 |
| Фома | Денис Маханько | 23.04.2008 |
Похоже, у великого поэта всегда были хорошие отношения со святогорскими наместниками: по донесениям секретного агента, который следил за Александром Сергеевичем во время его ссылки в Михайловское, «Пушкин иногда приходит в гости к игумену Ионе, пьет с ним наливку и занимается разговорами».
Духовная крепость
Город Гдов, расположенный на берегу Чудского озера, на протяжении своей долгой истории несколько раз менял свой облик. На въезде красуется дата основания каменной Гдовской крепости — 1431 год, данные археологов говорят о том, что город существовал гораздо раньше. Заложен он был как грозная крепость, призванная оборонять российские рубежи, а когда необходимость в обороне отпала — превратился в купеческий город со множеством каменных домов и прекрасными церквями, в годы же Великой отечественной войны — был практически полностью разрушен…Современный Гдов — типичный райцентр с неторопливой жизнью, населением чуть меньше пяти тысяч человек и «стекляшкой» универмага на центральной улице. Вместе с директором Гдовского музея истории края Надеждой Сингатуловой, одолевая весеннюю грязь, мы идем осматривать древнюю крепость. Точнее, то, что осталось от нее: следы от некогда величественных ворот и башен, полуразрушенные стены. Потому вид красивого белого храма, стоящего посреди этих руин, вызывает изумление.
— А какого века церковь? — осторожно интересуюсь я, с видом знатока вглядываясь в древнюю архитектуру.
— На самом деле, ему… всего шестнадцать лет. Этот храм — первый, построенный в России после революции, — говорит Надежда Леонидовна, нисколько не удивившись моей ошибке.
Когда-то в центре Гдовской крепости был возведен целый архитектурный комплекс, центром которого был собор, построенный в 1540 году. Прекрасная церковь простояла четыре сотни лет — пока в сорок четвертом, покидая Гдов, немецкие войска не взорвали все храмы. Естественно, в послевоенное время ничего восстанавливать не стали: внутри крепости открыли парк, поставили скамейки и летнюю эстраду. К «месту отдыха» жители города привыкли быстро, а о церкви забыли.
Священник Михаил Женочин, который был назначен настоятелем в одну из деревень Гдовского района во второй половине восьмидесятых, застал в этих местах духовную пустыню. Размышляя о том, как жители города, в котором до революции было шесть храмов, могли напрочь забыть о своей вере, священник принял фантастическое по тем временам решение — полностью восстановить собор в центре Гдова. Шел 1989 год.
Первые попытки священника начать возведение храма закончились неудачей. Разрушалась экономика страны, и власти города просто не могли поддержать стройку, не имели такой ворзможности. Сбор подписей в защиту возрождения собора также не принес результатов. Похоже, никому, за исключением нескольких активистов, храм был не нужен. Против восстановления церкви высказывалось и областное начальство. И вот, отчаявшись бороться с общественным мнением, в надежде на мудрый совет, священник едет на остров Залит к крайне уважаемому пастырю — отцу Николаю Гурьянову.
Которому, впрочем, и рассказывать ничего не пришлось.
— Как только мы ступили на землю острова, старец вышел нам навстречу и прямо задал мне вопрос: «Ну что, когда храм в Гдове-то строить будем?» — вспоминает отец Михаил. — Конечно, я много слышал о прозорливости отца Николая, но эта встреча меня буквально потрясла!
В тот день старец благословил настоятеля будущего собора Державной иконой Божией Матери и пожертвовал первую сумму на строительство.
Однако окончательное решение о том, быть или не быть стройке, должна была принять областная коллегия из пятнадцати человек, вердикт которой совершенно не зависел от мнения Церкви. В итоге, решение о строительстве собора в Гдове было принято с перевесом всего в один голос. Это стало еще одним чудом в истории возрождения собора.
