«В русском языке отражается душа народа»

Один мой знакомый, обладающий хорошим музыкальным слухом, имеет интересную особенность. Когда звучит песня, он не воспринимает одновременно музыку и текст, и может либо слушать мелодию и при этом не слышать слов, или слушать слова, но не слышать мелодию. На мой вопрос, о чем песня, он всегда отвечает: «Я слушаю музыку, а текст мне не интересен — наверняка глупость какая-нибудь"…

Когда со сцены театра в зрительный зал несется отборный мат, когда в глянцевых журналах откровенно проповедуется блуд, когда на телевидении показывают такое, от чего взрослые краснеют, то это иначе как массовым растлением народа и назвать нельзя. Но разврат многолик. Как, к примеру, назвать заполонившие теле- и радио эфир современные песенки с глупым, бездарно написанным текстом в исполнении безголосых исполнителей, претендующих, однако на всеобщее признании и — что самое поразительно! — получающее его?! Когда я слышу их, то невольно начинаю думать о том, что если раньше «нам песня строить и жить помогала», то к чему же сейчас призывает современная песня?.. Разве это не развращение ума, чтобы легко и безнаказанно насаждать в сердца пошлятину, отравляющую человеческую душу?

Не так давно я встретился с нашим замечательным поэтом Михаилом Зеликовичем Шабровым (поэтом-песенником, как он сам себя называет), и спросил его, что происходит в песенном жанре в плане написания текстов, доколе будет продолжаться на эстраде этот беспредел и почему исполнители совершенно не обращают внимания на слова песни?

— Все это является отражением процессов, которые сегодня можно свободно наблюдать в отдельных слоях общества, — сказал Махаил Зеликович. — Люди поглощены чтением желтой прессы, низкопробными любовными романами и детективами, они растворяются в телевизионных передачах, рассчитанных на низкий вкус. Эти люди уже сами себя подготовили (или их подготовили!) к позитивному, некритическому восприятию всего, что им услужливо предлагается телевидением, радио, эстрадой. Искусство, настоящее, возвышенное искусство, должно вести за собой — вверх, а не идти на поводу у масс или вообще тащить вниз, оно должно воспитывать, а не поощрять вседозволенность и безвкусицу. Но для такого искусства нужны настоящие творцы. А если нет таланта, но очень хочется быть на виду, тем более что специально подготовленная публика уже способна проглотить все, что ей подадут, так, почему бы не стать «звездой»?

Песня пользуется особым спросом, потому что она всегда была и будет на переднем крае. Раньше существовало выражение «песня — душа народа», потому что она как ничто более выражала его чаяние, его любовь, его веру. Да и говорили так о песне лет сто назад, когда она была по-настоящему душевной, широкой, жизнеутверждающей. Но представить себе, что нынешние песни есть душа народа — страшновато. Может так оно и есть, но верить в это, совсем не хочется!..

Я воспитанник старой школы, у меня были замечательные учителя — Леонид Петрович Дербенев, Игорь Давидович Шаферан. Это настоящие поэты, признанные мастера своего дела, чьи песни будут жить долго-долго. Они создавали если и не на века, то не на одно поколение — точно. «Есть только миг между прошлым и будущим…», — эту песню Дербенева и Зацепина поют больше 30 лет и еще столько же будут петь. Знаковая песня. Вообще, каждая песня должна быть знаковой. Шаферан говорил, что у настоящего поэта в год может быть не более 6−8 достойных песен, больше написать невозможно.

Однако тот поток песен, который сегодня проходит через эстраду, настолько велик, что начинаешь понимать, что песни штампуются, причем материал, из которого делаются штамповки, далеко не самый лучший. При этом людям старательно внушают, что ничего не нужно усложнять, все должно быть просто, понятно и доступно, а главное, что они и сами так могут! Вот такое странное понимание простоты в искусстве.

Есть гениальная простата, простота творчества Есенина, например, который понятен и академику, и крестьянину. Но это кажущаяся простота. Есенин очень мучительно работал, он писал кровью, — одно стихотворение в месяц! Проста для понимания поэзия Пушкина. Но если заглянуть в его черновики, то только тогда осознаешь, как непросто давалось каждое стихотворение творцу русского языка, каковым, несомненно, является гениальный русский поэт.

