 |
| Русский вестник | Николай Селищев | 16.07.2008 |
Дореволюционные критики демократии не могли увидеть её поздних плодов. Только те, кто пережил революцию 1917 года, смогли всё сравнить и о многом догадаться. Среди них был Иван Ильин. В апреле 1952 года он написал: «Мы увидели истинное лицо Запада: сначала в советском коммунизме, потом в европейском социализме и, наконец, в том, что называется „свободным строем“, в действительности руководимым из-за кулисы. Верить в свободу этого строя могут только люди политически близорукие или наивно-доверчивые. Ибо свобода совсем не сводится к голосованию всех по всем вопросам; корни её лежат гораздо глубже, и выражается она в гораздо более существенных проявлениях, духовных, творческих и житейских.
Итак, мы не можем верить, что возрождение и обновление России придет от водворения в ней какой-нибудь другой, не коммунистической, может быть, прямо антикоммунистической формы правления (курсив Ильина. — Н.С.), как таковой» (И.А.Ильин. Собрание сочинений. Т. 2, кн. 2. М., 1993, с. 40).
Насколько Ильин оказался прав, показал 1991 год. Нам навязали самый образцовый антикоммунизм, превративший Россию в проходной двор, покровительственно унижаемый странами НАТО.
Ильин издевался над формальной демократией: «Важен бюллетень в урне, а не правосознание голосующего… И вот эти-то бреши в живом правосознании и были подмечены и употреблены во зло тоталитарными партиями: если правосознание голосующего безразлично — то почему же не построить выборы на сплошной глупости, лжи, трусости, продажности и порочной демагогии?».
При формальной демократии право голоса имеет «… всё то нравственное гнилье, все те общественные подонки, которые все вместе образуют политическую чернь (курсив Ильина. — Н.С.)». Кто же это? «…Все непойманные воры, пройдохи-спекулянты, заведомые интернационалисты, дезертиры, продажные изменники родины, внезапно исчезающие дипломаты, детопокупатели, растлители, пьяницы, курители опиума, рабы кокаина, содержатели и содержательницы публичных домов, профессиональные контрабандисты, гангстеры,… сутенеры, шулера, сводники и сводни,… ростовщики…» (Т.2, кн.2, с. 8).
Ильин недоумевал: «…разве большинство… критерий государственной доброкачественности?». В январе 1950 года он писал: «Мы спросим себя, как русские: не меньшинство ли в стране дало России реформу Петра Великого, освобождение крестьян, земское самоуправление и земельную реформу Столыпина? И не большинством ли голосов было избрано в 1917 году погибельной памяти „учредительное собрание“?» (Т.2, кн.1, с. 258−259).
Вывод Ильина: «… современные демократии гибнут и разлагаются именно от партийного строения и от доктринерского либерализма» (с.256). Партийный принцип сводит политику «…к количеству и условным формальностям». «Мало того, он подготовляет крушение для взлелеявшей его формальной демократии (курсив Ильина. — Н.С.)» (с. 259).
Мы видим правоту Ильина. Как раз парламенты Италии и Германии узаконили Муссолини и Гитлера. Наиболее лицемерные диктатуры Южной Америки — парагвайская Стресснера (1954−1989) и бразильская с её пятью сменявшимися военными «президентами» (1964−1985) — были обрамлены ожерельем многопартийности, а итог любых выборов утверждался заранее (см. мою статью «Закон каудильо» // «Советская Россия», 16.10.1999).
Колумбия, известная своими наркокартелями, нищим крестьянством, левыми повстанцами в джунглях и ультаправыми «эскадронами смерти», — образцовая демократия. Местный Конгресс — обиталище «элит». Обе партии, либеральная и консервативная, существуют там более полутора веков! Гражданские президенты всегда — от одной из них. За заслуги перед мировой мудростью три отставных президента Колумбии избраны в почётные члены «Римского клуба», охватившего все континенты (см.: «Римский клуб». М., 1997, приложение 6).