Дело оставалось за малым: построить по старым чертежам новую церковь. Найти чертежи и обмеры храма, сделанные в начале XX века, священнику помогли в Ленинградском институте материальной культуры. На помощь настоятелю из института был послан отряд археологов, который снес вросшие в землю лавки, убрал летнюю эстраду и приготовил место для постройки. Обнажив почву, исследователи во главе со священником обнаружили огромные валуны, на которых стоял фундамент взорванного храма. На этих же камнях, полностью повторяя образ древнего собора, выстроена и новая церковь.
Уже через год после освящения первого камня стройки был освящен первый придел, во имя Димитрия Солунского. И никто в городе тогда уже не сомневался, что храм будет построен. Хотя проблем на самом деле хватало.
— Очень сложно было найти бригаду строителей, — рассказывает отец Михаил, — в стране была полностью утрачена традиция храмового зодчества, а, по задумке, храм ничем не должен отличаться от своего «предка» XVI века.
Впрочем, отличие все же есть: старый собор строился из белого известняка, а новый из обычного кирпича. Но во всем остальном современные зодчие старались соблюдать древние технологии: строители стирали раствор с кирпичей не шпателем, а по старинке, рукой, одетой в рукавицу. Отсюда и «оптический обман»: храм не выглядит новоделом. Настоятель заботится и о внутреннем убранстве: кованые подсвечники и петли на дверях словно перенесены в наши дни из прошлого.
Неподалеку от церкви выстроен приходской дом. Там проходят просветительские занятия для детей и взрослых, а в цокольном этаже будет создана кузнечная мастерская…
Периметр Гдовской крепости пересекает мальчишка лет девяти с огромным ранцем за спиной: возвращается домой из школы. Поравнявшись со входом в собор, он останавливается и, трижды перекрестившись на храм, идет дальше.
— Гдов сегодня переживает не лучшие времена, — делится Надежда Сингатулова, — окончательно разрушается наша знаменитая крепость, город теряет не только административное значение, но и немалую часть своего населения. Я с трудом представляю свою малую Родину через пятнадцать лет, настолько стремительно все уничтожается и предается забвению. Одно спасает: у нас есть церковь. И пусть далеко не все горожане ходят в храм, но даже небольшое число верующих людей способно со временем вдохнуть новую жизнь в наше общество.
«Помолитесь обо мне»
Псковская земля всегда славилась своими монастырями.Наверное, каждый, кто хоть раз побывал в Псково-Печорской обители, надолго запомнит ее неповторимый дух. Здесь и воздух другой, и тишина какая-то особая, трогательная, и лица людей кажутся светлее и чище. Впрочем, этому есть свое объяснение: монашеская жизнь здесь не прекращается с 1473 года, и бесценный монастырский опыт по сей день непрерывно передается от старцев к послушникам. Глубоко символично и то, что Псково-Печорская обитель была открыта в год, когда ушел из земной жизни преподобный Сергий Радонежский. Эта преемственность оказалась символичной: уже в советские времена, когда Лавра в Загорске была закрыта, многие паломники находили духовное утешение здесь, в псковских Печорах.
Послушник Андрей обычно трудится на кухне, но сегодня ему поручено провести для нас экскурсию по обители.
— В последние годы туристов и паломников в монастыре становится больше, — рассказывает Андрей, — и всем у нас нравится! Как-то даже приезжал министр обороны Индии. Попросил показать монастырский коровник. Потом говорил в интервью, что очень доволен тем, как монахи коров содержат!
Еще в Печорах любят вспоминать, как первый Президент России Борис Ельцин во время экскурсии по Успенскому собору очень заинтересовался императорским троном, на котором в свое время сидел Император Николай II.
— Батюшка, а что это? — спросил президент.
— Это трон, на нем сидел последний русский Император.
— А можно, я тоже присяду?
— Борис Николаевич, вы же не царь…
— И правда, не царь.
Так и не решился президент сесть на царское место.
