 |
| Время новостей | Юлия Хомченко | 02.06.2008 |
Ссылаясь на недостаток собственных сил и загруженность российских консульств, г-н Каланда заявил, что «настал момент» для привлечения к работе с потенциальными репатриантами русских национальных диаспор. «Мы недостаточно используем потенциал общественных организаций соотечественников за рубежом», — считает чиновник. По его словам, наряду с увеличением количества штатных агитаторов ФМС российские власти готовы рассмотреть вопрос об обучении в нашей стране волонтеров из зарубежных общин. При этом г-н Каланда подчеркнул, что реализация программы репатриации «напрямую связана с поддержкой соотечественников проживающих за рубежом». В ФМС убеждены, что реализуемая российским правительством программа возвращения соотечественников выгодна и тем этническим русским, кто не собирается в ней участвовать. «Это стимулирует власти страны пребывания улучшать условия жизни наших соотечественников, не то чтобы препятствовать их переселению, но все-таки создавать более привлекательные условия», — заявил г-н Каланда.
Вопрос о работе с диаспорами вышел на первый план, когда стало окончательно ясно, что программа содействия возвращению соотечественников, стартовавшая в середине 2007 года, не оправдывает ожидания. В рамках программы репатриации в Россию переехало лишь около 3 тыс. человек, тогда как, по данным ФМС, интерес к переселению на начальном этапе проявляло более 48 тыс. соотечественников. В провале первого этапа программы федеральные чиновники винят региональных коллег. По словам Владимира Каланды, даже из 12 пилотных регионов, которые первыми должны были принять у себя репатриантов, далеко не все смогли обеспечить возвращающихся соотечественников достойным заработком и жильем. «Некоторые регионы безосновательно отказывают в согласовании анкет, в других — низкий уровень зарплаты отталкивает соотечественников. Например, в Тверской области 72% - отказы. В отдельных субъектах федерации нет понимания, что эти люди — кадровый потенциал, возможность интенсификации экономического развития, а воспринимают их как дополнительную нагрузку», — возмущался г-н Каланда, заметив, что с июня отказывать участникам программы переселения смогут только региональные миграционные службы.
Кроме того, ни одна из 59 региональных программ привлечения репатриантов не выносилась Министерством регионального развития на согласование федеральному правительству из-за их «недоработанности». Г-н Каланда сетовал на несостоятельность программ в Тверской и Амурской областях, Хабаровском крае и других регионах Дальнего Востока, где отток населения на 20% превышает «пополнение». По мнению сотрудников миграционного ведомства, плохие результаты по привлечению соотечественников на Дальний Восток (за время действия программы там обосновались лишь пять участников программы с семьями) объясняются слишком большими квотами на иностранную рабочую силу. «Если квота Хабаровского края на иностранных трудовых мигрантов составляет 55 136 человек, то переселение соотечественников предполагает 578 человек, такая же ситуация в Приморском крае», — заявил замдиректора ФМС.
По словам Владимира Каланды, разработчики программы возвращения соотечественников намерены «сместить вектор» переселения именно на Дальний Восток и сейчас готовят увеличение федеральных субсидий участнику программы с 60 до 180 тыс. руб. (и с 20 до 60 тыс. на каждого члена семьи). Кроме того, переселенцам, изъявившим желание там жить и работать, обещана материальную помощь на съем жилья в размере 5 тыс. руб. в течение первых шести месяцев. При условии роста общего бюджета госпрограммы в ФМС считают перспективной подготовку целевых программ переселения в Магаданской, Камчатской, Сахалинской областях и Усть-Ордынском Бурятском автономном округе.
Однако вопрос о том, кто именно должен расписывать перед соотечественниками дальневосточные красоты и преимущества, остается открытым. В МИДе, судя по всему, к этой функции не готовы. Как признал руководитель департамента по работе с соотечественниками за рубежом МИДа Александр Чепурин, региональные программы малопривлекательны с точки зрения жилья, зарплаты и возможности обустройства детей, что в первую очередь волнует потенциальных возвращенцев. «Сказать неправду — скомпрометировать программу, сказать правду — человек уйдет», — пояснил г-н Чепурин суть чиновничьих терзаний. Видимо, поэтому МИД дипломатично пытается уйти от обязанностей вербовщика репатриантов, ссылаясь на и без того высокую занятость сотрудников российских консульств.
Но и русскоязычные общины не намерены брать на себя такие обязательства перед исторической родиной. «Мы что, будем пятой колонной, которая будет ратовать за выезд из нашей страны?! — возмущался заместитель председателя русской общины в Азербайджане Александр Алексеев. — Какая бы ни была добровольность привлечения в программу, нужно знать и ментальность места. Программа дорогая, богатая, и желательно, чтобы этим занимались российские органы власти». По мнению г-на Алексеева, в целом программа репатриации «опоздала на 15 лет, ее надо было принимать в 91-м году, когда все хотели уезжать, а теперь уже поздно».
«Программа принята „с кондачка“, и не нужно вуалировать ее заботой о соотечественниках, — заявил в беседе с корреспондентом „Времени новостей“ представитель российской диаспоры в Азербайджане. — Она возникла из-за нехватки рабочих рук, так бы и ставили прямо вопрос и решали его соответственно, а то предлагают теперь еще и нам выдавать желаемое за действительное». По мнению же представительницы русской общины Молдовы, российские власти и сами могли бы переломить ситуацию, позволив тем, кто самостоятельно приезжает в Россию, получить статус переселенца. «Это существенная недоработка, исправления которой люди очень ждут», — обратилась она к представителю ФМС.
Примечательно, что и в МИДе уже отметили неоднозначное отношение властей иностранных государств к российской программе репатриации. «Могут возникнуть неудобные вопросы для наших соотечественников, — предупредил ФМС об опасности привлечения к ее популяризации национальных общин представитель дипломатического ведомства. — Эти организации создавались для адаптации к местным условиям и будут чувствовать себя неудобно, когда их попросят содействовать переселению». По словам же самих бывших соотечественников, российские власти им действительно бы помогли, создав реально доступные условия возвращения гражданства и переезда независимо от участия в программе. «Тогда бы к нам местные власти иначе относились, а то, что сейчас программа представляет собой мыльный пузырь, у нас все понимают», — заявил Александр Алексеев.
