 |
| Фома | 01.04.2008 |
Христа у нас не отнимут ни в республике, ни в монархии
Православный может быть монархистом, может им и не быть. Различные политические модели никак не связаны с верой человека. А связаны они с тем, что в данный момент потребно обществу, в котором он живет. Вспомним опыт Ветхого Завета: когда вера израильского народа ослабла, люди попросили Самуила вместо судейства (а говоря политическим языком — вместо прямой демократии, в которой люди свободно сообразовывали свое поведение с волей Божьей) ввести монархию. И Бог сказал Самуилу: Не тебя они отвергли, но Меня. Дай им по их просьбе, но вначале скажи им права царя (1 Цар 8:7−11). То есть люди сознательно ограничили свою свободу, потому что в этой свободе им было тяжко ходить перед Богом. И монархия возникает именно на этом духовном уровне общества. Иными словами, если уровень сравнительно низкий, тогда монархия предпочтительна перед республикой. Если же этот уровень падает еще ниже, и люди вообще забывают о Боге, говоря, что будут сами управляться по своей воле, то устанавливается светская республика, вовсе игнорирующая религиозные и нравственные принципы.
Однако когда общество начинает подниматься в своем христианском самосознании, то и монарх со временем становится ненужным. Почему? Потому что люди сами могут найти свои пути в хождении перед Богом. И даже при всех эксцессах, связанных с общественными отношениями, примеры таких государств в истории есть: Псковская республика была христианским политическим сообществом немонархического типа, или Венецианская республика, или ганзейский Бремен. Поэтому я и считаю, что монархия просто соответствует определенному типу общества.
И, наконец, мы должны помнить, что христианская монархия как таковая — это своего рода противоречие. Для нехристианских сообществ монарх — это образ небесного бога, спаситель. Именно так монарх понимался, скажем, в Шумерском государстве или в Древнем Египте. Но для христианина таким спасителем является всегда только сам Иисус Христос. Неслучайно Нафанаил обратился к Нему: Ты Сын Божий, Царь Израилев (Ин 1:49). И никакой царь-человек спасителем быть не может. Более того, христианин знает, что «всяк человек — ложь». И любой историк скажет, что подавляющее большинство царей — это грешные люди, которые, несмотря на все свои помазания, во много раз хуже своих подданных. В этом, кстати, тоже нет ничего удивительного: все христиане — помазанники Божьи, их всех помазуют в таинстве миропомазания. Но среди них, и это всем известно, есть и праведники, и грешники. Так же и царь. Поэтому царь в христианском обществе — это не священная фигура, как в языческих культурах. Это, скорее, военный предводитель или администратор. Аналог в восточных обществах — великий визирь, второй после царя человек. И вот царь в христианском обществе — как раз такой второй. А над ним есть истинный Царь и Спаситель — Иисус Христос. А Христа у нас никогда никто не отнимет — ни в республике, ни в монархии. И христианин должен быть подданным своего истинного Царя — Христа. А политическая модель выбирается исходя из того, что потребно в данный момент его обществу, а не на основе богословских принципов. Потому что в христианстве эти принципы находятся по ту сторону политического режима.
Алексей Куимов, председатель Совета директоров Российского авиапредприятия «Тесис», Москва
Симфония властей
Несомненно, православный человек должен быть монархистом. Русское самосознание всегда было православным в своей основе и всегда было монархическим. Потому что нация — это одна большая семья. Во главе семьи всегда был отец. Отец, который брал на себя управление и домом, и хозяйством и заботу о вверенных ему близких людях. Таким образом, глава семьи служил своему роду, родным. А родные доверяли ему всю свою жизнь.
Конечно, нация больше, чем семья, а государственная власть шире, чем власть отца. Это огромная ответственность, выше которой, кажется, уже нет. Именно поэтому высшая государственная монархическая власть получала благословение и освящение от Церкви в церемонии Венчания на Царство. И возникала так называемая симфония двух властей — государственной и церковной. Которая была ярко представлена, к примеру, на Руси или в Византии во времена царя Юстиниана.
