 |
| Правая.Ru | Священник Димитрий Познанский | 17.04.2008 |
Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся,
зная, что таковой развратился и грешит,
будучи самоосужден.
(Тит. 3, 10−11)
В этой статье не будет полемики с расхожим утверждением о том, что всякая вера по-своему учит об одном и том же Боге, а земные перегородки конфессий не доходят до неба. Это мнение не имеет отношения собственно к христианству, а если бы не так, следовало бы переиначить всё Писание. То, что в некоторых конфессиях именующих себя «христианскими» считают возможным участвовать в общих молитвах даже с язычниками, лишний раз показывает насколько справедливо их самоименование. «Посмотрите на Израиля по плоти, — говорит апостол Павел, — те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника? Что же я говорю? То ли, что идол есть что-нибудь, или идоложертвенное значит что-нибудь? Нет, но что язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу. Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами. Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской. Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его»? (1 Кор., 18−22).
В качестве примера наиболее распространенного мнения более-менее умеренных сторонников совместных молитв можно привести слова епископа Каллиста (Уэра) сказанные им в интервью одному из украинских интернет-изданий [1]. «К сожалению, это правда, что каноны, происходящие из первых веков, запрещают молиться с еретиками, — сказал епископ Каллист, — так что те, кто применяет эти каноны в подобных ситуациях, действительно идут строгим путем акривии [2], как мы говорим по-гречески. С другой стороны, другие православные утверждают, что современная ситуация отличается от той, какая была в первые века. И поэтому с теми христианами, которые принимают первые Вселенские соборы, веруют в Троицу, исповедуют Христа как совершенного Бога и совершенного человека, мы можем иметь определенное общение в совместных молитвах. Это путь икономии [3]. Аргументы второй группы, идущей путем икономии, могут быть таковы: ситуация изменилась, и мы не можем приравнивать современных инославных [4] христиан к древним еретикам, таким как савеллиане или ариане. Я лично считаю, что частным образом мы, конечно же, можем молиться вместе. Я также принимаю приглашения других христиан присутствовать на их богослужениях. При этом я не надеваю евхаристических облачений. Но я могу проповедовать, когда меня приглашают. Например, в Оксфорде меня часто просят проповедовать в университетской часовне, где служат англикане, и я соглашаюсь. Либо же я могу преподать благословение, когда об этом просят. Я не думаю, что в этом есть какой-то компромисс с моей православной верой. Таким образом, с рассуждением мы можем следовать путем икономии.
Мне кажется, что каноны запрещают совместную молитву, когда это может означать безразличие к вероучительным разногласиям. Но когда мы стремимся к единству, совместная молитва может означать, что мы принимаем во внимание наши разногласия, но ищем пути их разрешения.
Я согласен, что мы должны учитывать контекст: каково отношение к нам инославных, атакуют ли они нас, или занимаются прозелитизмом, либо же относятся с уважением. Бывают такие ситуации, в которых я не стал бы участвовать в общей молитве. Позвольте привести пример. Когда я приезжаю в Украину, я иду только в те православные церкви, которые принадлежат канонической юрисдикции Московского Патриархата. И я никогда не пойду в храмы так называемого Киевского патриархата, которые под Филаретом. Для меня это пример нового раскола, относиться к которому мы должны с определенной строгостью. При определенных условиях, с пастырских позиций, мы можем частным образом беседовать и общаться с людьми, которые ходят в филаретовские храмы, но я ни в коем случае не желаю участвовать в каких бы то ни было их официальных богослужениях, и даже не хочу заходить в их церкви. Это новая схизма, непосредственно повреждающая Православную Церковь.
Но если мы посмотрим на Католическую Церковь, за исключением определенных мест, то мы не видим, чтобы они сегодня разрушали нашу Церковь или уводили от нас людей. Мы должны смотреть по обстоятельствам».
В своем интервью епископ Каллист в той или иной мере опирается на главные аргументы сторонников допустимости совместных молитв с иноверцами. Вкратце эти аргументы сводятся к двум утверждениям. Первый аргумент выглядит приблизительно так. К нынешним иноверцам, таким, например, как католики и лютеране, нельзя применять канонические правила, учрежденные в эпоху таких серьёзнейших ересей как савелианство или арианство, поскольку современные еретики признают основополагающие положения христианства. То есть они веруют в Троицу, признают богочеловечество Христа и семь Вселенских Соборов. Этот аргумент оказывается несостоятельным уже при малейшем серьезном рассмотрении. Те же католики, на которых указывают как ближайшую к Православию конфессию содержат ереси ничем не лучшие арианства и савеллианства, а в чем-то и являющиеся их продолжением. Лишь малая часть искажений уже была указана в статье «О филокатоличестве». В католичестве повреждено практически всё. Повреждены триадология, пневматология, эклессиология, сотериология и аскетика. «Но и не осмелься они ни на что другое из перечисленного, — восклицает святитель Фотий Константинопольский, — одного богохульства в отношении Святого Духа — а точнее, всей Святой Троицы, — которое не оставляет уже места большему, хватило бы, чтобы подвергнуть их тысячам анафем»!
