 |
| Русский вестник | Ольга Наумова | 15.04.2008 |
«Что-то ныне в России городится…
Мутит душу народную бес».
Избитые сравнения поэтов с золотыми самородками и сверкающими алмазами в случае с отцом Леонидом пошлы и неуместны. Он подобен рыжему и шершавому ржаному колосу, выросшему на захудалом, окраинном русском поле. Две стихии вскормили и подняли этот колос: грубая мужицкая русская земля и нежное голубое русское Небо, накинутое на Россию, словно Покров Богородицы.
«И молюсь я, как умею,
И спешу со всех паров —
А над Родиной моею —
Богородицы Покров».
И творчество отца Леонида, как этот шершавый ржаной колос, простое и в то же время недоступное для повторения Божие творенье глубины вселенской. Душа от его стихов не поет, не щемит сладостной тоской, а мерно гудит, как колокол, в такт мужицкой правде и простоте стиха, с осознанием русской беды и надеждой на спасение Руси, если есть хоть один праведник среди нас.
«И входит ночная тревога
В глухие людские сердца,
Давно позабывшие Бога,
И Сына Его, и Отца.
И реет над ширью земною
Архангел с судейской трубой…
Родная, что будет со мною?
Не знаю, что будет с тобой».
Поэты недалекого (во всех смыслах) прошлого звали, тащили нас всех к «светлому», серому, как застиранная арестантская роба, будущему. Багрицкий — языческий кумир нескольких поколений советской молодежи — воспевал тех, которые «в крови горячечной поднимались и глаза незрячие открывали». Кто такие эти «герои»? Теперь-то мы точно знаем: бесы.
«На столе, из желтой прессы,
Перепачканной в вине,
С диким воем лезут бесы,
Раздирая душу мне».
И заселили они нашу землю, и тащили детей красной кровавой удавкой прямо в ад. А русский человек застыл в оцепенении среди «мерзости запустения» Русской земли в ожидании то ли чуда возрождения, то ли грома небесного, то ли ясно открытой дороги к Богу.
«Край ты мой, мир опустевший!
Атомный каменный век…
Мимо, как лист облетевший,
Вдруг прошуршит человек».
Навалились картавые бесы, ранят душу бедного русского, а он даже и не чувствует боли — отупел от безысходности и водки. «Бейте меня, унижайте скотину! Каюсь!» «А в каких грехах?» — Может быть, в том, что не увидел, не почувствовал приближение антихриста, который
«… за Россию
Толкает тост,
Что он — мессия,
Что он — Христос.
Он всех оденет,
Он всем даст денег…
Многоочит,
Пристав с коленец,
Святой младенец
В толпе кричит,
Что он антихрист.
Народ молчит…»
Ведь это о нашем скотско-молчаливом состоянии. Как в Пушкинской трагедии «Борис Годунов» — «Народ безмолвствует». Начало XVII века — начало XXI века. Россия на кровавом перепутье, в начале или конце своего пути? Такая же смута — те же вдохновители уничтожения России. А «народ молчит». Пока…
Лукаво мудрствующие психологи говорят, что молитва лечит даже людей с сильными психическими расстройствами, так как определенное сочетание звуков и слов дает мозгу человека стабилизирующий импульс и установку на спокойствие. Это полный бред! Суть не в звуковых сочетаниях слов, а в сокровенной правде от Бога, который в Нераздельной Троице Словом Своим сотворил землю и все живое на ней, и Сам явился в мир воплощенным Словом — Иисусом Христом. Молитва заключает в себе богоданное откровение, истину, которая убивает бесов. То же действие имеют иконы и стихи, которые написаны с внутренней молитвой. Леонид Сафронов рассказывал, что он в юности присутствовал на лекции гипнотизера. Этот лектор ставил свои опыты на сцене, куда пригласил несколько молодых человек, в том числе Леонида. Все они должны были впасть в транс — и впали все… кроме Сафронова. Он про себя читал стихи Сергея Есенина. Вот подобное молитве, отгоняющее бесов таинство — настоящая русская поэзия.
«Тихая околица.
Свет свечи в окне.
Видно, кто-то молится,
Может, обо мне.
В пятистенной рубленой
Золотой избе
О моей загубленной
Песенной судьбе,
Сгибшею под пьянкою.
За былую Русь
С бабкою — крестьянкою
Вместе помолюсь».
Не надо быть поэтом или литературоведом, а достаточно чувствовать себя просто РУССКИМ, чтобы понять: вот она настоящая русская правда. Все в стихах отца Леонида про нас, все о нашей жизни — просто и свято. Проповеди апостолов и святых должны звучать именно так: простым стихом. Недаром молитвы и псалмы, эти откровения, данные Богом праведникам, переданы нам в стихотворной форме. Леонид Сафронов — настоящий проповедник русского православия, несущий в народ высшее знание о Боге. Любой стих отца Леонида — проповедь священника, переданная в мелодике русского стиха. Нет в них никакого поучительства, указующего перста, а есть только простота и красота народной души, стремящейся к Богу.
«Охвачен вечерней зарею,
Хоть весь он от стужи облез,
Как угль под остывшей золою,
Вдруг вспыхнет березовый лес.
И кроткое это сияние
Лесной онемевшей глуши
На миг повторит состоянье
Людской покаянной души.
И вся мировая природа,
Зверей вековое жилье,
Вдруг выразит душу народа
И светлые тайны ее».
Он миссионер и проповедник. Его стихи о православных святых — это уроки воскресной школы, на которых прихожанин узнает об их жизненном пути. О церковных службах отец Леонид пишет так, что ясно понимаешь: так хорошо может быть только в Царствии Небесном. Он приоткрывает оконце в этот другой мир солнечным лучом: мол, погляди, детка, одним глазком и знай, что он прекрасен, и ты там тоже будешь, только не сейчас еще.
«На миг возносят крест к вратам:
„Премудрость,
прости!“
Смотрю тайком в алтарь, а там —
Слетелись
Гости.
Кто им пути туда открыл?
Что их
Значенье?
А за спиной из мощных крыл
Идет
свеченье».
Особенно дороги отцу Леониду маленькие читатели, к ним обращены многие его стихи, в которых поэт с добрым сердцем и спокойным разумом рассказывает детям о нашей жизни.
«Возьми коробку из-под торта,
На ниточку ее подвесь
И всыпь зерна любого сорта,
Чтоб было птицам что поесть,
Ведь это сделать очень просто,
Хоть взрослым будь, хоть малышом;
И тут же „галочку“ для роста
В сенях отметь карандашом.
Замри на время не дыша…
Ты слышишь, как растёт душа?»
Поэзия отца Леонида — чистый родничок забытого русского слова, который пробивается сквозь груды глянцевого мусора столиц. И пусть дорога к нему залита нефтяными лужами и завалена падающими долларами, но пока бьётся в душе народной этот животворный ключ русского языка, жив и сам народ русский. Тихая, вроде бы невидимая русская жизнь продолжается в России, и, накапливая силы, в любой момент может из стихов обратиться в стихию.
«Уже в селеньи свет потух,
Но вы лишь в полночь время троньте —
И на шесток взойдёт петух
Ночной зарёй на горизонте.
И, заглянув ему в глаза,
Всю ночь о нём пишу стихи я.
Он весь — как Божия гроза.
Он весь — как русская стихия».
