 |
| Православие.Ru | Татьяна Пономарева | 30.05.2008 |
Договор этот имел для России чрезвычайно важное геополитическое значение. Мы привыкли, что остров Сахалин, полуостров Камчатка, северо-восточное побережье Тихого океана (побережье Берингова, Охотского и Японского морей), Приамурский край — российские земли, где действуют российские законы, живут русские люди, которых волнуют такие же, как и всех нас, проблемы. Мы все едины, и нам трудно представить, что это могло бы быть иначе. Но закрепление за Россией открытых нашими соотечественниками восточных земель во многом определилось подписанием именно Айгунского трактата. Генерал-губернатор Н.Н. Муравьев предполагал даже более: «Кто будет владеть устьем Амура, тот будет владеть и Сибирью, по крайней мере, до Байкала». Эти его слова во многом были справедливы: Амур — единственная в этом регионе река, протекающая с запада на восток, естественный путь, соединяющий Тихий океан с Сибирью.
Первые попытки установить отношения русского государства с Китаем относятся к XIII веку. Уже в XVI веке при Иване Грозном было снаряжено два посольства для поиска пути в Китай через Среднюю Азию и Монголию. После основания Тобольска (1590) его воевода посылал казаков на Дальний Восток. Русские казаки и крестьяне заселяли Забайкалье и Приамурский край. Вдоль Амура были построены несколько острогов, крупнейшими из которых были Албазин на левом берегу Амура и Нерчинск на реке Шилка.
Так как занимаемые нашими поселенцами пространства не принадлежали ни Китаю, ни маньчжурским родам, правительство России по праву считало эти территории своими и стремилось закрепить эти земли и определить юридически законные границы с китайскими властями.
В 1654 году в Пекин прибыл русский посол Федор Байков, миссия которого продолжалась до 1658 года. Однако она не дала никаких результатов, так как цинские (китайские) власти не желали идти ни на какие соглашения. Наоборот, китайские власти предпочли решить проблему военным путем, и в 1658 году направили крупное войско к Албазину.
Китайские войска пытались занять Албазин не раз. И именно в Албазине явила себя в 1665 году чудотворная икона Божией Матери Албазинская, именуемая «Слово плоть бысть», защитившая православных поселенцев от нападения китайцев.
Россия не оставляла попыток нормализовать отношения с Китаем. В 1675 году из Москвы в Пекин было направлено крупное посольство во главе со Спафарием (Николаем Милеску). Посольство Спафария больше года находилось в Пекине, но и оно не смогло достигнуть никаких позитивных результатов. Китайская сторона продолжала настаивать на уходе русских из Приамурья и выдаче вождей местных племен, принявших русское подданство.
В 1684 году в очередной раз крупное войско маньчжуров, оснащенное артиллерией, подошло к Албазину. 350 жителей острога защищались героически, но все же были вынуждены его покинуть. Однако по осени, когда созрели хлеба, они вернулись собрать урожай и вновь отстроили свои дома. В 1685 году было образовано Албазинское воеводство, в которое вошла долина Амура по обоим берегам реки от слияния Шилки и Аргуни.
В начале 1686 года на Амур было направлено русское полномочное посольство во главе с Федором Головиным, чтобы установить мирные отношения с восточными соседями. Но только в мае 1688 года, после неудавшихся попыток вытеснить русских с приамурских земель военным путем, цинское правительство назначило свое посольство для переговоров с Федором Головиным. Переговоры пришлось проводить не в Пекине, куда российское посольство не было допущено, а в Нерчинске.
Для российской стороны переговоры проходили в чрезвычайно тяжелой обстановке. Нерчинск был осажден цинской армией численностью свыше 15 тысяч человек, сухопутные войска поддерживали артиллерия и речная флотилия. Им противостояли всего лишь около полутора тысяч русских стрельцов и казаков без достаточных боеприпасов и продовольствия. Цинское посольство постоянно подчеркивало свою готовность в любой момент использовать для подкрепления своей позиции на переговорах помянутые войска.
