 |
| Богослов. Ru | Священник Миладин Митрович | 21.05.2008 |
Документ, затрагивающий глубокие богословские и экклезиологические вопросы, был принят с целью преодоления великого церковного раскола 1054 года и создания, как высказывались участники этого собрания, более комфортных условий для положительного решения насущных проблем между Католической и Православной Церквами.
Мы не будем останавливаться на содержании документа, поскольку он был доступен широкой общественности, но скажем, что принятые на собрании постановления могут ввести в заблуждение, что между православными и католиками теперь нет никакой преграды на пути к соединению.
По своему характеру и содержанию Равеннский документ подобен соглашениям, заключенным на сессиях Международной комиссии в Баламанде в 1993 году и Балтиморе в 2000 г., которые не были выполнены в силу политических задач, поставленных в них, и противоречий православной догматике и экклезиологии. Поэтому смею заявить, перед нами — очередной соблазн, вызывающий волнение и смущение среди сербского духовенства и верующего народа.
Эти недавно случившиеся события заставляют нас в очередной раз задуматься, в каком направлении движется Сербская Православная Церковь. «Что такое жизнь человека, -говорил Цицерон, — если память о прошлых событиях не связывает настоящего с прошлым?» Участвовать в экуменическом диалоге и сохранять неповрежденные истины Божественного Откровения предполагает не только высокий уровень знания богословских наук, но и понимание истории, то есть тех исторических фактов, которые привели к отделению западного христианства от Церкви Христовой.
Кроме того, история показывает нам, что настоящий смысл и характер тех диалогов, которые неоднократно предпринимались в прошлом, имели цель, противоположную цели, направленной к достижению единства, как она изначально пропагандировалась.
Недавно случившиеся события в Равенне свидетельствует о том, что Сербская Церковь не хранит ничего из тех уроков, которые неоднократно повторялись в ее истории. Проблеме сближения и соединения Православной и Римо-Католической Церквей после трагического разрыва в середине XI века было посвящено довольно много экуменических соборов, участие в которых принимало колоссальное число богословов. На эту тему написаны тысячи богословских исследований, бессчетное количество различных проектов и предложений, но ни одна из этих попыток не добилась своей цели.
Вновь возвращаясь к значению, которое имеет история в экуменических диалогах, мы видим, что все попытки к единству, предпринятые со стороны Ватикана, были обычной дымовой завесой, прикрывающей работу над подчинением Православия католическому Риму и «окатоличиванием» православных христиан. И поэтому скажем, Ватикан, предпринимая различные шаги в направлении объединения Церквей, преследовал далеко не экуменические цели, как пытаются это представить современные богословы, а поглощение Православия Католической Церковью.
Участие в жизни Вселенской Церкви, в развитии великой христианской цивилизации — вот в чем, собственно, единственная цель любого экуменического движения. Однако понятия о Вселенской Церкви, о пути ее исторического развития, о ее цели и предназначении являются достаточно разнообразными и получают многообразные интерпретации. Сегодня все конфессии церкви, участвующие в экуменическом движении, признают, что современное состояние разделения — нестерпимая реальность.
Однако, хотя все Церкви делают акцент на необходимости единства в вере, ни одна из Церквей не решает эту проблему через признание собственных ошибок. Выход из этого положения видится в потребности признания того, что в каждой христианской конфессии, причем не только традиционных, но даже и в тех, которые начали существовать всего нескольку десятилетий назад, несомненно, осуществляется спасение человека.
Таким образом, экуменическая пропаганда провозглашает целью христианского единства в многообразии, а разные намеки на единообразие решительно отвергаются. Если это так, то тогда неизбежно встает ключевой вопрос о границах допустимого многообразия. С другой стороны, христианское единство должно быть единством веры, и оно должно быть выстроено исключительно через решение доктринальных и догматических разногласий. Отсюда становится совершено понятным, почему все экуменические диалоги рпиносили скудные результаты.
