 |
| Правая.Ru | Владимир Махнач | 26.03.2008 |
Началось все как раз с императора Павла Петровича. Он первым из русских царей на уровне современной науки, современного знания, современного образования кто готовился к занятию трона. Пока он был ребенок, пока он был отрок, пока он был юн, императрица Екатерина Вторая относилась к воспитанию сына очень серьезно. Он получил авторитетного воспитателя, и авторитетного руководителя его занятий Парошина, о чем можно прочитать и в шельдеровской официальной биографии императора Павла и у Ключевского. Его готовили очень всерьез. Его вводили в курс государственных дел с юности, его приглашали в коллегии, приглашали в сенат. Современники отмечают, что вопросы, которые задавал юный великий князь, были всегда четкими и деловыми. Его даже сделали сделали генерал-адмиралом флота российского. И, кстати сказать, флот он любил всю жизнь. Именно Павел Первый наладил дело качественного строительства русских кораблей. У нас весь ХVIII век хорошие по конструкции корабли строили зачастую, но то частично, то полностью из невыдержанного леса, поэтому они мало служили.
Павел был очень русским человеком. В интернациональном ХVIII веке, кроме слова «революционер», безусловно, грязного, должно стать для нас неприемлемым еще одно слово — «интернационалист». Потому что под ним скрывается не имеющий Отечества космополит. Никто никогда еще не сумел доказать существенную разницу между космополитом и интернационалистом.
С Павлом Первым был один очаровательный эпизод. Он был еще совсем молодой наследный великий князь и, желая сделать ему, вероятно, комплимент, какой-то из германских посланников сказал:
— Ах, Ваше Высочество, вы настоящий немецкий принц.
Павел Петрович владел основными европейскими языками и, конечно же, был прекрасно воспитан. Так вот юный великий князь топнул ногой так, что посланник подпрыгнул, и оборвал его:
— Какой я вам немецкий принц, я великий князь российский!
Было бы неплохо, ели бы что-нибудь такое, пусть даже и в десять раз менее убедительно, говорили наши современные политиканы. Нет ведь, не говорят. Все — глобализм — мировое сообщество, прогрессивное человечество, человеческое измерение. А русским все хуже и хуже. А вот Павел Петрович старался всю свою недолгую жизнь, чтобы русским было все лучше и лучше.
Жизнь его была тяжелой. Отчуждение с матерью, объяснимо — гамлетовская ситуация — мать императора Павла убила его отца. Но не только это. Павел Петрович был человеком наступающего романтизма. А императрица Екатерина Вторая, хотя и очень разумная дама и прекрасный государственный деятель, была все-таки еще человеком эпохи интернационализма, так называемой «эпохи просвещения». Следовательно, и масонства тоже. Правда сама она, вроде, этим не грешила и даже масонские ложи запретить ухитрилась. Она была твердой государыней, которая тоже России принесла немалую пользу.
Но все-таки у Павла было иное мировоззрение. Он был не просто монарх, он еще был и настоящий монархист. Он твердо считал, что каждый монарх таковым является по воле Всевышнего Творца и Всевышнему творцу даст на Страшном суде ответ за все, что произошло во время его царствования. Он предельно сознавал себя ответственным.
Едва вступив на престол император Павел избавил Россию тремя ударами от последствий, чудовищного последствия (простите тавтологию) Указа императора Петра Первого, который повелел, чтобы все дворяне начинали службу рядовыми солдатами гвардии. То есть создавал касту, создавал янычар, преторианцев. Павел Петрович это отменил. Он разбавил гвардию лично преданными ему солдатами и офицерами Гатчинских войск. Он мог не бояться прямого гвардейского бунта и, наконец, издал Указ о престолонаследии. Этот Указ действовал всю дальгейшую историю России. Император Александр Третий — славный потомок Павла Первого — лишь расширил его, потому что членов династии Романовых стало достаточно много и надо было установить абсолютно четкую, только на основании закона действующую систему престолонаследия.
