 |
| Православие и современность | Валерий Теплов | 16.05.2008 |
В историю возвращается имя еще одного саратовского священника, достойно исполнившего свой долг. Но даже имена, известные людям, у Бога не забыты.
На седьмом участке Саратовского Воскресенского кладбища недалеко от дорожки находится скромный крест с табличкой, извещающей, что здесь находится могила семьи Кедровых: отца — Вячеслава Григорьевича, который, как написано, погиб в 1937 году в возрасте 57 лет; матери — Марии Ивановны (1883 — 29 апреля 1974) и их сыновей: Владимира (умер в 1930 году в 21 год), Николая (умер в 1939 году в 21 год), Дмитрия (умер в 1941 году в 25 лет). В действительности же останков двух из перечисленных лиц нет в этой могиле: Дмитрий Вячеславович Кедров, еще до начала Великой Отечественной войны служивший на границе, пропал без вести в 1941 году, а его отец — саратовский священник Вячеслав Григорьевич Кедров — в 1937 году был расстрелян и место его упокоения также неизвестно.
Священник Вячеслав Григорьевич Кедров родился 31 июля 1879 года в г. Скопине Рязанской губернии в семье Григория Акимовича Кедрова (1842−1888) и его супруги Марии Александровны (урожденной Грузинской; 1860 — 3 мая 1943 года).
Как гласит семейное предание, Григорий Кедров — чиновник-канцелярист духовной консистории, характер имел строгий и даже суровый, в 35 лет он женился на 17-летней Марии Грузинской, и хотя они прожили вместе всего десять лет, детей у них было шестеро, четверо из которых дожили до совершеннолетия: Людмила (1878), Вячеслав (1879), Владимир (1880, он также стал священником)[1], Агриппина (1881), Иван (1885), скончавшийся в 5-летнем возрасте; была еще умершая во младенчестве Алевтина.
Когда они уже перебрались в Саратов, в 1888 году умер от брюшного тифа Г. А. Кедров, и 28-летней вдове Марии Александровне, чтобы прокормить большую семью, пришлось много работать. Она окончила курсы сестер милосердия, а по ночам шила белье для больницы.
В то время на Саратовскую кафедру взошел епископ Николай (в миру Николай Александрович Налимов; † 13 июля 1914 года), он нес архипастырское служение с титулом Саратовского и Царицынского с 13 ноября 1893 по 16 января 1899 года. Его духовно-нравственные черты хорошо видны в воспоминаниях, повествующих о том, как еще будучи помощником инспектора и преподавателем в Санкт-Петербургской духовной семинарии, Николай Александрович Налимов пользовался исключительным доверием, любовью и уважением со стороны учеников. Во всех трудных случаях они обычно обращались, прежде всего, к нему, тогда еще светскому человеку, — и он всегда находил добрый совет, утешение, материальную помощь[2]. Войдя в тяжелое положение вдовицы, которая была не в силах прокормить столько детей, епископ Николай не только поддержал ее семью, но и взял на воспитание старшего сына Вячеслава.
Маленький Вяча (как его звали в семье) стал проживать в Саратовском архиерейском доме[3], а вскоре и прислуживать в богослужении — он пел на клиросе. Он окончил 7 мая 1896 года Кирилло-Мефодиевскую двухклассную церковно-приходскую школу при Сретенской (Петро-Павловской) церкви Саратова (ныне уничтожена)[4], он был послушником в архиерейском доме и участвовал вместе с братией в богослужении, совершаемом и в архиерейской крестовой церкви, и в храме в честь иконы Божией Матери «В скорбех и печалех Утешение» (ныне храм «Утоли моя печали»). Безусловно, многое почерпнул Вячеслав из близкого общения со столь выдающимся архипастырем, каким был Владыка Николай, ставшим в полной мере духовным отцом и воспитателем будущего пастыря, до конца своей жизни назидая его любовью и советом. Его другой духовный ученик — святой священноисповедник и песнописец епископ Афанасий (Сахаров), обучавшийся под его началом (в последние годы его жизни) во Владимирской Духовной семинарии, писал, что Владыка был чрезвычайно милостив к окружающим, но сам отличался строгим аскетизмом. Другой же владимирский семинарист, Владимир Евгеньевич Елховский (1896−1977; впоследствии — иерей церкви Воскресения Словущего в Брюсовом переулке г. Москвы), также пишет: «Относился он к учащимся прекрасно, отечески, и всегда выручал «в минуту жизни трудную"[5]. В его некрологе, опубликованном в «Прибавлениях к «Церковным Ведомостям»» сказано, что в саратовском духовенстве он оставил добрую память «своей справедливостью, прямотою, приветливостью и заботливостью о нуждах как самого духовенства, так и сирот его"[6].
