 |
| Русский вестник | Сергей Фомин | 15.04.2008 |
Подтвердили ли исследования современных ученых сюжет картины? Каков смысл самих этих работ в Кремле? К чему они ведут? — Вот некоторые вопросы, на которые попытался ответить автор.
Бюст царя Иоанна Грозного помещён около его саркофага в Архангельском соборе Московского Кремля. Реконструкцию облика царя сделал академик М. М. Герасимов (фото внизу) после вскрытия саркофага в 60-е годы ХХ века
«Подземные рули»
Главной (как и для Карамзина в его «Истории») в 1963 г. во время вскрытия могил и обследования останков Русских Царей, а, начиная с середины 1990-х гг., и Цариц, без всяких сомнений, была фигура Грозного Царя. Это подтверждается, прежде всего, тем, чьи именно останки подвергались первоочередному вскрытию, чей облик преимущественно восстанавливался. В 1963 г. это были сыновья Государя Иоанна Васильевича — Царь Феодор Иоаннович и Царевич Иоанн Иоаннович. В наши дни — Великие Княгини Софья Палеолог (бабушка), Елена Глинская (мать), Царицы Анастасия (первая супруга), Мария (вторая супруга), Марфа (третья супруга), Мария (четвертая супруга). Останки остальных исторических лиц исследовались и продолжают изучаться лишь попутно. Главный интерес — не в них.1. Имеется ли на останках трупов следы каких-либо механических подтверждений, а в случае установления их, следовало определить характер повреждений и каким орудием они нанесены. При исследовании останков Ивана Ивановича: Комиссии предстояло подтвердить или отвергнуть достоверность сюжета знаменитой картины художника И.Е. Репина, на которой изображено убийство Иваном Грозным своего сына ударом металлического посоха в область головы"i.
Антрополог М.М. Герасимов на первом же заседании Комиссии по вскрытию так и заявил: «Меня сейчас волнует версия, что Иван Иванович убит. У нас есть возможность выяснить этот вопрос"ii.
Приведенные слова, во-первых, подтверждают огромную силу воздействия на ученых подробно разобранного нами произведения художника. А, во-вторых, отражают все-таки существовавшие, видимо, и в их среде подспудные сомнения. О силе легенды свидетельствует, в частности, упоминаемый в документе совершенно фантастический металлический посох. Чтобы вполне оценить этот фантом ученых, представьте себе, к примеру, человека, разгуливающего с ломом руках (посох же был и еще повыше этого орудия труда).
До сих пор, с упорством достойным лучшего применения, нам пытаются внедрить мысль о том, что вскрытие проводилось-де лишь как результат реставрационных работ. Этим объяснялось как само вскрытие, так и объекты интереса ученых.
На совещании Комиссии 18 апреля 1963 г. с информацией по этому поводу выступил известный антрополог М.М. Герасимов (хотя это, как говорится, и не была его епархия). В первых строках протокола N 1 читаем: «Тов. Герасимов М.М. сообщает о реставрационных работах в приделе Иоанна Предтечи. […] В процессе работы выяснилась необходимость вскрытия погребений. Созрело решение вскрыть погребения"iii. (Всё это, еще раз заметим, звучало в присутствии первых лиц дирекции Музеев Московского Кремля и опытных реставраторов.)
Развернутое объяснение содержится в «Окончательном заключении Комиссии» от 20 мая 1966 г.: «Вскрытию гробниц Ивана IV Грозного, его сыновей: Федора Ивановича и Ивана Ивановича, князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, которые проводились в апреле-мае 1963 года, предшествовали работы по укреплению несущих конструкций придела Иоанна Предтечи (стены и своды), а также укрепление восточной стены (апсиды) Архангельского собора1. […] В связи с понижением пола в приделе Иоанна Предтечи в дьяконнике собора, надгробия Ивана Грозного его сыновей, а также Скопина-Шуйского, настроенные в конце XVII в. частично дополненные в начале ХХ века, потребовалось восстановить в своих изначальных формах. Так как надгробные плиты гробниц обнажились, было принять решение произвести их археологическое обследование"iv.
Однако самое странное, что вводить в заблуждение продолжают и по сию пору. Хотя, следует признать, истина, пусть и понемногу, но все же начинает выходить наружу.
Известно, что на документах специалистов Государственного Эрмитажа о вскрытии саркофага Тамерлана (Тимура) в мавзолее Гур-Эмир в Самарканде в 1941 г. рукою не кого-нибудь, а И.В. Сталина было написано: «Работы по вскрытию начать не позднее мая. И. Сталин"v.
