О марсианском патриотизме и цыганском универсализме

Когда на уроках философии я спрашиваю у студентов технических вузов — «почему для первых греческих философов ключевым вопросом был вопрос о „начале“, архэ?» — самый распространенный ответ: «Без прошлого нет будущего».

Молодежь это уже поняла, и сегодня есть все основания для того, чтобы Россия очнулась от исторического морока последнего времени. Не случайно и на телевидении появилась программа под знаковым названием «Кто мы?»

Но проблема идентичности оказывается одной из наиболее сложных. Обострились национальные, культурные, религиозные противоречия. Гражданская нация в царской России не успела сформироваться; понятие «советская нация» дискредитировано и прочно связывается с возвратом к советской власти. Статус русского народа не определен, а единый российский народ качественно так и не состоялся.

На пути нашего самоопределения есть два соблазна, два тупика, которые следует обозначить со всей отчетливостью. Первый — это создание мифа о русском народе, второй — это отрицание русского народа как такового.

Сторонники первого подхода опираются на учение А.Ф. Лосева о мифе как мощнейшем космопоэтическом начале, но замалчивают тот факт, что этимологически «миф» означает «вымысел». И только в таком смысле употребляли слово «миф» античные философы и христианские отцы Церкви.

Современные мифотворцы то сближают русских с этрусками, то возводят нашу прародину к Гиперборее, то отождествляют Русь и Орду, то призывают видеть в древней «Гардарике» нечто подобное римской Британии.

Приносят ли такие мифы пользу национальному самосознанию? Исходя из того, что национальное самосознание основывается на непрерывности поколений, следует признать — эти мифы приносят ему очевидный вред. Если русские действительно были этрусками, но успели не только забыть об этом, а еще и утратить свою письменность, свою историю — то это очевидным образом не делает чести нашим предкам. Если мы жили в сказочной «Гардарике», а потом стали «страной деревень» и утратили все навыки городского общения, то мы вполне заслуживаем своей участи народа, сломленного индустриализацией. Если у нас были «русские Веды», после чего мы десять веков не могли родить Г. С. Сковороду, то мы — деградировавшая ветвь арийского племени, не более.

Несколько лет назад в нашей публицистике уже мелькало слово «марсианский патриотизм», которое я считаю очень подходящим термином для всякого рода патриотических мифов о России. Этот патриотизм несуществующего народа и государства проистекает из ложного стыда, мешающего называть свою Родину молодой, становящейся, и прославлять ее именно в таком качестве.

Наиболее славные люди славянского племени не имели такого стыда. Св. Патриарх Тихон открыто писал о том, что многие народы Европы культурнее нас, русских. Св. Николай Сербский гордился тем, что Сербия получила свою письменность вместе с православной верой и что ее языческое прошлое не внушает ей того снобизма, который присущ грекам и римлянам до сего дня. Св. Иларион Киевский, утверждая, что предки Владимира Святого «не в худой земле владычествовали», смело возводил нашу историю к Рюрику.

Думается, никто не обвинит этих мужей в недостатке любви к своему народу. Напротив, они с прямотой мысли основывались на опыте предшествующих поколений, то есть доверяли своим отцам, не ставя под сомнение их историческую память. Богатство своего народа они видели в православной вере, не приписывая ему чужих сокровищ и достижений.

Мифам о марсианской России, а также росту градуса экстремизма в современном российском обществе, как будто противостоят усилия идеологов правящей партии, стремящихся ориентировать русский патриотизм не столько на идеальное прошлое, сколько на реальное будущее.

В частности, они предлагают лозунг «русские для России» вместо «Россия для русских» (Георг Габриелян)[1]. Таким образом, по их мнению, вопросы экстремизма и сепаратизма будут сняты с идеологической повестки дня, т. е. останутся уделом маргинальных групп, с которыми должны разбираться правоохранительные органы.

Предлагается считать, что «на территории России живет и развивается один народ — одна нация… состоящая из различных национальностей: русских славян, русских татар, русских калмыков и т. д.» (Максим Мищенко)[2].

Предлагается раз и навсегда закрыть вопрос о государствообразующем статусе славяно-русского народа, признав, что «существовала, существует и будет существовать российская полиэтническая общность (историко-этнографическая область), к которой принадлежит и русский народ, не растворяющийся в ней, не сливающийся с нею, но выступающий вместе с другими народами России как ее животворящее начало» (Владимир Щученко)[3].

Предлагается уверовать в то, что «русская нация — это духовно-политическая, а не этнополитическая категория. Это сверхэтническая (политическая) общность, совокупность граждан России, принимающих деятельное участие в судьбах страны посредством государства» (Сергей Волобуев)[4].

При этом цитированные авторы опираются на коренное свойство именно не татарского, не калмыцкого, не чеченского, а русского народа — на его «всемирную отзывчивость», сформулированную некогда славянофилами.

Чтобы кратко уяснить себе сущность происходящего, скажем так: нам предлагается разотождествить русских и славян, признав «русских славян» лишь одним из субэтносов «русской нации».