После того как 16 января 1899 года Владыка Николай был возведен в сан архиепископа Финляндского и Выборгского, 20-летний Вячеслав Кедров вслед за ним покинул Саратов и отправился в Финляндию, но через некоторое время вернулся в Саратов для поступления на военную службу. В армию его, однако, не взяли, поскольку он был старшим сыном в семье.
С детства, имея пред собой высокий образец непреклонной любви к Богу и людям, в лице своего наставника, Вячеслав Григорьевич решает посвятить себя служению Церкви Божией. С 16 мая 1901 года он становится штатным псаломщиком Михаило-Архангельской церкви города Балашова[7]. Затем он переводится на такую же вакансию к Александро-Невскому Кафедральному собору Саратова, где прослужил два года с 23 августа 1904 по 9 сентября 1906 года[8].
В 1906 году Вячеслав Кедров обвенчался с Марией Ивановной Быстровой (род. 16 августа 1883 года), дочерью саратовского купца Ивана Александровича Быстрова, одно время державшего большой продуктовый магазин на Московской улице (Быстров — это уличная его фамилия, настоящая фамилия Дмитриевский, но прижилось прозвище). Святым священномучеником Гермогеном (Долганёвым; †1918, память 7 июня) Вячеслав был рукоположен в сан диакона 7 мая 1906 года с оставлением на вакансии псаломщика. Спустя полгода 9 сентября 1906 года он был перемещен псаломщиком-диаконом Крестовоздвиженского женского монастыря[9], но, как сказано в послужном списке, остался в кафедральном соборе на должности иподиакона.
В 1909 году Российскую Империю облетела весть о втором прославлении в лике святых святой Анны Кашинской. С 1677 году почитание супруги князя Михаила Тверского святой благоверной великой княгини Анны было прервано, но хотя церковная развенчанность благоверной княгини Анны длилась 230 лет, благодарная народная память хранила крепкую веру в предстательство пред Господом своей небесной покровительницы и 12 июня 1909 года было совершено второе прославление святой благоверной Анны Кашинской. В июне 1909 года Кашин стал неузнаваем: со всех сторон России шли крестные ходы, город принял 100 тысяч богомольцев, прибыли и старообрядцы. 12 архиереев, 30 архимандритов, 100 священников служили всенощную одновременно в Воскресенском и Успенском соборах и на площади перед картиною «Прощание святой Анны со святым князем Михаилом». По сохранившемуся преданию, великая княгиня Елизавета Федоровна одна ночью долго пребывала у гробницы, никем не узнанная[10].
Здесь, в Кашине, семья о. Вячеслава получила в благословение от архиепископа Владимирского и Суздальского Николая (Налимова) большую икону Владимирской Божией Матери с дарственной надписью: «Дана Св. икона сия в честь Владимирския Божия Матери, в семейное благословение диакону Вячеславу Кедрову и жене его Марие со чада их; Архиепископом Владимирским и Суздальским Николаем (Налимовым) во граде Кашине, Тверской губ. на конуне втораго прославления Пр. Вл. Княгини Анны Кашинския. 1909 года июня 11 дня. Саратов, 1909 г. 18 июня». Надпись на иконе была сделана спустя неделю, уже по возвращении в Саратов, а дети, упоминаемые в тексте, — родившиеся у о. Вячеслава и его супруги дочери Нина (1906) и Евгения (1907).
28 ноября 1911 года о. Вячеслав Кедров назначается штатным диаконом Воскресенской кладбищенской церкви Саратова[11]. 27 сентября 1912 года назначен законоучителем монастырско-слободской школы г. Саратова. Он прослушал епархиальные миссионерские курсы и выдержал экзамен 12 августа 1915 года.
Отец Вячеслав был дважды награжден благословениями Святейшего Синода с грамотами 6 мая 1914 года и 6 мая 1915 года[12].
После рукоположения в сан иерея в 1922 году о. Вячеслав продолжил служить в Воскресенской церкви и жил со всей большой семьей (с ним некоторое время жила его мать Мария Александровна и теща Дарья Семеновна Быстрова), в церковном доме N 7 на Воскресенском кладбище.