Ильин иронизировал над лекалом демократии — Англией: «В Англии долгое время существовало два таких трафарета — виги (либералы) и тори (консерваторы); потом, с выступлением социалистов (лэбэристы) их стало три… Но ведь там и трёх живых партий нет, ибо либералы исчезают в безгласии… Значит: ты или социалист, или консерватор — или нуль. Иными словами: политические партии имеют своеобразную монополию государственной власти (курсив Ильина. — Н.С.) (Т.2, кн.2, с.30−31).
С тех пор минуло полвека, а воз и ныне там. В Англии ты или социалист-лейборист, или тори-консерватор, или — нуль. Мелкие партии усиливают проигравшего лёгким оппозиционным шумом или напоминают победителю, что и им он должен дать места в каком-нибудь совете графства (по-нашему, облсовете) или в лондонском горсовете. Кто сейчас партийная мелочь? Либеральные демократы — объединение старой крошечной партии либералов (остатков некогда мощных вигов) с четырьмя бывшими министрами-лейбористами, назвавшимися себя в 1981 году «социал-демократами». Партия независимости недавно основана теми банкирами Сити, которые не уверены в консерватизме консерваторов и поэтому решили сами отстаивать фунт стерлингов. Вот и вся её «независимость».
Всё отдано парламенту. Даже решение нравственных и медицинских вопросов — разрешать ли опыты с эмбрионами человека и животных? Ни нравственность, ни медицина в парламенте даже не обсуждаются. Сразу выносится на голосование законопроект социалистов (лейбористов) — разрешить опыты. Консерваторы, не по зову совести, а по служебной обязанности протестовать, как партия оппозиции, предложили поправку — запретить опыты с эмбрионами людей. Лейбористским большинством поправка отклонена.
Если спросить в частном порядке каждого из депутатов-лейбористов, нравится ли им роль нацистов и каннибалов, то они, разумеется, ужаснутся самой попытке смутить их спокойную жизнь членов Палаты Общин. Их «святая» обязанность поддержать всякий вздор, исходящий от правительства. До сих пор в Палате Общин существуют «кнуты» (whips) в обеих партиях. Они следят за тем, как голосуют рядовые депутаты, указывая им заранее — когда и за какой законопроект нужно проголосовать. Приказывают, не разъясняя.
В 1880-х годах знаменитый премьер-министр У. Гладстон, иронизируя над обилием дел, сваливающихся ежегодно на Палату Общин, сказал: «Парламент слишком обременён. Парламент почти изнемогает под непосильной ношей».
Спустя четверть века, в июле 1904 года, адвокат Г. Асквит, министр в разных правительствах, в 1908—1916 годах премьер-министр Англии, признал, «… что на Палату Общин смотрят только, как на механический автомат для регистрации предписаний временного большинства».
За три года до этих слов Асквита, в 1901 году, К.П.Победоносцев, наш выдающийся правовед и обер-прокурор Св. Синода, писал в статье «Великая ложь нашего времени»: «Итак, все существенные действия парламентаризма отправляются вождями партий: они ставят решения, они ведут борьбу и празднуют победу. Публичные заседания суть не что иное, как представление для публики… Каково должно быть большинство, это решается обыкновенно вне заседания» (К.П.Победоносцев. Сочинения. СПб., 1996, с. 290).
«Механический автомат для регистрации предписаний» (термин Асквита) идеален для криптократии. Он создаёт видимость демократии. Этот «автомат» всегда строго партийный. И чем жёстче круговая порука, тем меньше любых неожиданностей для тайных сил.
Ильин говорил, к чему приводит засилье партий — к царству серых ничтожеств: «Пусть попробует непартийный человек, будь он хоть десяти пядей во лбу, пройти в парламент в любом архидемократическом государстве. Нет, он сначала должен поклониться какому-нибудь партийному идолу, выдуманной политиканами схеме… Он должен сначала поглупеть от вороха чужих политических выдумок, стать членом партийного стада, согласиться быть загнанным на партийное пастбище; а до тех пор он не имеет никаких видов на избрание» (Т.2, кн.2, с. 31,32).
Председатель конвента по написанию конституции Объединённой Европы (в начале 2000-х гг.), ранее — президент Франции В. Жискар д’Эстен, на завтраке с канцлером ФРГ Шмидтом 4 февраля 1980 года сказал: «Мне кажется, что республиканцы изберут Рейгана. У Буша на этот раз шансов мало. Так предполагает Джордж Шульц (финансист. — Н.С.)» («Власть и жизнь». М., 1990, с.45).