Нерчинский договор был заключен 27 августа 1689 года. Головину не удалось сохранить за Россией земли по правому берегу Аргуни и обоим берегам верхнего течения Амура до устья Буреи, что составляло большую часть территории Албазинского воеводства.
С международно-правовой точки зрения Нерчинский договор, по которому Россия потеряла реку Амур и приамурские земли, представлял собой весьма несовершенный документ. Его тексты на русском, маньчжурском и латинском языках были неидентичными, упоминавшиеся географические ориентиры — неясными, обмен картами не был произведен, делимитация[1] границы была произведена на неудовлетворительном даже по тем временам уровне, а демаркацию[2] границы и вовсе не проводили. При этом не было произведено собственно разграничение за пределами Албазинского воеводства.
Эти обстоятельства давали основания российской стороне требовать пересмотра навязанной силой границы в Приамурье и более точного ее определения.
Но лишь в середине XIX века, когда над Китаем возникла угроза территориального захвата со стороны Англии или Франции, у России появилась реальная возможность пересмотра Нерчинского договора.
В 1848 году генерал-губернатором Восточной Сибири был назначен выдающийся политик, государственный деятель, патриот Николай Николаевич Муравьев, трудами которого мы во многом обязаны положительным решением пограничных вопросов с Китаем.
Подготовка к пересмотру границ с Китаем шла многопланово, но целеустремленно и настойчиво. Предварительно были организованы экспедиции для изучения пригодности Амура для судоходства. В 1849 году на транспорте «Байкал» Геннадий Иванович Невельской достиг устья Амура и доказал, что оно судоходно. Устье Амура в то время не принадлежало никакой державе, и существовала реальная опасность занятия этих земель Англией или Францией. Посещая в 1849 году Камчатку, Муравьев сразу отметил превосходное расположение Петропавловского порта, а при его слабой защищенности — особую его привлекательность для иностранной интервенции. По распоряжению Николая Николаевича порт был укреплен несколькими дополнительными батареями. Здесь же состоялось знакомство Муравьева с преосвященным Иннокентием (Вениаминовым, † 1879; память 13/26 апреля), епископом Камчатским и Алеутским, известнейшим миссионером, дальнозорким государственным человеком, понимавшим даже отдаленные пользы для России. В святителе Иннокентии Муравьев нашел единомышленника, помощника во многих своих начинаниях, советчика и молитвенника.
Воочию оценив положение наших восточных окраин, наблюдая, как английские и французские суда промышляют в Охотском море, Муравьев настойчиво стал добиваться укрепления артиллерией наших портов, организации мощной флотилии, формирования Забайкальского казачьего войска, срочного занятия устья Амура.
Но в Петербурге сформировалась сильная оппозиция таким решительным действиям генерал-губернатора. Во главе ее стоял государственный канцлер граф К.В. Нессельроде. В столице не верили в возможность агрессии Англии, боялись встревожить китайцев активными действиями в приграничных с ними областях и уж совсем не допускали возможности пересмотра границ с Китаем. Только доверительное отношение императора к Муравьеву и его доводам помогло отстоять намеченный генерал-губернатором план. В 1851 году в устье Амура был установлен военный пост — будущий город Николаевск-на-Амуре. Началось формирование Забайкальского казачьего войска.
Китайское правительство было занято подавлением мятежей в своей стране и больше боялось агрессии со стороны Англии, которая уже 1840 году развязала войну с Китаем. Поэтому хотя китайские власти и настороженно наблюдали за действиями генерал-губернатора Муравьева, но вступать в конфликт боялись. С нашей стороны были также оправдательные для китайцев доводы -желание защитить устье Амура и свои приморские земли от иностранных посягательств.
