 |
| Правая.Ru | Илья Бражников | 25.04.2008 |
Всё Евангелие — это Слово Божие. Каждое слово здесь — Откровение. Можно ли в нём выделить главное? Ради какой истины Христос взойдёт на Крест, ради чего вообще — всё и было устроено Творцом?
Дерзну предположить, что такие слова в Евангелии есть. Вот они (Ин. 5, 24−29):
24 Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь.
25 Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут.
26 Ибо, как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе.
27 И дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий. 28 Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; 29 и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло — в воскресение осуждения.
Аминь, аминь глаголю вам! Слушайте!
Все привыкли к тому, что есть жизнь и есть смерть. Что человек живёт, затем умирает. Что жизнь довольно приятна, а смерть печальна. Так вот:
Смерти больше не будет!
Те, кто жили и умерли раньше, воскреснут, то есть оживут вновь. И разбудит их от смертного сна, приведёт их к жизни глас Сына Божия, Иисуса Христа. И будет суд, на котором добро будет полностью отделено от зла. Но уже среди людей есть те, кто вообще не умрет и не придет на суд, поскольку Христос не вызовет их.
Суд есть граница между жизнью и смертью. Некоторые уже перешли эту границу, перешли из смерти в жизнь, услышав Благую Весть Господа Иисуса Христа и уверовав.
Все ли слышали? Так говорит Христос, Которому Отец дал иметь начало и жизнь в Самом Себе, то есть, уравнял с Собой. Каждый слышавший, но не принявший к сведению, будет затем спрошен об этом на суде. Суд начнется, когда на земле не останется ни одного человека, который мог бы сказать: я об этом ещё не слышал.
Если же кто услышал эту Благую Весть, принял ее и уверовал, то это значит, что Слово, которое есть Сам Христос, воплотилось в нем. В услышавшем Слово ожила его истинная природа — свет и Дух. А значит, он перешёл от смерти в жизнь.
При этом не стоит думать, что свобода, данная человеку, избавляет его от ответственности слышать. Тот, кто не услышал и не уверовал, не будет просто так себе продолжать жить дальше, как будто ничего не случилось. Слово Христа, при всей его кротости, это слово власть имеющего. Оно императивно: не услышавший сразу же осужден. Он сам себя приговорил, сам выбрал смерть. Сам отказался от того, чтобы быть человеком.
Так поступают фарисеи.
Евангелие от Иоанна, особенно эти напряженные центральные главы, по сути, рассматривает только один удивительный феномен — веру. Каким образом люди, имеющие глаза и уши, не видят и не слышат, не хотят верить даже явным чудесам, собственным ушам и глазам? И что делает их такими? Это, может быть, главные вопросы Евангелия. И этот конфликт вечен, всегда современен с тех пор, как на землю пришёл Христос.
Разве не сходит каждый год на православную Пасху благодатный огонь? Тысячи людей видят это, умываются этим нерукотворным пламенем — и тем не менее, даже для католиков это не повод вернуться — хотя бы к православной пасхалии. С неба сходит огонь — а люди, видя это, остаются безучастными, неверующими, подозревают какой-то обман! Фарисеи древности предполагали, что Христос творит чудеса силою Веельзевула, князя бесовского. Фарисеи нынешние предполагают за этим какие-то природные силы. Ни тем, ни другим не помогает даже простая логика: как может человек грешный творить такие чудеса? (9; 16) И почему природа действует на православную Пасху, а не когда-то ещё? Но нет — в них действует какая-то иррациональная убежденность, что «так не может быть, потому что не может быть никогда»!
Напротив: другие, едва увидев, едва услышав — верят, и никакие «текстуальные» доказательства, знамения, чудеса им более не нужны. Они, может быть, всего-то схватились за полу Спасителя, но уже чувствуют, что спасены, что Христос выведет их от смерти в жизнь.
А ведь больше человеку, на самом деле, ничего не нужно.
Но фарисеи не только сами не хотят переходить от смерти к жизни, они хотят замуровать проход, чтобы не перешли другие. Они хотят уничтожить источник жизни, света, чтобы все пребывали в смерти — подобно тому, как уже уничтожен Иоанн Креститель, светильник горящий и светящий (5: 35).