Итак, предвыборные баталии в США только начинались, а их итог уже был известен в «сферах» и тайно сообщён другим «сферам». Рейган — пример человека, «поглупевшего от вороха чужих политических выдумок». Оставшись на минуту без помощи референтов, он путал названия стран и фамилии политиков. Кончил болезнью Альцгеймера. А начинал с ролей в забытых боевиках. Вовремя перебежал от демократов к республиканцам.
Американское радио «Свобода» уверяет — все беды России из-за её царского, имперского прошлого, из-за победы в Великой Отечественной войне, из-за освоения космоса и развития советских вооружений. Панацея одна — демократия. Она всегда вне подозрений, как жена Цезаря.
Однако сама идея, принесённая из США, — гибельна. США, с их двухвековым опытом, незаменимы везде, где нужно разложить национальное государство, превратив коренную нацию в нищих.
В США совсем другое, противоположное русскому, отношение к народу. На тысячедолларовой, ныне редкой, купюре изображён президент США (1885−1889; 1893−1897) Гровер Кливленд, введший в 1895 году золотой стандарт доллара благодаря сделке с Морганом и Ротшильдами и таинственной афере с Витте, тогдашним министром финансов царской России. Витте ненавидел Россию, которой служил формально. (Сейчас доллар не обеспечен уже ничем, кроме «честной» подписи американского министра финансов на каждой купюре!)
Международная спекуляция с золотом, где президент Кливленд был лишь ретивым исполнителем, ныне замалчивается. Нам говорят о «великой депрессии» 1930-х годов, как о единственном тяжёлом испытании для могучей американской экономики. На деле экономика, построенная на смеси ловкачества с эгоцентризмом, не могла не спотыкаться много раз задолго до «великой депрессии».
Так, в 1890 году наступил крах в Аргентине, тогда тесно связанной с Англией. Лондонский банк братьев Барингов задрожал. Лопнули многие австралийские колониальные банки. Облигации США продавались в Лондоне, и их владельцы потребовали в обмен золото. Торговые расчёты основывались тоже на золоте. Запасы золота в США таяли. Займы, которые срочно брало американское правительство, не спасали положения. Нью-йоркские банкиры, думая только о себе, отказали в помощи банкам юга и запада США. «Великая Америка» погружалась в хаос нищеты и неопределённости. В 1894 году, когда железнодорожники компании Пульмана забастовали, Кливленд бросил против них войска. Но и «кулачное право» не спасало.
Тогда банкир Морган приехал вечером 7 февраля 1895 года в Белый Дом к президенту Кливленду. С Морганом был лишь его секретарь. С Кливлендом — два его министра. Хитрость Моргана стала известна позже. Его юридический советник держал адвокатское бюро, где в перерыве между двумя президентскими сроками работал Кливленд — как юрист. На деловом свидании было решено закупить золото и привязать его к доллару по твёрдой цене. Облигации американской казны будут переданы банкирам под нужный им процент.
Конгресс не спросили. Ему предложили лишь утвердить уже заключённую сделку. Конгресс отказался. Тогда Кливленд, минуя Конгресс, на следующий день, 8 февраля, ввёл в действие план Моргана и английских Ротшильдов. Правительственные облигации США, обеспеченные золотом по твёрдому курсу, в Нью-Йорке перепродавались в 7 раз дороже номинала. В Лондоне — в 16 раз дороже! Морганы, Белмонты, Ротшильды получили громадные прибыли.
Американские экономисты уклончиво писали, что для золотого стандарта доллара «половина золота была закуплена заграницей». Где закуплена? Русские правые, не касаясь приведённых подробностей, справедливо обвиняли в 1912 году министра финансов Витте.