Но, как этого и следовало ожидать, такое полезное для России дело встречало нарастающее сопротивление. Уезжая в начале 1853 года в Петербург, Муравьев уже не надеялся на свое возвращение в эти края — так сильна была деятельность оппозиции. Однако богоугодное дело нельзя было приостановить. Реальное знание положения в крае, четкая аргументация правильности своей позиции, поддержка влиятельных и сочувствующих замыслу Муравьева людей и прежде всего императора — все это превозмогло противостояние оппозиции. Николай Николаевич сумел доказать возникшую опасность потери устья Амура и Камчатки, если проявлять медлительность в военном укреплении восточной окраины.
В 1853 году в устье Амура были поставлены еще несколько форт-постов, а в мае 1854 года впервые по Амуру прошла целая флотилия из 77 барж и плотов, загруженных пушками, порохом, солдатами. На берегах Амура и впадающих в него рек были установлены форт-посты, преобразованные позже в города Хабаровск, Благовещенск и другие. Левый берег был надежно укреплен нашими пятью казацкими поселениями.
По поводу этой первой экспедиции по Амуру Б.В. Струве[3] писал: «Столица Восточной Сибири и представитель всей ее умственной и промышленной жизни, Иркутск ликовал и пировал, торжествуя победу Муравьева над вековыми заблуждениями, оковавшими и представителей высшей власти в Петербурге тесным кругозором, из которого высвободиться не хватало у них сил. Только орлиный взор и полет Муравьева могли внести свет во тьму дальней окраины и разоблачить истину». Флотилию сопровождала чудотворная икона Божией Матери Албазинская. Святыню передал протоиерей Нерчинского Богоявленского храма Симеон Боголюбский генерал-губернатору Муравьеву, а тот принял ее с чувством глубокого христианского благоговения как Божие благословление его делу.
Укрепление Петропавловского порта было как нельзя вовремя. Уже в августе того же года в Охотском море появилась вражеская эскадра, состоявшая из трех французских и четырех английских хорошо вооруженных судов. 20 августа первые выстрелы с английского судна по Петропавловскому порту возвестили начало военных действий. Для англичан и французов было полной неожиданностью мощный ответный огонь наших батарей с берега. 27 августа с существенными потерями вражеская эскадра снялась с якоря и покинула наши пределы. Так рассеялись иллюзии о невинности посещения английских судов наших восточных морей, а также подтвердилась глобальная важность освоения речного пути по Амуру и получение его в свое пользование для защиты российских восточных рубежей.
В 1855 и 1856 годах прошли по Амуру еще большие сплавы. И снова в 1855 году англо-французские военные суда безуспешно пыталась уничтожить Петропавловскую эскадру и занять наши восточные берега и Камчатку.
К 1855 году левый берег Амура фактически стал российским. Размах дислокаций наших войск и переселенцев из Сибири на восточные рубежи был так велик, что не мог не запугать, но также и вызвать уважение китайцев. Они воочию видели проплывавшую флотилию, которая включала 104 большие судна, 4 парохода, 50 малых судов. К устью реки переправлялось 8 000 человек, сотни лошадей, рогатый скот, мощные орудия и снаряды.
В июле 1855 года Муравьев уже убежденно говорит от лица государя императора, что в связи с развитием Сибирского края признается необходимым считать левый берег Амура за Россией.
Первая предварительная встреча с уполномоченным китайским представителем произошла 9 сентября 1855 года. Впервые российская сторона в лице генерал-губернатора Муравьева предложила свой проект нового договора о границах с Китаем: устье Амура считать за Россией, а для обеспечения населения восточных российских земель всем необходимым Амур должен быть судоходным для России, то есть левый берег его должен принадлежать России.
Китайские власти ответили на это молчанием.
Для переговоров с китайскими властями по поводу границ из Петербурга в 1857 году прибыл граф Е.В. Путятин, который незадолго до этого успешно провел переговоры с Японией. Но все его попытки встретиться с китайскими властями были тщетны, несмотря на содействие генерал-губернатора Муравьева. Путятина не допустили в Пекин, но и в пограничные города Айгунь и Кяхту, где официальных представителей правительства Китая ожидал Путятин, для переговоров никто не приехал. В глазах китайцев главным представителем России являлся Муравьев, его они и боялись, но и уважали.