Единство Церкви является даром Божиим, однако лишь в том совершенно определенном смысле, что существует и будет существовать объективная божественная основа церковного единства во Христе, т. е. возможность находится в теснейшем общении со Христом, посредством веры и участия в сакраментальной жизни, и особенно в истиной Евхаристии, при условии всецелого послушания полноте Божественного Откровения.
Православная Церковь сохраняет истинную веру, непрерывность преемственности от апостолов и благодатную действенность Таинств. Она не только участвует по существу, но является носительницей Вселенской Церкви Богочеловека Христа. Есть исторический факт, не подлежащий никакому сомнению: Православие сохраняет веру в Пресвятую Троицу, не только установленную изволением Святого Духа, вселенскими и поместными соборами, святыми отцами, но и всей жизнью Церкви. Поэтому через призму экуменических диалогов Православная Церковь должна воспринимать весь западный христианский мир, как католицизм, так и разнообразные виды протестантизма, как одно неделимое существо, уже давно отпавшее от Церкви Христовой.
И одни, и другие, как отмечает известный сербский богослов архимандрит Иустин Попович, перенесли основание христианства с Вечного и Воскресшего Богочеловека на тленного и смертного человека. И пока православный человек стремится и двигается к Царствию Небесному с помощью евангельских добродетелей, по закону Богочеловека, западный человек заменил царство Христово за царством земным, царством материальным, приспособив истины богочеловеческой веры потребностям современного человека. Так, пожалуй, цель всех экуменических диалогов — не что иное, как попытка оживить и обессмертить умирающий католицизм и протестантизм.
Именно тогда, когда папская столица переживала самые «черные» и позорные времена своей истории, Рим нес в православные страны «правду христианского Запада». Однако многовековая история взаимоотношения западного «христианства» с Православием говорит о том, что эти западные стремления были направлены не только на выход из глубоких доктринальных заблуждений и ересей, но также с целью повлечь за собой и Православную Церковь. Огнем, мечем, коварством и другими более суровыми методами прокладывали римские папы путь в православные страны.
Из истории западного христианства мы знаем, что в первой половине XVI века католицизму в ряде западноевропейских государств был нанесен тяжелый удар. Многие открыто говорили о грозной опасности, таящейся в самых недрах Католической Церкви. Моденский епископ Джованни Мороне, один из одаренных дипломатов папской канцелярии, уже тогда рисовал мрачную картину будущности католического мира. «Не следует забывать, — писал он, — что в воздухе носится еретическая зараза. Все спорят и толкуют о догмах церкви, всякий считает себя теологом и предлагает какие-то нововведения в религии».
Кульминацией растущего недовольства событиями, происходившими внутри Католической Церкви в Средние века, стала Реформация, в лице своих реформаторов требовавшая во имя «истинного Евангелия» оказать решительное сопротивление «жалкому и смердящему грешнику» папе. Однако протестантизм, наиболее близкий папизму, своей рационалистической схоластикой еще больше отступил от подлинного догматического учения Церкви Христовой. Таким образом, гибель и пропасть западного христианства достигло своего апогея еще в Средние века. То, что сегодня называется христианством на Западе, не только не соответствует христианству, данному Богочеловеком, а является его противоположностью.
Чтобы правильно понять современные экуменические действия Римо-Католической Церкви, узнать настоящую причину возникновения диалога с Православной Церковью, мы должны оглянуться нескольку десятилетий назад и обратить внимание на внешнюю и внутреннюю политику Ватикана, начиная с 60-х годов прошедшего столетия.
Второй Ватиканский собор стал событием, которое, казалось, вывело Римско-Католическую Церковь из пассивного положения в положение активного участника на экуменической арене. В документах Второго Ватиканского собора ясно выражено убеждение в том, что единство, которое есть дар Христа, уже существует в Католической Церкви. Христова Церковь, «учрежденная и организованная в мире как общность, продолжает существовать в мире в Католической Церкви, возглавляемой преемником Петра и епископами в общении с этим преемником…». В целом это постановление определило участие Католической Церкви в экуменическом движении и выявило определенные расчеты относительно характера ее отношений с другими Церквами.
