 |
| Нескучный сад | Алексей Соколов | 26.04.2008 |
Центральный офис Союза Чернобыль России — несколько комнат в принадлежащем МЧС здании в центре Москвы. На столе у секретаря здесь часто лежат газеты, присланные коллегами из обществ ветеранов Афганистана.
— Хорошо «афганцам», — сказал как-то, глядя на эти газеты один ветеран-чернобылец. — У них хотя бы можно трупы пересчитать и сказать: сколько погибших, сколько раненых… А у нас даже это непонятно.
Официально при взрыве на Чернобыльской АЭС погиб один человек, число получивших острое лучевое поражение тоже оказалось невелико. О том, сколько людей пострадало потом точно неизвестно по сию пору. Из числа участников ликвидации на данный момент скончалось 32 процента. Все остальные живут, ежечасно ожидая беды.
Расхожий стереотип утверждает, что радиация вызывает исключительно онкологические заболевания. На самом деле, беда может придти с любой стороны: радиационное поражение вызывает общее ослабление организма, а потому вероятность абсолютно любого тяжелого заболевания повышается в разы.
— Наш главный враг — это страх, — говорит ветеран-чернобылец председатель районной организации Союз «Чернобыль» Новопеределкино Валентин Винник. — Мы не знаем, что случится завтра или послезавтра, не знаем, какая на нас обрушится болезнь. Поэтому люди пьют, поэтому делают глупости… Зачастую, им не хватает просто моральной поддержки, а ведь для чернобыльцев она важна как ни для кого. Мы больны, у многих пострадала нервная система, у многих и психика. Да, нам нужна реальная помощь: лекарства, путевки в санатории и так далее, но даже обычная благодарность для нас не будет пустым звуком. Люди почувствуют, что не одиноки перед лицом своих страхов. Вот несколько лет назад Патриарх наградил нас грамотами. И замечательно, что грамоты эти были без рангов и степеней, одинаковые для всех: и для солдат, и для генералов. Вы не представляет как это поддержало людей, которые увидели, что о них помнят.
Чернобыльская трагедия воспринимается нами по остаточному принципу. Иногда говорят, что авария на ЧАЭС стала ключевой точкой в нашей истории, что чуть ли не из-за этого развалился Советский Союз. На самом же деле мы почти ничего не помним, и не знаем о тех страшных событиях. Они как будто утонули в водовороте других проблем: экономических кризисов, локальных войн, общей бедности…
По югу Брянской области дожди из Чернобыля прошли как бы «полосами». Часть деревень признали вовсе непригодными к жизни, часть подлежащими к отселению, а часть оставили на месте. Если ехать вдоль них по дороге — заметить разницу между ними не просто. 90-е подорвали экономику региона, нанесли последний удар, умирающему селу, и на фоне этого всем стало как-то не до радиации.
Настоятель храма в честь Зачатия праведною Анною Пресвятой Богородицы священник Игорь Овчинников весной 86-го проходил срочную службу на флоте. Он вспоминает, как из родного села позвонила мама, со словами: «Нас отселяют!», какое напугали тогда эти слова. Однако их родные Чубковичи отселение обошло стороной. И жизнь медленно вошла в прежний ритм.
— Конечно, Чернобыль сыграл свою роль, — говорит сегодня отец Игорь. — Выросла смертность, множество деревень были брошены, люди уехали. И сейчас мы тоже внимательно следим за жизнью на Украине. Люди действительно опасаются, что за всеми политическими нестроениями там, Чернобыль снова «упустят» и все повториться опять. Однако, это не самое главное в нашей жизни. Людям куда важнее то, что уже середина весны, нужно засевать поля и огороды. Все кто хотят работать, стремятся делать, как можно больше и полностью погружены в свои заботы…
Одинокие старики продолжают жить в своих домах на территориях подлежащих отселению, несмотря на регулярные предложения уехать. Кажется, что в их жизни совсем ничего не изменилось, разве что профессия водовоза стала важной и востребованной — местную воду пить нельзя, приходиться доставлять ее с «чистых» территорий…
Чернобыль — величайшее разочарование для журналистов и режиссеров. Из крупнейшей в мире техногенной катастрофы не вышло дешевой сенсации. «Желтая» пресса натужно смакует сенсации о двухголовых телятах и уголовниках, живущих возле реактора, но все это давно стало пресным и надоевшим. Публика требует леденящих душу мутаций, но их нет. Есть лишь реальность, страшная своей прозаичностью.
— Наука доказала, что дети родившиеся после взрыва, склонны к очень серьезным заболеваниям. И это вопрос генетики — он затронет ни одно поколение, — говорит Валентин Винник. — Но сегодня эти дети вне закона. До восемнадцати лет им платят по пятьсот рублей, а потом они «исчезают» с точки зрения закона. Приходиться выкручиваться. Вот мы наградили их юбилейными знаками с удостоверениями Союза, лишь бы у них были хоть какие-то документы. Хоть, когда в армию человек пойдет, это как-то учтут…
Трагедия Чернобыля продолжается. Как бы ни говорилось о ликвидации заражения и о том, что жертв оказалось намного меньше ожидаемого — избавиться от этой беды мы не сможем уже никогда. Нам предстоит жить с ней, и учиться особому милосердию к ее жертвам.
Которых отнюдь не становится меньше.