Трудно предположить, чтобы с могилами Русских Царей в Московском Кремле, резиденции советского правительства, было иначе, и разрешение получили не от первых лиц государства. И действительно, по свидетельству акад. Б.В. Раушенбаха, «много лет Михаилу Михайловичу хотелось сделать портрет Ивана Грозного — достоверных изображений Грозного нет, только скульптура Антокольского (естественно, не портретная) и какая-то старинная парсуна, выполненная в традиционно иконописном стиле. Герасимов много хлопотал по поводу Грозного еще при жизни Сталина, и тот сказал, что это, конечно, очень заманчиво, поручив Ворошилову встретиться с Герасимовым, и Ворошилов передал слова Сталина о том, что в принципе это было бы хорошо, но сейчас не время — идет война"vi.
В начале 1960-х создалась благоприятная политическая атмосфера.
В 2002 г. в журнале «Итоги», едва ли не впервые, вещи были названы своими именами: «С согласия Никиты Хрущева в апреле-мае 1963 года в некрополе Архангельского собора под присмотром комендатуры Кремля и руководством спецкомиссии Минкульта СССР были вскрыты четыре усыпальницы: Грозного, царевича Ивана, царя Федора и князя Михаила Скопина-Шуйского"vii.
Еще более категоричен кандидат юридических наук, в свое время бывший адвокатом Минского Епархиального управления, а в настоящее время член Минской областной коллегии адвокатов В.М. Ерчак (кстати говоря, один из немногих работавший в архиве Московского Кремля): «Это было задание Хрущева. Это время, когда развенчивался культ личности Сталина. Нужно было подтверждение порочности Сталина — потому что Иван Грозный был любимым историческим персонажем советского вождя"viii.
Обработка добытых во время вскрытия 1963 г. материалов и обнародование их происходило в сложной внутриполитической обстановке. 14 октября 1964 г. Н.С. Хрущев, давший добро на гробокопательство, был смещен со всех государственных постов и, обвиненный в волюнтаризме, отправлен на пенсию. Близкая ему министр культуры СССР (этому министерству формально и подчинялась Комиссия) Е.А. Фурцева, хотя и оставалась на этом посту вплоть до своей смерти в октябре 1974 г., после ухода Хрущева ничем реально помочь уже не могла.
Оглашаем весь список…
Итак, работы по вскрытию Царских захоронений было поручено обезпечить Министерству культуры СССР. Комиссия Министерства культуры СССР по вскрытию гробниц в Архангельском соборе Московского Кремля — таково было официальное наименование этого учреждения, функционировавшего, судя по опубликованным документам, с начала 1963 г. и вплоть до мая 1966 г.«22 февраля 1963 г., — читаем в биографическом очерке памяти проф. М.М. Герасимова, — на заседании специальной комиссии, созданной дирекцией Музеев Московского Кремля, было решено в целях археологического и антропологического изучения останков, хранящихся в гробницах, просить руководство Министерства культуры СССР разрешить вскрыть саркофаги […] Общее руководство и архитектурный надзор проводились главным архитектором Музеев Кремля В.И. Федоровым и архитектором Центральных научно-реставрационных мастерских [Министерства культуры СССР] В.Н. Меркеловой. Археологические исследования были поручены археологу Н.С. Шеляпиной"ix.
Состав Комиссии был следующим: председатель доктор исторических А.П. Смирнов, известный антрополог М.М. Герасимов, археолог и историк архитектуры Н.Н. Воронин, А.Я. Веденин, А.Г. Халтурин. Музеи Московского Кремля представляли: директор И.И. Цветков, заместитель директора В.Н. Иванов, главный архитектор В.И. Федоров. Государственный научно-исследовательский институт судебной медицины — директор, главный судебно-медицинский эксперт Министерства здравоохранения СССР, заслуженный деятель науки РСФСР, доктор медицинских наук профессор В.И. Прозоровский; заведующий организационно-методическим отделом, кандидат медицинских наук Э.И. Кантор, старший научный сотрудник, кандидат медицинских наук В.И. Алисиевич.
Кроме того, в рабочую группу входили: главный хранитель музеев Кремля Н.Н. Захаров, хранитель памятника (Архангельского собора) научный сотрудник Е.С. Сизов, старший реставратор музеев Кремля А.Ф. Чадин, реставратор Н.Т. Климов. От реставрационной мастерской Артишевская. От лаборатории пластической реставрации — научные сотрудники Сурнина, Лебединская, Александрова, Герасимова. (На совещании 18 апреля 1963 г. Герасимов заявил: «…Практически всегда вскрытие захоронений делаю я с сотрудниками лаборатории, их у меня 4 чел[овека]"x.) От НИИ судебной медицины — заведующий судебно-химическим отделом, кандидат фармацевтических наук А.Ф. Рубцов. Фотографы Н.А. Беляев и В.А. Иванов. Стенографистка С.Г. Голубицкая. Прораб И.М. Соловьев. Рабочие И.И. Машнин, С.Т. Смолининов, В.С. Кнемниц, В.Н. Зверьков.