— Многих людей монастырь очень сильно меняет, — продолжает послушник, — приезжает в первый раз к нам человек — ну точно, криминальный авторитет. А после экскурсии — смотришь, уже и взгляд у него другой, задумался… Потом еще раз приедет, и еще, через год уже не узнать человека, даже внешне преображается! Вот так, наблюдая веру наших подвижников, от основания монастыря и до современных старцев, люди что-то очень важное для себя решают…
Наместник Свято-Успенского Святогорского монастыря в Пушкинских Горах игумен Макарий очень уважительно относится к поэту Пушкину, называя его исключительно по имени-отчеству, «Александр Сергеевич», и всегда готов защитить Пушкина от нападок тех, кто обвиняет поэта в дурных поступках:
— Тем, кто говорит, что Пушкин был пьяницей и балагуром, я советовал бы посмотреть на себя! Ведь в его времена люди грешили гораздо меньше, чем сейчас. Какой-то внутренний стержень в них был, и если они и совершали что-то дурное, то делали это намного элегантнее, чем большинство из нас.
Похоже, у великого поэта всегда были хорошие отношения со святогорскими наместниками: по донесениям секретного агента, который следил за Александром Сергеевичем во время его ссылки в Михайловское, «Пушкин иногда приходит в гости к игумену Ионе, пьет с ним наливку и занимается разговорами». В небольшом флигеле монастырской библиотеки, который сохранился до наших дней, Александр Сергеевич работал над своим «Борисом Годуновым». А на вопрос шпика, не возмущает ли Пушкин крестьян, тогдашний игумен отвечал: «Он ни во что не мешается и живет, как красная девка».
Впоследствии поэт завещал похоронить себя в Святогорском монастыре, и в свое время это определило судьбу обители: после войны советские власти восстановили взорванный немцами Успенский собор, огородили могилу Пушкина у восточной стены храма, а в одном из приделов храма, где отпевали поэта, выставили на всеобщее обозрение его посмертную маску.
Когда в начале девяностых годов прошлого века монастырь возвращали Церкви, монахов прежде всего обязали не препятствовать людям приходить к могиле Пушкина.
— Мы до сих пор справляемся с этой задачей лучше музейщиков, — не без гордости говорит игумен Макарий, — судите сами: монастырь открывается полседьмого утра, перед братским молебном. В бытность монастыря музеем-заповедником, ворота открывались не раньше девяти, а в девятнадцать все уже было закрыто. Мы же закрываем монастырь не раньше девяти вечера. А летом порой и до одиннадцати ворота открыты.
Из множества гостей обители собственно паломники составляют лишь малую часть. В основном сюда приезжают «поклониться Пушкину», при этом не желая признавать, что поэт похоронен на территории монастыря, а в чужой монастырь, как говорится, со своим уставом не лезут.
— Поначалу выдавали вызывающе одетым, а, точнее, раздетым туристкам платки и юбки, чтобы пристойно выглядели, но все оказалось бесполезно: не справляемся с потоком приезжающих, — рассказывает инок Коронат, необычайно интеллигентный, рассудительный и мягкий человек, — однажды я видел здесь даму, которую и одетой-то трудно было назвать. Сделал ей замечание, а она мне говорит: «Я не в монастырь пришла, а к Пушкину», будто поэт не в монастыре похоронен!
Рассказывают, что в послевоенные годы поэт явился во сне профессору Московской духовной академии протоиерею Александру Ветелеву и просил молиться о его душе: «Знаете, батюшка, здесь, на земле, все мои стихи читают и все меня прославляют, но молиться за меня никто не молится. Я прошу Вас, помолитесь обо мне!» Сегодня монахи ежедневно поминают имена Александра и всех его родственников в своих молитвах.
Святейший Патриарх Алексий I, возглавивший Русскую Церковь в 1945 году, после окончания войны приезжал на Псковщину. Он посетил тогда город Остров, где находилось имение его предков и построенный на их землях Казанский монастырь. Патриарх просил власти вернуть монастырь Церкви и, получив отказ, заплакал. На могилах его предков, представителей знатного рода Симанских, стояли свинарники местного колхоза.