В дневниках видного русского дипломата В.Н.Ламздорфа, в 1900—1906 годах — министра иностранных дел России, есть секретные телеграммы Сомова, русского поверенного в делах в Вашингтоне, за декабрь 1895 года. Одна из них, за 15 (27) декабря 1895 года была возвращена Николаем II Ламздорфу с пометой: «Не понимаю смысла этой депеши». Государственный секретарь США Олни был удивлен «нашим предложением» (против этих слов на полях депеши поставлен красными чернилами восклицательный знак)… помочь Америке своим золотом. «Олни упомянул о старой дружбе, о предложенной Россией ссуде в 1893 г.». Американская печать вдруг стала помещать «сочувственные России статьи» (В.Н.Ламздорф. Дневник 1894−1896 гг. М., 1991, с. 350, 352, 354−355).
Упоминание имени Олни в странной депеше из Вашингтона не случайно. Он один из двух министров Кливленда, которые присутствовали на его секретной встрече с Морганом 7 февраля 1895 года.
В этих тайных делах, создавших «величие Америки», показательно полное презрение к парламенту (Конгрессу), к вице-президенту и к большей части правительства.
Вступая вторично на пост президента 4 марта 1893 года, в разгар голодных бунтов и массового закрытия предприятий, Кливленд сказал: «… лучше запомнить ту истину, что хотя народ должен всегда с готовностью и патриотизмом поддерживать своё правительство, в функции последнего не входит поддержка народа»! Вот исходная аксиома и «новых российских» экономистов, чьи фамилии не имеют никакого значения.
П.А.Столыпин держался совершенно противоположного убеждения: «…надо дать толчок организму, создать прилив питательных соков к больному месту, и тогда организм осилит болезнь; в этом должно, несомненно, участвовать всё государство, все части государства должны придти на помощь той его части, которая в настоящее время является слабейшей. В этом смысл государственности, в этом оправдание государства, как одного социального целого» (речь в Государственной Думе 10 мая 1907 года).
Корень расхождения между русскими и «новыми россиянами» в том, что считать государством. У «новых россиян» всё по-американски. Они додумались до полного сумбура — «нацией» объявлена совокупность налогоплательщиков, занесённых в бесчисленные реестры.
С таким пониманием «нации», «народа» был согласен и Кливленд. В его время, в 1890 году, 15% граждан США родились не в Америке, а приехали туда в разные годы. В 1870-х — 1890-х годах иммиграция даёт 30−40% ежегодного естественного прироста населения в США. Сам Кливленд, возводимый его биографами к нормандской знати XII века (?!), знал только свои американские корни, начиная с Мойсеса Кливленда, прибывшего в Америку из Англии в 1640 году.
Напротив, Столыпин, видя опасность подмены понятий, предупреждал в речи 4 марта 1911 года в Государственном Совете: «Можно понимать государство как совокупность отдельных лиц, племён, народностей, соединённых одним общим законодательством, общей администрацией. Такое государство, как амальгама, блюдет и охраняет существующее соотношение сил. Но можно понимать государство и иначе, можно мыслить государство как силу, как союз, проводящий народные, исторические начала. Такое государство, осуществляя народные заветы, обладает волей, имеет силу и власть принуждения, такое государство преклоняет права отдельных лиц, отдельных групп к правам целого. Таким целым я считаю Россию».
Различие царской России и США проявлялось во всём. От образа мышления до хозяйственного уклада, от искусства до политической жизни. И было бы заведомым упрощением сводить эту историческую несовместимость к «отсталости царской России».
Во всех крупных городах «прогрессивных» США издавна были гнёзда «политиков в законе» — демократических или республиканских. Американские politicians (политиканы), заимствовав у англичан правовое крючкотворство и подкуп на выборах, превратили голосование в смесь карнавала с холодным расчётом сицилийской мафии. В те годы слово politician было синонимом слова corrupt. Кабатчики спаивали избирателей, агитируя за кандидатов. Нанятые профессиональные актеры, смешившие публику анекдотами, высмеивали заодно и соперничающую партию. Факельные шествия, ажиотаж, раздача буклетов — всё это было сто раз опробовано в США ещё в те времена, когда царская Россия жила «недемократической» жизнью.
