Евангелист от интеллигенции

Ничто не бывает так временно, ничто так не обусловлено социально-исторически, как-то, что вещает от лица вечного и мыслит себя независящим от мира других и истории. Желание помочь отвлечься от земного-и-преходящего часто оборачивается стремлением жестко отформатировать под собственный социокультурный стандарт

Вот что, например, пишет штатный специалист РПЦ по проблемам воцерковления — игумен Петр (Мещеринов): «усталость от Церкви, потеря живого интереса к ней — следствие „срабатывания“ неверных принципов, заложенных… при воцерковлении». Что же это за «неверные принципы», по мнению о. Петра?

Ну, во-первых, «этико-культурный» резерв у современного «клипового» человека «недостаточен». IQ не тот, до «православного логоса» не дотягивает. Видимо, апостолы были передовыми интеллектуалами своего времени, что так сходу поняли язык «православной культуры». Но это ладно. Просто о. игумен относится к другому поколению, с подростками нечасто общается, брезгует клиповостью по причине почтенного возраста, что абсолютно понятно. По его мнению, «воцерковляться» можно начать, лишь «дорастив себя» до того «культурного уровня», который ему кажется приемлемым. Главный же «неверный ход» вот в чем: «Бедный человек, живя на земле, как будто попадает в бесчувственный механизм Хода Вещей… множество людей, имея религиозное чувство и веру в Бога (по большей части смутные и неопределённые), входят в неё [в Церковь], надеясь, что от этого облегчится их жизнь».

Наивные! Ход Вещей неумолим, — предупреждает отец игумен, и нечего уповать изменить его, от этого можно и веру потерять.

Вообще в его тексте с большой буквы пишутся лишь Имя Божие и пресловутый Ход Вещей. Социальный мир — внешний — живописуется как мир рутины, безличное, несовершенное, унылое бытие, точнее быт, от которого человек не в силах воспарить — трансцендировать к миру иному. Атрибутами этого быта — земного, тяжкого, рутинного бытия — являются всякого рода привязанности к «земному» — особенно патриотизм, он же национализм. «Входящих в Церковь по национально-патриотическим соображениям людей» отец Петр заведомо относит к «группе риска». Этим будущим «троечникам» воцерковления придется «резко отделить Церковь от идеологической и политической сфер жизни». В «отличниках» же у ведущего специалиста по воцерковлению оказываются, разумеется, те, кому посчастливилось прийти в храм не по любви к Родине и не по вере в помощь Божию. Это люди, которые «начинают ощущать недостаточность, несовершенство, абсурдность земной жизни самой по себе — и сознательно ищут Истину». То есть, прежде всего, разделяют те мировоззренческие установки, которые близки поколению и социальной группе, к которой относится сам о. игумен. Только такого человека, по личному (!!!) побуждению пришедшего к вере, «ведет Сам Господь». Причем к такого рода осознанной вере вовсе не приводит, по мнению игумена, исполнение обрядовости — «по причине византийской сложности нашего обряда» он, случается, даже препятствует такому личному познанию Христа. Наоборот, правильное познание — залог успешного внешнего воцерковления — последнее, так сказать, приложится. Убеждение это игумен Петр подкрепляет цитатой из свят. Феофана Затворника: «Не бывает внутреннего без внешнего, но бывает внешнее без внутреннего». Последняя, как и любая цитата, может значить прямо противоположное: нечего искать «внутреннего», осознанного, «импульса»; нечего противопоставлять «внешнее», «бытовое», «рутинное» — «внутреннему». Внутреннее всегда проявится во внешнем; и если есть пресловутый «внутренний импульс» (весьма органично вписывающийся в протестантское мышление или схоластическое учение о душе, но никак не в православное мировоззрение), то никакое «сложное внешнее» не помешает ему проявиться.

В целом мировоззрение отца Петра проговорено в указанном тексте о «Проблемах воцерковления» весьма и весьма рельефно. Оно имеет узнаваемые социально-исторические черты и присуще определенному кругу, для которого и в самом деле характерны жесткое противопоставление быту личного «бытия», ценности «интеллектуализма» и элитарной эстетики, ироническое восприятие всякого рода «ритуальности», брезгливое отношение к «массам», политике, общественным идеологиям, ценностям большинства. К этому поколению принадлежат наши учителя, преподаватели, программные авторы, которых мы читали, учась в университетах — те либеральные интеллигенты, которым мы многим обязаны — в том числе осознанием их социально-исторической определенности.

Удивляет одно: при таком упорном позиционировании ценности личного выбора, «внутреннего импульса» и т. п. в этом мировоззрении начисто отсутствует минимальный интерес к другому опыту — другому хотя бы даже чисто поколенчески. Опыту, где нет места переживанию унылой рутинности быта, нет обожествления личности, нет пафоса «прорыва» из повседневности. К опыту тех, кто наследует, но идет в «воцерковлении» своим, уникально-историчным путем.

http://www.pravaya.ru/column/15 912