Генерал-губернатор в это время сосредоточил все свое внимание на заселении левого берега Амура крестьянами, прибывавшими со всех концов России. Не исключал он также возможности военных действий в том случае, если китайское правительство станет упорно отстаивать границы по Нерчинскому договору: план военных действий у Муравьева также был наготове.
Несмотря на постоянные препятствия и трудности, с которыми встречался Муравьев во всех своих благих делах, решительность, быстрота на гране со стремительностью, а главное, успех сопровождали его всегда.
26 апреля генерал-губернатор Муравьев в сопровождении архиепископа Иннокентия отплыл вниз по Амуру. В Айгуне его встретили китайские представители с вопросом, долго ли он пробудет в этих местах, так как в Айгун должен прибыть их главнокомандующий для переговоров.
10 мая в Айгун прибыл главнокомандующий. Начались переговоры. Аргументация Муравьева была убедительна, доверительна и максимально доброжелательна: мы помогаем вам охранять ваши границы, закрывая вход в Амур своими силами от иностранных посягательств, но, естественно, нам нужен Амур для навигаций нашего транспорта в устье реки. Китайская сторона настаивала на старых границах по Нерчинскому договору. 12 мая, в связи с болезнью Муравьева, его заменил на переговорах П.Н. Перовский, пристав духовной миссии в Пекине. Китайская сторона тянула время. Но не в правилах Николая Николаевича Муравьева было оставлять дела незавершенными. По его поручению Перовский перешел в решительное наступление: были выдвинуты серьезнейшие обвинения китайским властям. Перовский сказал примерно следующее: «Только великодушию нашего монарха вы обязаны сохранением дружеских отношений с нашей державой, хотя вы неоднократно давали повод действовать по отношению к вам совершенно иначе.
Во-первых, при заключении Нерчинского договора вы поступили недобросовестно; вместо свиты из Пекина для переговоров была выслана целая армия.
Во-вторых, вы собирали налоги с жителей неразграниченных мест.
В-третьих, вы не приняли нашего официального посланника графа Путятина, отправленного по повелению государя, а такое обычно ведет к разрыву отношений между государствами.
В-четвертых, вы сожгли и разграбили нашу факторию в Чугучаке».
Эти слова произвели на китайских посланников такое сильное впечатление, а реальность военного решения этого пограничного конфликта была так велика, что они не замедлили подписать новый трактат о границах. Это произошло 16 мая (29 по новому стилю) 1858 года, то есть через шесть дней после начала переговоров.
Айгунский договор гласит:
«Великого Российского государства главноначальствующий над всеми губерниями Восточной Сибири, его императорского высочества государя императора Александра Николаевича генерал-адъютант, генерал-лейтенант Николай Муравьев и великого Дайцинского государства генерал-адъютант, придворный вельможа, амурский главнокомандующий князь И-Шань, по общему согласию, ради большей вечной взаимной дружбы двух государств, для пользы их подданных, постановили:
1. Левый берег реки Амура, начиная от реки Аргуни до морского устья реки Амура, да будет владением Российского государства, а правый берег, считая вниз по течению до реки Усури, владением Дайцинского государства; от реки Усури далее до моря находящиеся места и земли, впредь до определения по сим местам границы между двумя государствами, как ныне, да будут в общем владении Дайцинского и Российского государств. По рекам Амуру, Сунгари и Усури могут плавать только суда Дайцинского и Российского государств; всех же прочих иностранных государств судам по сим рекам плавать не должно. Находящихся по левому берегу реки Амура от реки Зеи на юг до деревни Хормолдзинь маньчжурских жителей оставить вечно на прежних местах их жительства, под ведением маньчжурского правительства, с тем чтобы русские жители обид и притеснений им не делали.