У о. Вячеслава было 7 детей: Нина (25 ноября 1906−1988), вышедшая замуж за поволжского немца по фамилии Штро и работавшая бухгалтером; Евгения (24 декабря 1907−1995), стала супругой Петра Васильевича Аксенова — сына священника Василия Петровича Аксенова († 927, в возрасте 59 лет)[13], работала начальником снабжения института ВОДГЕО в Москве; Владимир (28 июня 1909 — май 1930), был музыкально одарен, умирая от воспаления легких, произнес: «Какое сияние, вот идет Христос!»; Михаил (7 ноября 1910−1942), после окончания института был инженером на ленинградском военном заводе, скончался от голода в блокадном Ленинграде; Александра (21 апреля 1913 — 1 февраля 1997); Дмитрий (22 января 1917 — июнь 1941), был призван на действительную службу в армию еще до Великой Отечественной войны, служил на советской границе и пропал без вести; Николай (1918 — 1939), попал под поезд на железнодорожном переезде.
Второй брак матери о. Вячеслава Марии Александровны был гражданским. В этом браке родился сын Иван. Вячеслав Григорьевич усыновил его, и он получил имя Иван Вячеславович Кедров, хотя на самом деле они были сводными братьями.
В 1928 году о. Вячеслав построил себе неподалеку от прежнего места жительства в Красноармейской слободке собственный дом на 2-й Выселочной улице. Его очень уважали прихожане. В эти годы он был награжден наперсным крестом. Дети запомнили на всю жизнь, как, укладывая их спать, отец всегда играл на своей скрипке любимые их мелодии.
В советские годы он был лишен избирательных прав и в 1932 году был, как свидетельствует один документ, «выслан из Саратова бессрочно».
С 7 января 1934 года по благословению архиепископа Саратовского и Петровского Афанасия (Малинина; † 14 мая 1939 (скончался на этапе))[14] он становится вторым священником в Вознесенской церкви г. Энгельса[15], где жил с семьей сначала в церковной сторожке около месяца, а затем на Телеграфной улице, д. 57.
5 апреля 1935 года он впервые был арестован УНКВД АССР Немцев Поволжья (в г. Энгельсе) вместе с настоятелем церкви священником Иаковом Борищевым (расстрелян 11 декабря 1937 года в Энгельсе)[16], оба они находились под арестом во внутреннем изоляторе УНКВД НР[17], а затем в Энгельсской ФЗИТК (фабрично-заводской исправительно-трудовой колонии)[18].
Незадолго до этого были арестованы 21 марта 1935 года казначей Вознесенской церкви Степан Викторович Пушкин, инокиня бывшего Вольского Владимирского монастыря Ксения (в миру Ксения Ивановна Рогожникова) и Степанида Владимировна Яснева. Эти аресты последовали в связи с тем, что в здании Энгельсской советской школы N 3 (бывшей церковно-приходской школы), находившейся в 20 шагах от храма, много лет находилась церковная сторожка, в которой совершались священниками Борищевым и Кедровым таинства Святого Крещения, продавались свечи, крестики, венчики, совершались спевки церковного хора. Там же проживали инокиня Ксения и уборщица Яснева, ночной сторож церкви Иван Скрипниченко с семьей. Соседство со школой было расценено как создание «религиозного влияния в среду учеников школы N 3», что «прямо отражалось на их учебе"[19].
21 марта о. Вячеслав был впервые допрошен по этому делу: «Почему именно церковные сторожа живут вместе со школьными, я не знаю. Когда я приехал в Энгельс, такой порядок уже существовал. Не знаю, дети ли школы N 3 или другие, но во время богослужения церковь детьми посещается. Вопрос об отделении сторожки от школы при мне не ставился перед церковным советом ни со стороны администрации школы, ни со стороны Горсовета. Церковную сторожку безболезненно можно было построить отдельно от школы"[20].
