 |
| Слово | Инга Брандт | 09.06.2008 |
Религиозный туризм, в принципе, направление новое. Он совсем недавно был включен в список существующих видов туризма, принятый Всемирной туристской организацией. Религиозный туризм знакомит с основными вероучительными принципами, традициями и обрядами мировых религий, т. е. можно сказать, что это — прикладное религиоведение. Поскольку он сейчас активно развивается, очень важно и нужно правильно воспитать и образовать тех, кто будет им заниматься. Сведения мы даем в основном, конечно, прикладные, богословскую тематику особо не затрагиваем. Разрабатываем учебные программы, которые со временем войдут в специализацию «религиозный туризм». Была даже попытка разработать образовательный стандарт по специальности «Паломничество и религиозный туризм», но, по объективным причинам, от этой идеи пришлось отказаться. Хотя практически все материалы уже готовы.
— Какие дисциплины читают на Вашей кафедре?
Наша кафедра не является выпускающей, поэтому дисциплин у нас немного. Мы работаем со всеми студентами РАМТ. Всем первокурсникам, которые учатся у нас в московском центре, мы читаем «Основы религиозной культуры», причем, как правило, каждую лекцию — по истории Церкви, истории религий, христианскому искусству читает свой преподаватель, специалист в конкретной области. В основном, это профессура Московской Духовной академии, а также — два заведующих кафедрой. В будущем мы планируем делать совместный образовательный проект с МДА, может быть, разработаем отдельную образовательную программу.
— Как реагировали студенты на появление в аудитории человека в рясе?
Когда Владыка пришел на первую лекцию, я его представила, объяснила про церковную иерархию, рассказала о церковном этикете, о том, кто такой епископ. Но, конечно, сначала обстановка была напряженной, потому что это было очень непривычно. Теперь они его уже ждут, спрашивают: а где Владыка? В прошлом году они его немного побаивались, а сейчас ведут себя бойчее. Уже на первой лекции группа мальчишек задала Владыке вопрос. Причем, это было видно, они этот вопрос долго между собой обсуждали, даже написали на бумажке. Наконец, встает один и, расхрабрившись, спрашивает: «скажите, пожалуйста, кто из русских святых является покровителем паломничества?». Владыка обрадовался, рассказал, что покровителем путешествующих почитается святитель Николай, а покровительницей русских паломников считается святая равноапостольная Ольга. Именно поэтому в Паломническом Центре Московского Патриархата освятили храм во имя нее.
На зачете епископ Марк был очень строг, часть студентов за невежество выгнал. Они потом ко мне подошли и сказали: «мы поняли, что очень легкомысленно подошли к вашей дисциплине». Вероятно, слух об этом уже везде прошел, потому что в этом году уже три лекции прошло и дети гораздо серьезнее, ответственней к ним относятся.
— По каким учебным пособиям вы работаете?
— Это, наверное, один из самых сложных вопросов. Нам нужно было использовать учебники, которые написаны простым и доходчивым языком, не заставляющим читателя погружаться в глубины богословской терминологии. Есть несколько хороших школьных учебников, которые мы выбрали вместе с Владыкой. Очень полезен оказался школьный учебник «Христианство и религии мира» издательства «Про-Пресс». Недавно вышло его второе издание. Есть хороший учебник по религиоведению В.М. Чернышева, изданный в Киеве. Он начинается с цитат самых известных ученых о Боге. Я выбирала книжки потоньше, потому что точно знаю, что их студенты прочитают. Есть замечательная книга Ф. Леонидова «Введение в вероучение народов мира». Она вышла в издательстве «Флинта» по заказу Московского психолого-социального института. Мне очень понравилось предисловие к этой книге — «Можно не верить, но следует знать». Она написана настолько нейтрально, насколько это возможно, с уважением ко всем существующим религиям. При этом в книге легонечко «пинают» атеистов: «Атеизм в определенном смысле пессимистичен. Если жизнь — это „миг между прошлым и будущим“, то для чего все это: стремления, любовь, страдания, подвиги, творчество, музыка, живопись, поэзия? Вера в Творение и бессмертие души частично снимают эту безнадежность: жизнь вечна, и не вообще, а для каждого человека в отдельности. Поскольку мы не знаем истины, то, возможно, эта вера ошибочна. Но большинство людей хотят верить!». И еще одна мысль, которая мне очень понравилась: «Атеисты утверждают, что вера в Творца сковывает и ослабляет творческие силы людей. Верующий покорен судьбе. Он не борется со злом, не стремится к личным достижениям, полагая, что все зависит от Бога. Но многовековой опыт человечества показывает, что это не так. Более того, вера способствует моральному поведению людей, сдерживая их „звериные инстинкты“. Действительно: можно обмануть правительство, суд, сограждан, но Творца обмануть нельзя!» Информация в книге дана очень краткая, но она хорошо написана. Кроме того, я порекомендовала студентам несколько учебников по сектоведению и объяснила, зачем им это нужно. Спрашиваю: вы знаете что такое секта? Мне отвечают: «это такая организация!»
Тогда я уточняю: какая организация?
Мнутся, не могут сформулировать.
Спрашиваю: кто такие сатанисты знаете?
Да, — отвечают.
