 |
| Одна Родина | Виктор Пироженко | 16.04.2008 |
Почему на Украине, в одном из оплотов борьбы с гитлеровской Германией, поднимают голову последователи фашистов? Почему их действия поощряются некоторыми государственными институтами и политическими силами? Как факты украинской и советской истории искажаются ради сочинения «новой истории» Украины?
На Украине в течение всего постсоветского этапа развития, как и в других республиках бывшего СССР, никогда ранее не имевших собственной государственности, идёт активный процесс формирования украинской нации и, соответственно, украинской национальной идентичности. Этот процесс связан в том числе с вычленением в истории народа событий и явлений, которые могут использоваться при создании минимального набора общих ценностей, способных объединить всех граждан Украины. В ситуации конструирования национальных ценностей история становится неисчерпаемым арсеналом разнообразнейшего материала для интерпретаций и оценок, на основе которых вырабатывается объединительная идеология.
На Украине по этому вопросу вплоть до января 2005 года сохранялась двойственная позиция.
С одной стороны, предпринимаются попытки консолидировать всех граждан Украины, независимо от этнической принадлежности, в украинскую гражданскую нацию.
С другой стороны, за время независимого существования украинского государства постепенно укоренилась и стала частью официальной идеологической доктрины Украины концепция «титульного украинского этноса» как основы украинской политической нации. Именно данная концепция лежит в основе политики опережающей украинской этнической консолидации по сравнению с консолидацией всей украинской нации на основе всех культурно-языковых групп. В этом случае украинская идентичность формируется на сугубо этнической основе, которая в украинском случае часто понимается в примитивном биологическом смысле. После прихода к власти «оранжевых» приоритет отдаётся именно этому варианту.
В процессе формирования украинской национальной идентичности на этнической основе, к тому же в ее галицкой версии и при исключении из этого процесса всех неукраинцев, интерпретациям исторических фактов и их оценкам, как уже сказано, отводится роль строительного материала для новых символов и новых ценностей. Разумеется, современные преемники фашистских идей, говоря о реабилитации их носителей в лице ОУН-УПА, маскируют эти идеи, как и связанную с ними кровавую историю, под патриотизм и борьбу за независимость Украины. Однако для этого необходимо заново переписать историю, в частности, Великой Отечественной и Второй мировой войн, ибо в неискаженном виде она совершенно непригодна для обоснования нынешних националистических идеологем и создания новых идеологических мифов.
Сегодня украинцам пытаются навязать несколько таких мифов и, если процессу не противодействовать, их будет больше. В том, что эти мифы сознательно конструируются и сознательно используются в конъюнктурных политических целях, нет никаких сомнений. Среди них — миф об «освободительной войне» ОУН-УПА.
Вся масса исторических документов и свидетельств показывает, что ОУН — идейный руководитель УПА — придерживалась идеологии расово-этнического превосходства украинцев над соседними народами и разделяла основные положения гитлеровской теории о полноценных и неполноценных народах. Именно идеология расово-этнического превосходства направляла действия главарей этой организации и большинства рядовых членов.
Эта установка изначально делала ОУН-УПА преступной группировкой и предопределила близкое идейное «родство» двух идеологий — оуновской и гитлеровской. Фактов на этот счет огромное количество. Это и переписка канцелярии рейхскомиссара Украины Э. Коха, а также других военных чинов и чинов разведки с главарями ОУН-УПА, с абверовскими кураторами Шухевича и с ним самим, это и кадровый обмен боевиками УПА с другими галицийскими карательными и полицейскими формированиями в составе войск СС, это и совместные карательные акции против местного и белорусского населения частей СС и отдельных частей УПА и многое другое.
Отдельно в ряду акций извергов галицийской полиции стоит кошмар белорусской Хатыни и волынских Кортелис. Следует специально подчеркнуть, что в подобных карательных операциях на территории Украины и Белоруссии принимал участие в качестве исполнителей в основном один и тот же контингент из местного галицийского населения, который, в зависимости от обстоятельств и настроений гитлеровских оккупационных властей, кочевал из СБ ОУН (бандеровская служба безопасности) в УПА, из УПА в дивизию СС «Галиччина» и «Нахтигаль», из «Галичины» в Шуцманшафтбатальон N 201, а в составе этих полицейских формирований принимал участие в карательных акциях дивизии СС Фон Баха-Залевского «Коттбус», «Болотная лихорадка». А потом снова — в СБ ОУН и т. д.
Почему нынешнее политическое руководство Украины предпринимает столь откровенные и чудовищные в своём цинизме попытки реабилитации преступных формирований, наподобие ОУН-УПА, и таких мясников, как Р. Шухевич?