К работе комиссии были также причастны: член-корреспондент АН СССР А.В. Арциховский, старший научный сотрудник Музеев Кремля В.С. Машнина, В.С. Андреева.
И все-таки главной фигурой этого вскрытия, несомненно, был профессор М.М. Герасимовxi. Исследования, как правило, он вел в тесном сотрудничестве с В.В. Гинзбургом2.
Михаил Михайлович Герасимов (1907−1970), известный антрополог, археолог и скульптор, родился в Петербурге в семье врача, в следующем году переехавшего в Иркутск. В 13 лет он приходил в анатомический музей при медицинском факультете Иркутского университет. Работал в морге. Еще школьником, с 1922 г., Михаил сотрудничал с Иркутским краеведческим музеем, обрабатывая коллекции и участвуя в экспедициях. В 1931—1932 гг. учился в Ленинграде в Государственной академии материальной культуры, в 1937 г. заведовал реставрационной мастерской Государственного Эрмитажа. В 1938 г. сделал первую реконструкцию. В 1950 г. Герасимов был удостоен Сталинской премии и в том же году создал в Институте этнографии АН СССР лабораторию пластической антропологической реконструкции, которой руководил до своей смерти. В 1956 г. он получил степень доктора исторических наук.
Будучи автором метода пластической портретной реконструкцииxii, первые реконструкции Герасимов создал в 1927 году. Им была выполнена обширная галерея скульптурных портретов древнейших и древних людей, а также исторических деятелей (всего свыше 200): воспетого автором «Слова о полку Игореве» Князя Всеволода, Великих Князей Ярослава Мудрого (янв. 1939), Андрея Боголюбского (1937), Царей Иоанна Васильевича и Феодора Иоанновича, Тимура, его сына Шахруха и внука Улугбека (июнь 1941), основоположника таджикско-персидской поэзии Рудаки (1956), адмирала Ф. Ф. Ушакова (авг. 1944), матери Ф. М. Достоевского, И.-Ф. Шиллера (1961), Ибн-Сины и др.
Сын члена правительственной комиссии по вскрытию гробницы Тамерлана в 1941 г. Камал Айни отмечает: «В 1930—1950 годы в СССР были созданы научные комиссии по вскрытию захоронений исторических лиц для подлинной идентификации их погребений и создания их объективных подлинных портретов. […] В состав этих специальных комиссий включались известные историки, археологи, антропологи, правительственные чиновники. И в каждую [sic!] комиссию включался М.М. Герасимов…»
Именно Герасимов был вхож в «высшие сферы». Думаю, что мы не слишком ошибемся, если выскажем предположение, что именно он (как публичная фигура, разумеется) инициировал все подобного рода вскрытия и до и после. С какого времени — это отдельный вопрос.
После отказа в годы войны во вскрытии могилы Царя Иоанна Грозного проф. Герасимов получил «отступное». Со слов того же академика Раушенбаха, «не имея возможности вскрыть гробницу Ивана Грозного, Герасимов получил разрешение вскрыть гробницу Бориса Годунова и его семьи, благо она находилась не в Кремле, а в Загорске. Усыпальница Годуновых расположена прямо перед Успенским собором и при вскрытии оказалась разоренной: сохранность потрясающая, можно было бы создать идеальные реконструкции, уцелели даже шелковые ткани, которыми был накрыт гроб Марии Федоровны, уцелела рубашка царевича Федора, сделанная из полосок кожи, сохранились башмачки царевны Ксении, но… черепа были выброшены. А Ксения считалась в тогдашнее время первой красавицей! Моя жена [заместитель директора по научной части Государственного исторического музея] принимала участие во вскрытии усыпальницы и помнит, что при вскрытии присутствовали журналисты и один из них, местный, спросил ее после окончания работ о результатах. Расстроенная, она отвечала, что основной результат нулевой, ведь нет черепов, воссоздание обликов Годуновых невозможно. Журналист смутился и сказал: «Это мы виноваты». Еще мальчишкой он со сверстниками уже «вскрывал» могилы, надеясь найти в царских погребениях сокровища, и, ничего не найдя, они со злости выкинули черепа"xiii.
В преддверии
И вот в 1963 году мечта М.М. Герасимова, наконец-то, осуществилась.Видимо, разрешение было дано ему лично. Об этом свидетельствует первый же протокол Комиссии. Именно он ставил задачи, очередность, срок начала и окончания работ; к нему обращались со всеми вопросами.