Свидетели обвинения утверждали, что «очень часто учащиеся отвлекались на зрелище проводимых религиозных обрядов. Приходилось кроме звонков непосредственно созывать учеников на урок, да еще тратить по несколько минут из учебных часов, на разъяснение вредности религии, чтобы отвлечь их от церкви и совершающихся там обрядов. Бывали случаи, когда ребята, увидев из класса, во время урока, проходящих служителей культа или религиозные процессии, вскакивали с мест, смотрели, требовалось вновь разъяснение и время, чтобы водворить порядок в классе и продолжить урок, это прямо отражалось на прохождении преподанных программ. Влияние служителей культа и церкви отражалось и на создании прямых религиозных формирований у детей, что выражалось в высказывании ими религиозного толка мыслей. Например, во время отмены карточной системы одна из школьниц, фамилию которой не помню, среди школьников говорила: «Скоро настанет суд, появится Бог, будут трубить трубы, а из них посыпятся калачи». Чтобы разбить такие вредные религиозные настроения, приходилось вести разъяснительную работу с ребятами"[21]. Советские учителя-комсомольцы были вынуждены отвечать на вопросы любопытных детей: «Почему монашки носят черное платье?» или «Почему при покойнике плачут?"[22]
Влиянием близлежащего храма старались объяснить ученические драки, вычеркивание нескольких строк в школьной газете, посвященной смерти товарища Кирова, и т. д. После этого были арестованы не только жившие в сторожке люди, но 5 апреля все священство Вознесенского храма.
На допросе через два дня после ареста на Благовещенье 7 апреля о. Вячеслав показал следующее:
«В подсобном церковном помещении, расположенном в школе N 3, производилось следующее: 1) по зимам крещение детей. Крещение производил я и Борищев при содействии Рогожниковой и Ясневой, а иногда и диакона Черчинцева. 2) Хранилось церковное имущество, как-то ризы, сосуды и т. д. 3) Проживали в помещении церковный сторож Иван Иванович, фамилию коего я не знаю, с женой, проживали Рогожникова и Яснева. 4) Не имея одно время квартир, проживал я и диакон Черчинцев. 5) По сведениям в помещении производились спевки церковного хора с угощением чаем участников хора. 6) Рогожникова и Яснева выпекали для себя просфоры. 7) Три раза производились поминания умерших родственников… При производстве поминания моего умершего родственника перед началом была лития, а в конце панихида. На указанных сборищах-поминаниях присутствовали: я, Борищев с женой, Черчинцев с женой, Рогожникова и Яснева. 8) Рогожникова и Яснева, по поручению церковного старосты Пушкина, при Крещении производили продажу крестиков и 9) Рогожникова и Яснева производили поделку свечей для церкви"[23].
18 апреля он был допрошен еще раз, на вопрос следователя: «Почему же Вы это допускали, почему сами участвовали и не приняли мер предотвращения, чем усугубляли влияние происходящего в сторожке на воспитание детей в школе N 3?» — о. Вячеслав сказал следующее:
«Да, я подтверждаю, что все происходящее в подсобном церковном помещении я знал, в отдельных элементах как, Крещение детей, производство поминаний с совершением треб, принимал личное участие и не принял мер предотвращения. В этом я признаю себя виновным, ибо производимое в церковном подсобном помещении, несомненно, отражалось на воспитании детей в школе N 3. Но мои действия являются не умышленными и не сознательными. Крещение детей, продажа крестиков и свечей, спевки церковного хора, поминания умерших, производились далеко до моего прибытия в Вознесенскую церковь. Это обстоятельство и не давало повода к размышлению о незаконности и преступности совершаемых действий» [24].
20 апреля о. Вячеславу было объявлено, что дело следствием было окончено. Обвинительное заключение было составлено 27 апреля 1935 года. Отцу Вячеславу предъявили обвинение по ст. 58, п. 10 в том, что «являясь священником Вознесенской церкви в г. Энгельсе, совместно с настоятелем церкви и священником Борищевым совершал религиозные обряды; организовывал сборища служителей культа и верующих для поминания умерших с соответствующим богослужением, в подсобном церковном помещении, расположенном в здании школы N 3. Производимое прямо отрицательно отражалось на учащихся школы N 3, внедряло у них религиозные предрассудки, отвлекало от учебы в школе, т. е. в совершении преступления, предусмотренного ст. 58, п. 10 УК РСФСР"[25]. Фактов о. Вячеслав не отрицал, отвергая то, что действия носили преступный умысел[26].
2 июля был произведен еще один допрос священника, на котором ему задавали такие вопросы: «Какие газеты Вы читали, чем интересовались в газетах?», на что о. Вячеслав ответил: «Обыкновенно я читал «Правду» и «Известия ЦИК», особо ничем не интересовался, читал все сообщаемое"[27].