Сегодня в Острове возрождается Спасо-Казанский Симанский женский монастырь, самый молодой в Псковской епархии. Из нескольких сестер здесь всего одна носит монашеский чин. Это настоятельница монастыря игумения Маркелла. Матушка только что приехала из села Михайловский погост, где возрождает храм Архангела Михаила — будущее подворье монастыря. Сегодня важный день — игумения оформила двадцать семь гектаров земли в собственность обители.
— Вообще, трудно понять, как матушка все успевает! — делится с нами одна из послушниц.
Действительно, мы ходим по вновь созданному монастырю и не перестаем удивляться: здесь работает швейная мастерская, сестры ухаживают за несколькими лежачими старушками, совершаются богослужения, действует воскресная школа.
— Потоком идут к нам «алкогольчики», — так нежно матушка Маркелла называет склонных к пьянству местных жителей. — Жалко их, они ж не виноваты, молодые совсем, с головой, с руками, — я им всегда работу нахожу!
В обмен на двухразовое питание и небольшую плату «алкогольчики» оказывают монастырю неоценимую помощь. Впрочем, такая практика — лишь продолжение забытой традиции: до революции в Обществе трезвости при монастыре состояло более ста тридцати мужчин!
Конечно, у молодого монастыря немало проблем: нужно восстанавливать храм, да и побольше монахинь не помешало бы. Но, глядя на опрятный участок земли, невозможно представить, что еще несколько лет назад здесь были сплошные огороды и свинарники. Если развитие монастыря продолжится такими же темпами, еще через несколько лет здесь, как и прежде, будет красивейшая обитель, настоящее украшение города Острова…
…Вместе с послушником Андреем мы стоим на Святой горке Псково-Печорского монастыря, отсюда вся обитель видна, как на ладони. Я рассказываю, как пятнадцать лет назад впервые попал в Печоры и как меня потрясло все, что я здесь увидел. Сегодня же, спустя столько лет, вновь испытываю те же самые чувства.
— Знаете, я давно это заметил, — улыбаясь, говорит послушник, — даже не выходя в мир, монахи несут миру проповедь. Просто делятся накопленным опытом молитвы, труда и смирения они со всеми, кто приходит к ним за советом и помощью.
Такой вот закон духовной жизни: человек уходит от суеты мира и, отрешившись от всего мирского, помогает нам, обычным людям: словом, советом и молитвой. Хочется верить, что, чем больше будет возрождаться монастырей, тем прочнее будет эта связь.
Со своей колокольни
Сильный ветер дует с реки Великой. Мы стоим на колокольне Троицкого собора Псковского кремля, откуда виден весь город: Запсковье, Завеличье, древняя Мирожа, десятки храмов, выстроенных в разные годы. Можно сказать, что перед нами — вся история древнего Пскова.— Знаете, пока девять лет назад меня не назначили руководителем Исторического отдела епархии, я историю не любил, — рассказывает протоиерей Андрей Таскаев. — Со школьных лет она ассоциировалась у меня с «линией партии». Помните, как в старых учебниках: страница всемирной истории и пять страниц про историю КПСС. А здесь нужно было буквально с нуля восстановить многовековую летопись епархии. В общем, назначение свое я принял тогда, как послушание.
— Нужно было собрать массу информации. Я начал проводить часы в библиотеках, получил доступ к архивам не только во Пскове, но и в Москве и Петербурге. И тут история для меня буквально ожила. Знаете, когда держишь в руках древние книги, листаешь страницы, к которым сотни лет назад прикасались руки наших предков, сердце начинает гореть. Особенно впечатлили меня архивы времен революции, которые описывают немало настоящих трагедий.
