 |
| Одна Родина | Владимир Рябцев, Асланбек Адиев | 04.08.2008 |
Комплекс (система) безопасности — это особый регулятивный механизм, для которого характерно такое состояние межгосударственных взаимодействий в конкретной географической зоне, когда условия, способствующие возникновению разногласий, споров и конфликтов между государствами, сведены практически к минимуму. Для этого необходима система мониторинга (сеть «точек замера» ситуации во всех странах региона с одним организационным и концептуальным «узлом»). Как показывает мировая практика, прямой путь к этому — установление мер доверия между государствами и налаживание их всестороннего сотрудничества.
Если произвести своего рода «ревизию дел» в области региональной безопасности Черноморско-Каспийского региона, то в трех его субрегионах (Черноморье, Кавказ, Каспий) ситуация выглядит следующим образом.
Черноморский бассейн. Здесь пока дальше ОЧЭС, создание которой, как известно, в 1992 г. инициировала Анкара, попытавшаяся восполнить «вакуум силы», который образовался после распада Советского Союза и его сферы влияния, дело не пошло. Да и нынешнее состояние ОЧЭС, мягко говоря, мало отвечает ее обязывающему статусу как международной организации широкого экономического профиля. (Хотя в последнее время предпринимаются попытки интенсифицировать «черноморский процесс»: мы имеем в виду инициативы российской стороны, выдвинутые В.В.Путиным на саммите в Стамбуле в июне 2007 г. [1]).
Весной — летом 2006 г. дебаты по проблемам безопасности и сотрудничества на черноморской «площадке» возобновились по инициативе Румынии. Едва ли не первым шагом на этом пути стала актуализация идеи еврорегионов; европейцы не прочь распространить опыт еврорегиона «Альпы — Адриатика» и ряда других подобных ему образований (например, вдоль Рейна) на страны Восточной и Юго-Восточной Европы. Прежде всего, речь идет о тех странах, в отношении которых официальный Брюссель проводит «Европейскую политику соседства». Пробным шаром в распространении опыта еврорегионов стала Международная конференция «Межгосударственное сотрудничество в бассейне Черного моря», организованная Конгрессом местных и региональных властей Совета Европы в сотрудничестве с МИД Румынии и состоявшаяся 30 марта 2006 г. в румынском городе Констанца.
5 июня 2006 г. в Бухаресте прошел саммите «Черноморский Форум за диалог и сотрудничество», на который были приглашены главы причерноморских государств, руководители внешнеполитических ведомств государств-членов ЕС, представители США, Израиля, нескольких международных и региональных организаций, деловых кругов, эксперты [2]. Организаторы мероприятия не скрывали, что организацию «площадки» для дебатов о проблемах безопасности ЧКР они рассматривают «в контексте процессов «евроатлантической интеграции».
Этой акцией, пожалуй, все и исчерпывается. Правда, на экспертно-аналитическом уровне проблемами региональной безопасности продолжают заниматься. Особую активность в этом плане проявляет Южно-Кавказский институт региональной безопасности в Тбилиси [3].
Кавказ. Здесь в плане создания системы региональной безопасности сделано больше. Инициировала этот процесс Россия. Еще в начале июня 1996 г., вскоре после заключения соглашения о прекращении огня в Чечне, по инициативе Москвы в Кисловодске прошла встреча глав четырех государств Кавказа, в которой приняли участие и лидеры северокавказских регионов РФ. На кисловодской встрече обсуждалось, как решить огромную историческую задачу — сделать «Большой Кавказ» регионом стабильности и мира, взаимопонимания и сотрудничества. Сохраняя тогда еще значительное влияние на Кавказе, Москва пыталась (как теперь видно, не слишком последовательно) предложить отвечающую ее интересам модель региональной безопасности. Однако и тогда дело ограничилось чисто декларативным документом «За межнациональное согласие, мир, экономическое и культурное сотрудничество на Кавказе». Далее события начали развиваться в невыгодном для России ключе и вообще пошли по другому сценарию.