Дело в том, что и у галицийских фашистов того времени, и у современных галицийских националистов в основе их действий находятся одни и те же идеологические установки:
1) вера в существование особой галицийской региональной общности;
2) убежденность в качественном, то есть изначальном и всестороннем этническом превосходстве галицийского — даже не украинского — этноса.
Первое, скорее всего, действительно имеет место, что неоднократно доказывалось многочисленными исследованиями на эту тему и поведением самих галичан на Украине. Именно эта установка исчерпывающе объясняет попытки галицийской элиты навязать Украине собственные историко-культурные и мировоззренческие ценности, напоминающие поведение оккупационной власти в чужой стране.
А второе — это системообразующая часть галицийских общекультурных установок, обусловленных особыми историческими обстоятельствами развития галицийского края. К ним, на наш взгляд, относятся: 1) систематические спецоперации австро-венгерских властей (начиная с середины XIX в.) по выращиванию радикального галицийского национализма как орудия в сдерживании польского освободительного движения; 2) полное физическое истребление умеренной этнической элиты края, среди которой значительное влияние имела русофильская традиция (ярчайший пример — уничтожение русофильской галицийской интеллигенции в австрийском концлагере «Таллергоф»).
Этими установками можно объяснить отношение массы галицкого населения к восточным украинцам (центр и юго-восток Украины) как к «оккупантам» в ходе Великой Отечественной войны и террористическое сопротивление украинской советской власти в послевоенный период налаживания мирной жизни. На издержки советской коллективизации здесь все не спишешь. Такое же жестокое, выходящее за пределы человеческого понимания поведение галицийские боевики демонстрировали во время войны и по отношению к польскому населению («волынская резня» в 1942−43 гг.). Ссылки на польские жестокости не убедительны, так как хронологически именно галицийский террор на восточных территориях Польши в 20-е годы был первопричиной, спровоцировавшей ответные меры польских властей (впрочем, строго в рамках закона).
Убеждение в собственном этно-культурном превосходстве в среде деятелей ОУН периода между двумя мировыми войнами было развитием внутренней национал-экстремистской традиции и органичным подражанием гитлеровской Германии. Отсюда идёт стремление навязать собственные ценностные представления всей Украине, сконструировав фюрерское государство по образу и подобию нацистской Германии.
Нынешняя ситуация в чем-то схожа с ситуацией конца 30-х гг. ХХ века. Распад Союза поставил в повестку дня вопрос формирования украинской нации в независимой Украине, как и начало Второй мировой войны поставило перед галицийскими националистами вопрос о возможности с помощью гитлеровской Германии, захватив власть на Украине, отколоть ее от СССР. Однако в силу, с одной стороны, полной идейной стерильности украинской правящей элиты, происходящей из инженерно-технической интеллигенции, с другой — из-за наличия недавней традиции вооружённой борьбы за независимость от СССР, пусть и связанной с преступлениями нацистов, именно галицийский вариант идеологии украинской государственности стал господствующим в верхах. Отсюда — почти зоологическая русофобия её адептов, систематическая агрессия против православия, стремление переписать общую историю россиян и украинцев и многое другое.
Как и тогда, в 90-е гг. возникла необходимость подведения под существование независимой Украины идеологической базы. Украинская элита встала перед необходимостью смыслового наполнения идеологии украинской государственности. Разумеется, существовало несколько вариантов такой идеологии, и галицийский вариант, дальше всего отстоявший от культуры и ценностей Украины (как юго-востока, так и центральной части) был самым уязвимым и неприемлемым.
В своём первоначальном, так сказать, бандеровском виде эта идеология и связанные с её рождением исторические события, разумеется, неприемлемы в нынешней Украине. Попытка смягчить их требует как маскировки изначальных ценностных установок галицийского национализма, так и искажения исторических обстоятельств, действий и взглядов исторических фигур, стоявших у его истоков. В результате нынешние трактовки истории восточной Европы и СССР вообще и в 30−40-е гг., в частности, выхолащивают суть галицийского националистического движения: практическое претворение в жизнь принципа изначального этнического превосходства Галиции и подчинение этому принципу всего уклада будущего «украинского» государства. Это влечет за собой физические чистки (истребление) всех этнических неукраинцев, а по сути, всех несогласных с такой политикой как «злейших врагов нации». Адаптация такой идеологии к современной Украине с помощью её «очеловечивания» и распространение ее по всей стране являются, судя по ситуации в гуманитарной области, главной задачей галицийской региональной элиты и её союзников из киевского высшего чиновничества.