«Вопрос: А какие вы вели суждения с Борищевым и гражданами по вопросам мероприятий соввласти, в частности, о расправе с убийцами т. Кирова, о коллективизации, о введении свободной торговли хлебом и т. д.
Ответ: Я ни с кем, в частности с Борищевым, никогда никаких суждений о мероприятиях соввласти не вел, и вообще на политические темы не беседовал. Я таких бесед, во избежание ответственности, избегал.
Вопрос: С кем вы имели беседу о «чуде» в Энгельсе?
Ответ: Разговоров о якобы «чуде» в г. Энгельсе я слышал, но бесед по этому поводу ни с кем не имел…
Я и священник Борищев производили в церкви объявления перед праздниками. В них говорили о значении праздника и т. д., но выступления были только религиозные. Такие объявления с властью, государством не связывали» [28].
8 июля 1935 года прокурор, рассмотрев дело по обвинению Кедрова, Борищева и Рогожниковой по ст. 58, п. 10 УК РСФСР, нашел, что «вследствие того, что срок содержания под стражей в отношении Кедрова, Борищева и Рогожниковой истек и продления нет на дальнейшее содержание не испрошено со стороны НКВД АССР НП, а потому постановил: Кедрова и Борищева, содержащихся под стражей с 5.IV.35 г., и Рогожникову с 21 марта 1935 г. Из-под стражи освободить под подписку о невыезде"[29].
А 23 июля 1935 года поступило предложение СПО УНКВД Сар. Края за N 23 679 о прекращении дела. И через два дня, руководствуясь ст. 161 и 405 УПК РСФСР, вышло постановление подписки о невыезде в отношении Борищева Я.Г., Кедрова В.Г. и Рогожниковой К.И. аннулировать. Дело в отношении указанных лиц уголовным преследованием прекратить и сдать в архив[30].
После освобождения из-под стражи о. Вячеслав в связи с ухудшившимся здоровьем ушел за штат и вернулся с семьей в Саратов, где стал заниматься пошивом обуви и проживал на иждивении детей. По отношению к существовавшему советскому государству он неоднократно говорил: «Власть дана от Бога».
10 октября 1937 года был вновь арестован НКВД УГБ по Саратовской области за «распространение ложных антисоветских слухов» и препровожден в Саратовскую следственную тюрьму[31]. При обыске у него были изъято облачение: риза, камилавка и, как было записано в описи, «ипатрехиль», также были изъяты 6 фотокарточек и, вероятно, приглянувшаяся кому-то из энкавэдэшников книга «История культуры» Юлия Литтерта.
16 октября состоялся его единственный допрос. На вопрос следователя: «Вы обвиняетесь в антисоветской агитации. Подтверждаете Вы это?» — о. Вячеслав ответил:
«Антисоветской агитацией я не занимался.
Вопрос: Расскажите, какие проповеди Вы читали?
Ответ: Верующим я читал проповеди о Страшном Суде следующего содержания: «Готовьтесь, праведные [вероятно, «православные».- В. Т.], придет Сын Божий и все святые ангелы во славу Божию, и соберутся пред Ним все народы со всей Вселенной и предстанут пред Судом Божьим» [см.: Мф. 25, 31, 32].
Вопрос: Следствию известно о том, что Вы среди граждан проводили антисоветскую агитацию. Подтверждаете Вы это?
Ответ: В 1928 году, идя с кладбища, ко мне подошли крестьяне, которые спрашивали у меня совета, можно ли идти в колхоз, на что я им ответил: «Нужно идти в колхоз, так как если не пойдете, то вы будете бесправными людьми».
Вопрос: Расскажите, кому Вы говорили о скорой гибели советской власти?
Ответ: О гибели советской власти я не говорил никому.
Вопрос: Следствие требует от Вас правдивых показаний.
Ответ: Я перед следствием ничего не скрываю[32].
В эти дни произошла неожиданная встреча — сын о. Вячеслава 27-летний Михаил Кедров шел по Астраханской улице, а мимо него двигалась, сопровождаемая конвоем, колонна заключенных, и находившийся там отец увидел его и окликнул, удалось перекинуться несколькими словами. Нетрудно представить условия, в которых жил в заключении о. Вячеслав, поскольку он очень просил передать ему в камеру ложку.
Согласно доносам двух лжесвидетелей, отец Вячеслав был, «как бывший священник и активный церковник в настоящем», обвинен как «непримиримый враг советской власти».