Свободная продажа голосов в США неразрывно сплеталась со строительными подрядами, выручкой от железнодорожных перевозок. Всем ведали одни и те же тайные организации, известные под условными прозвищами. В Нью-Йорке это был «Таммани-холл», основанный в 1789 году. Он всегда поддерживал демократическую партию и радостно принимал любых иммигрантов — итальянцев, поляков, австрийцев. Им немедленно давали право голоса и говорили, за кого голосовать. Сын одного из них — Марцишевского — стал сенатором-демократом от штата Мэн и государственным секретарём США (1980−1981) уже под фамилией Маски.
Советская американистика и её дочь — политология «новых россиян» — упоминали «Таммани-холл». Но в мягких, осторожных выражениях, не поясняя, что такие же «Таммани-холлы» были в каждом штате, пусть и под другими названиями. Советские американисты и политологи-«россияне» всегда твердили одно — «Таммани-холл» был побеждён сильной американской демократией и прекратил своё существование. Ан-нет! Главари менялись, а закулиса выдвигала новых. Последний случай влияния «Таммани-холла» на выборы мэра Нью-Йорка, даже по официальным американским данным, — это 1953 год.
В 1952 и 1956 годах кандидатом от демократов в президенты был Эдлай Стивенсон, в 1961—1965 — постоянный представитель США в ООН в ранге члена правительства. Он — внук другого Эдлая Стивенсона, вице-президента при Кливленде в 1893—1897 годах и напарника Брайана в 1900 году. Стивенсоны — формально не члены «Таммани», но как можно подтвердить или опровергнуть членство в подобной организации? И вряд ли сейчас это невидимое братство не сговаривается и не интригует. В Нью-Йорке вообще мало что меняется. Например, журнал «Тайм» (04.11.2002, с.67) сообщил: нынешний издатель газеты «Нью-Йорк таймс» — отпрыск семьи, руководящей газетой с 1896 года!
Напрасно президенту Кливленду приписывали борьбу с «Таммани-холлом» и даже торжество над этой тайной организацией. Кливленд, друг Моргана и Белмонта (банкирская семья — представители Ротшильдов в США), не мог на деле воевать с теневыми заправилами Нью-Йорка. Когда Кливленд был губернатором Нью-Йорка в 1882—1884 годах, его заместителем был Дэвид Беннет Хилл, член «Таммани-холла». Эта тайная ложа всегда имела 13 «опекунов», или «вождей». Секретарь носил титул scribe (игра слов: «скрайб» — «писец» — и «книжник» в английских переводах Библии). И что любопытно — Дэвид Беннет Хилл, подписываясь, рисовал свой инициал имени Беннет (B) как небрежную цифру 13.
Именно Хилл сменил Кливленда в кресле нью-йоркского губернатора (1884−1891), пересев затем в сенат США от Нью-Йорка. Законотворчество он сочетал с доходным адвокатским ремеслом, разоряя противников своих клиентов. И при этом Хилл не путал роли: сегодня он бескорыстный народный трибун, завтра — судебная акула.
В 1891 году другой ставленник «Таммани-холла» — Чарльз Крисп — прошёл в спикеры Палаты представителей Конгресса США. Сейчас о нём американские историки не вспоминают. И вот почему: Крисп — сын профессиональных актёров, и родился он в Англии. Потом актёрская семья осела в США, в южном штате Джорджия. Крисп успел стать лейтенантом в конце американской гражданской войны. Нырнул в адвокаты. Чем глубже вникал, тем выше его поднимали. Когда его сделали спикером Палаты представителей, он был мало известен за пределами Джорджии. Но «Таммани-холл» постарался. На взлёте карьеры, в 1896 году, Крисп внезапно умер, так и не успев сыграть намеченную роль сенатора.
В 1896 году демократы, уже при втором президентстве Кливленда, раскололись на две враждующие фракции. Каждая провела свой съезд. Одна с пеной у рта агитировала за золотой стандарт доллара, другая — за серебряный. Борцы за серебро выдвинули кандидатом в президенты Уильяма Брайана. Его в советские годы изображали «популистом», если ещё не революционером, но уже почти левым буржуазным демократом. На самом деле Брайана, демагога высшей пробы, оплачивал владелец сети газет Уильям Херст, много позже поддерживавший Муссолини и Гитлера.
