 |
| Богослов. Ru | Архиепископ Василий (Кривошеин) | 25.04.2008 |
Высказывания архиепископа Питирима в его интервью с сотрудником советского агентства «Новости» Кирсановым меня очень удивили, потому особенно, что владыка Питирим известен мне как духовно настроенный, благочестивый архиерей монашеского духа и, вместе с тем, как культурный и богословски образованный человек. Мне трудно понять, как православный архиерей мог утверждать, будто Русская Православная Церковь потому не занимается «каритативной» т. е. благотворительной деятельностью помощи людям, находящимся в нужде, что якобы: «такая деятельность (вообще несущественная и нехарактерная для Церкви) если и имела смысл в прошлом, то теперь, когда советское государство всецело обеспечивает нужды населения, стала излишней и бессмысленной» (слова вл. Питирима (Нечаева)).
Но если это так на самом деле, то меня удивляет, почему можно видеть в СССР такое множество нищих, просящих около церквей милостыню именем Христовым?
Дело, однако, не только в этом, а и в том, что никакое государство, ни при каком общественном строе, не может всецело обеспечивать все нужды населения, ибо государство всегда бездушная машина, ему по природе своей трудно заботиться об отдельном человеке с его личными, единственными для него нуждами, как материальными, так и духовными.
Церковь же как живой Богочеловеческий организм способна услышать нужды и прислушаться к беде в несравненно большей степени. Вот почему Церковь Христова, верная своему призванию, с самого начала своей истории, с апостольских времен, как об этом свидетельствует книга Деяний Апостольских, всегда заботилась и помогала бедным, вдовам, больным, страждущим, была им милостивою матерью и старалась придавать этому милосердию личный характер.
Так было в Византии, так и в Древней Руси. И никто не убедит Церковь сойти с этого пути, ибо это путь Христов, путь милосердия и любви. Отказаться от него было бы отречением от Христа. И вместе с тем, христиане знают, что всюду и всегда были и будут страждущие, нуждающиеся, бедные люди, как об этом сказал Сам Христос: «Бедных всегда имеете с собою» (Мф. 26, 11).
Еще большее, однако, смущение вызывает дальнейшее заявление владыки Питирима (в том же интервью), что Православная Церковь в СССР потому не занимается преподаванием религии несовершеннолетним, что это было бы духовным и моральным насилием над их совестью и личностью!
Я отвечу, что такое утверждение может быть понятно, если стать на марксистскую атеистическую точку зрения на человека. Для марксиста религия всегда насилие, нечто чуждое человеку, подавляющее его, но для христианина, верующего согласно со Священным Писанием, что человек создан по образу и по подобию Божию, познание своего Творца, вера христианская, не только не подавляет человека, но дает ему осознать свою личность, раскрыть ее, как Богоподобное творение Божие, как сына Божия по благодати усыновления. «Познайте истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 22), говорит Христос в Евангелии от Иоанна.
«Душа человека по природе христианка», сказал апологет второго века, Тертуллиан. И вера христианская дает человеку осознать свою подлинную природу.
Это верно по отношению ко всем людям, но особенно к детям и юношам. Они особенно нуждаются в свете Христовой веры. «Оставьте детей приходить ко Мне и не препятствуйте им» (Мк. 10, 14), повелел Христос апостолам, которые пытались не допускать их к Нему. И эта заповедь относится ко всем христианам, а к епископам Церкви Христовой в первую очередь. Не понимаю поэтому, как может православный епископ утверждать противоположное: «мы не должны учить детей и юношей вере, это насилие над личностью!»
Можно было бы понять, если бы владыка Питирим сказал: «Советское законодательство о культах запрещает обучение несовершеннолетних религии, как оно запрещает и всякую церковную благотворительность, мы не можем ни изменить, ни нарушать эти законы, лбом стенку не прошибешь, мы вынуждены подчиняться им во избежание еще больших бед для Церкви, вот почему мы не преподаем веру несовершеннолетним и не можем помогать бедным». Но одно дело подчиняться по необходимости, а другое оправдывать такое запрещение, восхвалять его, делать из трагической необходимости добродетель.
На это, однако, возражают: «Вам легко нас учить из-за границы. Разве Вы не знаете, что при советском строе говорить правду невозможно?»
«Совершенно верно, — отвечу я, — но тогда, как сказано в одном церковном песнопении, „удобнее молчание“, то есть лучше молчать совсем, взять на себя „подвиг молчания“, чем давать такие интервью, неизвестно кому нужные, но во всяком случае не Церкви».
Нет, надо называть вещи своими именами: запрещение Церкви обучать детей и юношей вере есть насилие над нею, попрание ее прав и вместе с тем попрание прав человека и гражданина, прав верующих, охраняемых Международной Конвенцией, подписанной советским правительством. В этой Конвенции определенно говорится о праве верующих не только исповедовать свою веру, но и об их праве учить ей, обучать детей религии их родителей. И нельзя оправдывать такое запрещение отделением Церкви от государства.
Лично я убежденный сторонник такого отделения и думаю, что в нашу эпоху это лучший (или во всяком случае наименее плохой) выход из современных трудностей! Но истинно подлинным отделением может быть только такое, если само государство нейтрально по отношению к религии. Ни «за», ни «против»; не помогает, но и не препятствует.
Но если оно активно антирелигиозно и всеми средствами борется с верою, то это уже не отделение, а пародия на него и насилие над Церковью и верующими силою принудительного государственного аппарата. Это не значит, что мы, православные христиане, стоим за то, чтобы в государственных школах религии принудительно обучали детей, (как это было в старое время), но чтобы сама Церковь имела бы возможность свободно организовывать и осуществлять религиозное обучение своими средствами, если этого желают верующие родители или сами юноши.
В заключение скажу: руководителям советского государства следовало бы, в их же собственных интересах, быть больше реалистами. Они должны понять, что Церковь можно силою заставить молчать и даже иногда принудить, в лице ее отдельных представителей, «поддакивать» тому, что она внутренне отвергает, но что она никогда не откажется от права и обязанности «проповедовать Евангелие всей твари» (Мф. 16, 15) и не примирится с таким насилием над собой, ибо она помнит слова Писания: «Повиноваться должно более Богу, чем людям» (Деян. 5, 21).
И такое насилие будет источником непрерывных и никому не желательных столкновений и конфликтов между верующими, атеистами и государством. А веру Христову все равно искоренить не удастся, ибо «сия есть победа, победившая мир — вера наша» (1 Ин. 5, 4).