Церковь освящала и духовно направляла государственную власть в лице монарха, а он, в свою очередь, создавал все условия, чтобы Церковь совершала свое главное дело — спасение людей.
Все вышесказанное прекрасно умещается в одной-единственной фразе Федора Михайловича Достоевского: «Настолько ты русский, насколько православный, и настолько православный, насколько монархист».
Протоиерей Георгий Митрофанов, профессор Санкт-Петербургской духовной академии
Если у власти — Христос
Православный христианин может, но не должен быть монархистом. Монархия, как и государственность вообще, является результатом грехопадения первых людей, праотцев Адама и Евы. Государства не было до грехопадения и государства не будет после Второго пришествия Христова, которое преобразит мир.
В человеческой истории системы государственной власти постоянно менялись. Так, например, еще до пришествия в мир Спасителя в обществе существовали как монархические, так и республиканские формы правления. Приход в мир Христа и основание Им Церкви обусловили то, что христиане стали пребывать в Царствии Христовом, Царствии не от мира сего. И существование Церкви-Царствия не от мира сего могло предполагать и гонение со стороны государства, в том числе монархического (Римская империя), и попытку Церкви воцерковить государственную власть через воцерковление государственных деятелей, в том числе монархов (Византийская империя), и сосуществование поместных православных церквей со светским республиканским государством, как это имеет место во всех православных странах мира сейчас. Показательно, что последнее православное монархическое государство — Греция — было упразднено греками в результате общенародного референдума в 70-е годы. При этом греки остаются самым воцерковленным православным народом мира.
Если во главе стоит Христос, значит, Церковь сможет осуществить свое служение независимо от того, какую форму государственной власти будут признавать те или иные ее члены. Церковь должна быть готова поддерживать те начинания любого государства, которые соответствуют принципам христианской веры. И должна быть готова сопротивляться начинаниям любого государства, которое попирает идеалы христианской жизни.
Владимир Хутарев-Гарнишевский, аспирант исторического факультета МГУ, Москва
Уберечь Церковь от болезней власти
Я полагаю, что вера напрямую не связана с политическими предпочтениями человека. Мне кажется, большая трагедия христианской Церкви в том, что в Римской империи она слилась с государством. Церковь не должна быть служанкой власти, пусть даже и православного царя, иначе она не сможет обличать творимые властями беззакония и будет вынуждена превратиться в рупор государственной пропаганды. Не может Церковь и диктовать властям. Страной должны управлять профессиональные политики, экономисты, военные, а не выпускники духовных семинарий и академий. К тому же, став частью государства, Церковь заразится его болезнями — коррупцией, стяжательством денег, власти, полномочий. Она потеряет нравственную чистоту и авторитет в глазах паствы.
Безусловно, мы, будучи православными христианами, желаем жить при такой власти, которая не только не мешала бы нам реализовывать христианские принципы, но способствовала бы этому. Что касается меня, я придерживаюсь монархических взглядов, хотя понимаю — та или иная форма правления ещё не говорит о сущности власти. Император Петр I был человеком глубоко верующим, в молодости пел на клиросе, но он же при этом проводил знаменитые «всепьянешие соборы», он ликвидировал патриаршество, а саму Церковь превратил в часть бюрократического аппарата. Не менее выдающийся русский царь Иван III вполне осознанно шантажировал официальную Церковь распространившимися в народе ересями. И не было большего торжества Русской Церкви, большего числа мучеников и праведников, пострадавших за имя Христа, чем при большевиках в 1920—1930-е годы. Парадокс.
Думаю, православный человек может придерживаться любых убеждений, главное, чтобы политика не брала верх над верой.
