Непарадный Валаам

«Путешествие на остров Валаам принадлежит к разряду тех, которые не совершают дважды за всю жизнь». Эти строки оставил Александр Дюма, посетивший Валаам в середине XIX века. Смею опровергнуть мнение великого французского романиста: лично мне удалось побывать на Валааме уже восемь раз, причем однажды я умудрился добраться до острова на резиновой лодке. И теперь каждое лето я ищу повод, чтобы вновь ступить на берег ладожского чудо-архипелага и испытать неизъяснимый восторг от того, что я снова на Валааме.

За проливами, скалами и стеной глухого леса

Valamo… Вслушиваясь в это древнее финское слово, можно уловить отголосок языческой старины. До сих пор не ясно, что оно означает. Может быть, «высокая земля» или «земля Ваала» — одного из языческих богов Карелии. Кто знает. Валаам — остров загадок. Одним он кажется планетой, погруженной в небесную синеву озера, другим — нагромождением циклопических скал. Но все, кто был здесь, сходятся в одном — это святое и прекрасное место, где можно по-настоящему уединиться.

Однако, как и любое посещаемое место, Валаам имеет свою парадную сторону, которую созерцают прибывшие туристы. Еще в XIX веке писатель Лесков, размышляя об этом, писал: «Хотя на Валаам ездят очень много людей, но между всеми, кто здесь бывает, не встретишь почти никого, кто мог похвалиться знанием острова… На Валаам приедете и кроме большой церкви ничего не увидите. Всего же острова никто не обошел».

Могу подтвердить, что за сто лет ситуация в принципе не изменилась. Паломники, приезжающие на остров, видят лишь «верхушку айсберга» — монастырскую усадьбу со Спасо-Преображенским собором, два-три скита и пристань. Но существует еще и другой Валаам — островной, потаенный, скрытый от посторонних глаз ладожскими проливами, скалами, стеной глухого леса. Там и притаились наиболее древние памятники северной обители.

В этом отношении, пожалуй, самое сильное впечатление может произвести островок Святой, расположенный к востоку от Валаама. Когда-то там находился Святоостровский скит — самый отдаленный на архипелаге. Добраться туда можно только на лодке. Поэтому, прибыв на Валаам, я с товарищем сразу озадачился поисками надежного плавсредства.

А вот и подходящая «ладья» — пузатая весельная лодка с двумя банками-сиденьями. Судя по обводам корпуса, она должна хорошо держаться на ладожской волне. Хозяина лодки мы нашли во внешнем каре монастыря.

— Берите, ребята, — спокойно сказал он. — Вы надолго? Два дня — две бутылки. Только на камнях поосторожнее, чай не казенная…

Пещера каменная, весьма чудная

Утром мы загрузились в лодку: два фотоаппарата, пара банок тушенки, хлеб, бинокль, карта Валаама — вот и весь наш багаж. Отталкиваясь веслами от берега, вышли из протоки в Монастырскую бухту. Вокруг теснились красноватые скалы, нагретые солнцем, а над нами возвышались тяжелые купола Спасо-Преображенского собора.

Андрей сел на весла, и наше суденышко направилось к выходу из бухты. Прошли мимо Никольского острова, на котором белела церквушка святителя Николая. Ее позолоченный купол и по сей день служит своеобразным маяком при входе в бухту. Раньше здесь жили десять монахов, которые осуществляли таможенный досмотр, преграждая путь «табачному зелью и спиртному». Хотя скит действующий, думаю, нас проверять не будут, тем более что все наше спиртное уже перекочевало в надежные руки.

Проходим вдоль самой дремучей части Валаама — Черного носа. Здесь нет ни часовен, ни церквей, ни поклонных крестов. Поваленные деревья лежат, как поверженные великаны. По-видимому, валаамские иноки никогда не пытались обжить эти неприветливые места. Если верить карте, до Святоостровского скита отсюда недалеко. Андрей пробирается на нос лодки и поднимает к глазам бинокль:

— Вижу Святой остров!

Действительно, прямо по курсу лежит высокий остров, покрытый шапкой соснового леса. Вглядываюсь в незнакомый берег и испытываю легкое волнение. Еще бы! Эта земля связана с именами первопроходцев Валаама — Сергия и Германа. По преданию, именно здесь и был основан Валаамский монастырь. Интересно, что в описании угодий монастыря, составленном в 1785 году землемером Эриком Колониусом, этот остров обозначен как «Старый Валаам».

Вообще предания Святого острова — своеобразный ключ к истории Валаама. Дело в том, что на вершине этого угрюмого островка находится вырубленная в скале пещера, которая среди валаамских монахов почиталась как место отшельничества Сергия и Германа. Позднее пещеру стали связывать с именем Александра Свирского, известного приладожского святого. А в середине XIX века здесь была поставлена церковь и основан Святоостровский скит, который, впрочем, имел еще одно название — скит Александра Свирского. Постепенно о предании, относившем пещеру ко времени Сергия и Германа, стали забывать. Нашлись даже «специалисты», которые датировали появление пещеры XVIII веком, созданной якобы при игумене Ефреме. Исследователи утверждали, что «лишайники на стенах пещеры весьма молоды и указывают на поздний характер строения».