Было составлено обвинительное заключение, в котором говорилось, что «Кедров В.Г. занимался распространением ложных антисоветских слухов, указывая, что в Москве с голоду умирает рабочий, занимался антисоветской агитацией, направленной на борьбу с соввластью и партией"[33]. Следственное дело N 12 707 по обвинению Кедрова В.Г. по ст. 58, п. 10 УК РСФСР было направлено на рассмотрение тройки УНКВД по Саратовской области. 10 ноября 1937 года состоялось заседание судебной тройки при УНКВД по Саратовской области, согласно выписки из его протокола Кедров Вячеслав Григорьевич «обвиняется в том, что занимался распространением ложных а/с слухов, что в Москве с голоду умирают рабочие. Занимался агитацией среди населения с призывом борьбы против соввласти и партии. Занимался распространением ложных слухов о, якобы, скором конце жизни на земле"[34]. Постановлением судебной тройки отец Вячеслав Кедров был приговорен к расстрелу. Согласно акту постановление было приведено в исполнение 14 ноября в 22 часа[35]. Место захоронения осталось неизвестным, вероятно, это окраина того же Воскресенского кладбища, где производились расстрелы и захоронения.
Вдове и детям же сообщили, что о. Вячеслава отправили с очередным этапом в Сибирь. По свидетельству внучки о. Вячеслава по материнской линии Евгении Александровны Максимовой, в семье долго хранились теплые валенки, которые хотели отправить о. Вячеславу, как только станет известным его новый адрес. 9 июня 1989 года на основании ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года Вячеслав Григорьевич Кедров реабилитирован прокуратурой Саратовской области[36].
Многолетняя служба пред Престолом Господним в Воскресенском храме на православном городском кладбище Саратова постоянно погружала отца Вячеслава в океан человеческого горя. Но он умел находить слова, которые осушали слезы утрат и сменяли их жаркой молитвой и надеждой. Его любили, его уважали, к нему обращались за советом в жизненных тяготах. А он часто рассуждал о всеобщем воскресении из мертвых и о дне Суда Господня, «егда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своея» (Мф. 19, 28). С чем человек явится на него и как ему оправдаться перед нелицеприятным Судией? Конечно, он также думал об этом, находясь перед судом человеческим — в тюремной камере, где продолжал, как и на воле, бесстрашно свидетельствовать о Христе, поскольку всю свою жизнь ходил пред лицем Господним и был готов предстать пред Его Судом.
Иерей Вячеслав много раз, напутствуя христианина в последнюю земную дорогу, произносил слова, напоминающие одновременно и о вечности, и о драгоценности человеческой жизни. Произнесем же с благодарностью эти слова и о нем самом: «Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшему рабу Твоему иерею Вячеславу и сотвори ему вечную память!».
Автор выражает благодарность Е. А. Максимовой, сохранившей фотоархив и семейное предание, на основании которых подготовлена публикация, С. Г. Лысенко за помощь в работе, Н. Я. Борищевой и Л. А. Летувет — дочери и внучке прот. Иакова Борищева за материалы о нем, О. К. Пудовочкиной за работу в ГАСО, С. А. Бондарю за первоначальные архивные выписки о диаконе Вячеславе. Фото торжества прославления св. блгв. кн. Анны Кашинской любезно предоставлены Алексеем Вересовым (г. Кашин).
Священник Владимир Григорьевич Кедров. Фонд Саратовской епархии. Оп. 1 л/д. Дело N 94.
[2] Архиепископ Владимирский Николай. «Прибавление к «Церковным Ведомостям»». 1914. N 29. С. 1311.
[3] Ныне — здание Саратовского епархиального управления.
[4] Сретенская церковь была построена в 1818 году тщанием и иждивением саратовского купца Григория Яковлевича Крюкова; в 1860 году реставрирована с пристройкой с восточной стороны приделов; в 1863 году вместо ветхой сооружена новая трапеза, на счет церковной суммы и пожертвований от прихожан. Престолов было три: главный — в память Сретения Господня, в приделах: правом во имя св. апостолов Петра и Павла, левом — во имя св. Чудотворца Николая. В связи с захватом других саратовских храмов обновленцами с 1925 по конец 1935 года становится кафедральным собором. Его настоятелем был с 1925 года протоиерей Вячеслав Травинский до своего ареста в 1931 году, с 20 декабря 1933 года здесь служил протоиерей Николай Черников и был его настоятелем незадолго до закрытия храма в самом конце 1934 года. Ныне на ее месте памятник «Сердце губернии» на территории комплекса Правительства Саратовской области.