Анатолий Костерев, кандидат технических наук, депутат Законодательного Собрания Санкт-Петербурга
Православие — не политическая система
Если бы вопрос звучал так: «Может ли православный человек быть монархистом?» — я бы ответил, что может. Но православный человек не «должен» быть приверженцем того или иного строя, он «должен» только соблюдать заповеди Христовы. Православие и монархия, может быть, в чем-то и родственные понятия, так как у нас в стране, как известно, много лет монархия была государственным строем, а Православие — государственной религией. Но я не увязываю эти два понятия неразрывно. Православие не связано с укладом общества, политической системой или устройством нашего государства. Его суть — из гораздо более широких областей. Православный человек может проживать в другой части света, в другой стране, быть другой национальности, и он все равно будет православным человеком.
Я знаю, что некоторые люди активно поддерживают монархический строй, и мне эти люди даже симпатичны, я с пониманием отношусь к их деятельности. И сам стараюсь глубже изучить историю нашей страны, разобраться в ней. Но даже современность показывает, что есть очень много церковных людей, которые пользуются авторитетом и уважением, — и все они прекрасно уживаются сейчас в нашей немонархической стране.
Виктор Аверков, студент магистратуры факультета политологии МГИМО, координатор молодежного проекта «За Россию», Москва
Конституционная монархия идеальна для России
Нет, православный монархистом быть не должен. Он может им быть, но монархия и православное христианство — не взаимосвязанные понятия. Монарх — это, прежде всего, глава государства, страны в целом. Среди подданных монарха есть как христиане, так и нехристиане, как верующие, так и неверующие. Между тем, идея монархии построена на принципах всеобщей религиозности и строгой иерархичности общества во взаимном служении всех сословий друг другу и монарху, который служит Богу. Подчеркну: существование монархии основано на всеобщности религиозного сознания. Но тогда в христианской стране границы государства должны совпадать с человеческими границами Церкви? Возможно ли это? И Библия, и живой опыт исторического бытия Церкви однозначно, как мне представляется, отрицательно отвечают на последние два вопроса. Стоит только упомянуть Израильское царство (евреи вытребовали себе царя, на что Бог ответил пророку Самуилу: не тебя отвергли, но Меня), в котором ни один царь не устоял перед грехом и соблазном, да и в отечественной или в византийской истории разве был хоть один праведный и безгрешный царь? Мир вне Церкви лежит во зле, которое пытаются победить все христиане, вне зависимости от своего социального положения, одни более действенно, другие — менее.
Скажу больше: современному российскому православному сообществу пленительная идея монархии вредна, так как слишком многие творят себе из монарха идола и ставят его между собой, Церковью и Богом. Однако в будущем, если российское общество оздоровится, конституционная монархия, при которой парламент выражает мнение общества, а монарх удерживает общество от масштабных внутренних кризисов, при абсолютно самостоятельной от государства Церкви, могла бы стать наиболее приемлемой формой правления в России.
Максим Шевченко, член Общественной палаты РФ, ведущий Первого канала ТВ, главный редактор журнала «Смысл», Москва
Правда важнее власти
Конечно, православный не обязан быть монархистом. К примеру, Греция, Сирия, Ливан — страны православные, или с сильной православной традицией, и при этом демократические. Скажи их жителям, что они «обязаны быть монархистами», — те просто не поймут, о чем идет речь!
Православные люди должны быть законопослушными гражданами, но лишь в том случае, если власть не нарушает правды Божией, не заставляет христианина идти против его принципов. А монархист он при этом, демократ или поддерживает социалистическую доктрину — его личное дело. Это такой имперский русский миф — «монархия на небесах, демократия — в аду». Безусловно, демократия в Россию приносила ад, но и монархия, в свою очередь, рая не приносила.
Стоять за правду важнее, чем быть лояльным по отношению к власти. Когда государь справедлив — слава Богу! Но когда государь несправедлив (а история дома Романовых, к примеру, знала немало народных восстаний, проходивших под лозунгами Православия: стоит вспомнить Разина, Булавина, Пугачева…) — православные должны отстаивать свою веру.
Связывать Православие с формами государственного устройства — значит тянуть Церковь в синодальный плен, куда она была загнана великим, но жестоким к Церкви Петром I. Свободное общество дает Церкви гораздо больше возможностей заниматься катехизацией, образованием, миссией — не в интересах государства, а в интересах веры.