Из документов, принятых на четвертой сессии, важным является конституция «О церкви в современном мире», в которой выражена взгляд Церкви на острейшие проблемы современности. В ней осуждается любая война, гонка вооружений, применение атомного оружия и одной из главных задач человечества провозглашается обеспечение мира на земле. Однако наиболее значимым в этой конституции было постановление, согласно которому Ватикан впервые признал не только необходимость диалога между другими христианскими и нехристианскими религиями, но и сотрудничество между ними в достижение более справедливых условий жизни людей.
Таким образом, Католическая Церковь впервые стала признавать церковный характер других христианских религий, и, соответственно, призывать к сотрудничеству с другими христианскими Церквами и общинами. Такое сотрудничество стало рекомендоваться не только при обсуждении социально-гуманитарных вопросах, но и богословских. Но эти и многие другие положения, принятые на Втором Ватиканском соборе, не были реализованы и противоречили политике, которую проводил и до сих пор проводит Ватикан.
Одним из самых значительных событий, которое во многом определило характер Ватиканской политики конца XX века, было возведение на папский престол польского кардинала Кароля Войтылы, получившего имя Иоанн Павел II. В отличие от своих предшественников новый Римский Папа начал чрезвычайно активную деятельность, предпринимая поездки в разные страны, в ходе которых старался разрешить главные актуальные проблемы этих стран. Кроме того, он проявлял особый интерес к православным странам, уделяя особое внимание экуменическим вопросам и ведению диалога с Православными Поместными Церквами.
Трудно найти вопрос, по которому не высказался бы Иоанн Павел II за период своего пребывания на Святом престоле. Основным отличием его посланий и выступлений является более жесткая позиция, которую занимал Понтифик при решении богословских вопросов. По его указанию Ватикан устраивал расправы над богословами, высказывающими неугодные церковным консерваторам взгляды. Так, были привлечены к суду конгрегации вероучения один из самых известных теологов Католической Церкви -Ганс Кюнг, отрицающий догмат папской непогрешимости и признающий Римского Папу первым епископом только среди равных ему. Даже орден иезуитов был обвинен Понтификом в теологических заблуждениях, а его генерал Педро Аррупе уволен (случай беспрецедентный в истории ордена). В то же время Иоанн Павел II официально признал орден «Божье дело», деятели которого сотрудничали с диктатором Франко в Испании и поддерживали фашиста Салазара в Португалии. Все это и множество других фактов свидетельствует о тенденции в политике Ватикана последних пятидесяти лет, противоположной экуменическим идеям.
Ватикан часто говорит о сочувствии к страдающим, бедным, призывая правительства принять меры к устранению социальной несправедливости. Но, как известно, такие призывы в действительности прикрывали широко развернутую миссионерскую деятельность Католической Церкви в православных странах. Пользуясь тяжелым материальным положениям народа, в частности, на территории России и Украины в постсоветский период, а также среди сербского населения после распада Югославии, Ватикан не воздерживается от незаконной прозелитской миссии.
В 1995 году на свет выходит энциклика Папы Иоанна Павла II «Ut unum sint» (об экуменическом долге), жестко выражающая католическую экклезиологию и не приемлемая с точки зрения доктрины Православной Церкви. Заявление: «Вместе со всеми учениками Христа Католическая Церковь основывает на замысле Божьем свой экуменический долг — собрать всех воедино», — достаточно ясно определяет дух и характер этой энциклики. Видимо, Ватикан вновь возвращается к своим тайным планам объединения Православия и католицизма.
Папа Римский высказывается и по вопросам международной политики, избегая в своих выступлениях осуждение агрессивных действиях США, ответственных за убийства огромного числа людей. Более того, неоднократные призывы Иоанна Павла II Божьего благословения на жителей страны, одобрение американского образа жизни позволяют сделать вывод: в вопросах международной политики Ватикан не придерживается объективной позиции. Фактически он стремится связать католицизм с общественными и политическими режимами промышленно развитого Запада. А это, в свою, очередь способствует повышению авторитета и престижа Католической Церкви в глазах широких народных масс.