Дело это для Герасимова было желанное. «Не стану скрывать — Грозный давно занимал мои мысли"xiv, — признавался он журналистам в 1964 г.
«…Добиться вскрытия гробниц почитаемых исторических лиц с целью научного исследования, — писали близко знавшие профессора люди, — бывало иногда нелегко. Приходилось преодолевать не одни только административные препятствия. Иногда требовалась большая разъяснительная работа среди населения, преодоление косных взглядов, навеянных религией. […] Упорно добивался М.М. Герасимов вскрытия заинтересовавших его могил, используя для этого научные учреждения, и добровольные общества, и страницы печати. […] Через… выставки, частые лекции и беседы М.М. Герасимова вербовались среди посетителей и слушателей его приверженцы и ученики"xv.
Начиная с 1941 г. (когда были вскрыты гробницы Тимуридов), останков личности такого масштаба М.М. Герасимову раскапывать не приходилось. Тень испуга, пережитого им тогда, когда сразу же вслед за тем, как был потревожен прах Тамерлана, вспыхнула жестокая война (о чем предупреждали надписи в мавзолее Гур-Эмир), чувствуется за его словами и на заседаниях Комиссии 1963 г.
Середина июня 1941 года. Сбор правительственной комиссии в Самарканде: руководитель — заместитель председателя СНК Узбекской ССР Т.Н. Кары-Ниязов, ученый востоковед А.А. Семенов, писатель С. Айни, антрополог М.М. Герасимов. Очевидец вспоминал: «…Толпы народа сгрудились в те дни возле Гур-Эмира. Изнывая от жары, вслушивались самаркандцы в каждый шорох, доносившийся из-под земли"xvi.
Апрель 1963 года. Москва. М.М. Герасимов: «Работа по вскрытиям не должна быть помпезной и шумной. Я бы не ставил вопрос о закрытии музея, мы будем работать в алтарной части. Куда никто не будет допущен. […] Комиссия будет работать, и собор может быть открыт"xvii.
Съемочную группу 1941 г. возглавил оператор Ташкентской киностудии Малик Каюмов, впоследствии народный артист СССР, Герой социалистического труда. Осветителем — чтобы увидеть всё своими глазами — напросился редактор местной газеты Шараф Рашидов, впоследствии первый секретарь ЦК компартии Узбекистана.
В 1963 г. в Москве кинофиксации тоже уделили достаточное внимание.
«Смирнов А.П. Весь процесс работы будет зафиксирован на киноленту?
Герасимов М.М. Я бы хотел просить, чтобы все было зафиксировано от начала до конца"xviii.
Съемку вели специалисты из студии научно-популярных фильмов. Кинодокументальный материал об этом хранится ныне в Российском государственном архиве кинофотодокументов. Некоторые кадры его недавно опубликованыxix. Однако до сих пор в полном объеме их почти никто не видел.
На протяжении всей недели, предшествовавшей началу Великой Отечественной войны, все советские газеты были заполнены информацией о вскрытии гробниц в Гур-Эмире. Тимур и Тимуриды — эти имена были вынесены в заголовки большинства печатных сообщений. В открытой в Государственном Эрмитаже экспозиции памятников культуры и искусства народов Средней Азии Тамерлану и его потомкам было посвящено два специальных зала. «Сегодня, — сообщала 22 июня 1941 г. «Ленинградская правда», — продолжались работы в мавзолее Гур-Эмир. […] Ученые обнаружили, что на черепе Тимура сохранились остатки волос. Определена возможность восстановить довольно точно портретный облик завоевателя…»
В 1963 г. решили (или было указано?) хранить гробовое молчание.
Решение о строгой дозированности информации для народа ощутимо на одном из последних заседаний Комиссии 10 марта 1964 г.:
«Цветков И.И. Сегодня настало время говорить об окончании работы комиссии. Комиссия чувствует себя ответственной. В печати появились противоречивые сведения о вскрытии гробниц. Мы должны обратиться с докладом в Министерство культуры СССР, а в печать дать общее мнение комиссии — как заключение итог всех работ, исследований. […]
Герасимов: 12 марта я буду выступать у Тихомирова в Археографической комиссии, я буду выступать перед специалистами-историками3. Я приду со своими сомнениями [sic!]. У меня много любопытных деталей трактовки Царя Ивана. […] Мой доклад мне нужен для моей работы, но я слышал, что приглашены на доклад газеты.
Смирнов: В нашем решении есть 4-й пункт: считать возможным опубликование материалов после окончания всех работ.
Герасимов: Я буду говорить специалистам о моих сомнениях, а они распишут на всю вселенную.
