Не страшно?

Я тут же забыла бы об этой молодой женщине за рулем дорогого черного внедорожника, когда б ни одна деталь… Впрочем, по-порядку. Итак, черный внедорожник был очень дорогим, женщина — молодой. Рядом с нею восседала мамаша, наглядно демонстрируя даже не то, чем станет дочь через пару десятков лет, а то, чем является молодуха на самом деле, если вычесть из ее облика работу стилиста, визажиста, косметолога, куафера, кутюрье и прочий гламур. Место мамаши по-хорошему было не на сиденье шикарного салона, а на деревенской завалинке; дочери тоже было б уместней не пожирать километры, а голосить под гармошку частушки и лузгать семечки.

Сзади, как и положено, на детском креслице, сидел ребенок лет семи. Кажется, мальчик.

Все мои ленивые наблюдения не заняли и минуты. Взгляд, скользнув уже напоследок по этой семье, собирался было перескочить на других соседей по пробке, но невольно задержался, остановившись на номере автомобиля.

Три шестерки.

Насколько мне известно, номера из одинаковых цифр стоят довольно дорого. Просто так их никому не дадут. Так что о случайности речи не шло. А эдакий, «прикольный» номер, надо думать, стоил еще дороже.

Ну и прикалывайся ты как хочешь, дура, подумала я; но почему тебе не страшно возить на автомобиле с таким номером своего ребенка? У меня, чужого человека, сердце дрогнуло, а тебе не страшно? Ни сколечко? Ведь материнский страх идет не от ума, ума совсем может и не быть, материнский страх — вещий, наследственный, родовой…

Вспомнилось, были у меня две подруги. Одна — девица с большими интеллектуальными запросами, о. Павла Флоренского мы вместе почитывали, обсуждали за полночь… (В застой да в самиздате это был какой-то совсем иной Флоренский, чем тот, которого я сейчас едва ли захочу перечесть…) Другая — легкомысленная вертихвостка, при виде подобных книг с демонстративным воплем ужаса забиралась под стол. Обе одновременно вышли замуж, почти день в день родили по девочке. Запасшись двумя одинаковыми серебряными ложками в подарок, я в один день и навестила обеих. Сначала — первую. «А крестить будете?» — спросила я, повосхищавшись положенное этикетом количество минут. Я предполагала, что могу услышать «да», предполагала, что могу услышать «знаешь, мы долго обсуждали, и по таким-то причинам решили этого не делать"… Не ждала я только того, что услышала. «Ой, да мы как-то об этом и не думали», пожала плечами подруга, озабоченно поправляя что-то в наряде младенца. Я поняла, что все религиозные девичьи поиски уже выведены за скобку «настоящей» и «взрослой» жизни, убраны подальше вместе со школьной формой и конспектами институтских лекций. Во втором доме я даже не сразу собралась задать тот же вопрос. Уж если ищущий, думающий человек так легко выбросил все свои думы и поиски из головы, то чего ждать от человека вопиюще, принципиально несерьезного? Но все-таки вопрос я задала. «Так уже покрестили, — взяв дочку на руки, ответила вторая моя подруга. — Сразу, как из роддома выписались». — «Да ты что?» — изумилась я. «Ну, а как же можно иначе? Она же такая маленькая…Страшно». И легкомысленное личико юной матери сделалось в этот миг каким-то… как ни странно, каким-то очень простым, безыскусным, почти деревенским. (Между прочим, была она внучкой академика. Ни до, ни после этого случая «деревенского» лица я у нее не видывала. Но и такой красивой тоже не помню ее больше никогда).

Сегодня все по-другому, и все точно так же. Мегаполис очень со многих смывает естественные древние инстинкты, и очень немногим дарит взамен книжное и умное знание Истины…Особа за рулем черного внедорожника, на которой еще крупными буквами написано сельское происхождение, уже успела с легкостью перескочить черту, к которой нельзя даже приближаться. Ради того, чтобы поразить «крутизной» таких же дур-подружек, она не побоялась запачкать свое дитя. Впрочем, учитывая дороговизну авто, быть может, в этом конкретном случае все обстоит даже не так, а еще гораздо хуже. Кто знает. Но сейчас я думаю об очень простой и очень страшной вещи — об отсутствии страха.

Кто из нас ни разу не видал в Москве — на Страстной неделе — разукрашенных свадебных автомобилей? Из моих окон виден ресторан. Каждую Страстную неделю я хоть раз вижу, как к нему подъезжает развеселый свадебный поезд… Ведь давно уже пишут и говорят о том, что зачатые Великим Постом дети чаще прочих подвержены душевным болезням… Хорошо, допустим великопостные молодожены о таком слыхом не слыхивали. Даже скорее всего. Но как же хочется сказать им иной раз: вы не обязаны быть верующими. Но почему вы подрядились в слепые и глухие?! Как же вы эмоционально тупы, что не слышите и не видите, что все вокруг — деревья, старые дома, погода, природа, назови как угодно — не радуется, а скорбит? Почему не подождать совсем чуть-чуть, чтобы ваша радость была гармоничной, подпитывалась из окружающего пространства? Назовите это хоть «уважением к традициям предков», но зачем так рисковать, когда начинаешь самое дорогое — семью?

Бывает такая разновидность бесстрашия, на которую довольно страшно смотреть.

http://www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=2702