 |
| Столетие.Ru | Александр Калинин | 10.06.2008 |
23 февраля 2009 года Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II исполнится 80 лет. Тогда же ему было только 65, когда мы, журналисты «Комсомолки», напросились к нему на встречу. Но поводом был не юбилей — просто накопилось много вопросов, касающихся состояния общества. Встретил он нас по-домашнему — ну прямо сельский батюшка. Беседа была непринужденной, теплой. Поразила даже не сама беседа, хотя общаться с ним всегда интересно, а то состояние золотой середины — невозмутимости и ясного покоя, такое редкое в нашем нервном обществе. Позже приходилось видеть его в разных местах — в храмах и светских аудиториях, общаться с ним заочно: от имени того или иного издания отправлял ему вопросы, он на них отвечал. Но то первое впечатление так и не изменилось.
«Примирение и взаимное согласие наступит только тогда, когда россияне сумеют, наконец, извлечь правильные уроки из прошлого, чтобы впредь уже никогда больше не повторять трагических ошибок, — отвечал он на один из вопросов, — Однако с горечью должен признать, что осознание этого пока не пришло. Теперь многие устремились на поиск „золотого тельца“, желая разбогатеть какой угодно ценой. Процветает культ чувственных наслаждений и откровенного разврата. Расцвели представители так называемого „теневого бизнеса“ и криминального мира, которые пытаются оказывать активное влияние на государственные структуры. Сегодня в стране получают стремительное развитие оккультные течения, различные секты и экстрасенсы, биоэнергетики и колдуны. Все это вместе взятое формирует в России совершенно чуждую светлой и созидательной христианской нравственности массовую культуру, основанную на главных страстях человеческих — жажды денег, славы, власти и наслаждений, то есть опять заявляет о себе, увы, все тот же самый вульгарный материализм со своими исключительно эгоистическими и земными интересами».
На патриарший престол Алексий II был избран тайным голосованием, а не назначен, как это происходило прежде.
В списках значилось 75 претендентов. Но уже первый тур вывел вперед опального в то время у мирских властей иерарха.
Церковь тогда была отделена не только от государства, но и от общества, жила как бы в определенном гетто. И в 1986 году управделами Московской патриархии по своей инициативе пишет письмо М.С. Горбачеву, в котором говорит о необходимости пересмотреть церковно-государственные отношения. Да, церковь должна быть отделена от государства, в противном случае она, как и до революции, станет его ведомством. А она должна с нравственно-моральных позиций давать оценку тому, что происходит в обществе, в стране. Но у церкви и государства есть общие задачи — нравственное и духовное здоровье народа, сохранение архитектурных памятников, мир и согласие в обществе.
Тогда письмо это было воспринято с раздражением. Управделами потерял свой пост и оказался на Ленинградской кафедре. Лишь много позже церкви предоставили ее исконное право заниматься социальным служением в больницах, домах престарелых, в местах заключения. Было позволено открыть церковно-приходские воскресные школы, православные гимназии, и религиозное образование стало доступно не только для детей, но и для взрослых. Открываются храмы. В сотнях монастырей началась монашеская жизнь, которая гармонично сочетается, как и раньше, с аграрным хозяйством. Монастыри в это трудное время кормят не только себя, но и нуждающихся. Скажем, в Троице-Сергиевой лавре сегодня более тысячи человек получают ежедневно бесплатное питание.
Все это произошло тогда, когда автор того письма стал предстоятелем Русской православной церкви.
В своем первом обращении к пастве Алексий II произнес фразу, которая, как мне кажется, и определила принципы всего его патриаршего служения. Он сказал: мы должны служить примиряющей силой и тогда, когда нашей жизни станут сопутствовать разделения.
За все эти годы он и старался собирать и мирить.
Собирал приходы и православные святыни, не допустив того раздора, который потряс православный мир Украины и Болгарии. Поистине это чудо Божье: когда все рушится, растаскивается, разворовывается, Русская православная церковь, ведомая своим предстоятелем, не только устояла в целостности, но и прирасла новыми приходами, не дав себя растащить по политическим и национальным квартирам. Хотя давалось это ох как нелегко.