2. Для взаимной дружбы подданных двух государств дозволяется взаимная торговля проживающим по рекам Усури, Амуру и Сунгари подданным обоих государств, а начальствующие должны взаимно покровительствовать на обоих берегах торгующим людям двух государств.
3. Что уполномоченный Российского государства генерал-губернатор Муравьев и уполномоченный Дайцинского государства амурский главнокомандующий И-Шань, по общему согласию, постановили — да будет исполняемо в точности и ненарушимо на вечные времена, для чего Российского государства генерал-губернатор Муравьев, написавший на русском и маньчжурском языках, передал Дайцинского государства главнокомандующему И-Шань, а Дайцинского государства главнокомандующий И-Шань, написавши на маньчжурском и монгольском языках, передал Российского государства генерал-губернатору Муравьеву. Все здесь написанное распубликовать во известие пограничным людям двух государств.
Город Айхунь, мая 16 дня 1858 года.
(На подлинном подписали):
всемилостивейшего государя моего императора и самодержца всея России генерал-адъютант, генерал-губернатор Восточной Сибири, генерал-лейтенант и разных орденов кавалер Николай Муравьев;
службы его императорского высочества, государя и самодержца всея России, по Министерству иностранных дел статский советник Петр Перовский;
амурский главнокомандующий И-Шань;
помощник дивизионного начальника Дзираминга.
Скрепили:
состоящий при генерал-губернаторе Восточной Сибири переводчик губернский секретарь Яков Шишмарев».
В этой дипломатической акции принимали участие:
от Российской империи — Николай Николаевич Муравьев, генерал-губернатор Восточной Сибири; архиепископ Иннокентий (Вениаминов), будущий митрополит Московский и Коломенский; Е.Г. Бютцев, управляющий дипломатической канцелярией, титулярный советник; П.Н. Перовский, статский советник Министерства иностранных дел; В.Д. Карпов, управляющий путевой канцелярией губернии; К.Ф. Будагосский, подполковник генерального штаба; В.Е. Языков, подполковник; Я.П. Шишмарев, губернский секретарь дипломатической канцелярии, переводчик; отец Алексей Седых, священник и другие;
от Дайцинского государства — князь И-Шань, амурский главнокомандующий; Дзараминга, полковник дивизионного начальника; айгунский амбань Джораминга и другие.
Сразу же по заключении договора в Усть-Зейске архиепископом Иннокентием был заложен храм Благовещению, а место переименовано в Благовещенск. После благодарственного молебна в честь радостного события владыка Иннокентий сказал следующую речь:
«Наконец Господь помог вам совершить одно из вековых дел. Благословен Господь Бог наш, вложивый в сердце монарха нашего такую мысль и избравший тебя, богоизбранный муж, в орудие такого великого дела, и укреплявший, и укрепляющий тебя своею силою! Благословен Господь Бог твой, и благословен ты Богом Вышним, устроившим это дело так вожделенно, мирно, дружелюбно и без средства оружия!
Нет надобности говорить здесь о том, какие выгоды, какие блага могут произойти от этого края для России. Это очевидно при самом простом взгляде. Скажем только, что это есть вместе благо и счастье для самих соседей наших, ибо рано или поздно они через нас просветятся светом Христовым. А этого какое благо может быть выше и прочнее? Не время также и не место, да и не по нашим силам исчислять или оценять все твои заботы, усилия, труды, борения, твои подвиги, понесенные тобою к достижению этой одной из главнейших твоих целей. Их вполне может оценить только будущее население сего края и история. Но если бы, паче чаяния, когда-нибудь и забыло тебя потомство, и даже те самые, которые будут наслаждаться плодами твоих подвигов, то никогда, никогда не забудет тебя наша Православная Церковь, всегда вспоминающая даже создателей храмов. А ты, богоизбранный муж, открыл возможность, надежды и виды к устроению тысячи храмов в сем неизмеримом бассейне Амура. Но нет сомнения, что и в настоящее время если и не вся Россия, то вся Сибирь, и все благомыслящие россияне, и все твои сподвижники с радостью, с благодарностью и с восторгом примут известие о совершенном тобою ныне деле».