Вообще же Указ о престолонаследии Павла Первого действует в настоящий момент. Ни февральский, ни большевистский режимы, ни странный постбольшевистский режимы не упразднили Указа о престолонаследии, следовательно, он и действует. Как, между прочим, никто не упразднил монархического образа правления в России. Поэтому те, кто симпатизирует искренне России или даже, кто верен идее православной монархии, вправе считать, что мы и сейчас православная монархическая держава, временно пребывающая под республиканским правлением. Не то, что как некоторые говорят, надо восстановить монархию, воссоздать монархию. Ее никто юридически не упразднял и любой, кто возьмет власть и скажет, что он восстанавливает монархию, будет легитимен.
Что еще Павел успел сделать. Меньше пяти лет у него было. Вот у нас сейчас говорят: «ну где ж ему все исправить, у него лет-то было всего семь или восемь, как же он мог-то успеть-то о ком-нибудь». Не важно. Гитлер все, что обещал нации, успел за четыре года.
Давайте посмотрим, что успел, в сущности, тоже за четыре года император Павел? О законе престолонаследия мы уже говорили. Теперь он начинает крестьянское законодательство. Следы его уничтожены, но один Указ — «О предельности трехдневной барщины» — он провел. Как измываются над памятью императора Павл, мол, не соблюдался Указ! А Указ-то о том, что каждую отдельно взятую неделю больше трех дней на помещика работать крестьянин не имеет права быть заставлен. А перестали его выполнять, когда убили императора Павла.
Судя по косвенным данным, император Павел не готовил отмены крепостного право полностью. Он делал другое — законно регламентировал обязанности крестьянина по отношению к помещику-землевладельцу и помещика-землевладельца по отношению к крестьянину. Это не освободило бы крестьян, но ограничило бы возможности помещика и, главное, ввело бы это отношение вообще в законное русло, то есть в силу государственных обязанностей. Крестьянин работает на помещика, как, кстати, и было до Петра, а не принадлежит помещику.
Павел Петрович вел к тому, чтобы восстановились нормы ХVII века. Крестьянин не имеет права покинуть свою землю, но и никто не может его лишить этой земли. Тогда следовательно, встал бы вопрос о том, что и торговать крестьянами нельзя. Потому что крестьянина нельзя лишать земли. Я уверен, что если бы крестьянина утвердили в качестве хозяина своей земли, предпринимателя если хотите, дельца на своей земле, то мы бы не проиграли уже Крымскую войну. Следовательно, скорее всего, у нас бы не было и той войны, которая называется революцией.
Затем император реформировал армию. Там были ошибки, у всех были ошибки. В частности, конечно, после удобного потемкинского мундира затягивать бедных русских солдат, 25 лет служащих, в неудобную, хотя красивую, прусского образца форму, было не очень хорошо. Но почему же мы все на Павла-то валим? Отменили павловскую форму при Александре Первом, да неудобно было солдату воевать в шляпе, она должна была во время боя падать, а он за нее отвечал. Но ведь и в кожаном высоком горшке, именуемом кивер, было не сильно удобнее воевать. У павловского мундира был отложной воротник, у александровского — стоячий. Зато каждый солдат и офицер глядел соколом, он иначе глядеть-то не мог, потому что подбородок у него был подперт воротником. Давайте согласимся с правдой. Начиная с Петра и до вступления на престол Александра Третьего у нас мундиры были более красивы, чем удобны. Но так было во всех армиях мира. Мы ничем в худшую сторону не отличались. Что же так придираться к павловским мундирам?
Зато артиллерия при Павле стала лучше. Она получила удобные стандарты своего веса заряда, а следовательно и метаемого снаряда, получила удобные, хорошие стандартные лафеты. Появились в большем количестве, причем при матушке-государыне Екатерине, егерята и стрелки, полевые стрелки, сражающиеся на пересеченной местности. А кавалерия, как раз получив прусские уставы, самые совершенные в мире, и сама стала, наконец, одной из лучших в мире. Она выдержала сражение с великолепнейшей французской кавалерией.
