Уплыть в монастырь

Дюма-отец, которого в путешествии по России занесло на остров-монастырь Коневец в Ладожском озере, изумленно взирал на монахов. Числом не меньше шестидесяти, они, «сидя по горло в воде, тянули огромную сеть…».

В наше время в Коневском Рождество-Богородичном монастыре всего 14 монахов. Зимой на острове, если считать с трудниками и послушниками, живут не больше 25 человек. Но то зимой; а сейчас на Коневце — разгар сезона. И не только паломнического.

«Кедр» пророс

Четырнадцатое лето на острове прорастает «Кедр» — региональный общественный благотворительный фонд социальной реабилитации и помощи инвалидам. В несколько смен здесь живут 150 воспитанников детдомов, специализированных интернатов, коррекционных и вполне обычных школ.

В начале 1990-х, когда остров был возвращен Санкт-Петербургской епархии, директор фонда «Кедр» Александра Сердитова и тогдашний настоятель монастыря отец Назарий (сейчас он — наместник Свято-Троицкой Александро-Невской лавры) условились: вот тут — богово, а тут — кесарево; детей не воцерковляем, церковь лишь дает место под реабилитационный лагерь, дети отдыхают и по мере сил помогают приводить Коневец в божеский вид.

До 1991 года остров был в ведении Минобороны. С одной стороны, это оградило Коневец от мародеров, с другой — военные привели многие постройки в нерабочее состояние, а из монашеского кладбища сотворили спортплощадку.

Это к тому, что «Кедр» не приехал на готовенькое. Тут помнят, как в кризисные 1990-е, когда денег на социалку никто не давал, дети и воспитатели на острове перебивались тушенкой.

Монахи тогда говорили: «Все лучшее — детям», а у самих-то из «лучшего» только и было что молоко. Тогда паломническая служба еще не работала, и монахи-островитяне, с ноября по май отрезанные от материка, к лету сами сидели на голодном пайке.

Остров для везения

Сейчас с кухней полный порядок. И сам лагерь — нормальный такой лагерь труда и отдыха с нежестким расписанием дня: на мастер-классах полепить-порисовать, цветы посадить, в футбол-волейбол сыграть, вечером — костер с песнями или спектакль от театра-студии Большого университета, — студенты приезжают сюда уже третий год.

Ну и подготовка к фестивалю «Остров надежды» — главному летнему событию, переоценить которое для участников невозможно. Каждое выступление — хоть спектакль, хоть танец — готовится не по одному месяцу. Только те, кто «в теме», поймут, чего этим детям стоит синхронность движения в пляске и каково неслышащим петь что-то из Газманова.

Смотришь, как ансамбль «Радость» павловского детдома N 4 выплясывает что-то дико смешное про то, как молодуха разогнала ведрами и коромыслом десяток ухажеров, — и понятия не имеешь, что в ансамбле — звезды мировой величины.

— Это Света Лебедева, на Шанхайской специальной олимпиаде получила три «золота» и два «серебра» по спортивной гимнастике, — объявляют соцработники. — А это тоже гимнаст, Виктор Смирнов, два «серебра», две «бронзы». А это Маша Кольцова, принесла стране золотую медаль на Всемирных специальных гонках на лыжах.

Подростки из школы-интерната N 33 излагают известную историю о том, как режиссер-перфекционист заставлял актеров играть одну и ту же сценку то кручинясь, то хохоча, то быстро, то плавно.

Но в нашем случае история без слов (дети слабослышащие) — пантомимой. Публика корчится от смеха: в женских ролях — сплошь талантливые (не привираем) парни, которые для убедительности соорудили себе бюсты завидного размера.

Среди зрителей были монахи; добродушно посмеивались. Нынешний настоятель отец Александр потом объяснял: «Ну и что, каждый из братии ведь из мира пришел — нас этими шутками не смутишь».

Детские вопросы

Сам отец Александр богатырской силой не обделен. Однако в нынешней жизни убеждает только словами. И получается не менее убедительно. На острове не до церемоний: о том, что тут три сезона в году не курорт, можно догадаться уже по тому, что многие послушники не выдерживают — уходят. Иные готовы своим ходом — хоть зимой, хоть летом.

— Люди часто идут в монастырь, пытаясь убежать от себя, от проблем, — объясняет отец Александр. — А причина ухода в монастырь может быть только одна: любовь к Богу и желание в полной мере ему служить. Любой монастырь — полигон борьбы с самим собой. И где этот монастырь находится — на острове или на Невском проспекте — не важно, потому что человек в любом месте получит свою долю скорбей для воспитания духа.

Сейчас народ-то образованный, требует ответов на разные противоречивые вопросы. Я, если ответа не знаю, так и говорю: не готов ответить. Почитаю, что отцы церкви по этому поводу говорили, — тогда отвечу. Но самые сложные вопросы задают дети. Критерии оценки у них — «нравится — не нравится», без полутонов. Они не связаны никакими страстями, никакой мерой ответственности, все за чистую монету принимают — и отвечать-то им надо по существу.

Не грантом единым

Руководителю «Кедра» Александре Ильиничне Сердитовой в этом году грех жаловаться: «Кедр» выиграл гранты комитета по молодежной политике и комитета по соцзащите. Общественная палата Федерации помогла, фонд Серафима Саровского.

Да Сердитова, наверное, никогда не жалуется — деловито рассуждает: жилой корпус на острове давно надо чинить, а на это гранта не хватит. И вообще грант, который «раз в году», не позволяет удерживать кадры и не дает толчка к развитию.

— Государственная поддержка общественников, которые себя зарекомендовали, должна быть постоянной, — считает Александра Сердитова. — Нашлись же у государства средства, чтобы взрастить политические партии. Почему не помочь общественным организациям?

Швейцария

Места здесь грибные и ягодные, но чужакам их собирать нельзя. Прибыть на остров можно только через паломническую службу или по разрешению настоятеля.

Электричество на Коневце экономят; в местном кафе самое крепкое — медовуха; удобства в части корпусов — во дворе.

Но Коневец, безусловно, расцветает. Собор Рождества Пресвятой Богородицы восстанавливается по федеральной программе как памятник; средства на остальное монахи добывают сами — благодаря паломнической службе, сувенирным лавкам, пожертвованиям.

Коневец слегка даже замер в ожидании туристического бума: пример Валаама и Соловков перед глазами — а в России, кроме этих двух, только еще один островной монастырь есть, он самый, Коневец. Так что в скором будущем и сюда протопчут дорожки не только смиренные паломники, но и веселые круизники: посмотреть на скиты; на часовни; на Конь-камень, валун высотой 4 метра и весом 750 тонн, где приносили жертвы язычники, и где основатель монастыря Арсений 600 лет назад обратил бесов то ли в ворон, то ли в комаров (коих у камня — туча); взойти на Змеиную гору (где, как и на всем острове, нет ни одной змеи).

Отец Александр туристического бума не боится: «Надо просто изначально все организовать».

…Остров, длина которого — километров семь и ширина не больше четырех — «вещь в себе»: рядом и собор, и стела «1941 — 1945», и корпуса для детского лагеря, и футбольные ворота. Тут же — куры, свиньи, коровы. Холодная чистейшая Ладога, некоторое одурение от кислорода и — по большому счету — тишина.

«У меня было впечатление, что мы попали в Швейцарию», — писал Александр Дюма. Он, конечно, фантазер известный, но тут был, наверное, правдив.

http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10 251 713@SV_Articles