Для того чтобы вполне воспользоваться выгодами Айгунского договора, надо было заселить Приамурский край, развить пароходство по Амуру, то есть сделать из этой реки то, к чему она была предназначена самой природою — быть великим торговым путем для Восточной Сибири. Но это все было делом будущего. А пока генерал-губернатор Восточной Сибири вместе с преосвященным Иннокентием отплыли к устью Амура, выбирая удобные места для поселений, закладывая храмы, окрыленные надеждою процветания этого края.
Приведем здесь и высочайший рескрипт, данный в Москве 26 августа 1858 года, которым император Александр Николаевич соизволил почтить многолетние старания, труды и подвиги Н.Н. Муравьева:
«Граф Николай Николаевич! Примерно ревностное и полезное служение ваше, неоднократно ознаменованное военными подвигами и особыми отличиями на поприще гражданского управления, обратили на себя внимание в Бозе почившего родителя моего. Справедливо оценяя ваши достоинства, он вверил начальствованию вашему обширный край в отдаленнейших пределах империи. Вы вполне оправдали доверие наше одиннадцатилетними неутомимыми трудами на пользу и благоустройство вверенной управлению вашему Восточной Сибири.
Просвещенным действием вашим обязан этот край началом своего возрождения; благоразумными и настойчивыми мерами, вами принятыми, упрочены наши мирные сношения с соседним Китаем и заключенным вами трактатом дарован Сибири новый торговый путь по реке Амуру, служащий залогом будущему промышленному развитию государства. Столь счастливое для России событие дает вам справедливое право на искреннюю мою признательность. В воздаяние за таковые услуги ваши я возвел вас указом сего числа, Правительствующему Сенату данным, в графское Российской империи достоинство, с присоединением к имени вашему названия Амурского, в память о том крае, которому в особенности посвящены были в последние годы настоятельные труды ваши и постоянная заботливость.
Пребываю к вам неизменно благосклонным и навсегда доброжелательным».
В Иркутске в честь этого договора для встречи графа Николая Николаевича Муравьева-Амурского были установлены триумфальные «Амурские» ворота. Надпись на воротах со стороны города гласила: «Дорога к Великому океану». И даты: «Построено 16 мая 1858 года» и «Возобновлено 1891 года».
В июне того же 1858 года был подписан с Китаем Тяньцзиньский торговый договор в рамках серии договоров Китая с европейскими странами, уточняющий условия торговли, обмена нотами и официальной почтой, а также позволявший духовной миссии вести миссионерскую деятельность среди подданных Китая.
В 1860 году был подписан с Китаем Пекинский договор, который окончательно разрешил спорные вопросы по границе России с Китаем. Он подтверждал нашу границу по Амуру и закреплял устье Амура (Уссурийский край) за Россией.
Эти последующие договоры явились естественным продолжением неоценимой работы наших соотечественников, осуществивших мирное закрепление за Россией Приамурского края в Айгуне в 1858 году.
[2] Демаркация границы (лат. demarcatio — разграничение) — проведение линии государственной границы на местности с обозначением ее специальными пограничными знаками, например столбами, проволочными заграждениями и проч.
[3] Струве Бернгард Васильевич (1827−1889) — сын профессора В.Я. Струве, создателя Пулковской обсерватории, основателя русской школы астрономов. В 1847 г. с отличием окончил Царскосельский лицей. Долго работал с Н.Н. Муравьевым, позже был вице-губернатором (с 1856 г.), а затем губернатором в Астрахани (1859−1861 гг.) и Перми (1865−1870 гг.). В 1889 г. издал свою книгу «Воспоминания о Сибири».