Смирнов: Коммюнике мы можем давать только по окончании всех работ. […]
Цветков: Комиссия не имеет отношения к сообщениям печати о вскрытии гробниц. […]
Герасимов: Не могла бы комиссия уже сейчас сделать краткую официальную информацию в печати. Не о результатах, а о делающейся работе, предварительных результатах. Мол, по окончании работ комиссия сообщит конечные результаты. Так комиссия сама бы сказала о своей работе. Пусть совершенно протокольным путем о всех разделах работ: реставраторы, археологи, архитекторы, Герасимов, эксперты.
Смирнов: Можно сделать краткую информацию. Не раскрывать пока содержания работ.
Цветков: Предлагаю избрать тройку: А.П. Смирнов, Герасимов М.М., Иванов В.Н. Пусть они составят от имени комиссии предварительное официальное коммюнике. Одновременно нужно очень кратко об этом доложить Е.А. Фурцевой.
Герасимов: Это было бы очень хорошо.
Смирнов: Мы одновременно составим оба документа: один — коммюнике, другой — в Министерство.
Цветков: Газетчикам вето не наложишь. Герасимов перед докладом должен попросить Тихомирова, чтобы он, как председательствующий, предупредил газетчиков о нежелательности публиковать материалы"xx.
Итак, из опубликованного отрывка всплывает еще одна фигура, не упомянутая ни в одном из опубликованных протоколов Комиссии — профессор (1940), заведующий кафедрой источниковедения истории СССР Московского государственного университета (1952−1965), председатель Археографической комиссии АН СССР (1956−1965), академик (1953) М.Н. Тихомиров (1893−1965). Биографические материалы утверждают, что он «осуществлял научное руководство работами по вскрытию гробниц […] в Архангельском соборе Кремля"xxi.
Из документа явствует, что на Михаила Николаевича была возложена особая миссия. Это было тем более легко сделать, что Михаил Николаевича пользовался (и до сих пор продолжает пользоваться) вполне заслуженной репутацией крупного ученого. Но из песни, как говорится, слов не выкинешь. Тогда в 1960-х, фактически перед самой смертью, он принимал самое активное участие в преднамеренном опорочивании первого Русского Царя, доказательство чего мы приведем в своем месте. Усилиями его, видимо, остались довольны, знаком чего было награждение академика именно в 1963 г. высшей наградой — орденом Ленина (пусть формально и в связи с 70-летием со дня рождения).
Порядок и очередность вскрытия могил в усыпальнице Царя Иоанна Васильевича также было намечено на совещании 18 апреля.
«Мне хотелось бы начать работу с Федора, — заявил М.М. Герасимов собравшимся, — здесь не требуется особого навыка, затем будем работать над следующими надгробиями. После вскрытия гробницы Федора перейдем к Ивану IV, так как Иван Иванович потребует продолжительной предварительной работы. Пока будет идти подготовка к Ивану Ивановичу будет вскрыто погребение Скопина. […]…Вскрытие каждого гроба будет занимать один день. Могилы Федора и Ивана Грозного будут вскрыты в течение 2-х дней. Могилы Ивана Ивановича и Скопина потребуют больше времени, может быть в связи с этим не следует назначать твердый график — срок, а установить очередность. […] Предлагаю начать работу в понедельник"xxii.
Было решено «начать работу по научной фиксации в Архангельском соборе 22 апреля 1963 г. в 10 ч. 00 м."xxiii День этот в то время был памятен всем: день рождения Ленина.
Место действия
Прежде всего, хотя бы несколько слов, следует сказать о самом месте погребения.Русский Великокняжеский и Царский некрополь в Архангельском соборе Московского Кремля, захоронения в котором датируются 1340−1730 гг., насчитывает 56 погребений.
Вознесенский женский монастырь, в 1407—1731 гг. служивший местом упокоения Великих Княгинь и Великих Княжен, Цариц и Царевен, был, как известно, варварски разрушен в 1929 году.
На перенесение некрополя дали месяцxxiv. Темпы были поистине большевицкими. Специальная комиссия, созданная ученым советом Оружейной палаты (укомплектованная социально близкими властям специалистами), «провела вскрытия и осмотр всех погребений"xxv. Согласно отчетам, было обнаружено около 70 захороненийxxvi, половина из них детских. Вес саркофага более двух тонн, крышка весит около тонны. Белокаменные саркофаги с останками Великих Княгинь и Цариц перевезли через площадь и по доскам через пробитое в стене отверстие спустили в подвалы южной пристройки Архангельского собора конца XV в. — помещение древней долговой тюрьмы. «Практически все крышки саркофагов с трещинами, разбиты"xxvii — таковы результаты вскрытия и перевозки 1929 года.