Помимо этого, если бы аргумент в пользу допустимости совместных молитв с иноверцами по причине их мнимой близости Православию был справедливым, стало бы вообще непонятным, почему мы не можем молиться с раскольниками? Ведь с раскольниками у нас вообще не существует ни догматических, ни даже обрядовых разногласий, если, конечно, не принимать во внимание тот факт, что самим своим существованием они воюют на догмат о Церкви. Но каноны запрещают не только молитвы с еретиками, но и со всяким отлученным от церковного общения. «Если кто с отлученным от общения церковного помолится, хотя бы то было в доме: таковой да будет отлучен» (10 правило святых Апостолов).
Другой аргумент сторонников совместных молитв с иноверцами заключается в утверждении, что хотя каноны запрещающие такие молитвы очень важны, и их нельзя отменять, однако важно понимать смысл этих канонов, а не слепо следовать их букве. А смысл запретов на совместные моления якобы в том, чтобы избежать мимикрии внецерковных сообществ под Церковь. И если такая опасность существует в случае ничем не отличающихся от нас внешне раскольников, то она не существует в случае, например, с католиками. Поэтому молитвы с теми же католиками допустимы, во всяком случае по икономии, тогда, когда нет опасности соблазнить свободой своих действий ревнителей не по разуму или если речь идет о частной молитве, например обыкновенной молитве перед едой. В конце концов, текст «Отче наш» и у католиков и у протестантов такой же как у православных.
Здесь сразу бросается в глаза противоречие этого аргумента предыдущему. Ведь сначала апологеты совместных молитв утверждают, что молиться с нынешними иноверцами можно, так как древние еретики в своих заблуждениях были гораздо серьезнее современных, а потом говорят, что потому и можно молиться, что с теми же католиками у нас столько различий, что опасности мимикрии нет. Такой подход возможен только в двух случаях. Либо мы понимаем Церковь только как земную организацию, либо де факто исповедуем унию [5], но при этом считаем, что все христиане обязаны существовать внутри сформировавшихся крупных религиозных корпораций, распространяющих свое влияние на поделенные между ними территории. Только с таких позиций и можно осуждать прозелитизм как таковой, поскольку на самом деле прозелитизм — заповеданное Христом апостольское служение Церкви. Когда мы говорим о принципе икономии, то обязаны четко понимать, что икономия возможна только в тех аспектах канонического права, которые напрямую не касаются вероучения. Например, минимальный возраст для совершения хиротонии или срок епитимии за впадение в плотской грех. То есть там, где отступление от буквы канона является снисхождением к немощи естества человеческого и диктуется соображениями пользы церковной и спасения конкретного человека. В вопросах Богооткровенного Вероучения Церкви Христовой, в канонах непосредственно связанных с догматами, в том числе догматом о Церкви возможна только акривия. Запрет на моление с еретиками имеет не столько дисциплинарный, административный характер, сколько догматический. К сожалению, кабинетные богословы иногда перестают ощущать Церковь как мистический организм, и начинают рассуждать о нем как о формальной организации. Но в духовном измерении Церковь не обрядоисполнительная корпорация и даже не общество Иисуса, а Тело Христово, богочеловеческий организм, благодатное участие в котором предполагает единство Веры и осуществляется посредством Таинств и молитвы. О Теле Спасителя у апостола Павла сказано: «отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет»! Нам же не приходит в голову утверждать, что канон запрещающий прелюбодеяние важен, поскольку предохраняет от мимикрии греховных сожительств под семью, но что в случае с гомосексуализмом такой опасности нет. Совокупляющийся с блудницей — становится одно тело с блудницей. Молящийся с еретиком становится одним телом с еретической синагогой, не зависимо от того молится он в собрании еретиков или «частным образом» дома перед обедом. Общение с еретиками в молитве — духовное прелюбодеяние, единение во лжи и онтологическая измена Христу. Именно поэтому каноны говорят о недопустимости не только «официальной» или богослужебной, но и вообще любой молитвы с еретиком в том числе и частной. Десятое апостольское правило гласит: «Если кто с отлученным от общения церковного помолится, хотя бы то было в доме: таковой да будет отлучен». Известный канонист XII века Антиохийский Патриарх Феодор Вальсамон в толковании на это правило говорит: «Итак кто молился с отлученным, где бы и когда бы ни было, должен быть отлучен. Это написано для тех, которые говорят, что отлученный извержен из церкви и что, следовательно, если кто-либо вместе с ним будет петь в доме, или на поле, то не будет виновен. Ибо в церкви ли молиться вместе с отлученным, или вне ея, все равно». Также и авторитетный канонист XX столетия епископ Никодим (Милош) пишет: «Сам Иисус Христос положил начало отлучению от Своей церкви, сказав: „если и Церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь“ (Мф. 18:17), то есть другими словами, пусть будет отлучен от Церкви. Впоследствии Апостолы подробно разъясняли это в своих посланиях, а также применяли и на деле (1 Кор. 5:5; 1 Тим. 1:20; 2 Тим. 3:5; Тит. 3:10; 2 Сол. 3:6; 2 Иоан. 10 и 11). Таким образом, правило строго выражает мысль св. Писания, воспрещая молиться с отлученным от церковного общения не только в церкви, когда бывает общая для всех верных молитва, но даже и дома наедине с отлученным от Церкви».
