 |
| Храм Рождества Иоанна Предтечи на Пресне | Татьяна Касаткина | 26.03.2008 |
Однако если уж уточнять смысл текста согласно цитатам из Писания, то «Бога узрит» не всякий мученик, но лишь мученик во имя Господне, более того — мученик «за слово Господне и за свидетельство о нем» (См.: Отк. 6, 9 — 11; Отк. 7, 13 — 17). «Бога узрят» и «чистые сердцем» (Мат. 5, 8), однако Лизавета и до и после своей гибели выступает именно как проводница Слова Божия в мир: так, Раскольников добивается от Сони, чтобы она читала ему Евангелие, словами: «Читай! (…) Читала же Лизавете!» (6, 250). Да и само Евангелие, которое Соня читает Раскольникову, принесла ей Лизавета (6, 249)[2].
Почему погубленная Раскольниковым по ошибке и без намерения Лизавета — мученица во имя Господне? И что значит это убийство для Раскольникова и для Бога, на Которого он восстает своим преступлением и своей теорией? Как это убийство проясняет взаимоотношения Раскольникова с отвергнутым им Господом — а ведь эти отношения, в конечном итоге, составляют проблемный центр романа?
Надо заметить, что и первое убийство, убийство «ведьмы Алены Ивановны» — тоже посягательство на Господа не только в том смысле, в каком таким посягательством является всякое убийство. Вот как представляется это предприятие студенту, чей разговор с офицером подслушивает Раскольников немедленно после первого посещения старухи-процентщицы: «Я бы эту проклятую старуху убил и ограбил, и уверяю тебя, что без всякого зазору совести, — с жаром прибавил студент… смотри: с одной стороны, глупая, бессмысленная, ничтожная, злая, больная старушонка, никому не нужная и, напротив, всем вредная, которая сама не знает, для чего живет, и которая завтра же сама собой умрет. Понимаешь?.. С другой стороны, молодые, свежие силы, пропадающие даром без поддержки, и это тысячами, и это всюду! Сто, тысячу добрых дел и начинаний, которые можно устроить и поправить на старухины деньги, обреченные в монастырь!» (6, 54).
Итак, и студент, и Раскольников собираются приискать лучшее употребление деньгам, назначенным старухою в монастырь, то есть деньгам, завещанным Господу, отданным в Его распоряжение. Недовольные миропорядком, молодые люди хотят здесь уже буквально отобрать у Бога «средства» и распорядиться ими по-своему.
Деньги же эти, как выясняется, собираются из двух источников: из того, что наживает Алена Ивановна, и из того, что зарабатывает Лизавета: «Она работала на сестру день и ночь, была в доме вместо кухарки и прачки и, кроме того, шила на продажу, даже полы мыть нанималась, и все сестре отдавала (…). Старуха же уже сделала свое завещание, что известно было самой Лизавете, которой по завещанию не доставалось ни гроша, кроме движимости, стульев и прочего; деньги же все назначались в один монастырь в Н-й губернии, на вечный помин души» (6, 53).
Таким образом, Лизавете прекрасно известно, как распорядятся заработанными ею деньгами, и не исключено, что именно поэтому она, не нуждаясь, и работает день и ночь.
Раскольников, беря на себя прерогативу устройства правильного порядка в мире, уничтожая лишние, с его точки зрения, создания Божии, узурпируя «средства», предназначенные Господу, с тем, чтобы лучше и правильнее ими распорядиться, пытается (вольно или невольно) оскорбить и унизить «неспособного» Бога. Его удар топором и ограбление — пощечина Господу.
Но сказано: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мат. 5, 39).
И Господь поступает по Слову Своему. Лизавета, с ее жестом, как многократно отмечено, прощающим, отпускающим Раскольникову его грех уже в момент его совершения, Лизавета, и попытки не делающая заслониться, закрыться от падающего на нее топора — вторая щека Господня. Интересно здесь отметить, что в определенном смысле посягновение Раскольникова на деньги Алены Ивановны и на жизнь Лизаветы совершенно однокачественно: «Лизавета» (евр.) означает «обетованная Богу».
Это удар, о котором герой не вспоминает, пока судится о своей правоте («Бедная Лизавета! Зачем она тут подвернулась!.. Странно, однако ж, почему я об ней почти и не думаю, точно и не убивал?.. (6, 212)), и о котором он только и говорит, когда приходит к покаянию (Соне — «Если же приду завтра, то скажу тебе, кто убил Лизавету» (6, 253).) Эта подставленная щека, убийство Лизаветы, — то, что только и делает его приход к покаянию возможным, ибо в убийстве Алены Ивановны он еще долго будет видеть лишь свой промах и свою «неспособность», «не прощая их старушонке».
Чистая сердцем Лизавета жизнью своей свидетельствует о выполнении Самим Господом заповедей Его. И потому «Бога узрит».
[2] Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. в 30 т. Л., 1972 — 1990. Том и страница указаны в скобках после цитаты/
