 |
| Патриархия.Ru | Михаил Моисеев | 14.03.2008 |
Комментируя недавнее решение Президента России разработать критерии оценки эффективности деятельности государственных чиновников, В. Добреньков отметил, что подчинение всей своей деятельности высшей идее — в случае Русской Православной Церкви это идея служения Богу — единственное условие, при котором возможно преодолеть такие негативные явления в чиновничьей среде, как коррупция и злоупотребления.
«Как показывает история, лишь нравственное осмысление деятельности является инструментом, позволяющим достигать реальный результат на поле брани, в учебной аудитории, в министерском кабинете», — подчеркнул В. Добреньков. Он также высказал уверенность в том, что «если сфокусироваться лишь на формальных критериях оценки деятельности государственных служащих, цель введения стандарта может быть не достигнута. Например, можно предположить, что в означенный документ будут закладываться антикоррупционные механизмы. И если их определять лишь как систему контролирующего характера, неизбежны сложности: дело в том, что любая система мер, в данном случае мер антикоррупционных, вызывает создание со временем системы антимер, позволяющих коррупционным стратам мимикрировать под новые — более жесткие — обстоятельства, и этот процесс бесконечен».
Идея служения — Отечеству и Богу — на протяжении веков являлась средоточием официальной государственной идеологии в российском государстве. Именно благодаря отношению к деятельности на государственном поприще как к исполнению религиозного долга многие государственные мужи и полководцы вписали свои имена в историю России. И именно в силу отсутствия такого отношения в новейшей истории нашего государства стали возможными те многочисленные политические и криминальные скандалы, свидетелями которых были мы в течение последних пятнадцати-двадцати лет.
«Взятка всегда больше зарплаты», — гласит печальная народная мудрость. То есть без нематериальной, над-материальной мотивации человеку, облеченному властью, трудно бороться с соблазном злоупотреблений. Ту же самую мысль эксперт-социолог выражает другими словами: «…Продвижению в решении вопроса коррупции послужит введение в систему критериев качества работы чиновников морального фактора, наделяющего истинным пафосом миссию государственного служения и выдвигающего в качестве ключевого контролирующего инструмента совесть человека».
«Имея различные природы, Церковь и государство используют различные средства для достижения своих целей, — говорится в „Основах социальной концепции Русской Православной Церкви“. — Государство опирается в основном на материальную силу, включая силу принуждения, а также на соответствующие светские системы идей. Церковь же располагает религиозно-нравственными средствами для духовного руководства пасомыми». Вот эти религиозно-нравственные средства и рекомендует поставить во главу угла известный социолог.
Однако возникают закономерные вопросы: сумеет ли государство, практически утерявшее былые традиции в деле воспитания элиты, должным образом «вписать» схему функционирования российского чиновничества в какую-либо религиозно-нравственную систему координат? Каким образом будет культивироваться «пафос государственного служения» — притом, что в светской школьной педагогике (не секрет, что основы воспитания закладываются именно в школе, наряду с семьей) до сих пор идет нешуточная борьба против введения в общеобразовательные курсы предмета, который как раз и прививает детям и подросткам религиозно-нравственные ценности — «Духовно-нравственной культуры»? А единственным мерилом успеха в наше время считается не чистая совесть перед Богом и людьми, а материальный достаток и обладание властью?
Если при декларировании необходимости наличия морально-нравственной категории в оценках деятельности чиновничества государственная власть попытается вывести формулу какой-то усредненной нравственности — в отрыве от религиозных традиций нашего общества — ее ждет перспектива возвращения к опыту советского времени, когда «моральный кодекс строителя коммунизма», скопированный по форме с евангельских заповедей, по сути являлся тонкой подделкой, воздействовавшей на сознание адептов разрушительно.
Да и сама идея служения Отечеству — высокая и благородная — без религиозного осмысления утеряет всю свою основательность и будет обречена на неизбежное опошление и девальвацию. В конце концов, постсоветские годы с их развенчиванием всех мыслимых идеалов сделали свое дело: нынешний молодой человек (а именно молодому поколению предстоит завтра продемонстрировать свое соответствие или несоответствие высоким требованиям, которые предъявляет к государственному служащему наше время) привык руководствоваться в своей жизни почти исключительно материальными или, шире, материалистическими доводами. Не стоит обманываться: общий уровень религиозного самосознания в нашем обществе пока оставляет желать лучшего. И такие понятия как патриотизм, жертвенное служение высоким идеалам, самоотречение ради блага Отечества — все они пока еще не стали нравственными категориями, на которые ориентировалось бы все наше общество целиком.
Но примеры служения идеалам все-таки есть. Справедливости ради отметим, что не только Церковь может явить сейчас примеры жертвенного служения. Таких примеров много среди военных, врачей, учителей, социальных работников — среди тех людей, чей труд не так заметен, но не менее важен, чем труд государственных служащих. И все же патриотические традиции нуждаются в приумножении и, возможно, в пропаганде на государственном уровне. Хотелось бы верить, что Президент В.В. Путин, говоря о новых критериях оценки эффективности деятельности государственных чиновников, это понимает и имеет в виду именно эту сторону проблемы.
У Церкви такое понимание точно есть; в «Основах социальной концепции» она обращается к своим чадам: «Патриотизм православного христианина должен быть действенным. Он проявляется в защите отечества от неприятеля, труде на благо отчизны, заботе об устроении народной жизни, в том числе путем участия в делах государственного управления. Христианин призван сохранять и развивать национальную культуру, народное самосознание». Какими путями будет развиваться народное самосознание и станут ли евангельские заповеди ориентирами для отечественных чиновников — вопрос будущего. Но это — принципиальный вопрос, который определит лицо нашего государства.
Хотелось бы, чтобы это лицо несло на себе отблеск высших идеалов — идеалов любви, добра, святости.