Читая современные описания, можно прийти к выводу, что все останки соответствуют саркофагам, в которых они и находятся. Однако, по неофициальным данным, под Архангельским собором имеется немало неатрибутированных останков. Во всяком случае, так было еще в 1970-е годы. Даже в настоящее время все это тщательно скрывают.
Косвенным свидетельством может служить ответ эксперта-криминалиста С.А. Никитина на вопрос обозревателя «Известий»:
«Вопрос: Работающие в Кремле рассказывают шепотом, что в захоронении Анастасии Романовны, первой жены Ивана IV Грозного и первой Русской Царицы, когда его вскрыли, оказалось «две головы». Звучит зловеще.
Ответ: Но так могло быть4. Судя по всему, второй череп оказался там в 1929 году, когда большевики приняли решение о сносе Вознесенского женского монастыря. […] Некоторые саркофаги, например, Великой Княгини Евдокии, жены Дмитрия Донского, когда их откопали, развалились. Как выяснилось в ходе нашего исследования, второй череп принадлежал как раз Евдокии. Видимо, его в 1929 году положили в ближайший целый саркофаг, которым оказался как раз саркофаг Царицы Анастасии. Была же большая суматоха, аврал, все делалось вручную"xxviii.
«Некрополь Великих и удельных Князей Московского Дома и Царей в Архангельском соборе, — пишет современный исследователь С.Ю. Шокарев, — формировался по четкой топографической схеме, связанной с сакральной топографией храма и мiра. В христианской космологии стороной спасения традиционно считался восток, с чем связана ориентация и алтаря и христианского погребения лицом к востоку. Сходное значения придавалось и югу. Вероятно, при перестройке Архангельского собора в 1507 г. была заложена определенная схема расположения гробниц, выявленная Е.С. Сизовым: захоронения Великих Князей совершались на южной стороне; удельных князей — на западной; опальных — на северной. Усыпальница Ивана Грозного и Его сыновей, созданию которой сам Царь уделял большое внимание, расположена в южном предалтарье собора, т. е. в юго-восточном углу. Умершие в опале князья Юрий Иванович Дмитровский, Андрей Иванович, Владимiр Андреевич и Василий Владимiрович Старицкие были похоронены в северо-западном углу собора, «где опалные князи кладутца"xxix. При этом на надгробиях Владимiра Андреевича и Василия Владимiровича не были нанесены надписи эпитафий, что, вероятно, связано с стремлением Ивана Грозного предать могилы опальных князей забвениюxxx. Аналогичная ситуация прослеживается и на некрополе Вознесенского монастыря. На северной стене Вознесенского собора и в северо-восточном углу были погребены опальные княгини Елена Волошанка, Евфросинья Старицкая, Евдокия Романовна Старицкая и четыре княжны Старицкихxxxi.
Особый статус некрополя Архангельского собора выражался и в возникновении особой Архиепископии Архангельской (1599−1765), архиереи которой совершали отпевания и панихиды по умершим Царям, а также в обряде, существовавшем, по-видимому, в XVII в. — класть челобитные на имя Царя на гробницы Великих Князей и Царейxxxii. Таким образом, Царственные предки, похороненные в соборе признавались ходатаями за просителя перед Царствующим Государем"xxxiii.
Таким образом, погребение Царя Иоанна Васильевича и двух Его сыновей расположены в самом почетном месте — диаконнике, что не могло не соответствовать издревле выдерживаемому принципу строгой иерархичности в расположении могил в этом Русском Государевом некрополе.
Этот важный факт, достойный неспешного обдумывания, впоследствии представлялся в совершенно утрированном виде: «Все предки Ивана IV похоронены в храме. Почему же его гробница лежит отдельно в алтаре? — Иван IV даже своей смертью хотел подчеркнуть свое величие, отделить себя от предшественников. Задолго до смерти он занялся устройством своей усыпальницы. Ее стены расписывали лучшие художники XVI века"xxxiv.
(К сожалению, мы еще не раз столкнемся с фактами оплевывания нашего прошлого, которое, видимо, не является таковым, «нашим», для пишущих и ёрничающих по этому поводу «Шариковых» и «Швондеров».)
И еще одно важное замечание. С точки зрения современных ученых гробокопателей, «ни одна страна Европы сегодня не располагает подобной возможностью в изучении останков представителей правивших Династий"xxxv. Имеется в виду Великокняжеский и Царский некрополь Московского Кремля.