Итак, круг истории в современной Украине с приходом к власти в 2004 году галицийских этнических националистов замкнулся: оуновская концепция «превосходства» украинской (галицийской) нации и её союза с «освободителем Европы — Гитлером», взятая из середины ХХ века, в условиях независимой Украины начала ХХI века превратилась в концепцию «титульного» (по сути, снова-таки галицийского) этноса и союза Украины с процветающими «членами НАТО — защитниками Европы».
Однако объяснить и понять реальные (не выдуманные) события можно лишь, исходя из стандартов оценок того времени. А в то время у украинцев не было иной родины, кроме УССР и СССР. И защищали советские украинцы не мифическую, виртуальную «независимую Украину», что сейчас им пытаются приписать националисты, а тогдашнюю советскую Украину и СССР. Выступая в Великую Отечественную войну против СССР — члена антигитлеровской коалиции, ОУН-УПА автоматически поставили себя по другую сторону баррикад, против тогдашней родины украинцев — УССР и СССР, против всего цивилизованного человечества.
На этом фоне попытки героизации коллаборационистов и превращение их в общенациональные символы отвратительны, позорны и должны быть пресечены совместными усилиями всех здоровых сил общества.
Разгул на Украине политических сил, требующих героизации фашизма и переписывания истории, не говоря уже о нахождении этих сил у власти, является абсолютно неприемлемым. Основная масса населения Украины никогда не смирится с фашизацией страны, а стремление навязать украинскому обществу нацистскую идеологию неизбежно обернется катастрофой украинского государства как такового.
Приложение.
Из высказываний лидеров ОУН-УПА и о них.
«Наша власть должна быть страшной»
Степан Бандера
«Об украинских массах говорить поздно. Мы их плохо воспитали, мало убивали, вешали. Теперь надо думать о том, как сохранить организацию и захватить власть».
Из речи Р. Шухевича на собрании ОУН в селе Сороки близ Львова (весна 1944 г.).
На ІІІ (февральской 1943 г.) конференции ОУН было решено: «используя фронтовой хаос, провести поголовную чистку вражеских украинскому национализму элементов», в том числе и в собственной среде.
Выполняя директиву ОУН — Бандеры, Шухевич отдал приказ: «поспешить с ликвидацией поляков, уничтожить их под корень, чисто польские села сжигать, в смешанных селах убивать лишь поляков… К жидам относиться так, как и к полякам и цыганам: уничтожать беспощадно и никого не жалеть… Беречь врачей, фармацевтов, химиков, медсестер, удерживать их под охраной в полевых госпиталях и следить за их руками… После окончания работы без объявления ликвидировать».
В 1944 году, находясь в «немецких застенках» (был временно изолирован с помощью домашнего ареста за строптивое поведение на службе Абверу. — В.П.), Бандера прислал Шухевичу сверхсекретное послание. (из националистических рядов. — В.П.), безусловно, в абсолютном большинстве перейдут на сторону советов. Они в два раза опаснее для нашей дальнейшей работы и их возможный переход… подорвет престиж ОУН и УПА, а их борьба, на которую они активно пойдут вместе с большевиками против ОУН, исключит любую возможность нашей подпольной работы… А потому необходимо немедленно и как можно более тайно, во имя большого национального дела, ликвидировать вышеупомянутые элементы двумя путями…" «…добиваться, чтобы ни одно село не признавало советскую власть. ОУН должны действовать так, чтобы все, кто признает советскую власть, были уничтожены. Не брать на испуг, а физически уничтожать!» «Под влиянием большевицкой действительности, — писал вождь ОУН, — менее стойкие элементы
Первым путем для С. Бандеры было направление ненадежных подразделений в бой — на неминуемую смерть, вторым — уничтожение «предателей» при участии службы безопасности ОУН. Конкретизируя советы главного руководителя, Шухевич приказал:
Опираясь на реалии первых военных лет, оценивая действия бандеровцев и предусматривая дальнейшее развитие событий, командир стихийной УПА, не зависимой от ОУН, Тарас Бульба-Боровец в 1943 г. писал: «Может ли правдивый революционер-государственник подчиняться руководству партии, которая начинает строение государства с резни национальных меньшинств и бессмысленного сжигания их жилья… При ваших методах отстрела украинцев., удушения путами наилучших людей… вы не мобилизируете армию (УПА. — В.П.). Что общего с украинской народной революцией имеют бандеровские бесправие, побои, грабежи и убийства, коих мы являемся ежедневными свидетелями? Существовала ли когда-либо на Украине такая революционная организация, от которой собственный народ приходил в ужас хуже, чем от злейшего врага, а ее членов называл не иначе, как «путарями» и «сокирниками» (сокира — топор. — В.П.)? Что общего имеют с освобождением Украины бандеровские попытки теперь подчинить украинские народные массы своей партийной диктатуре и фашистской идеологии, которая противна украинскому народу, против которой воюет весь мир?».
