 |
| Столетие.Ru | Александр Крылов | 01.04.2008 |
Он заявил также о готовности гарантировать Абхазии «полный федерализм, безопасность и мирное развитие», предоставить абхазам должность вице-премьера и широкое представительство в госструктурах Грузии. Абхазии обещано право вето на любые изменения в законодательных актах, включая Конституцию, правда, только на те решения, которые «могут ущемить права на развитие абхазского языка, литературы, культуры и повлиять на самобытность абхазской нации».
Тбилиси предложил создать свободную экономическую зону (СЭЗ) в Гальском и Очамчирском районах Абхазии.
По словам М. Саакашвили, СЭЗ подразумевает больше свободы и меньше контроля.
Он отметил, что это предложение сделано абхазам в противовес российскому по поводу того, что «Абхазия должна экономически снабжать Сочи». Разговор о таком «снабжении» является от начала до конца блефом, потому что в Абхазии найдется всего 1% цемента, который нужен олимпийскому Сочи, считает Саакашвили. Кроме того, грузинский президент предлагает поэтапное объединение органов правопорядка и безопасности, включая таможенные органы.
Как заявил М. Саакашвили, грузинские власти готовы решить все вопросы в ближайшие недели, буквально на следующий день, если переговоры начнутся. Однако его предложения были немедленно отвергнуты абхазскими властями. «Говорить о некой широкой автономии в составе Грузии нет никакого смысла. Предложение грузинского президента противоречит Конституции Абхазии и результатам референдума, в ходе которого подавляющее количество жителей Абхазии высказалось за независимость нашей республики», — заявил министр иностранных дел Абхазии Сергей Шамба. «Мы обсуждали с руководством Грузии возможность федеративного государства до начала грузино-абхазского конфликта в 1992 году. Но вместо переговоров мы получили танки. Сейчас же все разговоры о едином государстве с Грузией неприемлемы для нашей республики», — напомнил он.
М. Саакашвили сделал в адрес Абхазии беспрецедентно щедрые предложения за всю историю постсоветской Грузии. Почему же эти предложения оказались отвергнутыми столь категоричным образом?
Причина вполне очевидна: конфликт слишком сложен и было бы наивным, как заявил грузинский президент, всерьез рассчитывать на его решение «в ближайшие недели, и даже завтра».
Современная Грузия относится к числу наиболее неблагополучных в политическом и социально-экономическом отношении постсоветских государств. Дезинтеграционные тенденции здесь часто доминировали, и в настоящее время значительная часть территории страны оказалась вне контроля центрального правительства.
Грузино-абхазский конфликт является для Грузии наиболее болезненным и от того, когда и какими средствами будет достигнуто его урегулирование, во многом зависит будущая судьба грузинской государственности. Конфликт имеет давнюю историю, но его современный этап начался в конце 1980-х гг., когда грузинское национальное движение потребовало отделения от СССР и открыто провозгласило своей целью создание моноэтничного грузинского государства в его «исторических границах». Абхазы активно противодействовали грузинскому сепаратизму и выдвинули требование включить Абхазию в состав Краснодарского края.
В 1989—1991 гг. по Грузии прокатилась волна межэтнических конфликтов, в которых грузинские радикалы увидели «руку Москвы». На самом деле взрыв межнациональной враждебности объяснялся в первую очередь неприемлемостью для негрузинского населения выдвинутых сторонниками независимости Грузии требований упразднения всех автономий, «деарменизации», «деазербайджанизации» и даже необходимости государственного регулирования рождаемости негрузинского населения с целью его ограничения.
Приход к власти Звиада Гамсахурдиа превратил лозунг построения моноэтничного грузинского государства в официальную политику.
Была ликвидирована автономия Южной Осетии, в стране началась травля негрузинского населения. В Абхазии, после произошедших в 1989 г. массовых столкновений между грузинами и абхазами, противоборство перешло в законодательную область.
Под лозунгом возврата к независимой республике 1918−1921 гг. власти Тбилиси отменили все государственно-правовые акты советского периода. Тем самым были отменены и акты о союзном единстве Грузии и Абхазии (1921 г.) и об автономном статусе Абхазии в составе Грузинской ССР (1931 г.).
В ответ законодательный орган республики — Верховный Совет Абхазии на своей сессии в августе 1990 г. принял Декларацию о государственном суверенитете Абхазской АССР.
На фоне «войны законов», когда все принимавшиеся законодательными органами Абхазии акты и решения последовательно отменялись властями Грузии, в Абхазии наступил паралич расколовшейся по национальному принципу власти. Вслед за свержением З. Гамсахурдиа в январе 1992 г. произошло новое обострение ситуации в Абхазии, продиктованное стремлением абхазов обеспечить свое национальное (да и физическое) выживание и стремлением грузин создать мононациональное грузинское государство на территории с многонациональным населением и внутри унаследованных от Грузинской ССР искусственных границ.
