Кто посадил Россию на иглу

Наркотический бум в стране — во многом на совести наших законодателей

От наркотиков в нашей стране каждый год погибает до 100 тысяч человек, население целого города… В Центральном федеральном округе число граждан, стоящих на учете с диагнозом «наркомания», за первое полугодие текущего года выросло в три раза по сравнению с прошлым годом.

Недавно столичные наркополицейские отчитались о проделанной в первом полугодии работе. Сумели выявить свыше 1.6 тысячи преступлений в своем «секторе» правонарушений, закрыли более полусотни наркопритонов, изъяли почти 150 килограммов наркотиков и психотропных средств. Всего же за те пять с лишним лет, что существует Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков — ФСКН — ее «улов» составил более 171 тонны различной «дури». Именно столько героина, марихуаны, гашиша, «синтетики» не дошло до конечного потребителя. А сколько все-таки дошло?

Даже по официальным данным, которые оспариваются некоторыми экспертами, в стране свыше пяти миллионов наркоманов.

Кроме того, еще 15 миллионов, как минимум, раз в жизни «баловались» тем или иным наркотиком. Как отмечается в докладе Международного комитета ООН по контролю над наркотиками, только в 2006-м у нас было разгромлено 1.7 тысячи нелегальных лабораторий. Число оставшихся, ясное дело, неизвестно. По данным ВЦИОМ, сегодня 63 процента россиян считают наркоманию и алкоголизм — по сути, разновидность наркозависимости — одной из острейших проблем, стоящих перед нашей страной. Острее — разве что инфляция и рост цен, которые лидируют в перечне самых актуальных российских бед с отрывом всего в несколько пунктов.

Конечно, наркомания была и в советские времена, но ареал ее распространения ограничивался большей частью среднеазиатскими республиками. В 1984-м в «реестре» Минздрава СССР числилось немногим более 35 тысяч человек. Можно с полной ответственностью сказать, что наркотический бум в нынешней России, так же, как и его ужасающие последствия, во многом на совести наших законодателей. Слишком уж много прямо-таки кричащих совпадений.

Казалось бы, пустяковая поправка была сделана в 1991-м Верховным Советом в 224-ю статье Уголовного кодекса РФ: из нее изъяли всего несколько слов, но с тех пор употребление «дури» стало уголовно ненаказуемым.

И вот итог: в считанные годы из перевалочного пункта на международном наркотрафике страна превратилась в одного из крупнейших потребителей наркотиков. В результате такого, с позволения сказать, законотворчества, словно прописанного под чью-то диктовку, Россия за считанные годы была буквально оккупирована транснациональной и отечественной наркомафией, стала для них настоящим Клондайком.

Роковое решение, которое привело к стремительному росту численности наркоманов, имело и еще одно страшное последствие. Когда действовала прежняя редакция упомянутой статьи УК, грозившая карами за «незаконное приобретение или хранение наркотических средств в небольших размерах либо потребление наркотических средств без назначения врача», СПИД в 90 процентах случаев передавался половым путем. После того, как эта формулировка была изменена, подавляющее большинство стало заражаться через шприцы.

Вряд ли можно считать случайностью и то, что распространение ВИЧ-инфекции приняло обвальный характер именно в 1996-м, когда в 228-й статье принятого — уже российской Госдумой — нового Уголовного кодекса РФ были смягчены наказания для наркоторговцев.

За несколько лет наркотического беспредела Россия вышла на первое место в мире по темпам заражения этой болезнью.

Сейчас у нас официально зарегистрировано уже свыше 400 тысяч таких больных.

К началу нового столетия число россиян, подсевших на иглу, «травку» или «колеса», превысило два миллиона человек. Если в 1991-м году было зафиксировано 19.3 тысячи преступлений на этой почве, то в 2000-м — свыше 234.5 тысячи. Для любителей статистики: за десятилетие рост составил 1114 процентов.