Православная Церковь запрещает не только совместные молитвы с раскольниками и еретиками, но и намеренное вхождение для молитвы в собрание иноверцев (еретическую синагогу — 65 правило Святых Апостолов), приятие иноверческих «благословений» (32 правило Лаодикийского Собора), позволение иноверцам действовать в качестве служителей церкви (45 правило Святых Апостолов), приношение елея и возжигание свеч в иноверческих собраниях (71 правило Святых Апостолов).
Комментируя 45 апостольское правило, епископ Никодим (Милош) говорит: «10-е Апостольское правило, как мы видели, воспрещает молиться даже и дома с отлученным от церковного общения и налагает отлучение на каждого, имеющего молитвенное общение с отлученным. К отлученным от церковного общения, естественно, должны принадлежать и все еретики, в силу чего является последовательным воспрещение всякому православному молитвенного общения с ними. Тем строже должно быть воспрещено подобное общение духовным лицам, обязанным служить примером для остальных верных в охранении чистоты верования, не оскверненного никаким ложным учением. Под молитвенным общением, или как говорится в правиле, („который только будет молиться“), по словам Вальсамона в толковании этого правила, нужно разуметь не только воспрещение епископу и остальным клирикам молиться в церкви вместе с еретиками, так как за это они уже подлежат извержению по 46-му Апостольскому правилу, как и за допущение еретиков к совершению чего-либо в качестве клириков; но слова нужно разуметь в смысле „имеющего просто общение“ () и „снисходительно смотрящего на молитву еретика“ (), ибо от таковых, как достойных отвращения, нужно уклоняться. Поэтому, понимая таким образом смысл этих слов, Апостольское правило считает достаточным наказанием одно отлучение. Совсем другой оборот принимает дело, когда православное духовное лицо допустит какого-либо известного еретика служить в церкви, и вообще признает его настоящим священнослужителем или церковнослужителем. В таком случае данное духовное лицо становится недостойным священной службы и, по предписанию этого правила, должно быть извержено из священного сана. То же самое предписывается как Апостольскими постановлениями (VI, 16. 18), так и многими другими правилами, и таково было учение всей Церкви первых веков. Весьма мудро замечает архим. Иоанн в толковании этого правила, говоря, что правила стремятся не только к охранению православных от заразы еретического духа, но и к охранению их от индифферентизма к вере и к Православной Церкви, который легко может возникнуть при близком общении с еретиками в делах веры. Такое отношение, впрочем, не противоречит духу христианской любви и терпимости, отличающей православную церковь, так как большая разница — терпеть у себя заблудших в вере, ожидая их добровольного обращения, или даже и настаивая на нем, жить с ними во внешнем гражданском общении, или вступать с ними без разбора в религиозное соприкосновение, так как последнее означает, что мы не только не стараемся об их обращении в православие, но и сами в нем колеблемся. Особенное значение должно это иметь для духовных лиц, обязанных служить для других примером в строгом охранении святыни православного верования. В силу этого православный священник, по правилам, не должен преподавать еретикам св. Таин, ни вообще совершать для них какой-либо священной службы до тех пор, пока они не изъявят твердого решения соединиться с церковью; тем менее он может допустить еретического священника к совершению какой-либо службы для православных».