Весь католический мир имеет одно лицо, общее семейное сходство, несмотря на национальные различия. есть общая связь, соединяющая их всех в одно целое, связь, хорошо видимая каждому, кто глубоко вник в их общую историю. Характерная черта как в целом Католической Церкви, так и каждого ее члена выражается в идеологическом поддерживании Римского епископа стать всемирной главой: доказать духовное главенство и абсолютное божественное владычество первого апостола Христовой Церкви Петра и его якобы законных преемников и наследников — Римских Пап, уверить всех в истинности ничем не обоснованной легенды о том, что Папа это наместник Бога на земле, который наследует Божью святость и непогрешимость.
Анализируя политические действия Ватикана на протяжении нескольку последних десятилетий, мы можем утверждать, что Римо-Католическая Церковь, со стороны своего управления представляется какой-то огромной бюрократической канцелярией, с неизбежной бюрократической ложью. Таким образом, Церковь, которая в действительности есть Тело и Кровь Христова, становится для Ватикана палладиумом цезарепапизма, а зачастую орудием эгоистической и ненавистнической политики.
Соответствует ли такой образ Церкви образу Церкви Христовой? Если же не соответствует, то она уже не Христова, а если она не Христова, чья же она? Государственное ли только учреждение, полезное для государственных дел?
В Церкви Христовой Бог и человек соединены в единую духовно-благодатную Богочеловеческую живую общность, поэтому в Церкви никакого искажения нравственной основы быть не может. Если Церковь не верна завету Христову, то она есть самое бесплодное, самое аномальное явление на земле. Если Церковь в деле веры прибегает к орудиям недуховным, к грубому вещественному насилию, что полностью соответствует политике Ватикана, то она сама перестает быть церковью, а становится государственным учреждением — «царством от мира сего».
Чтобы удержать и проявить христианский характер Католическая Церковь, должна прежде всего окончательно отречься от ложного божества и принести в жертву истинному Богу папизм, либерализм, нигилизм, материализм; раскаяться в своих исторических грехах, удовлетворить закону Евангелия, признать ошибочность рационалистического просвещения, отказаться от политики гуманизма, провозгласившей человека непогрешимым, а Богочеловеческую религию гуманистической — это начальный путь, которым должна пойти Римо-Католическая Церковь. Достижение этих целей есть единственное средство для Католической Церкви приготовить себя к откровенному диалогу с Православной Церковью.
С другой стороны, Православная Церковь должна провести черту между Христом и антихристом, Церковью и тем, что ей не является. При вступлении в диалог с Католической Церковью появляется боязнь, что Православные Церкви навлекут на себя обвинение в одностороннем подходе, которое приведет лишь к духовному искажению. Такой диалог приводит нас к отречению от религии наших отцов, отречению от благочестия православного народа, от его священного Предания, от всех чтимых им святынь.
Поэтому и современные попытки, предпринятые Ватиканом и направленные на достижение единства христианского мира, должны рассматриваться через призму традиционной политики Римо-Католической Церкви, политики, которую сегодня можно охарактеризовать как систему правительственного материализма, опирающуюся исключительно на грубую силу антихристианских норм. Если углубиться в изучение предмета и выявить подлинные тенденции политики Католической Церкви, то окажется, что Равеннский документ является интригой, преднамеренным обманом, умышленной фальсификацией истории.
В свете сказанного (папские энциклики, направленные против православной веры, по мнению католиков, еретической и богопротивной, Брестская уния, которая способствовала насильственному «окатоличиванию» православных народов Украины и Белоруссии, порабощение сербского населения в Хорватии через униатство) Равеннский документ вызывает огромное чувство обиды и недоверия к тем, кто согласился с его содержанием и подписал его.
Дай Бог, чтобы это было последним из тех бесчисленных издевательств, которые на протяжении веков претерпевали православные народы и из-за которых пролилось море православной крови.