Но и это не остановило российских законодателей. Наоборот, дальше — больше. В 2003-м нижняя палата парламента отменяет принудительное лечение наркологических больных. А в мае 2004-го правительство в десять раз увеличивает «допустимые» объемы хранения наркотиков. После выхода в свет этого постановления смертность от передозировки увеличилась более чем втрое.

Конечно, «наркотизация страны» имела и объективные причины.

На сломе эпох, когда происходила переоценка ориентиров и жизненных ценностей, не все сумели найти себя в новом обществе, приспособиться к изменившимся условиям, выдержать прессинг экономической неустроенности.

Отсюда — стремление спрятаться от неразрешимых проблем, уснуть в наркотическом сне, которое овладело мятущимися душами. И в первую очередь молодыми. Как свидетельствует статистика, треть наркоманов — подростки и молодежь в возрасте до 24 лет.

Но все-таки первым камешком, вызвавшим эту лавину, была та самая крохотная поправка 1991-го. Кто «продавил» ее тогда, неизвестно. Лица, имевшие отношение к принятию нового текста, с журналистами не откровенничают, ссылаясь на забывчивость и давность лет. Тем более что все документы и протоколы заседаний вроде бы сгорели во время штурма Белого дома в 93-м. Так что сегодня сложно выяснить, было ли это сделано по неопытности, неразумению либо по злому умыслу.

Зато всем ясно, кому подобное решение было выгодно — наркомафии. Как отмечала группа депутатов в пояснительной записке к своему варианту нового закона, внесенному в Госдуму еще шесть лет назад, «осуществив героинизацию наркорынка, отмывая сверхвысокие прибыли, порождая коррупцию в структурах, призванных противодействовать распространению наркотиков, эти преступные группы заинтересованы в сохранении существующего правового регулирования, позволяющего создавать видимость антинаркотической борьбы». Именно лоббисты наркокартелей раскрутили в последние годы и шумную кампанию по легализации так называемых «легких» наркотиков.

О том, как действуют эти «агенты влияния», рассказал на конференции движения «Европейские города против наркотиков» в Стамбуле англичанин Дэвид Рейнс: «Они всегда присутствуют в СМИ, участвуют в дебатах и готовы дать свой комментарий по любому вопросу. Они регулярно выпускают газеты, критикующие наркополитику и провоцирующие дискуссии. Они потратили огромные суммы для того, чтобы разоблачить авторитетные теории по борьбе с наркопотреблением».

Более того, Рейнс назвал имя одного из тех, кто спонсирует такого рода кампании — это известный финансист Джордж Сорос.

«Легализаторы», действующие в России, не только оккупировали интернет и наводнили рынки яркими «растаманскими» шапочками — «растаман» на сленге обозначает курильщика марихуаны — но и попытались провести несколько шумных акций. Одну из них — «конопляный марш» — в прошлом году московские власти запретили, но в Самаре подобную сходку им все-таки удалось провести.

Все попытки справиться со злой напастью пока не дают желаемого эффекта. В 2003-м для борьбы с нею было создано специальное антинаркотическое полицейское ведомство — ФСКН. Отмечая в марте пятилетие своего существования, его руководители бойко отрапортовали об одержанных победах и объявили, что за эти годы ситуация «в целом стабилизировалась». На юбилейной пресс-конференции замглавы ведомства генерал-полковник Владимир Зубрин заявил, что ежегодный прирост армии наркоманов за отчетный период сократился с 25 до 0.5 процента, сама их численность — аж на 900 тысяч.

Правда, радовались мы за достижения наркополицейских недолго. Уже в начале июня новый руководитель ФСКН Виктор Иванов, выступая на совещании в Ростове-на-Дону, охладил всеобщий оптимизм. Ситуация с наркотиками, по его формулировке, «остается крайне напряженной», да и «коренного перелома еще не произошло». Директор также сообщил: «Уровень наркотизации продолжает оставаться на весьма высокой отметке. Это означает, что к наркотикам приобщаются новые люди, преимущественно молодежь. Смертность в этой социально активной группе достигает 8−10 тысяч человек ежегодно».