С 1999 г., проблема стала вновь активно дебатироваться. Появилось сразу несколько проектов. Предлагались самые разные варианты — от «тройки» (Грузия, Армения и Азербайджан) до «десятки» (Россия, три закавказских государства, два закаспийских, Иран, Турция, ЕС и США).
В разгар бомбардировок Югославии, на юбилейном саммите НАТО в Вашингтоне (апрель 1999 г.), представители США заговорили о «мире через экономическое сотрудничество» и выступили с инициативой создания «Кавказского форума сотрудничества», войти в который предлагалось трем государствам Закавказья. Россия из этой гипотетической системы практически исключалась [4]. Еще один проект был выдвинут на саммите ОБСЕ в Стамбуле (ноябрь 1999 г.), где президенты Армении и Азербайджана также высказались за создание системы региональной безопасности на Южном Кавказе. Наконец, в январе 2000 г. к «проектированию» подключилась официальная Анкара. Тогда во время своего визита в Грузию с идеей «Пакта стабильности для Кавказа» выступил турецкий лидер С.Демирель.
По мысли этого политика, в основу данного Пакта следовало бы положить успешный опыт Пакта стабильности для Юго-Восточной Европы, одобренного еще в июне 1999 г. Следует отметить, что на возможность присоединения к гипотетическому «Пакту стабильности для Кавказа» Ирана не преминул обратить внимание Зб. Бжезинский) [5].
Каспийский бассейн. На этой субрегиональной «площадке» наиболее активным «проектантом» на ниве региональной интеграции в первые годы после распада Союза ССР выступал как раз Иран. Именно Тегеран предпринял первую попытку обозначить свое геополитическое присутствие в этой зоне мира еще в 1992 г., когда иранское руководство выступило с инициативой создания Организации сотрудничества прикаспийских государств (ОСПГ) со штаб-квартирой в Тегеране. Пытаясь проводить в жизнь установку на многостороннее региональное сотрудничество, Иран пригласил к участию в этой организации Азербайджан, Россию, Казахстан и Туркменистан. В качестве одной из важнейших задач этой организации (как это представлялось тогда иранскому руководству) провозглашалось содействие социально-экономическому развитию как Каспийского региона в целом, так и внутренних частей тех государств, которые имеют выход к Каспию. Иранская сторона предложила включить в сферу компетенции ОСПГ проблемы рыболовства, режим судоходства, вопросы охраны окружающей среды, разведку и добычу углеводородного сырья на каспийском шельфе и на дне моря, а также формирование механизма межгосударственного взаимодействия. Учитывая тот факт, что между прикаспийскими государствами в тот момент времени существовали серьезные разногласия по вопросу, связанному с контролем над нефтяными ресурсами этого водоема («моря-озера»), ОСПГ намеревалась серьезно заняться вопросом о международно-правовом статусе и режиме функционирования Каспия как уникальной водно-транспортной системы. Однако эта инициатива Тегерана в то время была заблокирована и не получила развития [6].
(Окончание следует)
2. См. об этом подробно: Черноморский Форум за диалог и сотрудничество // Понедельник. Еженедельное издание Южно-Кавказского института региональной безопасности. — 2006. — N 21 (июнь). — С.3−4.
3. Об одной из моделей обеспечения региональной безопасности в ЧКР, предлагаемой этим Институтом и аффилированными с ним экспертами см.: Инновационные подходы к Черноморской системе безопасности // Понедельник. Еженедельное издание Южно-Кавказского института региональной безопасности. — 2006. — N 18 (май).
4. См. об этом: Дегоев В.В. Большая игра на Кавказе: история и современность. 2-е изд., расш. и доп. М., — 2003. — С.415−416.
5. См. об этом: Бжезинский Зб. Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство / Пер. с англ. — М., 2005. — С.115 (прим.14).
6. См. об этом подробнее: Рябцев В.Н. Организация сотрудничества прикаспийских государств // Регионоведение (Юг России: краткий тематический словарь) / Под общей ред. Ю.Г.Волкова и А.В.Попова. — Ростов н/Д, 2003.