Причем порой поражает, насколько вольно — нет, халатно! — люди обращаются с великим русским языком, с тем языком, в котором Ломоносов «нашел… великолепие испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, сверх того, богатство и сильную краткость греческого и латинского языков». Русский язык с его придаточными, сложноподчиненными предложениями, присущими только ему одному, которые создают своеобразную неповторимую мелодию языка, хочется слушать, слушать и слушать… Такой он красивый! А каким он становится сейчас? Он тускнеет, истончается, теряет объемы…

Выражение «нет слов», когда требуется описать что-то прекрасное, приходиться слышать все чаще, но Пушкин, Тургенев, Лермонтов, Бунин, Паустовский, Нагибин, Казаков, Набоков, Пастернак, Ахматова, Цветаева находили слова и описывали красоту, и как описывали! Я помню свою молодость, когда народ собирался послушать Евтушенко, Вознесенского, Рождественского и других поэтов на поэтических вечерах-митингах у памятников Пушкина, Маяковского. У людей была тяга к языку, поэзии. А теперь, оказывается, двумя-тремя нецензурными словами можно, восполнив нехватку словарного запаса, найти понимание у широкой публики…

Признаюсь: института редакторов, исчезнувшего с приходом демократии, нам сегодня очень не хватает. Это касается и музыки, но, прежде всего, слова. Сегодня это хорошо понимают даже те, кто в свое время пострадали от худсоветов. Я помню свою первую песню «Письмо солдата срочной службы» (после окончания филологического факультета Московского педагогического института Михаил Зеликович один год служил в войсках ПВО, — Ред.), представленную на художественный совет в 1976 году. Песня должна была прозвучать на радиостанции «Юность». Текст оценивал знаменитый Лев Иванович Ошанин (одна его песня «Эх, дороги», от которой душа переворачивается и хочется плакать, чего стоит!). Он вплотную к глазам подносит лист бумаги, вертит его перед собой, вчитывается, а затем произносит: «Очень симпатично». Я находился в другом помещении радиостанции и не должен был слышать оценку поэта, однако знакомый звукорежиссер в это время специально для меня включил микрофон, о чем Лев Иванович, конечно, не знал. «Очень симпатично» для меня была наивысшей оценкой, и я помню ее всю жизнь. А затем я сам работал ответсекретарем худсовета в фирме грамзаписи «Мелодия», и могу весьма ответственно заявить, что даже самые мало-мальски талантливые произведения не проходили мимо нас незамеченными.

Вы помните время, когда на телевидении стали менять дикторов? Тогда это было нововведение, это приветствовалось. А теперь, когда в телеэфире началась трескотня, многие начали понимать, что Шатилова, Кириллов, Леонтьева и другие наши великолепные дикторы являлись живыми носителями культуры речи. На собственном примере они учили нас правильно говорить, и таким образом способствовали сохранению великого и могучего языка, который является не просто частью культуры, но стратегически важен, поскольку накрепко взаимосвязан с душой народа. «Ты один мне поддержка, и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык», — писал Иван Сергеевич Тургенев. Благодаря правильному русскому языку ум русских людей всегда был живым, гибким, а извращение языка неминуемо приводит к скудоумию. Это все равно, что выбить опору из-под ног народа. Поэтому корежить наш язык, нарочито упрощать его — это продавать душу дьяволу!

Мы говорим, что песня — душа человека. Но песня без слов — не песня. Поэтому язык — тоже душа человека. Так, давайте не будем его мельчить, низводить до уровня смс-сообщений, в которых не обращают вниманию ни на грамматику, ни на пунктуацию, ни тем более на правильность написания предложений. Не будем глумиться над языком, помня, что в нем тоже отражается человеческая душа. «Язык есть исповедь народа, в нем слышится его природа, его душа…», — так писал П.А. Вяземский.

В заключение Михаил Зеликович сказал:

— Я точно знаю, что каждый человек, который родился в России, хотя бы раз в жизни должен посетить благословенный Валаам. Впервые я прибыл на эту землю в 1994 году, и до сего дня могу по минутам восстановить свой маршрут. Более сильного впечатления от этой монастырской земли я не получал нигде и никогда! Энергия Валаама поистине благотворна и для физического, и для духовного здоровья. Воздух там настолько чист, что его можно пить, красота Валаама чудодейственна, а сама земля намоленная. После посещения острова я совершенно изменился, и полученными на нем ощущениями подпитываюсь до сего дня. Даст Бог, я снова посещу эту землю, по крайней мере, искренне хочу этого.

Насколько я помню, в Евангелии есть такие слова: «видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют» (Мф. 13, 13). Это — о нас с вами. Но если наше население провести через Валаам, то все люди духовно преобразятся, и уже начнут по — другому воспринимать окружающий их мир. Произойдет их духовное очищение, они начнут видеть и слышать.

Беседовал прот. Александр Новопашин

http://www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=2787