 |
| Вера-Эском | Протоиерей Андрей Амелин | 12.03.2008 |
Но разве Церковь против укрепления боевой мощи наших Вооружённых Сил? Нет. Церковь учит, что первично, а что вторично. Одно должно восполнять другое, техническое начало должно восполнять духовное. Православный миссионер отец Андрей Кураев на сборах военного духовенства говорил: «Мы с вами граждане страны, которая проиграла 3-ю Мировую войну. Это война информационная. Советский Союз проиграл её не на поле танковых сражений — её проиграли замполиты, одним из которых являюсь я. Мы всегда копили танки, ракеты, не поняв, что вступили в мир, где промываются мозги. Наша культура оказалась к этому не готова. Опыт 90-х годов показывает, что один талантливый проповедник значит больше, чем пять танковых дивизий. Чтобы оккупировать страну, вовсе не обязательно вводить туда какие-то ограниченные или неограниченные воинские контингенты. Главное — контроль над телевидением, чтобы люди думали так, как надо. И тогда они будут действовать так, как надо». Поэтому вопрос человеческого духа в современном мире — это вопрос жизни. За наши с вами души идёт ожесточённая борьба.
Сейчас слово «духовность» не сходит с газетных полос и экранов телевизоров, это понятие изрядно поистаскали. Но надо помнить, что понятие православной духовности не совпадает с её светской трактовкой. Как понимает духовность нецерковный, секулярный, обмирщённый человек? Он понимает её как нравственность, приобщённость к культуре (в войсках это включает в себя и следование военному этикету, законам и обычаям воинской жизни) и определённый уровень умственного развития… Чего здесь нет? Главного — чистоты. То есть святости души. Нет и не может быть духовности там, где нет любви, где над человеком господствуют страсти. В любой ситуации — и в мирное время, и в особенности на войне — безлюбовность проявит себя противоположным состоянием души — ненавистью. А это и есть отход от Бога и соединение с теми, кого св. Антоний Великий называл «демонами-мучителями».
На первый взгляд, все эти рассуждения для военного человека не интересны. Ну, полноте, какая же может быть любовь к человеку, который нажатием спускового крючка или кнопки на пульте желает отправить ближнего своего в мир иной? И вообще, ещё гениальный полководец (о чём знают все) и убеждённый безбожник (о чём знают немногие) Наполеон Бонапарт говорил: «В любви и на войне всё позволено». А он, что ни говори, был профессионал… Кто-то может вспомнить концепцию «войны вне морали» Клаузевица, теорию «сетевых войн», привести примеры «стратегии сокрушения», «тотальной войны».
Но сошлёмся на уроки истории. Какова судьба армий и государств, ставивших ненависть во главу угла своей деятельности? Чем закончила Ассирия? Карфаген эпохи Ганнибала? Государство ацтеков? Фашистский «тысячелетний рейх», которого хватило на каких-то 12 лет? Ненависть выела эти общества изнутри, восстановила против них соседние народы, обрекла на враждебную изоляцию, привела к полному военному краху. Но как совместить святость с войной? Многие нецерковные люди так и говорят: мы понимаем святость преподобных Серафима Саровского и Сергия Радонежского, но как понять святость, например, недавно прославленного адмирала Ушакова? Как же шестая заповедь «не убий»? Ведь этой заповедью воспрещается не только лишение жизни, не только побуждение к убийству приказанием, советом, помощью и согласием, но даже необузданный гнев и оскорбление ближнего своего бранным словом? Может быть, правы сектанты всех мастей, от толстовцев до пятидесятников, выступающие против службы в армии? А «Свидетели Иеговы» вообще называют День Победы «днём убийц"… Кстати, именно эти сектанты сейчас бурным потоком устремились на «работу» в российские войска, — надо думать, решили поделиться своим весьма специфическим опытом по повышению боеспособности.
В Библии действительно говорится: «Не убий», но не убей ради своей корысти, ради своей выгоды. А во Второзаконии того же Священного Писания Ветхого Завета есть чёткое предписание побивать камнями всяких извращенцев-содомитов. Таких же, как те, кто сейчас в европейских столицах устраивает свои так называемые гей-парады, побивали камнями до смерти. Это было ветхозаветное предписание. А когда пришёл в мир Мессия Христос, Он вообще сместил акценты с телесной стороны человеческой жизни на область жизни нашего духа, сказав: «Не бойтесь тех, кто убивает ваше тело, бойтесь больше тех, кто душу вашу растлевает».
Мы живём в падшем мире, где война — обыденная язва, хроническая болезнь. И от самого человека, от его внутреннего состояния будет зависеть, пройдёт ли очередной приступ этой болезни с минимальными потерями, либо она охватит весь общественный организм и приведёт его к смерти. Источник войн и насилия — греховная повреждённость природы человека. Заповедью «не убий» Творец удерживает человека от войны. Но человек свободен в своём выборе — выборе добра или зла. Как говорил Фёдор Михайлович Достоевский, «дьявол борется с Богом, и поле битвы — сердца людей». Или, как пел известный рок-певец Виктор Цой, «и где бы ты ни был, и что б ты ни делал — между Землёй и Небом война». И вот эта война идёт в человеческих сердцах. Борьба с грехом и есть борьба с насилием и войной.
Кроме насилия, существует ещё такое понятие, как прещение. Это когда насилие применяется к насильнику, когда воин укрощает врага оружием с целью не допустить разрастания зла. Именно об этом и не хотят задумываться сектанты. Именно об этом не упоминают либеральные публицисты, признающие для нашей Родины только один стиль поведения — бесконечные капитуляции перед кем ни попадя.