14 августа 1992 г. в Абхазию были введены грузинские войска. Первоначально грузинская пропаганда объясняла это необходимостью охраны железных дорог и стремлением освободить захваченных в заложники звиадистами (сторонниками З. Гамсахурдиа) тбилисских чиновников. Сознавая нелепость подобных объяснений, позднее Э. Шеварднадзе возложил вину за начало грузино-абхазской войны на Т. Китовани (члена свергшего Гамсахурдиа военного совета, бывшего в августе 1992 г. министром обороны Грузии), который, якобы без ведома Э. Шеварднадзе ввел войска в Абхазию.
Продолжавшаяся более года грузино-абхазская война была кровопролитной и разрушительной. Общие людские потери составили около 20 тыс. чел., экономике Абхазии был нанесен огромный материальный ущерб. Действия грузинских войск в Абхазии были охарактеризованы самим Э. Шеварднадзе как совершенно недопустимые: «Я не говорю уже о недопустимости той формы, в которой они действовали. Танки, бронемашины, снятия флага с Дома правительства. Как будто в чужую страну… Многое из того, что там делалось, нельзя оправдать и нельзя считать нормальным явлением».
После военной катастрофы в Абхазии для Э. Шеварднадзе единственным вариантом урегулирования конфликта стало предоставление Абхазии «широкой автономии».
Однако эта идея не нашла поддержки в Абхазии. Одновременно с президентскими выборами в октябре 1999 г. в республике был проведен референдум по вопросу «одобряет ли население Конституцию, принятую 26 ноября 1994 г., согласно которой Абхазия была провозглашена суверенным, демократическим, правовым государством, субъектом международного права?». В ходе референдума 183.929 чел (97,5%) участников референдума одобрили Конституцию 1994 г. На основании итогов референдума 12 октября 1999 г. власти Абхазии приняли Акт о государственной независимости Республики Абхазия.
Сознавая, что в сложившейся ситуации невозможно добиться юридического признания независимости Абхазии со стороны мирового сообщества, ее руководство заявило о возможности сосуществования с Грузией в рамках общего государства в границах бывшей Грузинской ССР. При этом абхазское руководство отвергло автономию и согласилось строить свои отношения с Грузией лишь на равносубъектной основе в рамках единого союзного государства, сфера деятельности которого будет ограничиваться внешней политикой, обороной, финансами, пограничной и таможенной службами.
Первоначально грузинское руководство согласилось с таким подходом, но затем изменило свою позицию и отказалось строить отношения с Абхазией на равносубъектной основе. Для Э. Шеварднадзе единственным вариантом урегулирования конфликта продолжало оставаться предоставление Абхазии автономного статуса внутри грузинского государства. При этом ни будущее государственное устройство Грузии, ни форма возможной автономии для Абхазии даже не обсуждались, так как, по мнению Тбилиси, республика должна была вначале вернуться под власть своей бывшей метрополии, а уж потом — получить какие-то права.
После свержения Э. Шеварднадзе пришедший ему на смену М. Саакашвили первоначально надеялся на проведение военной операции по покорению мятежных республик с участием НАТО. Однако к тому времени США и НАТО настолько увязли в Ираке и Афганистане, что подобный вариант стал совершенно нереальным. После отставки воинственного министра обороны И. Окруашвили грузинское руководство отказалось от надежды на быстрый военный реванш в Абхазии и Южной Осетии. Вместо этого Тбилиси начал разыгрывать карту «параллельных правительств» и активно расширять территории, которые контролируются грузинскими властями в Абхазии и Южной Осетии (т.н. кодорский и лиахвский плацдармы). После ввода грузинских войск в Кодорское ущелье Абхазии (что было нарушением всех подписанных Тбилиси соглашений) переговорный процесс оказался прерванным.
При всей сложности положения населения непризнанной Абхазии, по ряду важных показателей оно является более благоприятным, чем в тех районах, которые продолжают контролироваться грузинским правительством. Значительная часть населения Абхазии приняла российское гражданство, получает российские пенсии, ощутимые доходы дают челночная торговля с Россией и курортный бизнес. В настоящее время фактический уровень доходов населения Абхазии значительно превышает уровень доходов в Грузии. В этих условиях население рассматривает любые проекты по возврату Абхазии под управление Тбилиси как угрозу своему относительному социальному благополучию.
В настоящее время у населения Абхазии господствует убеждение, что современное грузинское государство является враждебным и остается главной причиной всех проблем.
В условиях господства подобных общественных настроений достижение компромисса в грузино-абхазском конфликте путем переговоров не представляется возможным. Очевидно, что изменить подобные настроения могут только реальные меры по прекращению деятельности диверсионных групп, а также по оказанию эффективной помощи населению Абхазии со стороны грузинского государства (в сфере медицины, образования, пенсионном обеспечении и т. п.).
Мирное урегулирование грузино-абхазского и аналогичных имеющихся в Грузии конфликтов возможно в том случае, если для национальных окраин станет политически и экономически выгодным нахождение в составе единого грузинского государства. Это может стать реальным в случае демократизации общественной жизни, преодоления кризиса и ускоренного экономического развития Грузии. Пока этого нет — нет и реальной основы для мирного решения проблем Абхазии и Южной Осетии.