Так вот, — продолжаю я, — сатанисты — это секта". Вкратце рассказала им — кто такие сайентологи, объяснила, что такое тоталитарная секта, почему она так называется. Изложила мнение психиатров о том, что после двух лет пребывания в такой организации активным адептам вернуться к нормальной человеческой жизни почти невозможно. Тут они меня сами стали спрашивать о том, что еще можно почитать. Кто-то из студентов сталкивался со свидетелями Иеговы, кто-то с мунитами. Разумеется, мы излагаем взгляд на секты с православных позиций. Наш разговор о сектоведении был коротким, поскольку впереди их еще ждет отдельная лекция по этой теме, которую будет читать специалист.
Когда я им читала «Историю религий», то для сравнения давала формулировки богословские и атеистические. Они предпочли богословские, говоря: «это понятнее». В атеистических фигурируют термины «сверхъестественное» с многословным комментарием, а в Православии все это обычно именуется одним словом — «чудеса». Они говорят: можно мы так и будем писать «чудеса».
На одном из занятий я им рассказала анекдот о том, как учительница в школе в советское время долго объясняла детям, что Бога нет, потому что мы Его не видим.
Потом вызывает одну девочку и спрашивает: «Машенька, почему мы считаем, что Бога нет?».
Девочка отвечает: потому, что мы Его не видим.
Правильно, Машенька садись, — говорит учительница.
Тут мальчик с задней парты подает голос: «Марь Иванна, а можно я задам Маше вопрос?»
Можно, — отвечает учительница.
Маша, ты у Марь Иванны мозги видишь?
Нет, — честно отвечает Машенька.
Значит, у нее их нет! — выводит мальчик.
Когда я это рассказала на лекции студентам, аудитория долго веселилась. Я даже боялась, что кто-нибудь на этот шум прибежит.
— Знакомство с Православием привносит какие-то заметные изменения в мировоззрение студентов?
— Наша работа в первую очередь просветительская, хотя мы — обычная кафедра. Эффект этой работы я уже понемногу ощущаю. В прошлом году на Троицкую родительскую cубботу я возила первокурсников в Троице-Сергиеву Лавру. Представьте: суббота, Лениградка. Мы четыре часа стояли в пробках, нас уже отчаялись ждать в Лавре. При этом сначала должно было поехать два автобуса, но один сломался, и часть студентов поехала за нами своим ходом на электричке! Вы можете себе представить современных студентов, которые в собственный выходной день едут на экскурсию своим ходом? Мы приехали с большим опозданием, но все равно все посмотрели и уже собирались уезжать, когда вдруг с колокольни зазвучал перезвон — в Лавру приехал Патриарх. По традиции он сразу пошел в Троицкий собор к мощам преподобного Сергия. Мои студенты, видя это, ринулись за ним, чуть не снеся патриаршую охрану, и во все глаза смотрели на происходящее. Потом они мне сказали: «мы поняли, почему Вы повезли нас в Лавру именно в этот день. Чтобы мы увидели Патриарха!».
Многие говорят о том, что нынешние шестнадцати-семнадцатилетние — это потерянное поколение. Я этого просто не понимаю и убеждена, что наши подростки — это абсолютно нормальные дети. С ними просто надо разговаривать. Совсем необязательно приноравливаться к их языку и сленгу. Они прекрасно понимаю нормальный человеческий язык. Кстати, о сленге. Одно время я читала в филиале академии дисциплину «экскурсоведение». Студенты в качестве работы к зачету должны были подготовить экскурсию на сорок пять минут. Я им поставила одно условие — «пожалуйста, используйте хороший литературный русский язык». Один студент спрашивает: а почему? Сленг — это же прикольно! Я его поймала на слове и говорю: ребята, он сам вызвался, у него будет экскурсия на сленге. Парень смело отвечает: хорошо, какие проблемы?
Проходит недели две. Подходит ко мне этот студент и спрашивает: можно поменять задание?
— А, что так? — спрашиваю. А пара уже началась, народ прислушивается.
— Знаете, сленга на сорок пять минут не хватает. У меня слов набралось только на десять минут.
Они все понимают. С ними надо просто нормально разговаривать. Вообще с молодежью очень интересно общаться. Уже второй год ловлю себя на том, что наши лекции периодически становятся диалогами: я рассказываю, они задают вопросы, я отвечаю, кто-то еще вставляет реплику и начинается обсуждение темы. Думаю, что это более правильно. Сухой академизм им скучен.
Был один студент — сущий оболтус. Я его несколько раз с занятий выгоняла, потому что он мог спокойно начать ходить по аудитории во время занятий. На зачете мы с ним полчаса о жизни разговаривали. Оказалось, очень хороший мальчишка. Просто он привык, что его всегда гоняют и у него выработалась защитная реакция. Он потом передо мной долго извинялся за свое поведение. Как-то Владыка Марк привез несколько DVD-дисков с фильмом о вреде наркотиков и ребятам предложил. Этот парень один из первых взял себе диск. Он рассказал, что играет в рок-группе, один из музыкантов которой «подсел» на наркотики и надо ему помочь.
Нашу дисциплину можно озвучивать примерами из жизни. Я им начинаю рассказывать, как например, нужно вести себя в храме, объясняю, почему именно так. Интересно, что девочки больше молчат, а мальчишки более активны. Раз пришла ко мне группа, человек пять и говорят: мы сделали такой вывод, что, наверное, нас в школе не тому учили.
В каком смысле? — спрашиваю. А они отвечают: нас учили многому, но, мы же в обществе живем, а общаться не умеем.
Нет у нас потерянного поколения. У нас есть поколение, с которым нужно просто разговаривать.
Беседовала Ольга Кирьянова
http://www.portal-slovo.ru/rus/interview/12 158/
