудиться на литературном поприще ради памяти тех, кто в лихолетье минувшего века, страдая за веру и правду, не потерял способности жить честно и по совести. И сегодня для него утешением и надеждой звучат евангельские слова: „Блаженны изгнанные правды ради, яко тех есть Царство Небесное“ (Мф. 5:10)…» (Выделено мной — Авт.).

Прах писателя упокоен сразу за часовней Иоанна Лествичника, близ алтаря. Здесь поставлен деревянный крест, уже утонувший в венках. Чтобы приблизиться к могиле, нужно пройти по обильно устилающим землю еловым веточкам.

С этого места хорошо виден встроенный в монастырскую стену огромный горельеф, снятый со старого храма Христа Спасителя, «Посещение Дмитрием Донским Сергия Радонежского перед походом против татар 1380 г.», на котором изображены также монахи-воины Александр Пересвет и Андрей Ослябя, воеводы Боброк Волынский и Владимир Серпуховской. Работа (1847−1849) скульптора А. В. Логановского была спасена в 1931 г. — перед уничтожением храма большевиками.

С Донской обителью связаны многие личные воспоминания Александра Исаевича. А когда вы уводите взгляд от портрета Солженицына и горящих свечей, заботливой рукой поставленных в околомогильную землицу, то, вздохнув, задумываетесь и о соседях, покоящихся в здешнем некрополе.

Обычно вход в некрополь Донского монастыря открыт лишь в выходные дни. Но не сегодня, когда народ тянется к могиле Солженицына.

Здешний некрополь не велик. Тут соседствуют и упокоенные не столь давно, и лежащие веками.

Уже в «Истории» Карамзина Донской монастырь упоминается как главное кладбище высшего русского дворянства и богатого купечества. Его даже потом называли «Сен-Жерменским предместьем мертвой Москвы». Здесь упокоены Вяземские, Голицыны, Долгорукие, Трубецкие, Черкасские… Многие надгробные памятники некрополя привезены с других кладбищ Москвы и Подмосковья; например, с кладбища Чудова монастыря Московского кремля привезен надгробный памятник боярина Федора Бяконта, отца Святителя Алексия, митрополита московского (XIV в.).

Донской монастырь основан в XVI в. царем Феодором Иоанновичем в честь Донской иконы Божией Матери — в благодарность за избавление Москвы от нашествия крымского хана Казы-Гирея в 1591—1593 гг. А сама Донская икона Пресвятой Богородицы написана Феофаном Греком. В день Куликовской битвы (8 сентября 1380 г., на праздник Рождества Пресвятой Богородицы) икона находилась среди русского войска, а после победы была передана в дар великому князю Димитрию Донскому (1363−1389), который перенес ее в Москву. Сначала она пребывала в Успенском соборе Кремля, а затем в Благовещенском; ныне — в Третьяковской галерее. В память победы на берегах Дона она и получила наименование Донской.

К северу от Большого собора и слева от вышеупомянутой часовни Иоанна Лествичника в здешнем некрополе расположены могилы отца русской авиации Н. Е. Жуковского (1847−1921) и художника В. Г. Перова (1834−1882). В полутора метрах от солженицынской могилы покоится историк В.О. Ключевский (1841−1911). Чуть поодаль — П. Д. Барановский (1892−1984), как указано на могильном камне, «архитектор, ученый, патриот»; тот самый подвижник, спасший от советского разрушительного вихря храм Василия Блаженного, да и сам Донской монастырь, и многие другие соборы. За этим камнем вы увидите деревянный крест, один для неразлучаемой пары — писателя Ивана Сергеевича Шмелева с супругой Ольгой Александровной. Их прах был перевезен сюда из заграницы в 2000 г.

Свежи, светлы четыре деревянных креста на новых захоронениях — генерала А. И. Деникина (1872−1947) и философа И. А. Ильина (1883−1954) и их супруг. Четыре гроба с их останками были доставлены спецрейсом из Парижа осенью 2005 г., панихиду в Большом соборе совершил Патриарх.