[5] Страницы истории России в летописи одного рода (Автобиографические записки четырех поколений русских священников). 1814−1937. М., 2004. С. 474.
[6] Архиепископ Владимирский Николай. «Прибавление к «Церковным Ведомостям»». 1914. N 29. С. 1310−1313.
[7] Дата постройки деревянной Михаило-Архангельской церкви в городе Балашове точно не известна. В 1842 году она была поправлена, а в 1887 году полностью перестроена тщанием балашовского купца Ивана Петровича Бородулина. В штате причта состояли священник, диакон и псаломщик. Справочная книга Саратовской епархии. Саратов, 1912. С. 120. В 1929 году храм был закрыт. 1 апреля 1945 года православной общине по договору было передано в безвозмездное пользование другое здание для обустройства в нем храма.
[8] В нижней церкви собора были похоронены два саратовских архипастыря: епископы Евфимий (Беликов; †1863) и Авраамий (Летницкий; †1893). После уничтожения кафедрального собора на его месте был устроен стадион «Динамо». Зимой стадион превращается в каток, а летом нередко — в концертную площадку для заезжих артистов.
[9] Ныне в уцелевшем от разрушенного монастыря сестринском корпусе находится Крестовоздвиженский храм и размещается Учебный центр сестер милосердия во имя преподобномученицы великой княгини Елисаветы.
[10] Инокиня Анна (Цалите-Нестерова). Анна Кашинская.
[11] Воскресенская кладбищенская церковь была построена на средства жертвователя земли под кладбище Алексея Петровича Пичугина. Закладка храма состоялась 9 мая 1842 года, а 7 мая 1844 года Воскресенская церковь была освящена епископом Иаковым (Вечерковым). Престолов было три — главный во имя Воскресения Христова; правый построен на средства потомственного почетного гражданина Василия Петровича Баринова в честь иконы Казанской Божией Матери, освящен 24 октября 1899 года, и левый построен на средства саратовского купца Ивана Ивановича Шумилина во имя равноапостольной Марии Магдалины, освящен 26 ноября 1895 года. В середине 30-х годов XX века уничтожена, на ее месте — еловая аллея перед мемориалом Н. Г. Чернышевского.
[12] Клировая ведомость Воскресенской кладбищенской церкви г. Саратова. Государственный архив Саратовской области. Ф. 135. Оп. 1. Д. 8155. Л. 11об., 12.
[13] Иерей Василий Аксенов в последние годы своей жизни служил вместе со священником Вячеславом Кедровым в Воскресенской кладбищенской церкви и жил тут же с семьей в церковном доме N 17 на Воскресенском кладбище.
[14] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-7081 (N 80). Л. 35.
[15] Энгельсская Вознесенская церковь была разрушена незадолго до войны. Находилась она на углу Телеграфной улицы и Церковного переулка (ул. Рабочая).
[16] О протоиерее Иакове Борищеве подробно см.: Теплов Валерий. Вознесенский мартиролог // Православная вера. 2005, ноябрь. N 24.
[17] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-7081 (N 80). Л. 33об.
[18] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-7081 (N 80). Л. 100.
[19] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-7081 (N 80). Л. 94.
[20] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-7081 (N 80). Л. 35.
[21] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-7081 (N 80). Л. 82.
[22] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-7081 (N 80). Л. 89.
[23] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-7081 (N 80). Л. 38.
[24] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-7081 (N 80). Л. 42−42об.
[25] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-7081 (N 80). Л. 99.
[26] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-7081(N 80). Л. 41.
[27] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-7081(N 80). Л. 107.
[28] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-7081(N 80). Л. 107об.-108.
[29] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-7081 (N 80). Л. 133.
[30] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-7081 (N 80). Л. 135.
[31] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-27 506 (N 12 707). Л. 2, 10.
[32] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-27 506 (N 12 707). Л. 9−9об.
[33] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-27 506 (N 12 707). Л. 10.
[34] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-27 506 (N 12 707). Л. 11.
[35] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-27 506 (N 12 707). Л. 12.
[36] Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. N ОФ-27 506 (N 12 707). Л. 13.
http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=4944&Itemid=3