Со сменой руководства теперь, похоже, завис в воздухе вопрос о введении в столице с нынешней осени обязательного тестирования школьников, абитуриентов и студентов на употребление наркотиков.

Тем более что подобный эксперимент был уже проведен в Ханты-Мансийском автономном округе но, как и предупреждали скептики, с треском провалился. Дело в том, что по закону эта процедура может быть исключительно добровольной, и волонтеров там попросту не оказалось. Кстати, в Татарстане, где тоже, не дожидаясь решения сверху, ввели такие проверки, студент Казанского государственного технического университета имени Туполева Михаил Киндер подал в суд на ректорат своего вуза, который принуждал его пройти тест на наркотики.

А ведь прежние руководители антинаркотического ведомства предлагали еще расширить список подозреваемых за счет госслужащих, работающих с «повышенными источниками опасности» — скажем, в оборонной промышленности или атомной энергетике. Наверняка они руководствовались самыми благими намерениями, однако намерения эти никак не состыковывались с конституционными гарантиями наших граждан. О чем, кстати, не преминул напомнить уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин.

Опять-таки неясно, что делать с теми молодыми людьми, кого все-таки уличат в нехороших пристрастиях. Хотя наши депутаты и сенаторы уже не первый год говорят о необходимости законодательно реанимировать принудительное лечение наркоманов, они ничего для этого так и не сделали. Да и лечить их, собственно, негде: на всю страну сейчас менее 30 тысяч «наркологических коек». Разговоров и эмоций много, но конкретных дел и денег, выделяемых на эти дела, мало. А потому война с наркомафией приобретает затяжной, позиционный характер. Один штрих: только в прошлом году правоохранительные органы выявили в интернете 70 свободно продающих наркотики русскоязычных сайтов…

Тем не менее, никто не оспаривает того факта, что решать эту проблему надо с помощью решительных и, возможно, экстраординарных мер. Ведь, несмотря на некоторое улучшение ситуации, она продолжает оставаться более чем тревожной. Об этом свидетельствует и последний ежегодный доклад Международного комитета ООН по контролю над наркотиками. В нем, в частности, говорится, что в России расширяются масштабы злоупотребления опиатами, в основном афганского происхождения. Кроме того, наша страна продолжает оставаться крупным перевалочным пунктом на так называемом «шелковом пути», по которому наркотики поставляются на внутренний рынок и перебрасываются в государства Евросоюза.

В ожесточенной борьбе с наркобизнесом сейчас как никогда важно привести в порядок федеральное законодательство, «разминировать» его от всяческих лазеек и двусмысленностей.

Но, как заметил столичный мэр Юрий Лужков, это только полдела: «Необходимо еще создать дополнительную правовую базу, которая позволит начать войну против наркомафии и одновременно даст шанс на спасение миллионам людей, попавшим в беду».

Большинство депутатов, наверное, охотно подписались бы под этими словами. Но, как свидетельствует печальный опыт последнего времени, к разработке закона о противодействии наркомании следует подходить с особым тщанием. Ведь от продуманности его статей, точности формулировок, просчитанности вероятных последствий зависит здоровье всего общества. Он может дать зеленый свет наркотикам, как это было в 91-м, а может и реально помочь снять Россию с наркотической иглы.

Руководители ФСКН клянутся уже к 2010-му сократить число тех, кто добровольно эмигрировал в «параллельный мир» наркотических грез, до 1.2 миллиона человек. Принимая в расчет силу наркокартелей, прорехи в законодательстве и скромные успехи отечественной медицины в реальность этих планов, увы, верится с трудом.

Максим Кранс, политический обозреватель «РИА Новости»

http://stoletie.ru/obschestvo/kto_posadil_rossiju_na_iglu_2008−08−06.htm