Протокол первого апрельского совещания 1963 г. донес до нас два довольно смелые высказывания М.М. Герасимова, обойти которые невозможно: «Плиты никогда не были вскрыты. […] У Ивана Грозного, видимо, сохранились кости"xxxvi. (Но на каком основании были сделаны эти заявления? Ведь этим словам, в лучшем случае, предшествовал лишь внешний осмотр гробниц, который не мог дать оснований для подобных утверждений.) Если исключить возможность какого-то предшествовавшего совершенно конкретного основанного на документах знания, то со всем этим может корреспондироваться лишь вот этот фрагмент из воспоминаний о профессоре Герасимове: «Михаил Михайлович вообще обладал всякими мистическими свойствами. Ну, например, он рассказывал, что, копая палеолитическую стоянку, он никак не мог добиться успеха, а в ночь перед тем, как найти там то, что ему было нужно, он всё это увидел во сне. И утром он уже знал, где копать и что там будет"xxxvii.
Но каким духом делал это, по определению дочери, «опытный археолог-палеолитчик»? — И на этот вопрос, похоже, есть ответ. «…Однажды, — вспоминает акад. Б.В. Раушенбах, — мы с женой купили «горку» специально для работ Михаила Михайловича, для фантастических маленьких фигурок, которые он ловко мастерил из серебряной фольги от шоколада. […] Вот, к примеру, фигурка — некое чудовище поглощает рыбу. Это Анти-Рыбинск. Дело в том, что меня в самую смутную пору моей жизни должны были отправить в Рыбинск на неинтересную работу, и фигурка была сделана в качестве «оберега», своего рода колдовства, чтобы меня в Рыбинск не отправили"xxxviii.
Академик Раушенбах, человек православный, называет это «внелогическим знанием — знанием, совершенно нам не понятным». И далее: «Не знаю, верил ли он в Бога. Не думаю… Никогда об этом не говорили, в те времена это было неактуально. И у него не было ощущения, что поступает кощунственно по отношению к захоронениям. […] Всю жизнь Михаил Михайлович имел дело с покойниками, но сохранил и веселость, и задор, и необыкновенную общительность. И это нормально. У Шекспира все палачи — великие шутники, а могильщики — острословы. Дело в том, что ко всему привыкаешь. А, кроме того, ведь надо сказать, что когда он имел дело с покойниками, то они уже не воспринимались им как покойники. Просто материал для работы, черепа, кости. Но ему было необходимо изучать и головы умерших в моргах…"xxxix
Говоря о поиске останков И.-Ф. Шиллера в Веймаре, М.М. Герасимов отмечал: «…В этом маленьком тесном склепе было погребено уже 75 человек. Гробы стояли один на другом в несколько ярусов. Многие из нижних разрушились, часть костей скелетов смешались. Для того, чтобы в этом разобраться, нужны были […] мужество и твердый характер… Чтобы не смущать спокойствия граждан, работы в склепе проводились по ночам"xl.
Самому Михаилу Михайловичу мужества было не занимать: работа для него в морге с юных лет была делом привычным. Известно, что он занимался в шести моргах. Особый интерес он испытывал к головам покойников. Отделив голову очередной своей научной жертвы, он ее замораживал, а потом распиливал и часами, изучая, рассматривал…
Могила N 1
Подготовительные работы для вскрытия гробницы Царя Иоанна Васильевича, находящейся в юго-западном углу диаконника, начались ровно в десять утра 23 апреля.Внимание собравшихся, прежде всего, привлекла надпись на белокаменной 400-килогаммовой плите, плотно закрывавшей саркофаг: «В лето 7092 марта в 18 ден преставись Благоверный и Христолюбивый Царь и Великий Князь Иван Васильевич всея Руси Самодержець во иноцех Иона на память Кирилла архиепискупа Ерусалимского за полтора часа до вечера».
Эта надпись позволила «уличить» большинство русских летописей, указывавших дату смерти Государя 19 марта 1584 г., в неточности. «Из надгробной надписи, — утверждал М.М. Герасимов, — явствует, как возникла ошибка летописца: Грозный умер под вечер, и известие о Его кончине распространилось лишь на следующий день"xli. Собственно то же самое писал академик М.Н. Тихомиров. Правда, годом раньшеxlii.
С тех пор объяснение это гуляет по всей исторической литературе. А дело, как говорится, и выеденного яйца не стоит, ибо речь в надписи идет о вечере, когда по церковному времени начинаются новые сутки. Так что ни о каких ошибках русских летописей и об особой точности Псковской хроники речь идти не может.
Протокол фиксирует начало работ: «начали подвижку плиты в восточном направлении.
Плита треснула"xliii.