Политики-агенты «Таммани-холла» незаметно оказались в обоих, казалось бы, насмерть враждовавших лагерях, — «серебряном» и «золотом». И на людях даже спорили друг с другом. Президентские выборы 1896 года демократ Брайан проиграл республиканцу Маккинли. В 1900 году Билли Брайан опять состязался с Маккинли. «Свободные выборы» 1900 года описаны у американского писателя О' Генри в рассказе «Трест, который лопнул».
Рассказ был опубликован в 1908 году, когда Билл Брайан в третий раз неудачно баллотировался в президенты США, вновь поддержанный «Таммани-холлом». Правда, некоторые утверждали, что «Таммани» всё-таки заготовил за день до выборов заполненные бюллетени, где не было имени Брайана. Позже, когда Россия праздновала 300-летие Дома Романовых, Брайан был государственным секретарём США (1913−1915).
Персонаж рассказа О’Генри — Энди Таккер. «Каждый доллар в руке у другого он воспринимал как личное для себя оскорбление… Нет такого жульничества, которого бы он не испробовал, начиная с лекций о Палестине, которые он оживлял, показывая с помощью волшебного фонаря снимки ежегодного съезда закройщиков готового платья в Атлантик-Сити, и кончая ввозом в Коннектикут целого моря поддельного древесного спирта, добытого из мускатных орехов».
И он стал агитатором на выборах: «С самого раннего детства, — продолжает Энди, — алкоголь возбуждал во мне позывы к риторике и декламации. Да что, во время второй избирательной кампании Брайана (т.е. в 1900 г. — Н.С.) мне давали по три порции джина, и я, бывало, говорил о серебре на два часа дольше самого Билли».
Такер мог «…поговорить о русской иммиграции, или о поэзии Китса, или о новом тарифе, или о кабильской словесности», гарантируя, что слушатели будут «… обливаться слезами» (О'Генри. Рассказы. Киев, 1956, с. 349, 353). Разве американская пропаганда хоть в чём-то изменилась со времён Билли Брайана и Энди Таккера?
Потому она и представляет мировой катастрофой убийство президента Кеннеди. Создан миф, будто уголовные методы не свойственны «формальной демократии». Напротив. Республиканец Гарфилд, ложно обвинённый в потворстве китайской иммиграции на тихоокеанском побережье США, всё-таки сумел выиграть выборы в 1880 году и стать президентом в марте 1881 года, но быстро, уже в июле, получил пулю и умер в сентябре 1881 года. Кто виноват? Подробности давно похоронены. Прямо намекали на «делателя президентов» из Нью-Йорка, сенатора-республиканца Конклинга, которому посмел перечить президент Гарфилд.
Дело в том, что «делатели президентов» (president makers), будь то «Таммани-холл» или Конклинг, не хотели, чтобы «их» президенты сами назначали полчища чиновников на определённые сроки. Ставить и менять чиновников — право «делателей президентов».
Предшественник президента Гарфилда президент Хейс вздумал покуситься на нерестилище сенатора Конклинга. Нью-Йоркий порт давал половину зарегистрированных таможенных сборов огромного города и округи. Сколько проходило мимо казны, знали только республиканец Конклинг и его соперники-демократы из «Таммани-холла». Президент Хейс, вообразив, что он и впрямь глава государства, назначил в Нью-Йорк, в оплот Конклинга, своего сборщика налогов в порту — Т.Рузвельта. Сборщик налогов сам назначал тысячу рядовых таможенников. Но сенаторы, мастера волокиты, не утверждали Т. Рузвельта, пока он внезапно не умер в 1878 году! Сын умершего, тоже Т. Рузвельт (младший), позже, в 1901—1909 годах президент США, называл годы своей молодости «страшными десятилетиями».
Тогда, в 1879 году, президент Хейс смог сместить за безудержное лихоимство прежнего сборщика портовых налогов — Честера Артура, члена ложи «Фи-бета-каппа» и негласного заместителя Конклинга. В 1880 году Артур — в связке с Гарфилдом, как кандидат в вице-президенты. Оба благополучно избраны. Гарфилда убивают, и Ч. Артур становится президентом США (1881−1885), чего простые американцы никак не ожидали. Кстати, министр внутренних дел США при Гарфилде и Артуре — Самуэль Кирквуд — разрешил в августе 1881 года революционный съезд в Нью-Йорке, где выступал Гартман, пытавшийся в 1879 году взорвать под Москвой царский поезд и объявленный в России в розыск.