«За годы моего патриаршего служения я постоянно ощущал попытки внести раскол, посеять в сознании людей недоверие к деятельности священноначалия, — признавался он, выступая перед учеными Российской академии наук. — Но ведь только в единении сила. Это мы сознаем. Как нас разделили по национальному признаку, по политическим взглядам, так пытаются разделить и по религиозной принадлежности. Это продуманная, хорошо финансируемая кампания. Пользуясь нашими трудностями, скупают людские души. Мне один из епископов свидетельствовал на Дальнем Востоке, что самая высокая цена за душу — дубленка, обычная цена — пакет гуманитарной помощи».
Церковь пытались развалить, а он ее собирал по храму, по приходу. Апофеозом этого стало воссоединение с зарубежной ветвью Русской православной церкви.
Мирил и враждующие ветви власти, умудряясь при этом дистанцироваться от самой власти. Да, его часто видят в окружении президента, так у него статус такой — президент призван заботится об укреплении государства, патриарх — о нравственном здоровье народа. Но его видят и в отдаленных приходах, и в тюрьмах, и в детских домах. И с каждым годом он все менее похож на церковного начальника, все больше — на пастыря.
«Вы можете спросить: но почему же и после прихода Христа человечество не пришло к единству? Почему ХХ век, имевший за собой богатейшие традиции христианской культуры и нравственности, стал самым разрушительным во всемирной истории с точки зрения войн и нестроений между народами? Дело здесь, конечно, не в том, что христианство и его всеохватывающая идея единства людей в Боге через соблюдение человеком всем известных Христовых заповедей оказались исторически бессильны — нет. Проблема в другом — многие люди, зная о Христе, сознательно не желают сегодня быть христианами, так как им более приятен тот образ жизни, то греховное состояние, в котором они привычно, в течение все своей жизни, находятся. Универсальная же идея единства, о которой сегодня так много говорят, может успешно осуществиться лишь с искоренением в нас самих разделяющих страстей и пороков. Без этого никакого настоящего объединения никогда и нигде не произойдет».
— Ваше Святейшество, — спросил я его как-то, — трудности нашей жизни приводят в смятение: у многих россиян — безработица, безденежье, нет уверенности в завтрашнем дне, и люди спрашивают: «Как спастись?» Что ответит на этот вопрос Патриарх?
— Многие сейчас как бы ставят ультиматум Церкви и христианскому учению: дайте мне совершенство и спасение здесь и сейчас, иначе я вам не поверю. Спасение человека в отдельности и всего общества в целом начинается через исправление нами самих себя, и Церковь предлагает свои духовные сокровища в помощь человеку в этом. Тот, кто испытывает недовольство — часто законное — безработицей, безденежьем, коррупцией, воровством, насилием и т. д. — призван сам показать личный пример жизни не по лжи, а не ждать, когда кто-то за него все решит. Это касается всех — и министра, и чиновника, и ученого, и военного, и священника, и рабочего, и крестьянина, и студента, и пенсионера — всех.
Иногда мы слышим упреки, говорил он в другой раз, что время трудное, надо ли строить храмы? Но если оглянемся на нашу историю и посмотрим на те храмы, которые сегодня стоят на нашей земле, которые создавались 500−600 лет тому назад, разве то время было легким? Да и было ли в нашей истории такое легкое время, когда можно было только строить храмы? Но главная наша задача сегодня все-таки помочь людям реставрировать их искалеченные души. Вернуть нравственные, духовные основы жизни общества. А люди наши удивительные! Они пережили много лишений и трудностей. И когда месяцами не получали зарплат и пенсий, бедствовали, проявляли чудеса терпения.
Когда я в Кирчажском районе Владимирской области спрашивал простых прихожан, что вам пожелать, они просили меня об одном «Пожелайте нам терпения». Такой народ в ХХ1 веке достоин лучшей участи.
Этим летом исполняется 18 лет его патриаршего служения. Дай Бог ему и дальше укреплять Русскую Православную церковь — единственный оплот, на котором еще держится Русь.
…На стене в его резиденции висит картина: патриарх Гермоген отказывается подписать грамоту о признании над Москвой власти Польши. Невольно напрашиваются параллели нашего времени с годами смуты. Тогда устояла церковь — устояла и Русь.
В одной из книг Патриарха в качестве эпиграфа стоят следующие слова: «Выше Закона может быть только Любовь. Выше Права — лишь Милость. И выше Справедливости — лишь Прощение».
http://stoletie.ru/obschestvo/pyatnadcati_patriarh_rossii_2008−06−10.htm