А еще внешняя политика Павла Петровича. Он смело согласился на приглашение рыцарей Мальтийского ордена стать пожизненным гроссмейстером, то есть великим магистром этого ордена. Некоторые православные вскидываются: как же так православный государь соглашается стать гроссмейстером ордена, признающего главенство Папы Римского, то есть католического? Это что же измена православию! Простите, но ведь его избрал капитул рыцарей Мальтийского ордена. Может быть, юридически с этого момента Мальтийский орден перестал быть католическим? Об этом вслух не говорили, а мы получали Мальту. Конечно, если бы все это удалось сохранить, разумно было бы не становиться владетелями Мальты как части Российской империи. Но если бы мы укрепили наследственное право государя быть гроссмейстером, то мы с вами получили бы базы на Мальте, а Мальта даже во Второй мировой войне была ключом к восточной части Средиземного моря. Следовательно, мы намного раньше освободили бы Балканы. Мы раньше бы получили Балканы, а может быть и проливы, и турок бы выгнали из Константинополя, не в ХVIII-м, но где-нибудь в начале ХIХ века. Вот, что значила Мальта, которая предательски отнята у нас прямой оккупацией Англией.
Затем, когда англичане предали союзнические соглашения с Павлом Петровичем, он понял, что англичане — наш главный враг. И самый опасный враг тогда, когда формально они были нам союзники. Так было, к сожалению, при Александре Первом, так было и во время Первой мировой войны. Павел Петрович своим проникновением в сущности делающейся политики нашел истинное решение и помирился с Францией. Франция нам не естественный геополитический враг, у Франции нет территориальных претензий к России, наоборот, они просто находятся на разных концах Европы. А вот выключить из числа великих держав, сделать островной, провинциальной державой Англию — это была задача. И вот тут против поразительного возвышения России, заработали английские связи, английские деньги, английская дипломатия. Английский посоРитворд, вообще-то уже отпущенный в Англию, но не уезжающий, знал, что Павел Петрович — рыцарь и, к сожалению, не пришлет полицейского, чтобы бывшего английского посла взяли за шиворот и проводили до границы. Он сидел и интриговал.
Конечно, Павла Петровича убили масоны, но они работали не на мифическое мировое масонское правительство, которого не было, да и сейчас нет. Они работали на Англию, ведь их масонской родиной была Англия. Эти, по сути дела, продавшиеся англичанам русские масонишки, убили незаурядного во внутренней и выдающегося во внешней политике государя. Россия же в результате смерти императора Павла была втянута в наполеоновские войны, где русские проливали не реки, а по тем временам — моря русской крови ради австрийских, а более всего — английских интересов.
Россия становится, возможно, могущественнейшей державой Европы. Этого нельзя допустить, убивают императора Павла. Россия вырывается из тисков крепостничества, восстанавливает многие национальные русские традиции. Опять-таки — прорыв к могуществу и благосостояние народа. Убивают императора Александра Второго. Россия стоит на пороге того, чтобы стать самой богатой, самой зажиточной, самой в экономическом смысле прогрессивной, независимой от Запада державой. Низлагают и убивают императора Николая Второго. Вот какие даже не тайны, а истины хранит страшный месяц март.
Поэтому давайте вспомним об императоре Павле Первом. Служили панихиды всем, это была народная канонизация его. В 1908 году почитание памяти и мощей императора Павла Первого в Петербурге, даже в Павловском соборе, почивающих под спудом, восстановилось. Была выпущена брошюра петербургскими священниками, где были описаны триста случаев чудесной помощи, в том числе и исцелений от служения панихид при гробе императора Павла. Вспомните и о том, что мы чтим, и правильно делаем, его потомка императора Николая Второго как святого страстотерпца, хотя он отрекся от престола, но пока не можем заказать молебен царственному страстотерпцу Павлу. Под прямой угрозой смерти император Павел от престола не отрекся. Он как истинный царь и солдат был верен Господу и Господом врученному ему долгу, врученной ему миссии до последнего вздоха, Когда мы не имеем права молиться на молебне, мы также молимся на панихиде. И я уверен, помощь убиенного царя Павла не оставит нас.