Иоанн был более понятен фарисеям — он был пророк и не претендовал на большее. Напротив: он учил, что является всего лишь предтечей — но этого уже фарисеи понять не захотели. Его истинное свидетельство о Сыне Божием они не приняли. Потому Господь и говорит: вы хотели малое время порадоваться при свете его. Посмотрите, — как бы обращается Он к ним, — я есть Сам Свет, которым светил Иоанн. Поверьте хотя бы ему, если Мне не верите — Мне не нужно вашего признания, Мне нужно ваше спасение (5: 34). Ради вас я пришел с Небес, чтобы собрать вас в доме Отца Моего, но:
вы ни гласа Его никогда не слышали, ни лица Его не видели; 38 и не имеете слова Его пребывающего в вас, потому что вы не веруете Тому, Которого Он послал.
39 Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне.
40 Но вы не хотите прийти ко Мне, чтобы иметь жизнь.
41 Не принимаю славы от человеков, 42 но знаю вас: вы не имеете в себе любви к Богу.
43 Я пришел во имя Отца Моего, и не принимаете Меня; а если иной придет во имя свое, его примете.
44 Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете?
Христос изо всех сил пытается их спасти, но они безнадежны. Он находит все новые аргументы: не верите Мне — поверьте Иоанну; Иоанну не верите — поверьте Писанию, там всё сказано! Спаситесь тем, во что веруете — но вот беда: вы ни во что не веруете.
Только что Христос раскрыл фарисеям нечто таинственное — из области Его отношений с Отцом: Он видит Отца творящего, потому что Отец любит Сына и показывает Ему всё, что творит Сам (5: 19−20). Таким образом, для исполнения высшей воли, необходимо нечто видеть. Воля открывается, то есть становится видимой, очевидной, будучи показана, каким-то образом явлена, и тогда становится возможным творить подобное. Здесь, в греческом тексте стоит то самое омиос, по поводу которого столько копий было сломано между 1-м и 2-м Вселенскими соборами. Синодальный перевод уклончиво переводит «также»: что творит Он, то и Сын творит также.
Итак, Отец любит и показывает, Сын видит и творит подобное. Но подобное здесь значит, в сущности, то же самое — омоусиос, а не просто омиос. Различение, которое проводит Христос, выстраивая некоторую параллель: Отец Мой делает — Я делаю; Отец показывает — Я вижу и делаю то же, — необходимо для того, чтобы выстроить цепь к людям: ведь Сам Христос, исполняя волю Отца, показывает ученикам, как и Отец Ему, что и как нужно делать. Бога не видел никто и никогда (1: 18), но Христа видели и видят. И поскольку Христос любит людей так же, как и Отец — Его, Сын Человеческий показывает нам, что и как делать. Это один из главных императивов Евангелия от Иоанна: смотрите и видите, делайте подобно тому, что вы видели. Благодаря Христу, мы имеем возможность наглядно видеть волю Небесного Отца и, если любим Его, исполнять. И как Христос не творит ничего Сам от Себя, так и мы, дабы не быть самозванцами в бытии, не можем ничего творить без Христа.
Почему без Меня не можете творить ничесоже (15: 5)? Потому что в руках Господних жизнь, смерть, воскресение, суд. Причем если воскрешает Христос, подобно Отцу, кого хочет, то суд Он творит Сам, помимо Отца, так как Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну (5: 22).
Отец послал Сына в мир, а мы точно так же в мир посланы Христом. Он был послан, чтобы спасти, мы — чтобы спастись и войти в Царствие Небесное. Одно из условий спасения — чтить Сына так же, как Отца. Сына нужно слушать, в Отца — верить. Тот, кто соблюл это условие, уже спасен и на суд не приходит — воистину Благая Весть! Ведь если говорить и о земном суде — кому, кроме заядлых сутяжников, хочется идти туда — тем более, если судят тебя! Если даже земной суд у обыкновенного человека не вызывает желания приходить туда, то что говорить о небесном, где суд нелицеприятен?
Но фарисеи не любят и поэтому им ничего не показывают, они ничего не видят — именно из-за отсутствия любви. Отметим эту связь способности видеть с любовью. Если любишь и веришь — тебе будет показано, как и что делать.
Не видя Бога, фариси принимают Сущего за Иное (каким Он являлся и во времена Авраама, и во времена Моисея), в то время как Бог, тождественный Себе, тождественен и человеку в его истине и совершенстве, а иной, кто придет во имя свое (5: 43), примется ими за «того самого».
А лучше, как им кажется, даже и не ждать его прихода, а заблаговременно вырастить, произвести из своей, фарисейской среды.
Но об этом разговор ещё предстоит.