А в 2007-м меж парами Деникиных и Ильиных появился каменный крест, здесь перезахоронили прах генерала В. О. Каппеля (1993−1920), главнокомандующего Восточным фронтом армии А. В. Колчака. Могилу полководца нашли в конце 2006-го у стен Иверского храма в китайском г. Харбине. Рассказывают, что на именной сабле Владимира Каппеля нет ни капли крови, поскольку генерал питал отвращение к жестокости, и запрещал расправы над пленными. И, вопреки известному клише из киношедевра братьев Васильевыx «Чапаев», Каппель вовсе не практиковал «психических атак». Кадровый русский офицер Генштаба, он не мог не осознавать безнадежности ситуации в катастрофе Гражданской войны, однако не бросил вверенную ему 350-тысячную армию. Он выводил людей из-под удара, хотя мог бежать из Новороссийска морем… Когда походным ножом без анестезии в полевой палатке ему ампутировали обмороженные ступни, он еще несколько недель, привязанный к седлу, командовал своими частями. Показательно: после его кончины солдаты несли его гроб на руках по тонкому байкальскому льду до самой Манчжурии.

Хоть и медленно, но запустение преодолевается — и здешнее, кладбищенское, и наше, духовное.

Чуть восточней Деникиных похоронен известный московский старец — архимандрит Даниил (Сарычев) (1912−2006). «Это был великий молитвенник за Россию. За духовным советом к батюшке приходили многие люди со всех концов страны. Наделенный особыми духовными дарами, отец Даниил к каждому находил особый подход», — говорят в Донском монастыре, где о. Даниил жил последние годы. В детстве о. Даниил (в миру Иван Сарычев) был канонархом в Даниловском монастыре, участвовал в похоронах Патриарха Тихона, а затем, через 70 лет, помогал обретать его святые мощи.

Это — герои русской истории ХХ в.

Но здесь же — и участники жизни Отечества прошлых веков. К примеру, поэты А. П. Сумароков (1718−1777) и В. И. Майков (1728−1778). На надгробии подзабытого, а некогда гремевшего стихотворца, уроженца того же Переславля, М. М. Хераскова (1733−1807) вы прочтете такие строки: «Здесь прах Хераскова. Скорбящая супруга / Чувствительной слезой приносит дань ему. / С ней музы платят дань любимцу своему, / Им важен дар певца, мила ей память друга». А на другой мраморной табличке — слова от друзей поэта: «Здесь дружба слезы льет на гробе / И добродетель с ней скорбит. / Пусть прах его покоят обе, / А имя — слава сохранит. // Восплачьте! Уж певец не дышит, / На урне лира возлежит. / Но, ах! гордитесь! Слава пишет: Он был и Росс, и был пиит!»

У восточной стены Малого (самого древнего) храма Донской иконы Божией Матери покоится П. Я. Чаадаев, что «кончил жизнь 1856 года 14 апреля». Можем ли мы этого русского мыслителя, друга А. Пушкина (известны три посвящения поэта Чаадаеву), считать защитником Отечества? Несомненно. Ибо кто, как не подлинный патриот, мог позволить себе такие горькие, укоризненные слова: «Россия и известна только колоколом, что никогда не звонил, да пушкой, что никогда не стреляла». Сказал навека. Чтоб мы всегда бодрствовали. Это о нем Осип Мандельштам в 1915-м написал: «Чаадаев был первым русским, в самом деле, идейно, побывавшим на Западе и нашедшим дорогу обратно… Чаадаев знаменует собой новое, углубленное понимание народности, как высшего расцвета личности, и — России, как источника абсолютной нравственной свободы».

Близ праха Чаадаева в 1991 г. поставлен черный литой Крест памяти новомучеников российских — убиенных безбожной властью.

…Направляясь к выходу из обители, и бормоча строку Александра Пушкина о любви к отеческим гробам, вы снова обратите внимание на выкрашенные в белый цвет старые танки и артиллерийские установки, с красными надписями «Дмитрий Донской». Вы вспомните, что Солженицын, соименник и поэта, и князя Александра Невского, был не только школьным учителем математики и писателем, но и русским офицером, артиллеристом, орденоносцем Великой Отечественной войны.

А если говорить шире, то все три Александра — соратники русского духовного воинства.

К счастью, немалого.

Фото автора