В повременной печати это зафиксированное сухим языком протокола событие описано много ярче: «Натянулись канаты, туго обхватившие каменное изголовье. Тяжелая могильная плита сдвинулась с места, чуть подалась и вдруг, словно кусок льда, разломилась надвое!"xliv
Это не могло не вызвать в памяти Герасимова события 22-летней давности…
«21 июня в семь утра мы все уже были на месте, — рассказывал участник вскрытия могилы Тамерлана в Самарканде в 1941 году. — Через полчаса опять сломалась лебедка. Плиту двигали вручную по сантиметру. Вдруг рабочие почувствовали, как в воздухе разливается странный аромат, какое-то восточное благовоние, от которого стало тревожно. Я до сих пор помню этот запах, каждую его молекулу, но сказать, на что он похож, не могу. Внезапно могильная плита треснула посередине, и в этот момент в подземелье погасли все осветительные приборы. Нами овладел прямо животный страх. Раздались крики, что надо выйти на улицу, что в подвале не хватает воздуха"xlv.
В путь всея земли
Считается, что Царский погребальный обряд в целом мало чем отличался от обычного чина похорон мiрян. Разве что большей торжественностью. Однако некоторые отличия все-таки существовали.Описания погребения Царя Иоанна Васильевича не существует. Лишь Московский летописец вкратце сообщает, что Государь был погребен «по чину Царского погребения"xlvi.
Вряд ли, однако, оно слишком отличалось от такового Его Отца — Великого Князя Василия III. Согласно Постниковскому летописцу, тело Его (перед смертью Он, как и Сын, был пострижен в схимонахи) отер смоченной в воде хлопчатой бумагой сам Митрополитxlvii. Наутро зазвонили в большой колокол. Во Дворец для прощания стали собираться «боярские дети, и княжата, и гости, и все люди, которые не быша у Него» при кончине. С усопшего сняли меру и стали приготовлять «каменный гроб"xlviii, определенный запас которых имелся.
Приготовленное для Царя белокаменное ложе пришлось основательно подтесать. Протокол 1963 г. фиксировал: «Саркофаг оказался тонкостенным, местами толщина стены доходит до 3 см. (южный борт). Видимо, саркофаг перед захоронением с внутренней стороны дополнительно обрабатывался […] После снятия плиты оказалось, что она также имеет не везде одинаковую толщину и сильно подтесана с внутренней стороны…"xlix Причиной тому была болезнь, резко изменившая внешний вид Государя Ивана Васильевича в последнее время.
«Когда вскрывали гробницу, — передают журналисты выступление М.М. Герасимова перед историками, — ученые обратили внимание, что стены саркофага чрезвычайно тонки. Вероятно, саркофаг поспешно дополнительно растесывали при самом захоронении. Эта деталь проливает свет на болезнь Ивана IV. Видимо, покойник был очень тучен, отечен и не входил в каменный гроб. Вот и пришлось саркофаг расширять"l.
Как и при погребении других Великих Князей и Царей в XI—XVII вв., и на сей раз над гробом Иоанна Васильевича раздавался «плач и рыдание велико». Однако на этот раз, наряду с традиционными плачеями, Царя оплакивал и сам народ. И этот плач дошел до нас (в середине XIX в. его еще помнили в Саратовской губернии):
Уж ты батюшка светел месяц!
Что ты светишь не по-старому,
Не по-старому, не по-прежнему,
Из-за облачка выкатаешься,
Черной тучей закрываешься?
У нас было на Святой Руси,
На Святой Руси, в каменной Москве,
В каменной Москве, в золотом Кремле,
У Ивана было у Великого,
У Михайлы у Архангела,
У собора у Успенского,
Ударили в большой колокол.
Раздался звон по всей матушке сырой земле.
Соезжалися все князья-бояре,
Собиралися все люди ратные
Во Успенский собор Богу молитися.
Во соборе-то во Успенском
Тут стоял нов кипарисов гроб.
Во гробу-то лежит Православный Царь,
Православный Царь Иван Грозный Васильевич.
В головах у Него стоит Животворящий Крест,
У Креста лежит корона Его Царская,
Во ногах Его вострый, грозный меч.
Животворящему Кресту всякий молится,
Золотому венцу всякий кланятся,
А на грозен меч взглянет — всяк ужахнется.
Вокруг гроба горят свечи восковые,
Перед гробом стоят все попы-патриархи,
Они служат-читают, память отпевают,
Отпевают память Царю Православному,
Царю Грозному Ивану Васильевичуli.
К выносу собрались архиереи, настоятели московских обителей. С пением «Святый Боже» гроб с телом Царя несли на головах монахи. В Архангельском соборе его поставили прямо перед алтарем. По словам англичанина Дж. Горсея, Царь был «охраняемый там днем и ночью"lii. Речь идет об обычае «дневания и ночевания» у Царского гроба.