Но правы ли они? В 1990 году в одном из московских архивов была сделана уникальная находка — историк древнерусской литературы Наталия Охотина обнаружила рукопись «Сказание о Валаамском монастыре», которая датируется XVI веком. В ней говорится, что, когда преподобные Сергий и Герман прибыли на Валаам, они нашли некий «островок с восточной стороны от того большого острова — прекрасный и очень высокий… и пещера здесь каменная весьма чудная».

Теперь очевидно, что пещера на острове Святом существовала задолго до игумена Ефрема! Монастырские предания всегда связывали этот островок с именами Сергия и Германа. Об этом же сообщал и новоладожский помещик Яков Мордвинов, посетивший пещеру в 1777 году. Он утверждал что в «оной пещере спасались преподобные Валаамские Чудотворцы».

Интересно, что в XIX веке при ремонте этого убежища была обнаружена шведская монета 1666 года. Год очень интересный, это эпоха шведского владычества на Ладоге. Тогда скандинавы беспрепятственно бродили по острову и могли обронить монету в пещере или даже оставить ее в качестве религиозного подношения. Как я полагаю, она была обнаружена между блоками, иначе ее давно бы нашли.

…Подходим к Святому на веслах. Причала здесь нет. С трудом вытаскиваем нос лодки на побелевшие камни. Вокруг — ни души. Первозданная тишина лишь изредка оглашается криками чаек. Даже немножко жутковато. Первые шаги по острову не придают нам бодрости: Андрей оступается и разбивает экспонометр. Да, неприветливо встречает нас Святой остров.

Пещеру преподобных мы нашли на скалистой стороне острова. К ее входу ведет крутая лестница, вырубленная в скале. Рядом — высокий крест, все части которого скреплены толстыми деревянными гвоздями. На перекладине старинной вязью вырезана надпись: «Построена мельница и крест вырезан апреля 1765 года». Я осторожно касаюсь пальцами рассохшегося и потемневшего от времени дерева, ведь этот крест — древнейший памятник Валаама!

Андрей зажигает фонарик и шагает в темноту скальной расселины. Я следую за ним. Пещера довольно узкая и низкая. Чтобы пройти, приходится пригибать голову. Тесные своды давят. Но хочется дойти до конца. Вдруг луч фонарика выхватывает из темноты каменную стену, выложенную из блоков, и маленькую иконку с изображениями Чудотворцев: первопроходцы Валаама стоят на острове, со всех сторон окруженном зеркальной поверхностью озера. Рука Андрея дрожит, и светлые блики словно играют на ликах преподобных. Рядом лежит книга в черном переплете. Открываю — молитвенник. На последней странице чьей-то рукой написана просьба о заступничестве и вписано несколько имен. Выходим из пещеры на свет. Сквозь густые кроны сосен просматривается Валаам — таинственная земля русского монашества.

Следы пустынных подвигов

Однако где же находится сам скит? Путеводитель утверждает, что на Святом острове сохранилась церковь во имя преподобного Александра Свирского. Мы решаем следовать по едва заметной тропинке, ведущей куда-то к вершине. Вот и церковь — скромное двуглавое строение, укрытое густыми елями. Неужели оно стоит здесь со времен Николая I?

Осторожно поднимаемся на крыльцо и заходим внутрь. Здесь царят тишина и полумрак, окна наглухо заколочены, в полу зияют черные провалы. Находим ветхую лестницу, ведущую к колокольне. Когда-то здесь висело десять колоколов весом более двухсот пудов. Сейчас их, конечно, нет. Как нет и трехъярусного иконостаса греческого письма. Где все это?

Неподалеку от церкви — следы удивительного долготерпения безымянных отшельников (может быть, самих Чудотворцев?): на высоте 30 метров в скальной породе пробит колодец. Рядом — каменный крест, а перед ним нечто совсем удивительное: глубокая зияющая гробница, которая пугает своей пустотой.

Стоя рядом с этой открытой могилой, невольно начинаешь оглядываться на угрюмый окружающий лес, на безмолвную церковь и напряженно прислушиваться к каждому хрусту, шороху, к шуму отдаленного прибоя. Но жуткая тишина, витающая над островом, как ни странно, действует успокаивающе. Я подхожу к кресту ближе и пытаюсь разобрать старославянскую надпись. С трудом, но мне это удается: «Сей крест поставлен над могилой, которую для памяти смертной своими руками ископал преподобный Александр Свирский в дни пустынных подвигов своих на этом острове».

…Мы спускаемся к берегу. Ладога отливает серебристой искрящейся чешуей, а солнечный диск, озаряющий скалы и сосны, готовится к погружению в озеро. Неподалеку от Святого уходит на запад цепочка лесистых Байевых островов, а далеко-далеко, у самого озерного края виднеются туманные очертания материка. «Вот он — суетный мир, — думаю я, — от которого ушли Чудотворцы».

Толчок — и лодка с шумом съехала с прибрежных камней. Вот уже качаемся, усаживаемся, разбираем весла. Пока озеро оглашается криками потревоженных чаек, я в последний раз оглядываюсь на Святой остров — эту плавучую крепость, вечно дрейфующую около Валаама. Свидимся ли когда? Кто знает? А вдруг Дюма окажется прав: путешествия на валаамские острова не всегда повторяются.

http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10 251 969@SV_Articles