Подвижники XX века не только строго придерживались Православного Вероучения в отношении ереси и еретиков, но и призывали к отказу от участия в надцерковных организациях наподобие «Всемирного совета церквей». Архиепископ Серафим (Соболев) в свое время писал: «Присутствуя на еретическом собрании, которое экуменисты называют „Всецерковной конференцией“, „собранием всех христианских церквей“ и „единою святою Христовой церковью“, православные представители тем самым фактически утверждают бытие этой „единой святой церкви Христовой“ со всеми ее еретическими заблуждениями. Следовательно, без слов, без всякого писания православные представители-экуменисты одним своим присутствием на экуменической конференции будут содействовать ниспровержению нашей веры в догмат о Церкви». А сербский богослов преподобный Иустин (Попович), убеждая не участвовать в «Мировом совете церквей», писал своему Священному Синоду: «Позиция Православной Церкви в отношении еретиков — т. е. всех, кто не является православным, — была установлена раз и навсегда Святыми Апостолами и Святыми Отцами, то есть боговдохновенным Преданием, единым и неизменяемым. Согласно этому положению, православным запрещается участвовать в какой-либо общей молитве или богослужебном общении с еретиками. Ибо какое общение у праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? (2 Кор. 6, 14−15). (…) Не объединяясь с еретиками, где бы ни был их центр, в Женеве или в Риме, наша Святая Православная Церковь, всегда верная Святым Апостолам и Отцам, не откажется этим от своей христианской миссии и евангельского долга, то есть она будет перед современным православным и неправославным миром смиренно, но смело свидетельствовать Истину Всеистины, живого и истинного Богочеловека и всеспасительную и всепреображающую силу Православия. Церковь, ведомая Христом, через свой святоотеческий дух и богословов всегда будет готова всякому требующему отчета дать отчет в нашем уповании (1 Пет. 3, 15). А наша надежда, во веки веков, является одной и единственной: Богочеловек Иисус Христос и Его Человеко-Божеское Тело, Церковь Святых Апостолов и Отцов. Православные Богословы должны участвовать не в «экуменической общей молитве», но богословских собеседованиях в Истине и об Истине, именно как делали это Святые и Богоносные Отцы в течение веков. Истина Православия и истинная вера являются «частью» только «спасаемых» (7 правило II Вселенского Собора).
Ответ на вопрос о допустимости совместных молитв с иноверцами в конце концов совпадает с ответом на вопрос: веруем ли мы во Единую, Святую Соборную и апостольскую Церковь? Да? Нет? Или веруем, но не очень? Вот это «веруем, но не очень», к сожалению, и является наиболее распространенным явлением и, в тоже время, показателем среднестатистической индифферентности к Вере. К Вере, за которую ее святые свидетели — мученики и исповедники отдавали плоть на растерзание и расставались с земной жизнью. Существенное отличие древних богословов от многих называющих себя богословами ныне не в том, что те имели дело с другими, как бы более страшными и ужасными еретиками (еретики всегда одинаковы), а в том, что богословие Церкви они исповедовали шествуя не с докладами на трибуны, а за Христом на Голгофу. Но и свидетельство о Православной Вере с трибун международных конференций, совсем не обязательно подразумевает ниспровержение этой Веры участием в совместных молениях иноверцев.
[2] Акривия (греч. ακριβεια) — принцип строгого, точного следования правилу.
[3] Икономия (греч. οικονομια - домостроительство) — снисхождение, допустимое отступление от правила в целях практической пользы, допускаемое в впоросах не касающихся догматов Церкви.
[4] Инославный — термин появившийся в позднейшее время в качестве альтернативного терминам «неверный», «еретик» и «иноверец». Термин предназначался в целях политкорректности в отношении тех иноверцев, которые в отличие от, например, иудеев и мусульман, причисляли себя к христианскому исповеданию. Сегодня этот термин нередко используется в манипулятивных целях, а именно с намеком на то, что иные вероисповедания являются всего лишь различными типами духовности, будучи по сути инаковыми проявлениями одной и той же религии.
[5] Если следовать екклесиологической логике, допускающий совместные моления с еретиками признает их христианами, а следовательно членами христианской Церкви, а значит находится с ними в духовном единстве, то есть в не оформленной административно унии. Поэтому святитель Киприан Карфагенский и говорит, что считающему еретиков христианами подобает «сделаться вполне их соучастником — сходиться вместе с ними, с молитвами их соединять свои и ставить алтарь и жертву общие, так как у них с еретиками один бог, один Господь, одна Церковь, одна вера, один Дух и одно тело». (Письмо 62 к Магну).
http://www.pravaya.ru/look/15 656