Создавая епархиальный архив, отец Андрей объездил, наверное, все приходы Псковщины. Пришлось залезть даже за иконостас кафедрального собора, на чердак, куда, наверное, лет пятьдесят никто не попадал. Иногда получалось добыть не только исторические сведения, но и какие-то древние иконы, церковную утварь. Таким образом стала формироваться экспозиция будущего музея Псковской епархии. У нее пока нет своего постоянного помещения, и экспонаты хранятся здесь же, в одном из залов колокольни. Особое внимание обращает на себя огромный макет Псковского кремля XIV века. Искусно сделанный, с воротами, храмами и домами, он вызывает искренний восторг у детей и взрослых.
— Со временем у нашего отдела появилась еще одна функция, — продолжает отец Андрей, — нас все чаще стали просить проводить экскурсии для гостей Пскова. Я попытался обратиться к помощи музейных экскурсоводов, но прислушался к тому, что они рассказывают о Кремле и о городе, и чуть было не впал в уныние! Житийные повествования в их устах назывались легендами, а о героях Евангелия рассказывалось как о вымышленных персонажах, наравне с Бабой-Ягой или Иванушкой-Дурачком. К тому же даже если экскурсовод попадался нормальный, туристический маршрут строился так, что гости Пскова могли видеть только самые «раскрученные» места: собственно Кремль, Печоры и Изборск. Но ведь при этом множество интереснейших мест оставались неисследованными! Так появилась идея создания в епархии собственной паломнической службы.
У паломнической службы «Вертоград» не совсем обычная миссия. Если большинство подобных организаций в разных регионах пытаются возить своих земляков по всему миру, то псковичи из «Вертограда» главной своей задачей считают привлечение паломников и туристов сюда, на Псковскую землю. Для этого создано множество маршрутов, к которым постоянно прибавляются новые, работают профессиональные экскурсоводы. Псковичи постоянно приглашают к себе не только паломников, но и своих коллег со всей России и из-за границы. Здесь проводятся международные семинары для паломнических служб, на которых гостям показывают доселе неизвестные туристам уголки Псковщины. И хотя при помощи «Вертограда» также можно совершить паломничество в любой уголок православного мира, главную свою задачу Псковская паломническая служба выполняет именно на родной земле.
— Вы никогда не задумывались о том, почему после основания нашего Троицкого собора в течение нескольких веков на Руси не строили храмов в честь Пресвятой Троицы? — спрашивает отец Андрей. — Дело в том, что у Руси не было единой столицы, а духовной столицей, домом Бога на земле считался именно Псков. Город так и называли — Дом Святой Троицы. Я уверен, что вся страна сегодня должна узнать о Пскове, его истории и святынях. И мы будем делать для этого все возможное!
Когда-то древний Псков окружали семь пригородных крепостей, которые с семи сторон защищали город от вторжения неприятеля. При этом, вопреки общепринятой церковной традиции, алтари храмов в этих крепостях были повернуты не на восток, а в сторону Пскова, и это было глубоко символично: воины охраняли Дом Пресвятой Троицы.
Путешествуя по Псковской земле, вдумываясь в события ее истории и изучая современную жизнь ее жителей, я понял, что начинаю искренне любить этот край. И как хотелось бы, чтобы объективы телевизионных камер и полосы общероссийских газет отвернулись от бесконечных новостей из жизни «звезд» и устремили бы свой взгляд на настоящую Россию: Псков, Смоленск, Владимир и все остальные, малые и большие, города нашей огромной страны. Ведь жизнь там намного интересней, чем в самых престижных клубных заведениях столицы, несмотря на то, что ее не показывают по телевизору.
Опыт Пскова показал: Церковь сделала первый шаг к возрождению страны, восстановив разрушенные храмы, и храмы эти отнюдь не пустуют, вокруг них вырастают целые просветительские центры. Теперь пришло время ответного хода со стороны государства. Пусть вместе с соборами и монастырями, которые зачастую выживают только благодаря энтузиазму их настоятелей, восстанавливаются дороги, школы и больницы. И тогда мы сможем говорить о величии России не только в прошлом, но и в настоящем времени.