Теодор Рузвельт, усвоивший уроки, сам стал членом «Фи-бета-каппа» и пай-мальчиком, выполнявшим любые поручения партийного начальства. В 1900 году его завернули в один ticket («билет») с Маккинли. До сих пор партийная связка кандидатов в президенты и вице-президенты, губернаторы и вице-губернаторы называется ticket. Билеты, как в лотерее.
Маккинли, победитель демагога Брайана и создатель американской колониальной империи, был в сентябре 1901 года смертельно ранен якобы анархистом, непонятно как подошедшим к нему вплотную на одном из пышных приёмов. Стрелявшего немедленно судили и казнили.
Маккинли был выдвинут «делателем президентов» по имени Маркус Алонсо Ханна, уроженцем местечка Лисбон (Лиссабон) в штате Огайо. Ханна, угольный и железорудный магнат, внушал не меньший страх, чем банкир Морган. То ли Маккинли слишком неубедительно опровергал слухи о своём выдвижении на третий президентский срок, то ли в чём-то разошёлся с Ханной.
Когда Маккинли умер, то его вице-президент Т. Рузвельт стал главой государства. Без тени смущения Маркус Ханна сказал ему: «Теодор, даже не думай о втором сроке». Спустя месяц, 12 октября 1901 года, Маркус Ханна направил президенту Рузвельту письмо с советом: «Будь осторожен». Президент Рузвельт в тот же день ответил письменно, что в точности последует совету. Только после смерти Маркуса Ханны, в начале русско-японской войны, Теодор Рузвельт смог вздохнуть свободно и был избран в 1904 году на второй президентский срок. В послании Конгрессу 1904 года Рузвельт осудил царскую Россию, не имея, однако, сил ей угрожать.
Сейчас СМИ не говорят нам о «делателях президентов», предлагая простенький театр: вот плачет от счастья Хиллари, вот кто-то поёт в поддержку Обамы, а Маккейн крепок телом и уверен в победе. Но подобная «аналитика» смехотворна.
Демократия и криптократия расползаются по миру. В каждой стране, скользящей в пучину «формальной демократии», найдётся свой Гровер Кливленд и его мнимый антипод Билли Брайан. За любого из них будут агитировать полчища саранчи — летающие Энди Таккеры. В тени окажутся «делатели президентов» типа Конклинга и Маркуса Ханны. А для оглупляемого народа — учебник политологии «Электоральные поля, векторы, факторы».
Два несовместимых мира — царской России и США — не раз вступали в борьбу. Приведём лишь два примера, из 1906 и 1917 годов.
В 1906 году американский политик Билли Брайан путешествовал по Палестине, по библейским местам. Заехал в Каир, в Афины и Константинополь. Посетил Берлин и банковский Ганновер. Не забыл Лондон, где среди «высшего общества» встретил молодого У.Черчилля. С кем-то переговорил в Голландии, Швейцарии, Вене, Испании, Италии, Франции.
Получив сведения, что Первую Государственную Думу в России вот-вот распустят, рванул в Петербург. Посол США выхлопотал Брайану разрешение посетить заседание Думы, находясь среди дипломатов. В книге «Под другими флагами», опубликованной в 1907 году, Брайан выразил немалое удивление Думой. Что же его так поразило? Разнообразие представленных классов общества и оттенков высказываемых мнений.
И недаром! На «партийном пастбище», в «партийном стаде» (термины Ильина) не принято иметь своё мнение. Надо слушать зов вождя фракции («стада»). Да и «партийные стада» обычно одной породы. В Конгрессе США — «независимые» адвокаты, юристы крупных кампаний, банкиры и их родственники.