Никогда Церковь не считала войну нормальным состоянием общества. Тысячи лет она возносит молитвы о «миру мiрове», об «изобилии плодов земных», а не, скажем, «об успешных войнах» (это в языческом Риме было правилом; там закрытие дверей храма Януса, то есть прекращение состояния войны, было редчайшим общегосударственным праздником — римляне беспрерывно хоть с кем-нибудь да воевали, за рабов и добычу). Но «о властех и воинстве» Церковь молится. Ибо без первых наступит хаос, а без вторых… То, что пережила наша страна в промежуток между 1-й и 2-й чеченскими «кампаниями», хорошо показало, что нас ждёт без «воинства». Попущением Божьим нам напомнили, что армия — это, говоря языком медицины, иммунная система общества. Она борется с тем злом, которое грозит этот организм разрушить. Нет иммунитета — организм гибнет. Именно поэтому, считая войну бедствием и несомненным злом, Церковь знает понятие Священной войны. Это война в защиту Отечества или за угнетаемых единоверцев.
Ведь Иоанн Креститель не призвал пришедших к нему воинов дезертировать «по религиозным убеждениям», а по их просьбе дал им следующее наставление: «И сказал им: никого не обижайте (то есть не занимайтесь мародёрством), не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем» (Лк. 3, 14). То есть призвал их к честному исполнению долга! Для современного христианина отношение к воинской службе может быть определено словами: «Это дело обеспечения мира с оружием в руках» (Л. Рожков. «Служба капелланов»).
Ещё раз подчеркну: война есть болезнь, стихия, в которой гибнут и правые, и виноватые. Так есть ли лекарство от ненависти при этой болезни? Да, есть. Это пример людей, своей жизнью показавших нам путь следования за Христом, путь исполнения своего призвания. Мы называем этих людей святыми. Уже первые века христианства пестрят именами воинов, своей жизнью запечатлевших верность Христу. И хотелось бы подчеркнуть: это были лучшие воины Римской империи, образец выполнения воинского долга.
Св.Маврикий — префект (командир) египетского Фиванского легиона; св. Себастьян — трибун 1-й когорты Преторианской гвардии, то есть глава телохранителей римского императора; св. Георгий — любимец императора, известный полководец… Они преданно следовали присяге, пока она не вступила в противоречие с их верой. И стали мучениками. И они не были одиноки — святцы полны перечислением тысяч воинов, умерших за Христа. А на их примере воспитывались новые воины, которые начинали понимать, что вовсе не всякий приказ надо выполнять, что преступный приказ, вступающий в противоречие с твоей христианской совестью, выполнять не нужно, даже если тебя казнят. Так вырабатывалась совсем другая воинская мораль, мораль воина-христианина. Недаром св. Маврикий, отказавшийся проводить карательную экспедицию против христиан в Галлии и своим мученичеством спасший тысячи и тысячи невинных жизней, считается первым европейским рыцарем. Он отдал свою жизнь за слабых и беззащитных. Другой пример. Когда русский генерал-освободитель Михаил Дмитриевич Скобелев пленил турецкого пашу, тот предстал пред ним, сказав: «Генерал, я теперь ваш пленник. Делайте со мною всё, что захотите». На что генерал отвечал: «Это вы, турки, поступаете с пленными, как захотите: с живых людей снимаете кожу, всячески издеваетесь над ними, — а мы с пленными поступаем по-христиански». Тогда сёстры милосердия ухаживали за ранеными турками с таким усердием, что некоторые русские воины даже стали возмущаться. Вот мораль воина-христианина. Вот что значит на зло ответить добром и победить зло.
Для России, где мир на протяжении веков был исключением, а война — правилом, где на один мирный год в среднем приходится два военных, сложилась совсем уникальная картина. Практически половина русских святцев посвящена воинам. Они стоят вровень с монахами, рядом с людьми молитвы стоят люди с мечами. Одна особенность сразу привлекает внимание — среди них нет завоевателей (подобно римо-католическому Людовику Святому). Вспомним только некоторых из них.
Первые русские святые Борис и Глеб — воины, прославленные за то, что не начали междоусобной войны.
Князь Андрей Боголюбский — настоящий рыцарь Девы Марии, распространивший почитание Её по всей Руси, строитель городов и храмов, предательски убитый людьми, которых он облагодетельствовал.
Михаил Черниговский, отказавшийся исполнять языческие обряды в ставке хана Батыя и умученный за Христа.
Национальный герой России благоверный князь Александр Невский, «солнце земли Суздальской», как его называли современники, в самый страшный век русской истории защитивший страну от тевтонской агрессии.
Димитрий Донской, открывший дорогу к освобождению Руси от опостылевшего ордынского ига.
Адмирал Феодор Ушаков, прославивший русский флаг в войнах с турками и французами, сочетавший воинское мастерство с истинно праведной христианской жизнью.
Рядовой Евгений Родионов, погибший от рук чеченских бандитов как русский воин и православный христианин, не изменивший ни своему Крещению, ни своей Присяге.
Нам часто говорят, что нет героев, что нет примеров для нашей военной молодёжи, что история дегероизирована. Нет, это неправда. Пока за нас молятся святые воины нашей Русской земли, не кончится век героев — живых примеров ныне живущим и тем, кто придёт вслед за нами.
Протоиерей Андрей Амелин (г.Мурманск)
http://www.rusvera.mrezha.ru/558/3.htm