Что же получится в результате? Все малые народы России должны, по мысли авторов проекта, быть несказанно рады тому, что им позволят именоваться «русскими» в добавление к своим исконным именам. И только славяно-русский народ не будет иметь своего собственного имени, потому что его привычное имя — «русский» станет общим для всех народов России.

Остальное нетрудно вывести из этого: русская культура, как общая для всех народов России, перестает быть собственной культурой русских славян; русский язык перестает быть их собственным языком; русская история перестает быть их собственной историей. Русских детей отныне будут учить, что их собственное, кровное — это лубок и балалайка, тогда как Пушкина, Суворова, Лобачевского они должны делить с кабардой и тунгусами.

Но то ли это, что имел в виду сам Пушкин, правнук чернокожего Ганнибала, когда писал: «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой?»

Если «всемирная отзывчивость» начинает быть инструментом деконструкции русского народа, то такой универсализм впору назвать уже не «русским», а «цыганским». При этом я не имею намерения оскорбить цыган, среди которых есть мои друзья, но скорее опираюсь на русский глагол «цыганить».

Мы хотим, чтобы все народы России «сдали» в нашу мошну понемногу своей идентичности, а русский народ, как самый щедрый, «сдал» ее всю без остатка. И тогда он, вымирающий и дичающий, получит в награду сохранение своего имени, как римляне при Каракалле.

И мы не понимаем при этом, что превращение русских в не-народ, в какой-то славянский субэтнос «надэтнической нации», увеличивает подпитку пресловутого «русского экстремизма» в десятки раз. Что проекты, хорошо выглядевшие на бумаге, в реальности могут обернуться большой кровью, когда до русских молодых людей, на протяжении последних десятилетий отрезанных от своей великой культуры, начнет доходить, что и культура-то эта не их кровная, а «общероссийская».

Отнять у великого народа великую идею, чтобы поделить ее на всех — это значит убить лучшее в этом народе, так и не родив ничего внятного в окружающих, отнюдь не готовых к универсальной жертвенности, народах. Загнать в тупик русский национализм, напрочь лишить его права на эту самую «всемирную отзывчивость» — можно ли придумать лучшую провокацию против русского народа и всех народов России?

Цыганский универсализм пытается пройти между Сциллой несостоявшегося пока русского фашизма и Харибдой уже давно тлеющего фашизма национальных окраин. А плыть, может статься, надо вообще в другую сторону!

Именно славяно-русскому народу, как таковому, вскормившему и Жуковского от турчанки, и Пушкина из арапов, присущ тот подлинный универсализм, который так приватизаторски ныне хотят у него секвестрировать.

Если русский народ будет вновь расти в сознании своего величия, своей духовной широты, вопрос русского фашизма не будет даже поставлен. Это вовремя понял И.В. Сталин, который в 1934 г. на вопрос, «какой уклон представляет главную опасность, — уклон к великорусскому национализму или уклон к местному национализму», дипломатично ответил: «главную опасность представляет тот уклон, с которым перестали бороться"[5], имея в виду сепаратизм окраин. И впоследствии «Сталин стоял за развитие и распространение русского языка при одновременном, параллельном развитии языков наций и народов СССР"[6].

Известно, что не все народы мира когда-либо имели государственность, а тем более имперскую. Россия и вообще пространство русского мира есть плод пассионарности русского славянского племени. Оно, как большой ледник, вбирало в себя и перетирало на своем пути целые инородческие массы, но не менялось в своей этнической основе. Оно, вместе с тем, оставило неассимилированными целые инородческие острова, вошедшие в состав России. Эти острова — наше сокровище, которое мы должны беречь, но они — не русская нация. Они обладают всеми правами граждан, но у них есть особенности, которые никогда не впишутся в понятие «русская культура». Соответственно, и эта последняя не будет усвоена ими целиком без потери собственной идентичности.

Увы, в эти самые дни под аккомпанемент разговоров о «русском проекте» в Ленинградской области исчезает древний народ Водь со своим уникальным языком и обрядностью, потому что две последние водские деревни отдаются под варварскую застройку с расселением[7]. Если бы русский народ был велик и великодушен, как прежде, при нынешнем развитии средств информации эта новость вызвала бы больший резонанс. Но можно ли маленькой и незаметной Води ожидать понимания от страны, напрочь лишенной хозяина? Это все равно, что взывать о помощи к кирпичной стене.

Возвращаясь к началу этой статьи — к студенческой молодежи — хочется отметить, что национальный патриотизм является очень действенным средством излечения от той всеобщей апатии, которая парализовала страну именно потому, что охватила ее главное славянское племя: ведь ингушей, татар или калмыков сегодня не назовешь апатичными. Русские люди озлоблены, отчуждены друг от друга и лишены сочувствия к собратьям, ибо им систематически внушалось на их родном языке: «вы — не великий народ!» Что ж, если мы не великий народ, значит, нам можно опускаться, воровать, торговать своим телом и своей страной, или же убивать инородцев, нападая сзади…

И сегодня остается только произнести заключительное слово: «вы — вообще не народ!», чтобы превратить искру новоявленного агрессивного варварства наших людей в пожар, который окончательно погубит Россию.

[7] http://www.obshestvo.ru/node/905

http://www.bogoslov.ru/text/290 780.html