Как раз Столыпин всячески противился партийности Думы. В своей речи 24 мая 1908 года в защиту ассигнований на новый флот, он призывал: «Я верю, что ваше решение, каково бы оно ни было, будет продиктовано вам велением вашей совести и… чистым патриотизмом… - этим и ничем более. Вы встанете выше партийных расчётов, выше фракционной тактики».
Столыпин победил. Несмотря на долгие закулисные манёвры вождей тогдашних рыхлых фракций, депутаты Государственной Думы в 1911 году отпустили огромные суммы на возрождение флота, сыгравшего выдающуюся роль в Первой Мировой войне и в Великой Отечественной войне — два столыпинских линкора-дредноута защищали блокадный Ленинград, один сражался на Чёрном море.
Если бы Думы времён Столыпина были организованы по-американски, то они парализовали бы всю его патриотическую работу. Неспроста после его гибели сила фракций в Государственной Думе возрастает необычайно, они создают антицарский блок в конце 1916 года.
Столыпина нельзя представить скупщиком недвижимости или адвокатом аферистов, а все американские политики — дельцы, «унесённые ветром» голого эгоизма, «посвящённые» в «тайны прогресса».
Когда тайные силы свергли Царя, это открыто приветствовал тогдашний президент США Вудро Вильсон в речи 2 апреля 1917 года!
Сейчас нам вновь навязывают лжеостанки, кощунственно выдаваемые за останки Царской Семьи. А ведь Российская Федерация — не правопреемница Российской империи. И проводить своего следствия о цареубийстве не имеет права. Даже если бы РФ провозгласила себя правопреемницей Российской империи, эта формальность ничего бы не изменила. Любой закон РФ, как и всё её совокупное законодательство, полностью противоречат законам Российской империи.
И Генеральная прокуратура РФ не имеет полномочий — исторических и историко-правовых — ни пересматривать, ни даже инспектировать следствие, проведённое Н.А.Соколовым и генералом М.Дитерихсом.
РФ возникла лишь в конце 1991 года, приняв современный вид с декабря 1993 года, после вступления в силу ельцинской конституции. Известно, что закон обратной силы не имеет. Поэтому события 1917−1918 годов не могут подпадать под действие законов, принятых после 1993 года. Иными словами, никакое учреждение РФ не может обязать законом русских людей признавать выводы нынешней Генеральной прокуратуры о событиях 1917−1918 годов и, соответственно, не признавать выводы Н.А.Соколова и генерала М.Дитерихса.
Недопустимо и привлечение т.н. «экспертов» из Пентагона и других военных и разведывательных центров Англии и США. Американские юристы знают, что действия специалистов Пентагона незаконны по законодательству самих США. Ведь преступление — цареубийство — произошло не на территории США.
Все помнят, сколько в ельцинские времена было разговоров об «Уральской республике» с центром в Екатеринбурге. Если теперь т.н. «Свердловская область», как субъект РФ, выйдет из РФ и станет новым Пуэрто-Рико, т. е. «свободно ассоциированным с США государством», — и это не даст специалистам Пентагона никакого права производить следственные действия. В момент совершения злодеяния в Екатеринбурге в июле 1918 года, город и губерния оставались частью Российской Империи, а гражданская война только начиналась.
Президент США В. Вильсон (1913−1921) де-юре не признал ленинский Совнарком, и нет никакого правового прецедента для сотрудничества руководства т.н. «Свердловской области РФ» с нынешней американской юстицией. Нет правового прецедента, непосредственно связанного с местом и временем преступления — Екатеринбургом июля 1918 года.
Сохраняя спокойную выдержанную позицию, к которой нас всех призывает О.Н.Куликовская-Романова, мы не должны изначально соглашаться с подменой исторических и правовых понятий. А истерики типа «нашли», «нет сомнения» — оставим чапнинскому «Церковному Вестнику» и американской радиостанции «Свобода».
В Царской России не было ни диктатуры, ни демократии. И в этом её достоинство. Крипто-силы ещё не стали «кратией» (властью) и именно поэтому устроили революцию в феврале 1917 года. Не будем стыдиться русского прошлого, как бы нашим врагам не хотелось привить нам «комплекс неполноценности».
Н.Селищев, член Русского Исторического Общества
http://www.rv.ru/content.php3?id=7537
